Цивилизации раннежелезного века
В раннежелезном веке основным способом увеличения производства прибавочного продукта становится усовершенствование орудий труда. Степень развитости ремесел, особенно производство средств производства, в каждом конкретном социальном организме в решающей степени детерминировала возможность его дальнейшего экономического развития. Как и в бронзовом веке, даже в большей степени, ремесленное производство определяет военно-политическое могущество отдельных социальных организмов. Выполняет оно, как и в энеолитических обществах, функцию трансформации сконцентрированного в руках знати прибавочного продукта в престижно значимые ценности.
Несмотря на изначальную концентрацию металлургического, сперва брон-золитейного, а затем и железоделательного, производства под непосредственным контролем представителей высших органов общественной власти и управления, широкая распространенность месторождений железных руд при все возрастающем спросе на соответствующие изделия и расширении круга лиц, знакомых с технологией железоделательного производства, в перспективе предполагали появление собственных специалистов, металлургов и кузнецов, не только при центрах политической власти, но и в отдельных общинах. В рамках общин такие мастера не могли не быть в системе контролируемых местными старейшинами редистрибутивных связей. Они работали на заказ общины и получали от нее через соответствующие органы власти все необходимое для существования их и их семей. Такая ситуация достаточно точно определяется термином "общинное ремесло". В условиях производственной необходимости сохранения общины как единого экономического целого, члены которого совместно осуществляют определенные виды работ, такие коллективы могут сохраняться тысячелетиями, переживая смены династий и распады империй.
В тех же случаях, где при возможности существования экономически самостоятельных домохозяйств происходит быстрое развитие товарно-рыночных отношений, ремесло неизбежно выходит из под контроля органов общинной власти и управления, ориентируясь на заказы отдельных лиц, а затем и на рыночный спрос. Оборотной стороной такого развития является усиление хозяйственной независимости мелких сельских производителей, также ориентирующихся на запросы развивающегося внутреннего рынка. То есть создаются условия для развития частной собственности. '
Однако в ряде областей, даже при достаточном количестве атмосферных осадков, система земледелия предполагала организацию коллективного труда, не терявшего своего значения и с появлением железных орудий. В некоторых регионах только с появлением высококачественных и относительно недорогих железных орудий труда можно было обеспечить скачок в производстве сельскохозяйственной продукции за счет организации крупномасштабных коллективных работ. Такая возможность наиболее ярко реализовалась в рисоводческих областях Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии.
Рисоводство предполагает длительное удержание воды на полях, что требует организации коллективных работ по строительству соответствующих гидротехнических сооружений. Во влажном тропическом поясе расчистка под поле участков болотистых джунглей в поймах рек в сколько-нибудь широком масштабе не могла осуществляться без железных орудий. Кроме того, во многих302 Первые цивилизациии. Цивилизационные системы второй генерации
гористых областях Индии, Индокитая, Южного Китая и Индонезии основу хозяйства составляло террасное земледелие, невозможное без организации широкомасштабных коллективных работ. Эффективность последних также зависела решающим образом от качества орудий труда.
В настоящее время можно говорить о том, что в древности южная часть современного Китая, Индокитай и северо-восток Индии в некотором смысле представляли собою единый исторический регион, оказавший заметное влияние на развитие островных народов Азии — от Цейлона до Японии, включая Индонезию и Филиппины. В раннежелезном веке здесь сложилась своеобразная зона архаических цивилизаций Юго-Восточной Азии.
На стадии позднего мезолита — неолита обитатели предгорий Центрального Индокитая начинают разводить бобовые растения и бахчевые культуры, а со времени развитого неолита, где-то около VI тыс. до н. э., осваивают рисоводство. На протяжении эпохи энеолита — бронзы наиболее быстрыми темпами развивались общины и племена, овладевшие ирригационным земледелием в бассейнах больших рек (Янцзы, Сицзяна, Меконга и др.). Однако бронзовые орудия не могли вытеснить каменные и обеспечить необходимый для выхода на рубеж классовых отношений рост производительности труда. Перелом произошел в раннежелезном веке.
Первые государственные образования аустроазиатских народов возникают в пределах внешней периферии Чжоусского Китая в долине Янцзы и к югу от нее в первой половине I тыс. до н. э. Наиболее значительными из них были сложившиеся в VIII в. до н. э. царство Чу, погибшее в ходе создания централизованной империи Цинь в конце III в. до н. э., и У, просуществовавшее с VI по IV вв. до н. э. Они полностью вписались в политическую систему Древнего Китая эпохи "борющихся царств" и наряду с другими сильнейшими государствами не только претендовали на гегемонию в масштабах всего региона, но иногда и добивались ее.
Во второй половине I тыс. до н. э. южнее бассейна Янцзы существовали многочисленные вье'ігкие раннегосударственные образования (Чанша, Диен, Елан, Тэйау, Намвьет, Манвьет и др), вслед за которыми, в последние века до нашей эры — первые нашей эры, и на территории Индокитая возникает целая серия раннеклассовых государств, базировавшихся на орошаемом рисоводстве (Аулак, Тьямпа, Фунапь, Аилао и др.). Параллельно при активном участии индийских торговцев и колонистов по берегам Малаккского пролива появляются небольшие города-государства, чья экономика также базируется на рисоводстве, однако довольно заметную роль играет внешняя торговля.
За исключением прибрежных городов-государств, раннеклассовые царства данного региона в целом представляли собой достаточно рыхлые военно-политические объединения — сложные социальные организмы, в рамках которых господствующий центр даннически-редистрибутивным образом эксплуатировал подвластные ему автономные области-княжества. В рамках таких областей, при условии необходимости организации ирригационных и других общественных работ, обеспечения ремесленного производства, редистрибуции, внешних экономических связей и т. д., местные династии контролировали все сферы социально-экономической жизни и концентрировали в своих руках (подобно раннеклассовым обществам эпохи энеолита-бронзы) едва ли не весь общественный прибавочный продукт, часть которого в виде дани поступала в центрДревние цивилизации___________________________________________________303
Естественно, что подобного рода раннеполитические системы время от времени распадались. Однако отдельные области, тем более общины, члены которых были связаны единым производственным процессом, сохраняли свою целостность.
Можно сказать, что во влажных рисоводческих районах тропической Азии качественный скачок в сельскохозяйственном производстве, подготовленный технологическими и организационными достижениями бронзового века, был обусловлен созданием новой системы организации общественного производства, продуктивные возможности которой могли раскрыться лишь при овладении железными орудиями труда. Необходимость в коллективных работах препятствовала развитию частнособственнических отношений, обеспечивала устойчивость общинной организации и ведущую роль государственно-бюрократического аппарата во всех сферах общественной жизни. Как и в раннеклассовых обществах предшествующих эпох, все это было органически связано с властью-собственностью верховного и региональных правителей над материальными и трудовыми ресурсами, редистрибуцией материальных благ и полной зависимостью общин (общинно-государственного сектора) от дворцового сектора.
По мере роста производительных сил, развития городов, ремесел, внешней, а затем и внутренней торговли, ориентации местных правителей на индийские и китайские образцы и ряда других факторов подобная раннеклассовая система постепенно трансформировалась в типичную для всей средневековой Азии сословно-классовую организацию, связанную с некоторым развитием (прежде всего, в городах) частного предпринимательства в ремесленно-торговой сфере и арендаторства при ведущей роли рентной эксплуатации общинников со стороны государственно-бюрократического аппарата.
Небезынтересно отметить, что в долинах великих рек Индокитая в средние века при создании централизованной ирригационной системы в рамках крупных военно-политических объединений проявлялись те же тенденции поглощения дворцовым сектором общин, что и в энеолитических цивилизациях Ближнего Востока. Классическим примером тому является кхмерская империя Ангкор IX—XIV вв. в нижнем течении Меконга. Л.А. Седов справедливо отметил принципиальное сходство социально-экономического и государственного строя шумеро-аккадской Месопотамии и Камбоджи (Кампучии) Ангкорского времени. В обоих случаях обнаруживается сходная роль государства и государственной собственности, аналогичное место храма и храмовой собственности, место общин и рабства, игравшего крайне незначительную роль в обоих случаях.
Гибель Ангкорской империи, как и крушение державы III династии Ура, объясняется сходными обстоятельствами: неразрешимым противоречием между исчерпавшим свои возможности путем увеличения производительности труда за счет усовершенствования организации производства и возрастающими престижно-культовыми потребностями высших слоев при полной незаинтересованности трудящихся масс в результатах своего труда. Распад древнекхмерс-кой империи обеспечил возможность развития обычных для Азии того времени сословно-классовых отношений и государственно-частновладельческой системы экономики в юго-восточной части Индокитая.
Сходная система отношений утвердилась и в других частях данного региона. В Юго-Восточной Азии не сложилось ничего подобного европейской иерархической системе, основанной на частнофеодальной земельной собственности и неза-304
Первые цивилизациии. Цивилизационные системы второй генерации
висимом от государственной власти богатстве. Средневековые государства этого региона остались по преимуществу бюрократическими. Статус человека определялся там прежде всего и главным образом его местом в служебной иерархии.
Таким образом, в эпоху раннежелезного века, при необходимости организации коллективных хозяйственных работ локального или даже регионального масштаба, раннеклассовые социальные организмы проходят через фазу кризиса гипертрофированной государственно-дворцовой экономики и выходят на уровень сословие-классовых обществ восточно-бюрократического образца. В рамках последних государственный аппарат сохраняет за собой выполнение важнейших организационно-хозяйственных функций. Земля остается в верховной государственной собственности, а общины, сохраняясь как целостные производственные коллективы, подвергаются рентно-налоговой эксплуатации со стороны административно-управленческого аппарата.
Можно выделить две основные формы развитых раннеклассовых обществ рассматриваемого региона. Одна из них, представленная Ангкорской империей, очень близка основанным на широкомасштабной ирригации монархиям Египта и Шумера. Вторая, наиболее ярко воплотившаяся в огромной империи Шриваджей, господствовавшей над островами Индонезии и Малайским побережьем в последней трети I тыс. н. э., подобна типичному военному государству, основанному на морском могуществе политического центра, подчинившего многочисленные аграрно-торговые города-государства Малаккского пролива и сопредельных с ним побережий Индокитая и Зондских островов.
Аналогичным образом могут рассматриваться и раннеклассовые общества других рисоводческих областей Южной и Восточной Азии (от Индии до Японии), что, естественно, не должно затушевывать и их своеобразные черты. В данном случае нас интересуют наиболее общие закономерности социально-экономического развития, определяющиеся в рамках единого способа производства одинаковой системой организации труда при идентичном уровне развития материально-технический базы общества. В этом плане развитие народов Индокитая и прилегающих к нему областей Южного Китая, большей части Индостана (восточнее долины Инда), Цейлона, Индонезии, Филиппин и Японии на стадии раннеклассовых и сословно-классовых отношений до появления там европейцев демонстрирует известное единство, дополняющееся общим для всех этих регионов индуистско-буддийским фоном духовной культуры.
В отличие от Юго-Восточной Азии, история Индии начала I тыс. до н. э. дает яркий пример самостоятельного становления раннеклассовых социальных организмов в условиях раннежелезного века. Как отмечалось выше, появление железных орудий труда обеспечило возможность широкого хозяйственного освоения долины Ганга, которая и стала ведущим центром Индийскойцивилизации.
Освоение этой лесной области, ставшей затем центром развития классической индийской цивилизации, могло производиться лишь силами достаточно крупных коллективов — общин, сплоченность которых определялась не только хозяйственными нуждами, но и, очевидно, враждебностью автохтонного населения — создателей так называемой культуры медных кладов. Кроме того, по мере заселения влажных тропических районов, где в отличие от Пенджаба (первоначальной области расселения индо-ариев на территории Индостана) отсутствовали обширные пастбища, неизменно увеличивалась роль земледелия, а среди возделываемых культур основной становился рис.Древние цивилизации
Понятно, что в таких условиях социально-экономическое развитие формировавшихся на базе племен и межплеменных объединений раннеклассовых социальных организмов определялось увеличением производства прибавочного продукта в ходе совместной реализации обоих способов роста производительности труда: не только внедрением качественно новых орудий, но и благодаря усовершенствованию организации производства в рамках отдельных общин, а в перспективе — и более крупных социальных образований.
По мере подчинения продвигавшимися на юго-восток индо-ариями местных этнических групп (дравидов и мунда), также знакомых с земледелием и скотоводством, складывалась и система даннической эксплуатации. Естественно, что при ставках военных предводителей, князей-радж, превращавшихся в центры концентрации, перераспределения и потребления прибавочного продукта, сосредоточивались воины, ремесленники, разного рода государственные служащие и прочие категории лиц, неизбежно появляющиеся во всяком раннеклассовом городском поселении. Аналогичные процессы должны были, хотя и в меньших масштабах, происходить и в столицах вассальных племенных княжений.
К середине I тыс. до н. э. в долине Ганга и примыкающих к ней областях существовало 16 достаточно крупных царств и несколько племенных федераций типа аристократических республик, полностью соответствующих модели сложного раннеклассового социального организма. В условиях ирригационного рисоводства логично предполагать развитие дворцово-государственного сектора при сохранении прочных, экономически самостоятельных общин. Основная линия эксплуатации проходила между организованной в государственный аппарат военной знатью кшатриев, при огромном влиянии на общественную жизнь жрецов-брахманов, и замкнутыми общинами различного по степени зависимости статуса. В основе такой эксплуатации лежали право власти-собственности и редистрибутивно-данническая система изымания ренты-налога.
Социально-экономическое развитие Древней Индии из-за немногочисленности источников по данному вопросу освещено довольно слабо, хотя ее политическая история в самых общих чертах известна. Это позволяет, на основании понимания общих тенденций развития раннеклассовых обществ, попытаться представить внутреннюю динамику перехода от раннеклассовой системы отношений к сословие-классовой, связанной, судя по всему, как и в других областях орошаемого земледелия пойм великих'рек, с созданием громоздкой бюрократической империи. Решающая роль в объединении Индии принадлежала царству Магадха, расположенному в нижнем течении Ганга, на рисоводческой территории, подверженной и в наши дни катастрофическим наводнениям. Аналогичные условия существовали и в соседних, подчиненных ею на протяжении V—VI вв. до н. э. государствах (Анга, Каши, Кошала и др.), также расположенных по берегам Ганга и его притоков.
В рамках рассматриваемого региона жизненные условия требовали государственной организации крупных гидротехнических сооружений, не только обеспечивающих высокие урожаи риса, но и защищающих жителей от наводнений. Естественно, что по мере создания правителями Магадхи централизованной империи экономическое значение государственно-бюрократического аппарата качественно возрастало. И здесь, по мере развития раннеклассовых отношений в со-словно-классовые, общество должно было, очевидно, пройти через утверждение и последующий кризис бюрократической структуры, существование которой опре-306
Первые цивилизациии. Цивилизационные системы второй генерации
делилось не только военным преобладанием центра в эпохи правления Нанда и Маурьев, но и необходимостью в государственном обеспечении поддержания на должном уровне системы агротехнических сооружений в бассейне Ганга.
Примечательно, что даже в Японии, где, как известно, крупные речные системы отсутствуют, а сельскохозяйственная кооперация из-за соответствующих природно-климатических условий не выходила, как правило, за рамки отдельной общины, социально-экономическое развитие также прошло через фазу раннеклассового централизованного бюрократического государства, базировавшегося на рентно-налоговой эксплуатации общинников государственным аппаратом. В этом процессе существеннейшую роль сыграла сознательная ориентация правящих кругов Японии VII—VIII вв. на образец китайского общественного устройства эпохи династии Тан. Аналогичные тенденции развития прослеживаются и в других раннеклассовых государствах Восточной Азии, в частности в Корее, Тибете и Вьетнаме того времени.
Особый вариант становления и развития раннеклассовых отношений в условиях раннежелезного века наблюдается в первичных цивилизационных ареалах Тропической Африки.Здесь земледелие, как правило, не было основано на искусственном орошении, ремесло носило общинный характер, нужды производства не позволяли распасться общинным структурам, а старейшины руководили общественными работами и перераспределением попадавших в общественные фонды материальных благ. Как пишет Ю.М. Кобищанов, традиционная африканская община подавляла семейную ячейку во всех сферах жизни. В рамках отдельного домохозяйства, как правило, уже имелись некоторые излишки производства, однако они были слишком мизерны, чтобы обеспечить появление сколько-нибудь значимого социально-имущественного неравенства. Перспективы же роста производительности сельскохозяйственного труда с внедрением железных орудий были фактически исчерпаны. Вместе с тем концентрация прибавочного продукта многих общин в неком племенном или межплеменном центре могла привести к появлению заметной общественной стратификации в рамках связанного политической властью и даннически-редистрибутивными отношениями сложного социального организма. По этому пути и шло становление раннеклассовых общественных отношений у народов Африки к югу от Сахары. |
Начало раннежелезного века в некоторых областях полосы Судана в настоящее время относят к середине I тыс. до н. э., хотя становление индустрии железа на обширных просторах континента было длительным процессом, завершившимся во внутренних районах Восточной Африки тысячелетие спустя, а на юге — и того позднее. Прослеживается неразрывная связь между распространением железа и ускорением становления производящего хозяйства в отстававших по темпам общественного развития частях континента. С эпохи раннего средневековья черная металлургия и земледельческо-ското-водческий тип хозяйства, с преобладанием в различных местах земледелия или скотоводства, были распространены на большей территории Африки, за исключением южной, заселенной бушменами и готтентотами части. В зависимости от конкретных условий (среди которых важнейшими можно считать уровень развития производительных сил, численность населения, развитость и эффективность органов власти, качество вооружения и т. д.) отдельные племена усиливались и, подчиняя своей власти более слабых соседей, принуждали их к выплате дани.Древние цивилизации___________________________________________________307
Производимый покоренными племенами прибавочный продукт концентрировался в руках военного предводителя раннегосударственного образования и перераспределялся среди приближенных и дружинников. За счет таких поступлений правитель содержал и работающих на нужды двора и войска ремесленников, как правило, пленников, захваченных в ходе успешных походов. Широко практиковался и увод в плен массы рядовых общинников, поселявшихся затем на территории победителей и, при наделении их землей, эксплуатировавшихся представителями местной военной знати путем выплаты натуральных податей и выполнения прочих повинностей в пользу правителя, его родственников и представителей знатных родов.
В случае налаженных торговых связей с развитыми цивилизациями (как это было, скажем, в западносуданских государствах раннего средневековья) значительная часть концентрировавшегося в руках власть имущих прибавочного продукта обменивалась на престижные импортные товары. Многие государства Тропической Африки (Судан, восточные области) возникали после подчинения кочевыми скотоводами земледельческих общин.
Как видим, для наиболее развитых обществ Тропической Африки к моменту включения их в сферу воздействия капиталистической цивилизации Европы характерны раннеклассовые отношения несколько отличного от рассматривавшегося ранее, главным образом на азиатском материале, типа. В их системе государственная организация общественных работ не играла существенной роли, государственно-дворцовый сектор не получил значительного развития, а верховная государственная власть-собственность на землю, материальные и трудовые ресурсы общества реализовывалась почти исключительно через формы даннически-редистрибутивной эксплуатации при невмешательстве органов надобщинной власти в процесс сельскохозяйственного производства.
В данном случае, в отличие от всех рассматривавшихся ранее обществ, рост производительности земледельческого труда (за исключением региона Африканского рога, находившегося в сфере воздействия ирригационной цивилизации Йемена) на стадии формирования раннеклассовых социальных организмов не был связан с существенными изменениями в системе организации производства, но в основном определялся внедрением железных орудий труда.
При такой системе раннеклассовые отношения существовали только в том случае, если сохранялась целостность сложного социального организма, поддерживавшаяся главным образом за счет военного превосходства центра над зависимыми компонентами. Поражение лидера вело к распаду политической системы на экономически самообеспечивающиеся части, вплоть до отдельных племен и общин, в рамках которых прибавочного продукта явно не хватало для поддержания раннеклассового уровня общественных отношений. Зыбкая грань между предклассовыми структурами финальной первобытности и раннеклассовым уровнем нарушалась в сторону первых.
В отличие от восточносредиземноморских обществ бронзового века или ирригационных обществ Азии при экономической автаркии африканских общин железного века не существовало серьезных производственных стимулов для быстрой регенерации распавшихся раннеполитических образований. Новое объединение возникало в результате очередного подчинения неким усилившимся социальным организмом соседних обществ, в результате чего прибавочный продукт вновь начинал концентрироваться в одном центре. Определяв-308
Первые цивилизациии. Цивилизационные системы второй генерации
шаяся производственной необходимостью экономическая целостность общин также сохранялась, что становилось существеннейшим препятствием для развития частнособственнических отношений. Прочность общины при отсутствии благоприятных условий для сколько-нибудь значительного развития товарно-рыночных отношений и определила достаточно низкие темпы социально-экономического роста традиционных африканских обществ.
Становление раннеклассовых обществ раннежелезного века умеренной полосы Европы (кельтских, иллирийских, фракийских, лесостепных скифских, синдо-меотских и др.) в наиболее существенных моментах должно было быть сходным с только что рассмотренным на африканском материале.
В обоих случаях, при безусловном сохранении на первых порах целостности общинной организации, во-первых, рост производительности сельскохозяйственного производства на предклассовой стадии обеспечивался за счет внедрения железных орудий труда без организации массовых, руководимых надоб-щинными органами власти хозяйственных работ; во-вторых, концентрация прибавочного продукта должна была осуществляться даннически-редистрибу-тивным способом; в-третьих, его трансформация в престижно значимые ценности обеспечивалась не только, а возможно, и не столько за счет развития собственных художественных ремесел, сколько в ходе широкомасштабной торговли с соседними цивилизациями.
Решающим условием для качественного увеличения производства прибавочного продукта в умеренной полосе Европы, как и в Тропической Африке, стало широкое внедрение в земледелие железных орудий труда. Начало использования металлических изделий в производственной сфере относится к эпохе бронзы, особенно ко второй половие II тыс. до н. э., когда и в централь-ноевропейских обществах, судя по данным погребального обряда, складывается заметная социально-имущественная стратификация. Все же в ту пору основной сферой применения бронзовых изделий была военно-политическая борьба между племенами за лучшие территории и право даннической эксплуатации друг друга по мере появления прибавочного продукта.
На стадии позднебронзового века в богатой рудами Центральной Европе по мере развития цветной металлургии расширялась и сфера применения орудий из медных сплавов. К шильям и топорам разных форм добавились бронзовый серп и ножи с литой рукоятью. Внедрение металлических орудий в сферу производства пищевых продуктов способствовало повышению ее эффективности, а распространение бронзового вооружения и новых транспортных средств — к увеличению роли войны в общественной жизни. В силу ряда причин, в том числе и неравномерности залегания руд на разных территориях, различные племена имели заведомо неравноценные возможности в организации металлургического производства. Те, кому удавалось наладить его на своей территории, получали решающее военно-политическое и даже экономическое превосходство над соседями, имели больше шансов стать ядрами формирующихся сложных социальных организмов, приобрести статус раннеполитических и редистрибутивных центров межплеменного значения.
Качественно новый этап в социально-экономическом развитии обществ средней полосы Европы начался с эпохи раннего железного века, со второй четверти I тыс. до н. э., когда железное вооружение и орудия труда вытесняют дорогостоящие бронзовые и все еще до этого широко распространенные ка-Древние цивилизации___________________________________________________309
менные и костяные. Это способствовало возрастанию удельного веса земледелия в системе экономики. Перешедшие к производству железа племена первыми получали значительное боевое превосходство над соседями, что, естественно, провоцировало их на грабительские и захватнические войны.
В Центральной и Западной Европе второй — третьей четвертей I тыс. до н. э. эти процессы были непосредственно связаны с экспансией кельтов и созданием ими, иногда совместно с другими этническими группами (иберами, иллирийцами, гето-даками и др.), непрочных предклассовых и раннеклассовых социальных организмов от Испании до Нижнего Подунавья. Относительно их правомерно говорить о существовании обширной зоны периферийной по отношению к Античному миру Кельтской раннецивилизационной системы.
О раннеклассовом характере наиболее развитых кельтских объединений на территории Испании, Галлии и всего Подунавья свидетельствуют не только развитость ремесел, четкая социальная стратификация, резкая грань между бытовой культурой знати и рядового населения, многочисленные хорошо укрепленные центры (оппиды), но и чеканка с III в. до н. э. собственной золотой и серебряной монеты. Кельты в ходе экспансии и утверждения на завоеванных землях, распространяя реально осуществляемое их вождями право власти-собственности на покоренные территории и коренное население, занимают лучшие наделы, оставляя худшие принуждаемым к выплате ренты-налога и несению трудовых повинностей местным жителям. Естественно, что отчуждаемый у мелких хозяйств натуральный прибавочный продукт концентрируется в руках военной аристократии. Особое значение это имело в областях южной Галлии, имевших непосредственный выход на античный средиземноморский рынок, постоянно требовавший сельскохозяйственных продуктов.
Греческая Массалия (современный Марсель) выполняла те же функции посредника между внешнепериферийными кельтами и Античной цивилизацией, что и Ольвия по отношению к Скифии или Кирена относительно Ливии. Достаточно высокая продуктивность сельского хозяйства, концентрация его излишков в руках аристократии и последующая трансформация натурального прибавочного продукта в престижные ценности (прежде всего, благодаря торговле с греками и этрусками) обеспечивала выход кельтского общества на уровень раннеклассовых отношений.
Необходимо подчеркнуть, что в отличие от всех раесматривавшихся ранее областей исторического развития на территории Западной и Центральной Европы, начиная с эпохи раннего железного века, существовали оптимальные условия для развития частных, вполне самостоятельных в производственном отношении хозяйственных комплексов — от небольшой крестьянской усадьбы до виллы крупного землевладельца. При достаточно равномерном увлажнении почвы атмосферными осадками земледелие не нуждалось в организации коллективных работ, что создавало главную предпосылку перехода участков в индивидуальное владение, а в перспективе — ив частную собственность. Практически в каждой области богатые и разнообразные природные условия позволяли производить практически все необходимое для жизни: пищевые продукты, ремесленные товары, прежде всего железные орудия труда и предметы вооружения.
При определенных социально-исторических условиях (какие, скажем, сложились в позднеримской Галлии) экономически самообеспечивающимся становилось латифундиальное хозяйство, в рамках которого, по мере ослабления310____________________Первые цивилизациии. Цивилизационные системы второй генерации
центральной власти, развивалась и своя социально-управленческая структура, автономная по отношению к внешнему миру. В эпоху раннего средневековья такая возможность обеспечивает расцвет классического феодализма французского образца. Однако экономические возможности такого типа общественного развития Западной Европы, и прежде всего Галлии, были заложены уже в кельтском обществе накануне римского завоевания.
Ко времени похода Цезаря, судя по его "Запискам о Галльской войне", которую он вел в 58—51 гг. до н. э., и современным археологическим исследованиям, социальные организмы кельтов (называемые римским полководцем, как и италийские города-государства, — цивитас) представляли собой независимые, самодовлеющие и самообеспечивающиеся социальные организмы. Они имели укрепленные мощными каменными стенами центры (оппиды), выполнявшие раннегородские функции. Их защищенная площадь доходила до 100 и более гектаров (Алезия, центр мандубиев — 97 га, Бибракте, столица эдуев — 135 га и т. д.). В мирное время они были населены ремесленниками и имели собственные монетные дворы, но в случае войны превращались в убежища для всего окрестного населения. Наряду с подобного рода раннегородскими центрами галльских социальных организмов существовали и более многочисленные оппиды меньших размеров, имевшие, в первую очередь, стратегическое, иногда только оборонительное значение.
Основная масса населения состояла из образовывавших общины-паги кре-.стьянских домохозяйств. В рамках отдельного социального организма число таких общин доходило до нескольких сотен. Например, в области гельветов их было около 400. Вне общинных поселений находились порою достаточно укрепленные усадьбы военной аристократии, владельцы которых в окружении рабов-слуг и многочисленных зависимых лиц (называемых Цезарем клиентами) силами эксплуатируемых крестьян вели собственное крупное хозяйство, представлявшее фактический прообраз будущего феодального имения.
Подобного рода знать (называемая римским полководцем всадниками) и образовывала высшую, правящую прослойку. Главы наиболее влиятельных родов составляли своего рода "сенат" и занимали краткосрочные выборные магистратуры. Институт наследственной княжеской власти к тому времени, по крайней мере на территории современной Франции, уже потерял реальное значение. Крестьяне и ремесленники, владея домохозяйствами, находились в определенной зависимости от аристократов, выплачивая натуральную ренту-налог и отбывая трудовые повинности. Усиливающаяся их личная зависимость от знатных и богатых землевладельцев при возможности ведения самостоятельного хозяйства силами отдельной семьи способствовала разложению общины как производственного организма.
Это, при изначальном увеличении производительности труда за счет усовершенствования орудий труда, отсутствии потребности в массовых хозяйственных работах и развитии прав собственности на возделываемые участки, создавало в дальнейшем все условия для утверждения эксплуататорских отношений на основе частной собственности на средства производства при непосредственной эксплуатации человека человеком.
Если Галлия представляла собою сеть аристократических республик, то Фракия дает пример развития в сходных исторических и природных условиях сложного раннеклассового социального организма с монархической формойДревние цивилизации 311
правления. Исключая разгромленный карфагенянами около 500 г. до н. э. Тар-тес, о становлении и развитии которого практически нет никакой информации, а также Македонию и Эпир, полностью вошедших в систему эллинской цивилизации к IV в. до н. э., Фракия времен Одрисского царства (V—первая половина IV в. до н. э.), наряду с современной ей Скифией и усилившейся несколькими веками позднее Дакией, была одним из наиболее могущественных раннеклассовых государств Европы на периферии Античного мира. Представляется возможным говорить о Фракийской раннецивилизационной системе, включая в нее и Дакию, а возможно, с определенными оговорками, и Иллирию.
Достаточно быстрому социально-экономическому развитию фракийцев во второй четверти I тыс. до н. э. способствовали не только внедрение железных орудий труда и наличие месторождений цветных и благородных руд, но и тесные контакты с многочисленными греческими колониями на побережье Эгейского, Мраморного и Черного морей. Постоянный спрос внешнего рынка на сельскохозяйственные продукты и сырье, особенно металлы, дополнительно, наряду с обычными на данной стадии развития внутренними факторами, стимулировал стремление военных лидеров к концентрации в своих руках как можно большего объема прибавочного продукта. При достаточно быстром исчерпании возможностей роста производительности труда после перехода к использованию железных орудий и невозможности его интенсификации методами организации коллективных работ единственным путем приобретения богатств было подчинение соседних племен с целью последующей их данничес-ки-редистрибутивной эксплуатации. По сравнению с Галлией, экономика которой в середине I тыс. до н. э. была еще слабо связана с греческим рынком, в развитии фракийского общества этот стимул сыграл заметную роль. Известным образом сказалось и кратковременное включение Фракии в состав державы Ахеменидов в конце VI в. до н. э.
В результате воздействия этих и ряда других факторов на востоке Балканского полуострова к середине V в. до н. э. заметно усиливается военно-политическое объединение одриссов, чьим царям вскоре удается подчинить многочисленные племенные княжества до Дуная и границ укреплявшейся в те же годы Македонии. В правление Севта I (424—410 гг. до н. э.) здесь уже сложилось достаточно централизованное государство во главе с монархом. Одрисский царь выступает верховным собственником земли. Для его нужд возделывались определенные земельные участки и разрабатывались рудники. Он же осуществлял раздачу земель в условное держание представителям аристократии и служилой знати. При этом фракийский царь оставался верховным собственником и тех деревень, которые были переданы в чье-нибудь владение. Передача права сбора дани частному лицу не лишала царя статуса верховного собственника земли. Основной формой эксплуатаци было отчуждение непосредственно государством ренты-налога у крестьян, а также привлечение их к несению трудовых повинностей, в частности для работы в рудниках. Параллельно значительные поступления шли и от вассально-зависимых от одрисского царя князей подчиненных и данническим образом эксплуатируемых обществ.
Как видим, Фракия эпохи Одрисского царства представляла собой обычный сложный раннеклассовый социальный организм древнеевропейского типа. Как и в Галлии, при отсутствии потребности в коллективных работах, государственно-дворцовый сектор в сельском хозяйстве не играл существенного зна-312
Первые цивилизациии. Цивилизационные системы второй генерации
чения, а практика раздачи земель с прикрепленным к ним населением в условное держание свидетельствует о потенциальной возможности перерастания подобного рода общественной системы в обычный для средневековой Европы феодализм. Эти тенденции более явственно стали проявляться после включения западной части Балканского полуострова в состав Македонского царства и особенно Римской империи, получая дальнейшее равитие в позднеримское и ранневизантийское время. Однако и после гибели Одрисского царства основная масса населения состояла из лично свободных общинников, выплачивающих ренту-налог представителям государственной власти.
В итоге можно сказать, что ранние цивилизации, возникающие в условиях раннежелезного века, благодаря широкому внедрению в земледелие металлических орудий труда и соответствующему повышению производительности труда, в условиях сложения более или менее крупных сложных военно-политических социальных организмов с преобладанием даннически-редистрибутив-ной эксплуатации имеют различные перспективы социально-экономического развития. Те из них, чья хозяйственная деятельность не допускает возможности выделения индивидуального домохозяйства в качестве самостоятельной производственной ячейки, что связано с сохранением общинного землевладения при, как правило, ирригационном характере земледелия, со временем приобретают характер сословно-классовых обществ государственно-бюрократического типа. Такой путь развития в целом можно определить как восточный. Тот же путь развития, который допускает по мере развития производительных сил ведение хозяйства силами отдельных семей с постепенным развитием частной собственности на земельные участки, можно назвать западным, или европейским. Его полная реализация происходит уже в средневековой Европе.
Конечно, грань между этими вариантами развития зыбка и условна. Если классической реализацией первого служит Египет, а второго — Галлия-Франция, то, скажем, Япония, относимая нами в целом к восточному пути, достаточно близко стоит и к европейской модели. Однако после освоения производства железных орудий труда во всех случаях так или иначе создались предпосылки для развития системы мелкотоварного производства в качестве основы хозяйственной жизни общества. Эта возможность вполне раскрылась уже в полисной Греции архаического периода.
Дата добавления: 2014-12-20; просмотров: 846;