Восемь видов агрессии по Мойеру
Таблица 10.2
Вид | Описание |
Хищническая | Животное преследует, хватает и убивает свою естественную добычу |
Внутривидовая | Самец набрасывается на незнакомого самца своего вида |
Родительская | Мать набрасывается на того, кто угрожает ее детенышам |
Связанная с отношениями полов | Самец агрессивно реагирует на сексуальный ключевой раздражитель |
Вызванная страхом | Загнанное в угол животное становится агрессивным |
Связанная с раздражением | Рассерженный индивид набрасывается на другого или на неодушевленный объект |
Инструментальная | Индивид использует агрессивное поведение в качестве средства для достижения желаемой цели |
Территориальная | Животное защищает свою территорию от непрошеных гостей |
Особенный интерес представляет агрессивное поведение наиболее высокоразвитых животных — человекообразных обезьян типа шимпанзе (см.: Hamburg, 1972; Lawick Good all, 1968). Внутривидовая агрессия ограничивается в основном самцами и проявляется в ситуации, когда чужой самец заходит на участок данной группы, когда нарушается индивидуальная дистанция или дистанция между различными группами. В несколько меньшей степени агрессию инициирует также возможность пользоваться едой и готовыми к спариванию самками. Все это происходит в условиях подчинения или господства в рамках линеарной системы доминирования, на вершине которой находится самец альфа. Эта система доминирования существенно снижает уровень агрессии внутри группы. При исчезновении самца альфа уровень внутригрупповой агрессии сразу же повышается.
У тех видов, где не происходит образования пар, взрослых самок в стае больше, чем самцов, поскольку последние либо «пропадают», либо (что, однако, случается редко) оказываются убитыми на границе участка самцами соседней группы. При смене самца альфа дело может доходить до убийства детенышей. Новый самец альфа убивает еще зависимых от матери детенышей своего предшественника (преимущественно самцов) и тем самым (вполне в духе совместной приспособленности) повышает шансы своего собственного потомства; причем самки с потерей своего потомства сразу становятся снова готовыми к спариванию и зачатию (Hausfater, Hrdy, 1984).
Система доминирования в стае состоит в линейной ранговой упорядоченности самцов. Самец альфа, как правило, вступает в союз со следующим по рангу самцом.
Доминирование часто зависит от поддержки со стороны материнской особи и родственников, кроме того, оно может основываться на «победах» в стычках и потасовках. Не все самцы стремятся к позиции альфа, многие лишь защищают свой статус, когда кто-то угрожает ему. Помимо поддержки со стороны «родственников» доминирование предполагает поведение, которое с позиций человеческой психологии можно было бы охарактеризовать как «уверенную манеру держаться» и «стремление к самоутверждению» (van Hoof, 1967; Weisfeld, Beresford, 1982). У самок доминирование определяется принадлежностью к родственной группе, и линейного рангового порядка здесь нет. С помощью такой системы доминирования гармоничная групповая жизнь может поддерживаться годами, до тех пор пока не умрет самец альфа.
Описанные формы доминирования и агрессии у человекообразных обезьян (а отчасти и у других высших млекопитающих) можно сопоставить как с аналогичными, так и с существенно отличающимися формами поведения у человека. Рассмотрим некоторые аналогии. Человеческая система доминирования (у мужчин) также является линейной. Близкие друзья соседствуют в иерархии. Прочные отношения доминирования обнаруживаются уже у дошкольников. Хотя мальчики чаще являются зачинщиками конфликтов и потасовок, девочки также занимают определенное место в иерархии доминирования. Уже в промежутке от трех до пяти лет между детьми обнаруживаются индивидуальные различия в уверенности и стремлении к статусу (см.: Strayer, Strayer, 1976). В последующие годы — в детстве и юности — ранговые иерархии становятся удовлетворительными для всех, они снижают агрессию и напряжение. Девочки в более старшем возрасте практически не входят в складывающиеся линейные иерархии доминирования, они образуют, скорее, нечто вроде «клики», стремящейся доминировать над всеми остальными членами группы (Savin-Williams, 1979,1980).
Ситуации, инициирующие проявления агрессии у мужчин, аналогичны пусковым стимулам агрессии у самцов приматов, особенно при нарушении личной дистанции или неуважении границ группы. Незнакомые дети, приходящие в сложившуюся группу, часто подвергаются нападению со стороны доминирующих в группе мальчиков. В поведении людей нет прямых соответствий убийству чужих детенышей самцом альфа, однако недавно были обнаружены межполовые различия детской смертности на первом году жизни в прошлые столетия, зависящие от того, кто — мальчики или девочки (последние благодаря «восходящим бракам») — обладал лучшими жизненными перспективами в данном социальном классе. Очевидно, что связанные с половой принадлежностью социоэкономические жизненные перспективы приводили к различному «родительскому вкладу» (Trivers, 1972), что при и без того высокой ранней детской смертности ухудшало шансы на выживание для того из полов, который обладал меньшими шансами создать семью и вырастить детей (Voland, 1984).
Однако социобиологическим аналогиям противостоят многочисленные различия между людьми и остальными приматами. Прежде всего, выясняется, что в древних охотничьих и собирательских культурах мужская агрессия как внутри группы, размеры которой достигали примерно 30 человек, так и между соседними группами, была исключением, а не правилом. Изобилие источников пищи, и широта жизненного пространства сделали столкновения не обязательными. Эта ситуация изменилась с переходом к земледельческой и скотоводческой формам существования. Поскольку этот переход привел к оседлому существованию, одним из его следствий явился рост населения. Это, в свою очередь, ограничило свободу передвижения, привело к установлению территориальных границ, вызывавших противостояние и военные набеги друг на друга.
В отличие от человекообразных обезьян, люди способны делиться пищей и другими благами со своими товарищами по виду. Поэтому они могут объединяться, не обращая внимания на территориальные границы, вступать в союзы (это, впрочем, можно наблюдать уже в иерархии доминирования у самцов человекообразных обезьян), преодолевать ситуации нехватки еды и других затруднений; одним словом, — устанавливать нормы поведения и добиваться их осуществления. Так, рассматривая историю развития цивилизации за последнее тысячелетие, мы видим, что преднамеренное использование силы все более ограничивается и становится монополией государства (Elias, 1939). Кроме того, намечаются даже основы наднационального правосудия для предотвращения силовых столкновений между народами и наказания за них.
Если взглянуть на эволюцию человека с другой стороны, то переход от гоминидных протоформ, которых, в силу прямохождения, строения кисти, стопы и зубов, а также благодаря величине мозга, по размерам в два раза превышающего мозг сегодняшних шимпанзе, можно считать человекоподобными, представляется примерно следующим (Bigelow, 1973). Основной прорыв состоял в трехкратном увеличении объема мозга за сравнительно короткий период всего лишь в три миллиона лет. Столь быстрая эволюция предполагает колоссальное влияние отбора. Судя по всему, оно состояло в борьбе между соседними группами гоминид за богатые пищей территории (особенно при изменении климата в ледниковом периоде) и за половых партнеров. При этом должна была существовать возможность сдерживать проявляющуюся при этом агрессию, чтобы избежать негативных последствий — прежде всего, ослабления группы перед лицом принадлежащих .к другим видам врагов (крупных хищников). Поэтому естественный отбор способствовал слабой межгрупповой агрессии и высокой внутригрупповой кооперации, т. е. развитию способностей к самоконтролю и интеллектуальному поведению. По мере их развития возникала и кооперация между группами (опиравшаяся на благоприятные предпосылки для дальнейшего отбора), дававшая группам эволюционное преимущество.
С этой точки зрения предки людей были, разумеется, не вполне миролюбивыми и даже готовыми к убийству своих товарищей по виду в ходе конкурентной борьбы между группами. Однако преимущество при отборе давала не связанная с гневом аффективная агрессия внутривидового типа, не «природа воина», а, скорее, самоконтроль, кооперация и прогнозировавший последствия интеллект. При этом в ходе дальнейшей эволюции, и даже в течение обозримой истории человечества, поводы к агрессии не исчезли, как не исчезли и ее проявления. Внутривидовая агрессия у человека, в той мере, в какой она угрожает жизни противника, по-видимому, потеряла свой эволюционно-биологический смысл, если даже он и сохранялся по завершении ранних стадий развития гоминид (см.: Eibl-Eibesfek.lt, 1975c). Но, несмотря на это, человек является единственным живым существом, которое может чисто инструментально, т. е. просто для достижения желаемых преимуществ и удовлетворения потребностей, нанести вред своему собрату по виду, изувечить и даже убить его.
Наделенные способностями к созданию знаковых систем, к речевому общению и развитию технических средств поддержания жизни, люди, благодаря чувству совместной принадлежности, объединяются в группы и народы, внутри которых и между которыми все же могут возникать антагонистические группировки, побуждающие друг друга к агрессивным действиям как инструментального, так и связанного с проявлениями гнева типа. Постоянно создавая орудия, человек не остановился и перед созданием орудий для агрессии и для защиты от нее. В современную эпоху человеческой истории само выживание человека зависит, судя по всему, от того, в какой мере удастся прервать развитие гонки вооружений и подчинить создание и применение орудий уничтожения нормативному контролю.
Дата добавления: 2014-12-22; просмотров: 972;