Понятие экзистенциальной вины

Ролло Мэй (May, 1958) дал определения трем формам экзистенциальной вины. Первая из них – вина за нереализованные возможности. Речь идет о возможностях развития человека – интеллектуального, социального, эмоционального и физиче­ского. Пределов этому развитию, судя по всему, не существует. Однако люди не всегда стремятся к развитию. Очень часто они не уделяют должного внимания раз­витию своих способностей, лишают себя дарованных им возможностей. Невозмож­ность полностью реализовать имеющийся у человека потенциал, по мнению Мэя, приводит к экзистенциальной вине первого вида. Аналогичные идеи высказывались и другими авторами (Boss, 1963; Bugental, 1965).

Экзистенциальная вина приходит к человеку, когда он осознает, что на самом деле име­ет обязательства перед собственным бытием, когда он понимает, насколько важно реа­лизовать потенциал, определенный ему природой. Человек — не тополиный пух, пого­няемый взбалмошным июньским ветром. Мы очень материальны и должны иметь какой-то вес и какой-то смысл. Нет слов, разум наш все еще ограничен и потому мы пока не научились реализовывать все возможности, дарованные нам природой. Скорее всего, нам вообще никогда не удастся познать всех наших возможностей. А значит, нам не удастся избежать и экзистенциальной вины (Bugental, 1965, р. 37-38).

Ханна (Khanna, 1969) выступил с резкими критическими замечаниями в адрес подобного толкования экзистенциальной вины. Он указал, что новорожденный ребенок, если следовать логике экзистенциалистов, оказывается обладателем безгра­ничных возможностей, и каждый день его жизни с неизбежностью лишает ребенка какой-то их толики, виной чему оказывается воспитание, взаимодействие с людьми, практически любой жизненный опыт. Призыв экзистенциалистов к развитию всех возможностей так высоко поднимает планку требований к человеку, что утрачивает всякий смысл. Нашего Джона, как и любого другого человека, никто не может ли­шить права выбора, какие из его способностей ему развивать, а какие оставить вту­не – мы можем призывать его к осознанному выбору, но не вправе обвинять его, обвинять в обычном смысле этого слова. Выбор Джона не должен вызывать у него переживания вины, подобного тому, которое он испытывает, когда совершает про­ступок. Ханна подчеркивает, что возможности индивида представляют собой измен­чивую иерархическую структуру, что индивид в зависимости от ситуации востребу­ет ту или иную из них, по-разному относится к ним, по-разному ценит их. Мы вправе ожидать от Джона переживания вины, если он пренебрегает способностями, важ­ными для его личностного роста и полноценного существования, если он отдает предпочтение тем из своих склонностей, которые мы оцениваем как аморальные. Однако утверждать, что человек должен испытывать вину за то, что решил стать художником и убил в себе талант физика-атомщика, все равно что обвинять его в том, что он родился на свет и научился совершать осознанный выбор.

Вторая разновидность экзистенциальной вины, по мнению Мэя, — вина за не­возможность полного слияния с другим человеком. Человек не может посмотреть на мир глазами другого человека, не может почувствовать то же, что другой чело­век, не может слиться с ним воедино. Несостоятельность подобного рода лежит в основе экзистенциальной обособленности или одиночества. С точки зрения экзис­тенциалистов, эта обособленность создает непреодолимый барьер, отделяющий че­ловека от других людей, становится причиной межличностных конфликтов. Ханна соглашается с тем, что обособленность человека от других людей требует безуслов­ного осознания и признания, но не согласен принимать ее как повод для пережива­ния вины. Мы обязаны учитывать факт существования других людей и этот факт во многом определяет реализацию нашего потенциала. Человеку необходимы другие люди, но вовсе не для того, чтобы сливаться с ними в гармоничном единстве. Мы должны смириться с тем, что неспособны к абсолютному взаимопониманию с други­ми людьми и к полному единочувствию, но это еще не повод для самообвинений.

Третья разновидность экзистенциальной вины – вина за невозможность слия­ния с природой. Как пишет Ханна, если экзистенциалисты дают этой разновидности вины право на самостоятельное существование, то это значит лишь, что в современ­ном нам обществе особую актуальность приобрели проблемы экологии. Отсюда мне­ние, что слияние человека с природой необходимо, полезно и насущно, отсюда ощу­щение, что человек в некотором роде не способен к полному слиянию с ней; Однако игнорировать тот факт, что человек вышел из природы и продолжает оставаться ее частью, настолько сложно, что, рассуждая о «невозможности слияния с природой», экзистенциалисты сталкиваются с известными затруднениями в толковании поня­тий «слияние» и «невозможность слияния».

В критическом обзоре взглядов экзистенциалистов на вину Ханна опирается на общепринятое определение вины. Рассуждая о вине, Ханна имеет в виду эмоцию, причиной которой должно быть нарушение норм поведения, а следствием – потребность в соблюдении этих норм. По его мнению, понятие экзистенциальной вины уместно употреблять лишь в тех случаях, когда поведение человека вступает в противоречие с принятыми самим человеком стандартами поведения и исповедуемыми самим человеком ценностями.