Временные рамки цивилизационного процесса

Попробуем теперь представить всемирную историю как целостный про­цесс социокультурной самоорганизации человечества. Однако в какой степе­ни можно рассматривать человечество как единую саморазвивающуюся сис­тему на протяжении всей истории его существования? При рассмотрении истории отдельных народов и цивилизаций многие из уже упоминавшихся авторитетных мыслителей моделировали их в качестве отдельных систем, способных к саморазвитию, рано или поздно приводящему к кризису и гибе­ли. Такой подход не вызывает принципиальных возражений. Но имеются ли основания рассматривать как определенную макросистему народы и цивили­зации в их совокупности?

С начала Нового времени на этот вопрос можно дать утвердительный от­вет. Относительно XX в. с его мировыми войнами, мировыми кризисами, миро­выми банками и т.п. это вообще не подлежит сомнению.

Значительно сложнее решить поставленный вопрос относительно более ранних эпох. Понятно, что до начала Великих географических открытий (как и долгое время после этого времени) человечество не представляло собой струк­турированной целостности в глобальном масштабе. Историческая жизнь про­текала преимущественно в рамках отдельных цивилизаций и цивилизацион-ных ойкумен, контакты между которыми большей частью играли второстепен­ное значение по сравнению с событиями в пределах таких блоков.

Но не следует забывать, что не позднее рубежа эр все цивилизации Старо­го Света уже представляли собой определенную цепь, коммуникативной осью которой стал Великий Шелковый путь. Он связывал не только цивилизованные общества Средиземноморско-Переднеазиатского региона, Индостана и Даль­него Востока, контакты между которыми завязывались в Средней Азии, а и номадов зоны Евразийских степей, выводил своими периферийными трассами на Амур и в Забайкалье, к Уралу и Скандинавии, в Африку и т. п. Параллельно действовала и система морских коммуникаций: от Японии и Кореи, вдоль побе­режья Китая и Юго-Восточной Азии к Индийскому океану, откуда через Крас­ное море осуществлялась непосредственная связь со Средиземноморьем. Сле­дует учитывать также, что в Средневековье, а частично и значительно раньше, в процесс мировых коммуникаций спорадически включались и этнические груп­пы Тропической Африки, Австрали, Сибири и Крайнего Севера, Океании и обеих Америк, о чем подробнее речь пойдет дальше.

Иными словами, так или иначе почти все группы человечества, за исключе­нием крайне немногочисленных этносов, абсолютно изолированных от осталь­ного мира (как, скажем, тасманийцы), и до начала Великих географических открытий находились в опосредованных связях. Другое дело, что насыщен­ность таких связей колебалась в огромном диапазоне — от непосредственного общения значительных человеческих масс в больших торговых городах до спо­радических и почти случайных контактов где-то на порубежье саванн и джун­глей бассейна Конго, Андской области и Амазонии или Далекого Востока и108_______________________________________Теоретические основы понимания всемирной истории

северо-западного побережья Северной Америки. Вопрос, таким образом, со­стоит не в том, охватывалось ли человечество до середины истекшего тысяче­летия системой прямых и опосредованных связей, а сводится лишь к тому, насколько эти связи были интенсивными, где и в какой мере они играли ощу­тимую роль в развитии человеческих сообществ, а где практически не отража­лись на жизни людей.

Цивилизационные центры с момента своего возникновения как бы подтя­гивают к себе периферийные группы населения, распространяя концентричес­кие круги влияний. Такие круги, исходя от разных цивилизаций, нередко пере­крещиваются (египетские и шумерские в Сирии и Палестине, индийские и китайские в Тибете и Юго-Восточной Азии и т. п.), что нередко стимулирует появление таких высокозначимых в общечеловеческом отношении духовных феноменов, как, например, древнееврейская (библейская) культура.

В качестве реально функционирующих, самоорганизующихся и саморазвива­ющихся систем в Древности и Средневековье выступают отдельные цивилизации и цивилизационные ойкумены с их ближней и отдаленной перифериями. Но вме­сте с тем через линии прямых и цепочки опосредованных контактов, через общие периферийные зоны человечество в Древности и тем более в Средние века обра­зовывало определенную полицентрическую, довольно аморфную, но все же ре­ально существующую структуру. Нечто подобное наблюдается уже за несколько тысячелетий, предшествовавших возникновению первых цивилизаций, по край­ней мере, с начала "неолитической революции" на Ближнем Востоке. Именно с этих пор начинается формирование нескольких центров опережающего развития человечества, начинающих играть решающую роль в истории.

Эти центры опережающего развития оказывают непосредственное влия­ние на окружающие менее развитые социумы, формируют свою внешнюю периферию и стягивают ее вокруг себя в экономическом, общественном и культурно-информационном плане. При этом именно в них наблюдается уско­ренный прирост населения, которое растекается по всем пригодным для веде­ния земледельческо-скотоводческого хозяйства областям Земли.

Такого рода процессы вели к распространению на планете искусственных экосистем, создаваемых целенаправленной преобразующей деятельностью людей. Речные поймы становились огородами и полями, степи и плато — пас­тбищами, осушались болота, орошались сухие пространства. Это было связано с ростом энергоиспользования и информационного обогащения человечества и вело к утверждению первых цивилизаций. Поэтому можно сказать, что пере­ход к ранним формам земледельческо-скотоводческой экономики, органичес­ки связанный с соответствующими изменениями в социальной и культурно-информационной сферах, с возрастанием численности и плотности населения, с формированием принципиально нового характера взаимодействия человека и окружающей среды и т.п., может считаться начальным моментом, своеобраз­ной стартовой позицией самоорганизации человечества и его дальнейшего раз­вития в сторону иерархически структурированного целого — глобальной мак­роцивилизации наших дней.

Иными словами, начавшийся на Ближнем Востоке приблизительно 10 тыс. лет назад цивилизационный процесс (включая в него и время формирования основ цивилизации), пройдя ряд стадий, в наше время привел к образованию структур­но-функционального единства глубоко дифференцированного по множеству па-Отдельная цивилизация как дискретное целое 109

раметров глобального человечества. В аспекте же взаимоотношений человечества и окружающей среды, этот процесс является ни чем иным, как первым шагом к созданию ноосферы Земли, учение о которой разрабатывали В.И. Вернадский и П. Тейяр де Шарден. Определив, таким образом, начальный момент цивилизаци-онного процесса, посмотрим на предшествующую ему историю человечества — эпохи плейстоцена по геологической и времен палеолита по археологической пе-риодизационным схемам.

Можно ли усмотреть на том этапе сколько-нибудь определенные тенден­ции к самоорганизации и интеграции человечества? Если нет, то в чем тогда можем усматривать смысл истории человечества на протяжении многих десят­ков тысяч лет с момента его появления до начала "неолитической революции"?

Это время, как отмечал В.Ф. Генинг, человечество потратило на заселение пригодных для жизни людей пространств земного шара — сначала в границах Старого Света, а позднее Австралии и Америки. Наличие огромных неосвоен­ных площадей определяло экстенсивный характер этого процесса. В поисках богатых пищевыми ресурсами земель небольшие кровнородственные группы охотников и собирателей расходились по необжитым пространствам, рассеи­ваясь по Земле. Полностью изолированное существование каждой такой груп­пы было невозможным в силу многих причин, но определенное количество связанных друг с другом брачно-родственными узами, отношениями дарооб-мена (важность которого в жизни древних людей показал М. Мосс), обмена информацией и т. п. общин могло образовывать определенное жизнеспособ­ное формирование в границах некоего компактного района. Такие филиации раннепервобытного человечества могли возникать вследствие того, что неболь­шие группы их предков попадали в какие-то пригодные к жизни незнакомые места, отделяясь от своих сородичей, а иногда и вовсе утрачивая связь с сооб­ществом, из которого они вышли.

Очевидно, в пределах таких отдельных сообществ, почти или полностью ото­рванных от других, и происходило формирование расовых и подрасовых типов, а также первых диалектно-языковых общностей с их самобытными социокуль­турными традициями. Такие общности образовывали слабоструктурированные децентрализованные системы с минимальным уровнем самоорганизации, пред­ставлявшие особые, пусть и не плотные, поля информационных связей.

В случае возможности экстенсивного (за счет ресурсов еще не освоенных территорий) решения жизненных проблем традиционными средствами такие автономные самодовлеющие социокультурные системы на протяжении десят­ков тысяч лет могли существовать без принципиального увеличения уровней самоорганизации, энергопотребления и информационной насыщенности. Не­большой прирост населения компенсировался освоением соседних террито­рий. Общности, состоящие из спорадически контактирующих кровнородствен­ных раннепервобытных общин, медленно расширялись; из их гущи могли выч­леняться отдельные филиации, переходившие на новые, ранее не освоенные территории. Однако принципиальных изменений в течение тысячелетий в их рамках не происходило.

На этом этапе формирование принципиально новых по сравнению с пред­шествующими временами экосистем не наблюдается. Человек еще не преобра­жал окружающий мир, а лишь брал (часто довольно хищническими методами) от него то, что считал нужным для себя. Люди были полностью включены в110____________________________Теоретические основы понимания всемирной истории

естественные биоценозы, образовывая их высшее звено, и если как-то и влия­ли на них, то лишь разрушительно, деструктивно, истощая ресурсы окружаю­щей среды. Но такие отрицательные последствия человеческой жизнедеятель­ности начали сказываться лишь в конце эпохи верхнего палеолита, когда чис­ленность людей в определенных, благоприятных для жизни регионах заметно возросла. Ландшафтно-хозяйственно-культурные области начали смыкаться, входить в прямую или опосредствованную связь.

Возможности развития человечества в эпоху присваивающего хозяйства были крайне ограниченными и к концу ледникового периода, на рубеже плей­стоцена и голоцена, практически исчерпались. Однако в ту эпоху Земля оказа­лась опутанной взаимосвязанными цепочками раннепервобытных общин. Это определяло возможности дальнейшей интеграции и самоорганизации челове­чества в эпоху производящей экономики. Таким образом социокультурная транс­формация, связанная, с переходом от присваивающего к производящему хо­зяйству, может считаться своеобразным водоразделом всей истории человече­ства. С этого момента мы наблюдаем последовательный, в некотором смысле целенаправленный процесс его самоорганизации, который с равным правом можно называть и цивилизационным, и ноосферным.

При таком понимании понятия, "цивилизационный процесс" охватывает не только собственно эпоху цивилизации, а и времена формирования раннециви-лизационных систем — от "неолитической революции". Поэтому его прибли­зительно можно определять в пределах последних 10 тысячелетий — от време­ни утверждения ранних форм земледельческо-скотоводческого хозяйства в ведущих центрах Ближнего Востока до наших дней. В его же рамках, как было сказано, следует четко различать эпоху становления основ цивилизации и, на­чиная с рубежа IV—III тыс. до н. э., собственно историю цивилизации.

Однако не следует забывать, что вся цивилизационная история является чем-то вроде вершины айсберга, основной массив которого сопоставим с эпо­хой охотничье-собирательской первобытности. Именно там закладывались ар-хетипические основания современной культуры, что неоднократно отмечалось Э. Тайлором, Э. Дюркгеймом, 3. Фрейдом, К. Юнгом, К. Леви-Строссом, М. Мос-сом и многими другими видными исследователями и мыслителями, имевшими достаточное представление о первобытной эпохе.