Реальность стала абсолютно иной. Не терзают острыми осколками отголоски паники и напряжения.

- Просто не шевели рукой... Помоги мне.

Нет судорожно зажмуренных глаз и надрывного всхлипа, нет ничего из того, к чему я так привык за последнее время. Нет даже страха перед инъекцией, она следит за моими действиями с любопытством и каким-то недоумением. Рука действует уверенно. Она вообще разучилась дрожать и сомневаться, пока мы вместе и так тесно зависимы друг от друга.

- Вот и все, - зажимаю крошечную ранку на месте прокола. - Сейчас все прекратится. Попробуешь уснуть.

- Хорошо.

У нее даже голос не дрожит. Это спокойствие не похоже на все то, что я наблюдал раньше - плотно пригнанные крепления маски, скрывающей тревогу, или состояние той безответной апатии, которая едва не стоила мне безумия.

- Ты уйдешь? - пальцы свободной ладони смахивают беспрестанно льющиеся слезы.

Я бы мог уйти, но впервые я не придумываю себе настойчивого призыва интуиции, чтобы понять, что это не то, чего ты хочешь.

- Нет. Я побуду с тобой.

Ее взгляд мечется по равнодушным стенам, по потолку, куда угодно, только не в мои глаза. Еще рано расстраиваться по этому поводу. Я и сам не до конца понимаю, каким именно образом тронулся лед после обоюдного апокалипсиса, по каким каналам проник в ее сознание код умиротворяющей программы.

- Только не смотри на меня.

- Как скажешь.

- У меня глаза красные... Потом... когда пройдут.

Мне нужно то-то сказать. То, что закрепит окончательно фундамент этого нового мира. Удержит от попытки вернуться в сжигающее пламя заведомо проигрышного противостояния. Пальцы не дрожали, когда я делал ей инъекцию, они слегка дрожат сейчас, расстегивая пуговицы рубашки, не в силах противостоять еще одному первобытному инстинкту - согреть, укрыть собой, обезопасить и никогда больше не возвращаться за прежнюю грань. Цель достигнута, в безжалостной ломке нет больше смысла, разгулявшийся эгоизм непостижимым образом стал одним на двоих и готов к абсолютной перепрошивке под интересы любимого человека.

Скоро это перестанет удивлять... Едва заметное напряжение мышц и покорное расслабление следом. Мне ничтожно мало. Хочу накрыть ее своей стеной защиты взамен той, которой она не так давно лишилась с последним криком, который еще мечется потерянным ультразвуком о неприступные стены оставленной позади реальности. На всю оставшуюся жизнь, без права на ошибку, до тех пор, пока не остынет мое сердце. И с осознанием того, что нет такого холода, который может остановить его биение.

Она покорно и умиротворенно затихает в моих руках. Я просто накрываю ее собой, сегодня не нужно запечатывать многочисленные замки, чтобы она не сбежала - у нее есть выбор. В сущности, Юля никогда этого и не хотела. Предпочитая сражаться и стоять до последнего, разрывая ненужный шибари зашоренного сознания, полагая, что сможет выстоять, но - не убегала. Безжалостный, но во многом исцеляющий вирус skynet захватил нас обоих, прописав идеальную программу скорого взаимопонимания...

Элементы сильного успокоительного или необъяснимая сила теплых объятий... Что успокаивает быстрее и целенаправленнее? Я чувствую каждым сосредоточенным каналом нашего совместного восприятия, когда ее слезы заканчиваются, впервые, наверное, за все время, оставляя после себя не пугающую пустоту, а ощущение первооткрывателя нового начала.

- Что теперь будет? - в ее сорвавшемся голосе нет тревоги и паники. Нет даже обреченности. Волна необъяснимой нежности бьет по всем оголенным, но почти расслабленным нервам, вливается в мышцы ласковым нахлестом, усиливая захват вместе с накрывшим желанием стать с ней одним целым и уберечь от любой боли... И впервые "кроме той, что причиню сам" не вписывается в логическую цепочку, этого больше не будет никогда!

- Теперь все закончилось, моя девочка. Теперь все у нас будет хорошо.

- А почему это было так страшно?