Экономическая мысль христианского запада. Схоластика

Явление Христа обозначило новую эру в истории человечества. Хотя Спаситель подчеркнул, что его царство “не от мира сего”, экономическая проблематика христианского вероучения была весьма обширной. Первоначально христианство было религией обездоленных (говоря современным языком - маргинальных) слоев населения. Тексты Евангелий содержат немало осуждений богатства и ростовщичества: “скорее верблюд пройдет через игольное ушко, чем богатый в царство небесное”; “если хочешь быть совершенным, пойди продай имение свое и раздай нищим”; “давай взаймы, ничего не ожидая взамен”.

Апостол Павел наставлял: “Каждый получит награду по своему труду”, “Кто не трудится, тот не ест”. Эти изречения подготовили почву для монашеской трудовой аскезы, которая после падения Римской империи развилась в западноевропейском христианстве благодаря уставу
св. Бенедикта Нурсийского (480-549). Этот устав по часам регламентировал жизнь и быт монахов, обязывая их не только молиться и поститься, но и заниматься переписыванием свитков и физическим трудом - корчеванием лесов, пашенным земледелием, разведением живности, ремеслом. Монастырь как обособленное от мира самодовлеющее целое должен был обеспечивать себя всем необходимым. Король франков предписывал своим вассалам рачительно хозяйствовать в полученных ими за воинскую службу поместьях - бенефициях, иметь в них все необходимое.

Устав св. Бенедикта и “Капитулярий о поместьях” Карла Великого определили натурально хозяйственные ориентиры, а жесткое деление на 3 сословия – “молящихся, сражающихся и трудящихся”, – социальный идеал западно-европейского каролингского феодализма.

С началом второго тысячелетия христианской эры в жизни Западной Европы обозначились значительные перемены, одной из которых стало развитие схоластики - системы формально-логического обоснования веры, с охватом в пределах католического богословия накопленных знаний и различных предписаний. Схоластика на несколько веков определила и рамки нормативного экономического анализа: религиозные предустановления относительно хозяйственной практики.

Схоласты XII в. - Бернар Клервоский, Грациан Болонский, Петр Ломбардский - величайшим грехом (наряду с гордыней) провозглашали алчность, относили торговлю к прегрешениям против праведности, клеймили ростовщичество (лихоимство). Католическая церковь официально запретила в 1179 г. ростовщичество клирикам, а в 1311 г. и мирянам; последний запрет стал для жадного французского короля Филиппа Красивого одной из причин для разгрома богатого ордена тамплиеров, кредитовавшего монархов и внедрявшего практику безналичных расчетов.

Крупнейший схоласт Фома Аквинат (1225-1274) в свой главный трактат “Сумма теологии” наряду с аргументами против взимания процента (например, “процент - плата за время, а время принадлежит Богу”) включил учение о справедливой цене. Такая цена должна была включать покрытие издержек, связанных с производством и транспортировкой продукта (включая риск разбойных нападений и стихийных бедствий), и доход, позволяющий продавцу вести образ жизни, соответствующий его сословию. Таким образом, “справедливая цена” должна была отражать богоустановленную сословную иерархию - “подняться выше своего сословия грешно”.

Оппонент Аквината по богословским вопросам Иоанн Дунс Скот (1266-1308) ввел в экономическое учение схоластов понятие капитала, получившее с XI в. распространение в торговых договорах,понимая под ним исходную сумму средств, вкладываемых в дело и могущих приносить прибыль. Практика развивавшихся коммерческих отношений побуждала обходить каноны. Якоб из Вораджо (XIII в.) - архиепископ Генуи, одного из богатейших торговых центров того времени, в своей “Золотой легенде” уподоблял Христа купцу: на корабле креста Он приплывает, чтобы дать возможность людям обменять земные преходящие блага на вечные.

Римский папа Климент VI в 1343 г. обосновал продажу индульгенций тем, что католическая церковь имеет в своем распоряжении неисчислимые заслуги Христа и святых и может распределить часть этого сокровища между верующими. Отдельные схоласты XIV в. (Лоренцо Ридольфи) стали склоняться к оправданию прибыли менял, а в XV в. Антонин Флорентийский (1389-1459) “настоящим капиталом” называл уже только деньги, помещенные в торговлю, а Бернардин Сиенский (1380-1444) призывал в проповедях не держать деньги мертвым грузом, а вкладывать их в торговлю, наполняя склады и лавки товарами, принося пользу своему городу.

Оправдание алчности подготовляло переход к новым формам нормативного экономического анализа, ставившим в центр внимания обогащение государства. Публикатор античных текстов, литератор-предприниматель и канцлер Флорентийской республики Поджо Браччолини
(1380-1459) в диалоге “Об алчности” (ок. 1430) писал, что жажда денег естественна и, более того, полезна для общества, поскольку способствует возвышению потребностей, блеску городов, великолепию памятников. “Деньги - это нужнейший нерв государства, а корыстолюбцы должны считаться его фундаментом и опорой”.

Жажду денег раздували следующие факторы: необходимость в звонкой монете для оплаты изысканных товаров Востока (пряности, благовония, шелковые ткани, ковры, самоцветы, фарфор и т.д.) и потребности государей “разного калибра” - королей, герцогов, курфюрстов - в белом и желтом металле для вознаграждения своих солдат (с появлением огнестрельного оружия армии стали преимущественно наемными) и для соревнования в придворной роскоши.

С середины XV в. стала быстро расти добыча серебра в Европе (особенно в пределах Священной Римской империи германской нации), а великие географические открытия и колониальные захваты в Новом Свете обеспечили европейцам обильный приток благородных металлов. Более всех досталось Испании, прозванной тогда “владычицей рудников”.

Интенсификация злато-серебряных потоков формировала в XVI в. новый мир - мир господства товарно-денежных отношений, которые развиваются по своим собственным законом, неподвластным ни простым смертным, ни даже сильным мира сего.

Стремясь раздобыть золото и серебро, властители прибегали к разнообразным средствам: войнам, поборам с подданных, алхимическим опытам, порче монеты. Последним особенно грешили первые французские короли династии Валуа, нуждавшиеся в деньгах во время неудачно складывавшейся для них Столетней войны, и негативно прославленный Генрих VIII Английский (он получил прозвище “старый медный нос”, поскольку тонкий слой серебра на монетах с его изображением в обращении стирался, и медью проступала наиболее выпуклая часть королевского профиля). Порча монеты приводила к уменьшению покупательной способности денег - росту цен, и это было замечено советниками королей: французским схоластом Николаем Орезмом
(1321-1382) - его “Трактат о монете” был напечатан лишь в 1501 г., а также инициатором создания Лондонской королевской биржи Томасом Грешэмом (1519-1579).

Лейб-экономисты обобщили свои наблюдения того, как порченые монеты приводят к вытеснению полновесных из оборота и росту цен (в современных терминах - к тезаврации и инфляции), выводом: “Худшие деньги вытесняют из обращения лучшие”. Это правило в конце XIX в. было названо законом Грешэма, хотя резоннее было бы его назвать “законом Орезма”; было выяснено, что его сформулировал и польский каноник Николай Коперник (1473-1543), всемирно известный как великий астроном, создатель гелиоцентрической системы мира.

Но порча монеты была не единственным явлением денежного обращения XVI в., озадачившим мыслителей и дельцов. Звонкой монеты становилось все больше, но покупательная способность ее уменьшалась (революция цен). Королевский юрист Франции Жан Боден
(1530-1596) первым указал, что главная причина невиданного дотоле роста цен заключается в наплыве благородных металлов из Нового Света через “владычицу рудников” - Испанию - перетекающих в соседние страны. Ж. Боден сделал первый шаг к количественной теории денег,подойдя к правилупропорциональности объема денежной массы и уровня цен.

Ж. Боден - крупнейший государствовед XVI в. - был наряду с другими учеными мужами того времени озабочен проблемой королевских доходов. В своих сочинениях он дал систематический обзор “финансов, нервов государства”, перечислил основные возможные и желательные формы поступлений денежных средств в казну. Он был удовлетворен тем, что торговля обеспечивает Франции благоприятный денежный баланс - из Испании и других стран течет золото как плата за французские вина, соль, рукоделие и другие товары.

Была и еще одна причина притока именно золота во Францию - в этой стране курс желтого металла по отношению к белому был наиболее высок: 1 к 12, тогда как в остальной Европе в среднем 1 к 11. Почва для спекулятивных операций предприимчивых дельцов становилась все более благоприятной. Обращая на это внимание, итальянский банкир Гаспаро Скаруффи
(1519-1584) в своей работе “Рассуждение о монете и истинной пропорциональности между золотом и серебром”(1582) предлагал созвать международный съезд для выпуска общеевропейской монеты и установления единого соотношения золота к серебру (1:12).

Предложениями о регулировании денежных потоков не ограничивается в XVI в. развитие нормативного экономического анализа. Новое направление в нем открыло сочинение английского гуманиста и государственного деятеля Томаса Мора (1478-1535) “Золотая книжечка, сколь полезная, столь и забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия”(1516). Т. Мор основал традицию обличения пагубных последствий отношений, основанных на неравном праве частной собственности, сквозь призму образа идеального справедливого общества без частной собственности - традицию утопического социализма.

Начав с осуждения злоупотреблений английских лордов огораживаниями, - закреплением угодий в свою частную собственность для разведения овец и экспорта шерсти и за счет лишения средств к существованию мелких держателей-земледельцев (“овцы пожирают людей”), правдоискатель Т. Мор закончил осуждением злоупотреблений “старого медного носа” Генриха VIII, из-за любовной прихоти порвавшего с папским Римом и пустившего на продажу и огораживания земли английских монастырей. Философ обрек себя на эшафот, а Англия явила миру “королевскую реформацию”, заняв свое весьма видное место в расколе Запада на силы католицизма и протестантизма. Основатели последнего, германец Мартин Лютер (1483-1546) и франко-швейцарец Жан Кальвин (1509-1564), разработали в рамках религиозной реформации доктрину, ставшую основой “духа” западного капитализма.

М. Лютер, начав свой протест с осуждения торговли индульгенциями, стал проповедовать ненужность католического клира для спасения души верующих, поскольку это спасение уже предопределено Богом до рождения каждого. Ж. Кальвин развил это учение о предопределении, о смерти Христа за спасение избранных, о невозможности заслужить благодать земными делами. Но зачинатели Реформации делали вывод о необходимости уверовать в свою избранность к спасению и видеть ее подтверждение в деловых успехах.

Протестантская (особенно кальвинистская)этика приравнивала профессиональную трудовую деятельность к религиозному призванию,“мирскому аскетизму”: деловые успехи - знак осененности благодатью, и во имя славы Божией, должны совершенствовать мастерство и расширять масштабы дела, не расточая полученные доходы в роскоши и праздности, а обращая их на дальнейшее накопление капитала.

Важным различием между М. Лютером и Ж. Кальвином было толкование ими ссудного процента. М. Лютер, проклинавший тесно связанных с папством богатейших банкиров века Фуггеров, выступил как яростный антипроцентщик (и свирепый антисемит, чьи сочинения против евреев-ростовщиков были в ХХ в. растиражированы в миллионах экземпляров по указу Гитлера). Ж. Кальвин, не менее ярый в “патетической бесчеловечности”(М. Вебер) своего учения о предопределении, объявил практику взимания процента дозволенной и соответствующей духу благочестивой деловитости.

2. СИСТЕМАТИЗАЦИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЗНАНИЙ,
ПЕРВЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ