Взаимность: норма возмездия
В проводившихся до сих пор исследованиях социализации агрессивность и ее индивидуальные различия рассматривались исключительно как непосредственный продукт родительского воспитания. Так, Бандура и Уолтере (Bandura, Walters, 1959) отмечают, что отцами сверхагрессивных и оказавшихся в исправительных учреждениях подростков из относительно благополучных семей среднего класса являются люди, не терпящие проявлений агрессии дома, но за его пределами поощряющие и даже подстрекающие своих детей провоцировать других и нападать на них и позитивно подкрепляющие такого рода поведение. Родители могут также сами служить образцом агрессивности. Так, С. и Э. Глюки установили, что у многих подростков с отклонениями в поведении родители в прошлом имели судимость (S. Glueck, E. Glueck, 1950; см. также: Silver, Dublin, Lourie, 1969).
Такого рода социализирующее влияние научения в результате подкрепления и подражания образцу необходимо рассматривать в контексте когнитивного развития ребенка, т. е. в связи с тем обстоятельством, что он все в большей мере становится способным конструировать моральные правила поведения и руководствоваться ими. Таким образом, агрессия и моральные нормы зримо переплетаются между собой. Фундаментальное правило, которое при этом усваивается, состоит в понимании необходимости, подвергнувшись агрессии, ответить соразмерной агрессией. Эта норма возмездия за агрессию посредством пропорциональной ответной агрессией (lex talionis) соответствует норме взаимности в случае деятельности по оказанию помощи. Одно проявление агрессии компенсирует другое, и в результате оба субъекта оказываются «квиты». Вина искупается и благодаря этому как бы смывается; выведенные из равновесия социальные отношения снова приходят в норму. Укорененность в человеке нормы возмездия становится очевидной при сопоставлении ее ветхозаветной формулировки в третьей книге Моисеевой с новозаветным требованием Нагорной проповеди отказаться от возмездия врагам и полюбить их.
Ветхий завет:«Кто сделает повреждение на теле ближнего своего, тому должно сделать то же, что он сделал. Перелом за перелом, око за око, зуб за зуб; как он сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать» (Левит, 24: 19-20).
Новый завет:«Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Матф.,5:38-39).
Норма возмездия (и искупления), преодоленная, впрочем, в современном уголовном праве, несомненно присуща логике развертывания моральных норм и первоначально не требует подкрепления со стороны родителей и воспитателей. Она является, по мнению Пиаже (Piaget, 1930), характерной особенностью так называемой гетерономной стадии развития морального суждения, стадии, отмеченной представлением о нерушимости правил, верность которым человек должен хранить при всех обстоятельствах. Для детей, находящихся на этом уровне развития (по шестистадийной шкале Колберга (Kohlberg, 1969) это вторая и третья стадии), наказание носит искупительный, снимающий проступок характер и восстанавливает нарушенное проступком равновесие социальных связей. Хотя до более высоких, неагрессивных форм уравнивающей справедливости здесь еще далеко, все же можно говорить о прогрессе по сравнению с импульсивной агрессией более маленьких детей. Подвергаясь наказаниям за свои проступки — не в последнюю очередь внутри круга сверстников, — дети усваивают, как надо наказывать, если проступки совершают другие. Ответное причинение страданий своему обидчику и сам вид его страданий редуцируют возникающий у субъекта гнев и удовлетворяют его потребность в агрессии. В пользу этого говорит и то обстоятельство, что человек, неоднократно подвергавшийся наказаниям, сам становится более агрессивным — эта взаимосвязь фиксировалась не один раз (Feshbach, 1970).
Стандарты поведения морального характера в релевантных агрессии ситуациях можно в дальнейшем непосредственно наблюдать в поведении взрослых. Даже если дети сразу не претворяют увиденные образцы в действие, они, как правило, усваивают их.
Под влиянием образцов и в процессе самопознания подрастающий ребенок начинает усваивать (в пределах, определяемых уровнем развития его когнитивных способностей) обязательные для него правила поведения морального характера. Усвоение тех или иных правил может выражаться также в индивидуальных различиях агрессивности и ее развитии, например, если ребенку особенно настойчиво внушается необходимость строгого соблюдения нормы возмездия. Однако пока неясно, в какой мере корни индивидуальных различий мотива агрессии определяются именно этим.
Норма возмездия требует, чтобы ответная агрессия (наказание) была отмерена точно. Слишком низкий уровень ответной агрессии неудовлетворителен, так как не позволяет враждебности полностью реализоваться. Чересчур высокий уровень создает чувство вины и превращает наказывающего в объект для (ответного) нападения (Е. Walster, Berscheid, G. Walster, 1973). В каждом конкретном случае приходится тщательно взвешивать уместность ответного агрессивного действия. Чтобы такое действие оказывало желательный эффект на наказываемого, его уместность должна признаваться еще и этим последним, что предполагает такой уро-
вень когнитивного развития наказывающего, который позволил бы ему поставить себя на место другого и взглянуть на происходящее его глазами (принятие роли). Одним из важнейших аспектов является в этой ситуации оценка намерений, стоявших за агрессивным поведением другого человека; она представляет собой атрибутивный процесс, являющийся фундаментом всякой реакции на агрессию на более поздних возрастных ступенях. 7-летний ребенок едва ли раздумывает над тем, преднамеренно ли помешал ему (заставил его страдать) другой человек или невольно. Но уже у 9-летних детей нечаянная агрессия возбуждает явно меньшую ответную агрессию, чем преднамеренная (Shantz, Voydanoff, 1973).
Достижение последующих уровней когнитивного развития, обеспечивающих принятие ролей и учет намерений другого человека, очевидно, также является одной из предпосылок процесса, способного играть решающую роль в регуляции враждебной агрессии и ее сдерживании, а именно процесса сопереживания (эмпа-тии) положению жертвы своих агрессивных стремлений. Способность и готовность к сопереживанию оказывают на агрессивную деятельность, как и на деятельность по оказанию помощи, просоциальное влияние. Проникновение во внутреннее состояние жертвы агрессии, понимание ее страданий, которые субъект намерен вызвать (или уже вызвал), противостоит желанию причинить вред этому человеку и в итоге тормозит агрессию. Обратное соотношение способности к сопереживанию и агрессивности неоднократно подтверждалось экспериментально (N. Feshbach, S. Feshbach, 1969,1982; Mehrabian, Epstein, 1972). Дети, более способные к сопереживанию, менее агрессивны. Их родители, разъясняя свои действия, ласково предупреждая и предоставляя детям свободу действий, дают им возможность испытать себя, способствуют более дифференцированному когнитивному развитию (N. Feshbach, 1974,1978).
Дата добавления: 2014-12-22; просмотров: 615;