Февральская революция. Классы и партии после Февраля

Для выявления причин Февральской революции к экономичес­кому и продовольственному кризисам необходимо добавить пора­жения на фронте, растущее недовольство солдат, не желавших и далее проливать кровь за чужие интересы, полную неспособность самодержавия справиться с кризисами, потерю им способности управлять страной, распутинщину, министерскую чехарду и т.д. Если в 1916 г. по всей стране прошло 243 политические забастовки, то за первые два месяца 1917 г. — 1140.

Новая мощная волна стачек и демонстраций, начавшаяся в Международный женский день (23 февраля по ст. стилю), после перехода солдат на сторону народа привела к победе революции и свержению самодержавия.

Столь быстрой и решительной победы революции не ожидали лидеры ни буржуазных, ни социалистических партий и оказались к ней не готовы. Это видно из того, как образовались Временное правительство и Советы.

'ЛейберовИ.П., Рудаченко С.Д. Революция и хлеб. М., 1990. С. 101.

Накануне свержения царь распустил Государственную думу. Депутаты Думы, несмотря на мощное народное движение, побоя­лись ослушаться царя и собрались всего лишь на частное совеща­ние. Затем в ночь с 27 на 28 февраля был образован Временный комитет Государственной думы, и после переговоров представите­лей Исполкома Петроградского Совета с Временным комитетом Думы было образовано Временное правительство. В первый бур­жуазный состав Временного правительства вошли: председатель и министр внутренних дел — князь Г.Е. Львов (беспартийный, близ­кий к кадетам), министр иностранных дел — кадет П.Н. Милюков, военный и морской министр — октябрист А.И. Гучков, министр путей сообщения — кадет Н.В. Некрасов, министр торговли и про­мышленности — прогрессист А.И. Коновалов, министр финан­сов— капиталист-миллионер М.И. Терещенко, министр просве­щения — кадет А.А. Мануйлов, обер-прокурор святейшего Синода— В.Н. Львов, министр земледелия — кадет А.И. Шингарев, министр юстиции — трудовик (вскоре объявил себя эсером) А.Ф. Керенский, государственный контролер — октябрист И.В. Годнев.

Еще в годы войны в буржуазных и интеллигентских кругах воз­никла идея «министерства доверия», которое стало главным лозун­гом прогрессивного блока в Государственной думе. Широко обсуж­дались и даже были опубликованы списки кандидатов в это «министерство доверия». П.Н. Милюков в воспоминаниях приво­дит три варианта, очень близких друг другу, на основе которых потом образовался первый состав Временного правительства. В этом причина его быстрого формирования, а не в происках ма­сонов.

Днем 27 февраля по инициативе рабочих был создан Времен­ный исполнительный комитет Совета рабочих депутатов, вечером состоялось первое заседание Совета, на котором присутствовали представители заводов и воинских частей. На нем был образован исполком из 15 человек, 13 из них были меньшевики и эсеры и 2 большевика. Образование Совета и исполкома происходило сти­хийно, как вспоминал А.Ф. Керенский, «методом кооптации», в Таврическом дворце, где заседала Дума, и думские лидеры мень­шевиков и эсеров тем самым получили возможность активно воз­действовать на создание Совета.

Февральская революция внесла в политическую картину Рос­сии большие изменения. Исчезли черносотенные партии и орга­низации. Кадеты из оппозиции превратились в правящую партию, «поправели» эсеры и меньшевики, заняв центристскую позицию, левый фланг занимали большевики. После Февраля выросло число организаций кадетской партии, на конец мая их было 183, а к осени — не менее 370. Численность партии определяется советскими учеными примерно в 70 тыс. че­ловек.

Кадеты ставили своей целью добиваться основных гражданских свобод для всего населения страны: введения правового строя, парламентской системы, 8-часового рабочего дня, свободы проф­союзов, распределения среди крестьян монастырской и государст­венной земли, а также помещичьей, но за выкуп, твердо отстаива­ли принцип частной собственности. Кадеты всегда поддерживали вступление России в войну и выступали за ее продолжение и после Февральской революции.

Кадеты были сторонниками конституционной монархии и в дни Февральской революции попытались спасти династию путем пере­дачи короны сыну или брату Николая II.

Но антимонархические настроения среди солдат и рабочих были столь сильны, что кадетам пришлось очень быстро отказаться от попыток сохранить монархию и на VII съезде (25—27 марта) объ­явить себя республиканцами. Временное правительство действи­тельно не дожило до Учредительного собрания, но не потому, что монарх не был оставлен на престоле. Кадеты были ведущей силой в правительстве, а они уже на VII съезде твердо взяли курс на про­должение войны, отказались от немедленного введения 8-часового рабочего дня, решение земельного вопроса отложили до созыва Учредительного собрания. Тем самым кадеты предопределили судь­бу Временного правительства, так как правительство, не желающее ни в какой мере удовлетворить требования народных масс в 1917 г., долго пользоваться их поддержкой не могло и было обречено.

Эсеры были самой многочисленной из социалистических (да и остальных) партий весной 1917 г. (от 500 тыс. до 1 млн. членов, по разным оценкам). На своем III съезде (25 мая — 4 июня) эсеры поддержали Временное правительство, высказались за продолже­ние войны и решение земельного вопроса на Учредительном со­брании. Но среди эсеров не было единства, и уже в это время вы­делились правое и левое крыло и центр. К осени противоречия усилились и вылились в создание отдельной партии левых эсеров, поддержавшей большевиков в октябре.

В рядах меньшевиков к моменту революции не было единства. не было даже ЦК партии. В ходе революции меньшевизм оконча­тельно распался на ряд течений — от правых, открытых оборонцев (группа Г. Плеханова «Единство») до левых и интернационалистов во главе с Ю. Мартовым. Но все меньшевики считали социалистическую революцию преждевременной, выступали за парламент­скую республику, конфискацию всей земли (кроме мелких частных владений) и ее передачу органам местного самоуправления.

В вопросе о войне меньшевики и эсеры стояли на позиции «ре­волюционного оборончества», т.е. ее продолжения для защиты ре­волюции. Они боялись, что в случае выхода России из войны Гер­мания победит страны Антанты и затем разгромит Россию с ее революцией. Но в то же время меньшевики и эсеры выступали против захвата чужих территорий и получения контрибуций с побежденных, т.е. за демократический мир.

Наиболее революционно и радикально, даже экстремистски, настроенной партией в 1917 г. были большевики. К Февральской революции это была не самая многочисленная партия (около 24 тыс. членов), но самая организованная и сплоченная, с четко определенной программой и тактикой. Ориентация большевиков на работу среди масс, на выдвижение лозунгов, которые отражали самые насущные требования народа, привели к быстрому росту ав­торитета партии и ее рядов. К октябрю партия насчитывала уже 350—400 тыс. человек.

Февральская революция и для большевиков была неожиданной. В первый период, до возвращения В.И. Ленина из эмиграции и Апрельской конференции, руководство большевиков исходило из буржуазного характера революции и необходимости ее развития в интересах рабочего класса и крестьянства. В настоящее время ино­гда можно встретить обвинения в адрес И.В. Сталина и Л.Б. Каме­нева в ошибочной линии, выразившейся в неопределенном отно­шении к Временному правительству, в примирительном отношении к меньшевикам и эсерам. Но это была точка зрения по крайней мере большинства партии.

Поэтому-то ленинские Апрельские тезисы с призывами: ника­кой поддержки Временному правительству, никакого союза с мень­шевиками и эсерами, вся власть Советам и идеей перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую были столь неожиданными для всех.

В.И. Ленин, определив своеобразие текущего момента в пере­ходе от одного этапа революции к другому, который даст власть в руки рабочих и беднейших крестьян, в наличии полной политиче­ской свободы в стране, отсутствии насилия над массами и довер­чивом отношении этих масс к буржуазному Временному прави­тельству, поставил задачу добиваться перехода власти к Советам и разоблачать Временное правительство как неспособное удовлетво­рить интересы народа. В экономической области В.И. Ленин вы­двинул следующие требования: конфискация всех помещичьих земель, национализация всех земель в стране, распоряжение землей местными Советами батрацких и крестьянских депутатов, созда­ние из каждого крупного имения (в размере от 100 до 300 десятин по местным условиям) образцового хозяйства под контролем бат­рацких депутатов и на общественный счет, слияние всех банков в один общенациональный и контроль над ним со стороны Советов, переход к контролю со стороны Советов за общественным произ­водством и распределением продуктов.

Как видим, это не программа совершения социалистической революции и проведения социалистических преобразований после взятия пролетариатом власти в свои руки. Это программа спасения России от глобальной экономической, политической и социаль­ной катастрофы. Сущность этой программы сводится к выходу из войны любой ценой, вплоть до сепаратного мира, удовлетворение самых острых требований народа для успокоения разбушевавшей­ся стихии. Другими словами, это политика государственного регу­лирования экономики страны в условиях острого кризиса. Многие из методов этой политики использовались и в других странах (в Гер­мании в первой мировой войне, в Англии Ллойд-Джорджем после первой мировой войны, в США Ф. Рузвельтом в 1930-е годы и т.д.). Характерными чертами этой политики являются создание государ­ственной собственности на средства производства, механизма мощ­ного влияния государства на экономику, использование планиро­вания, осуществление социальных программ и т.д.

Заметим, что в целом лозунги большевиков отражали интересы народа и поэтому получили огромную поддержку с его стороны. Но уже в Апрельских тезисах В.И. Ленин вновь повторяет свою идею создания общественных хозяйств на базе имений и демонст­рирует подозрительность и даже страх по отношению к крестьян­ству. Это не могло понравиться ни крестьянам, ни фермерам, жаж­давшим землю для раздела между собой.

Как до Апрельской конференции, так и на ней и после нее сре­ди большевиков имелась умеренная часть во главе с Л. Б. Камене­вым, которая выступала за сотрудничество с другими социалисти­ческими партиями, осенью критиковала идею немедленного вооруженного восстания и т.д. Но эти разногласия и споры не ос­лабляли большевиков, наоборот, они позволяли точнее определять положение в стране, изменения в настроениях рабочих, солдатских и крестьянских масс и принимать верные решения. Так было в партии большевиков не всегда, но в 1917 г. согласие было, что и помогло большевикам прийти к власти.

Нельзя сказать, что лидеры меньшевиков и эсеров не знали, что необходимо делать, или не видели справедливости многих ленинских идей. В период правительственного кризиса в июле минист­ры-социалисты выдвинули «общие принципы» — основы полити­ческой платформы новой коалиции. Эти принципы были сформу­лированы на основе решений I Всероссийского съезда Советов и включены в Декларацию принципов. Декларация обязывала пра­вительство уже в течение августа созвать союзную конференцию для выработки предложений о мире, провести выборы в Учреди­тельное собрание 7 сентября, признавалась необходимость скорей­шего проведения реформы местного управления. Правительство обязывалось выработать общий план организации народного хо­зяйства, немедленно принять трудовое законодательство и подго­товить для Учредительного собрания проект земельной реформы, предусматривающий передачу земли крестьянам.

Для осуществления этих принципов требовались не только лич­ное мужество и решимость, но и поддержка широких социальных слоев. Но буржуазия отвергла эти принципы, а искать поддержки у рабочих и крестьян для меньшевиков и эсеров означало брать курс на социалистическую революцию, которая, по их мнению, была в России преждевременной.

Кадеты, эсеры и меньшевики хотели провести насущные пре­образования в России цивилизованно, по-европейски, в рамках законности. Они не учитывали российских условий, разгула стра­стей, анархии, неуважения к любому закону, которые получили массовое распространение по России уже с марта 1917 г. Ф.И. Ша­ляпин вспоминал о Петрограде в марте 1917 г.: «Достаточно было выйти на Невский проспект, чтобы сразу почувствовать, как бе­зумно бушует в народе анархическая стихия. Я видел, как солдаты злобно срывали со стен какие-то афиши, которые упорно наклеи­вали другие «граждане», и как из-за этого в разномыслящей улич­ной толпе возникали кровавые драки»'.

Уже весной напуганный обыватель затосковал по старым по­рядкам: «Устройте порядок, душа исстрадалась. Армия ваша убива­ет и грабит своих, милиционеры ваши — убийцы и грабители. Дайте власть, пустите немца, и вся сволочь угомонится, тоска и мрак кругом, у меня нет партии, я хочу порядка». Другие предлагали выбрать военного диктатора, а после июльских событий обыватель требует уже «обуздать демонстрантов выстрелами и побольше ра­нить и даже убить, сорную траву с поля вон... Без жертв мы не будем иметь покоя, а только отсрочку и воображаемый покой»².

' Думчева Н. Кончилось ваше время... М., 1990. С. 51.

Соболев Г. Письма из 1917 года//0ктябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа. М., 1991. С. 230.

Уже в марте 1917 г. начались самовольные захваты земли крес­тьянами. В Саранском уезде, например, крестьяне потребовали у помещицы расписку, что она отдает им всю свою землю — свыше 1500 десятин — «бесплатно и навсегда», в обмен пообещали, что она будет иметь «до самой смерти право спокойно проживать в усадьбе».

17 марта помещик из Уфимской губернии телеграфировал Вре­менному правительству: «Имение мое разгромлено, хлебные, съе­стные запасы, семена, породистые лошади, скот, свиней, птиц, машины, орудия, все имущество разграбили, строения сожгли. Убытки громадные».

В июле на заседании Главного земельного комитета делегат от Пензенской губернии доложил, что местные крестьяне на практи­ке осуществляют принцип социализации земли, захватывая и на­резая землю в таком количестве, в каком могут самостоятельно ее обработать. Делегат от Полтавской губернии объявил, что кресть­яне требуют социализации земли: «Для меня ясно, что для того, чтобы избежать захватов земельной собственности, правительству надо подготовить закон об аренде земли, о запрещении ее покупки и продажи и о сохранении лесов»'.

Осенью крестьянское движение за землю только усилилось и крестьяне Временному правительству уже абсолютно не верили.

К экономическому и политическому кризисам добавлялись рост антивоенных настроений, особенно с лета, и развал армии и фрон­та. Красочную картину того, что происходило на фронте в течение 1917 г., рисует А. Деникин в «Очерках русской смуты». Уже после Февраля резко снизилась дисциплина, создание солдатских коми­тетов, появление агитаторов различных партий, учреждение инсти­тута комиссаров Временного правительства размывали единонача­лие и порождали неразбериху. Особенно ухудшилось положение летом во время и после неудачного наступления. Солдаты отказы­вались выходить на позиции, с трудом можно было уговорить за­нять оборону, а в наступление шли уже тем более немногие. К тому же не хватало продовольствия, оружия, снаряжения. Можно не соглашаться с А. Деникиным в объяснении причин развала армии, но картина этого развала точная, и такая армия воевать не могла. В этих условиях антивоенная агитация большевиков падала на бла­годатную почву.

Рост антивоенных настроений виден и в письмах 1917 г., начи­ная с лета. Часто встречается всего лишь одна фраза: «Товарищи, нам надо во что бы то ни стало кончать войну». Анонимный автор

' Рабинович А. Большивики приходят к власти. М., 1989. С. 31—32.

из Петрограда: «Ни к чему мне эта свобода, да будет она проклята с вами вместе, если мне приходится целую неделю обходиться без хлеба и голодному ложиться спать». Солдат 318-го Черноярского стрелкового полка: «Если не будет в скором времени мира, какого бы то ни было, то лопнет вся ваша свобода»'.

К осени настроение солдат становится еще более решительным и они уже не просят мира, а требуют, а иначе «дело дойдет до того, что солдаты бросят держать фронт и пойдут с оружием в руках на Петроград». Солдат 3-го Кавказского корпуса: «Честно и справед­ливо вам говорим, что нет силы, и вперед мы не пойдем, а скорее оборотимся и пойдем с оружием на буржуазию, потому что они хотят последних нас погубить, чтобы им легче было бороться с оставшимися нашими женами и детьми». Еще решительнее преду­преждение из 5-й армии: «Если до конца октября не будет миру, то солдаты придут в Петроград и переколют все Временное прави­тельство»².

А вот зарисовки Д. Рида с одного из митингов. Солдат говорит:

«Укажите мне, за что я сражаюсь. За Константинополь или за сво­бодную Россию? За демократию или капиталистические захваты? Если мне докажут, что я защищаю революцию, то я пойду и буду драться, и меня не придется подгонять расстрелами».

Но Временное правительство не могло ни того ни другого. Вот красноречивое свидетельство Экономического отдела ЦИК Сове­тов от 7 сентября (большинство в нем — эсеры и меньшевики);

«Экономотдел ЦИК, ввиду угрожающего экономического положе­ния страны, считает необходимым констатировать, что к проведе­нию той экономической политики, которая намечена была в целях спасения страны Всероссийским съездом Советов Р. и С. Д. и объ­единенной демократией в Государственном Московском совеща­нии, Правительство в общем и целом до сих пор не приступало, а в некоторых чрезвычайно существенных пунктах деятельность Правительства шла вразрез с намеченной революционной демо­кратией платформой»³.

А так оценивали положение в России в августе 1917 г. деятели того времени. А.Ф. Керенский: «А положение, граждане, очень тяжелое... Я хотел бы найти какие-то новые нечеловеческие слова, чтобы передать вам весь трепет, весь ужас, который охватывает каждого из нас, когда мы видим все до самого конца, видим во все стороны и понимаем, что опасность и там, и здесь».

' Соболев Г. Письма из 1917 года//0ктябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа. М., 1991. С. 232.

² Там же. С. 233.

'Лейберов И.П„ Рудаченко С.Д. Революция и хлеб. М., 1990. С. 103.

Авксентьев (эсер, министр внутренних дел): «Мы можем оха­рактеризовать внутреннее положение России как положение раз­вала, распыленности власти, распыленности воли, групповых уст­ремлений, где часто царствуют частные интересы, которые... не ставят во главу угла общих интересов и которые полагают, что они преследуют действительные цели, когда на самом деле преследуют лишь мираж»'.

Н. Бердяев спустя 20 лет подводил итог деятельности Времен­ного правительства: «Временное правительство возложило свои надежды на Учредительное собрание, идее которого было доктри­нерски предано, оно в атмосфере разложения, хаоса и анархии хотело из благородного чувства продолжать войну до победного конца, в то время как солдаты готовы были бежать с фронта и превратить войну национальную в войну социальную. Положение Временного правительства было настолько тяжелым и безысход­ным, что вряд ли можно его строго судить и обвинять. А.Ф. Керен­ский был лишь человеком революции ее первой стадии. Никогда в стихии революции, и особенно революции, созданной войной, не могут торжествовать люди умеренных, либеральных, гуманитарных принципов. Принципы демократии годны для мирной жизни, да и то не всегда, а не для революционной эпохи. В революционную эпоху побеждают люди крайних принципов, люди, склонные и способные к диктатуре. Только диктатура могла остановить про­цесс окончательного разложения и торжества хаоса и анархии;

Нужно было взбунтовавшимся массам дать лозунги, во имя кото­рых эти массы согласились бы организоваться и дисциплиниро­ваться, нужны были бы заражающие символы. В этот момент большевизм, давно подготовленный В.И. Лениным, оказался един­ственной силой, которая, с одной стороны, могла докончить раз­ложение старого и, с другой стороны, организовать новое»².

И не удивительно, что в такой обстановке даже столь рьяный поборник европейской демократии и порядка, как П. Милюков, к лету 1917г. пришел к выводу, что «спасти Россию от анархии может лишь военная диктатура».

И это были не только слова. В течение июля и августа кадеты вместе с контрреволюционными военными готовили военный пе­реворот, избрав на роль военного диктатора генерала Л.Г. Корни­лова.

Но не только кадеты и правые видели слабость Временного правительства, рост анархии в стране и готовились к наведению

' Армеев Р. Заговор контрреволюции//Известия. 1987. 30 августа. ² Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 114.

порядка. Другой реальной силой стали большевики, опиравшиеся на рабочих, крестьян и солдат. ЦК большевиков получал массу сообщений от местных партийных комитетов о том, что усталость, отчаяние масс и намечавшийся на этой почве уклон к анархизму, проявляющийся «в дикой злобе, которая в каждую минуту может вызвать неслыханно дикие выступления», что в провинции народ «бурлит», что ему уже «невтерпеж», что «масса левеет по-анархистски». А саратовские большевики прямо предостерегали: «Если мы не хотим, чтобы поднялось стихийное движение, обреченное, быть может, на неудачу, мы должны стать во главе его».

Не случайны предостережения В.И. Ленина об опасности раз­гула анархических страстей. Он отмечал «сосредоточенно-отчаян­ное настроение широких масс, которые чувствуют, что полумерами ничего теперь спасти нельзя, что «повлиять» никак не повлияешь, что голодные «разнесут все, размозжат все даже по-анархически», если не сумеют руководить ими в решительном бое большевики»'.

И не случайно специальный раздел главы посвящен описанию экономического и финансового положения и продовольственного кризиса в России накануне и в 1917 г., ибо не желания, программы политических деятелей и партий, а «ход событий, — говорил В.И. Ленин, — разруха жизни, голод — вот что двигает револю­цию»². Ход событий 1917 г., холод и голод, разочарование в прави­тельстве привели к тому, что, как предупреждал В.И. Ленин, «волна настоящей анархии может стать сильнее, чем лш»³.

И в подтверждение этих слов В.И. Ленина несколько свиде­тельств о положении в стране из газеты «Известия» октября 1917 г., газеты, которая была тогда меньшевистской. 1 октября 1917 г.: «Все расклеивается, все идет под гору: падает снабжение, падает произ­водство, ничего нельзя достать ни за какие деньги. Рабочие чувст­вуют, что почва колеблется под ними». 5 октября в передовой ста­тье утверждалось: «Мы видим резкое полевение масс, которое товарищи большевики хотят собрать в свои житницы». Народ вы­ступает «за устранение основных источников нашего бедствия:

1) войны, 2) экономической разрухи и 3) временного порядка уп­равления, которое никогда не приобретет и по существу не может иметь авторитета власти народной и сильной». 14 октября, передо­вая статья «На волоске»: «Неприятельские войска задерживаются в своем наступлении разве только погодой и собственной неспособ­ностью к большим переходам». «Анархия и погромы возрастают и

1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 413.

² Там же. Т. 31. С. 379.

³ Там же. Т. 34. С. 340.

грозят перейти в невиданное еще в истории господство прямых разбойников — состояние, которому не придумано еще имени» «России грозит государственный распад». «Учредительное собра­ние, на которое возлагалось столько надежд, срывается самим на­селением, относящимся к этому огромной важности делу с очевид­ным равнодушием». «У нас все находится на волоске от смерти: на волоске висит продовольствие, транспорт, финансы, промышлен­ность, армия, флот, Петроград: Временное правительство и Учре­дительное собрание — все решительно». Передовая статья от 3 октября называлась «Волна погромов», в ней подводился итог многих публикаций: «Ежедневно газетные листы приносят длинную вереницу известий о погромах. Громят в городах и деревнях. Громят лавки и помещичьи амбары. Жгут, гра­бят и насилуют. Эти безобразные погромы возникают на почве неудовлетворенности народных масс своим положением; не при­шел мир так скоро, как его ждали; не стал дешевле хлеб; по-преж­нему нет одежды, обуви, земледельческих орудий»'.

И В.И. Ленин так определял историческую альтернативу осе­нью 1917 г.: «...Выхода нет, объективно нет, не может быть, кроме диктатуры корниловцев или диктатуры пролетариата...»².

1 Лацис О. Перечитывая «Известия» за октябрь 1917 года//Известия. 1991. 2 ноября.

²Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 406.

ЛЕКЦИЯ XIX

1917 ГОД В КОНТЕКСТЕ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ:ОКТЯБРЬ

Приход большевиков к власти. О сущности и значении революций 1977г.

Приход большевиков к власти

Каковы были возможности установления той или иной дикта­туры летом — осенью 1917 г.? Установление военной диктатуры все же было маловероятно. К осени 1917 г. генералы оказались, по существу, без войска, армия окончательно развалилась, солдаты не хотели воевать с немцами, еще меньше было возможностей заста­вить их силой или обманом идти против рабочих и крестьян. Это показал и корниловский мятеж, подавленный в короткий срок почти без боев, в основном с помощью разъяснения солдатам це­лей их движения на Петроград. Единственная сила, на которую в это время еще могла опереться военная контрреволюция, были казаки, но и они были ненадежны. Большие надежды реакцион­ные круги буржуазии возлагали на немцев, но внутреннее и воен­ное положение Германии было столь сложным, что ей было не до русской революции. Германия была заинтересована прежде всего в выводе России из войны, а этому как раз и способствовало разви­тие революции. Страны Антанты в тот момент также были лишены возможности прямо, вооруженной силой, вмешаться в дела Рос­сии.

Другой альтернативой разгулу хаоса и анархии было установле­ние рабоче-крестьянской власти во главе с политической партией, способной организовать эту власть и успокоить страну. Диктатура, и причем жесткая, железная диктатура, была неизбежна и необходима — только железной рукой можно было навести хотя бы мини­мальный порядок, заставить солдат вернуться в казармы, рабочих — начать вновь работать и т.д. Это понимали все — кадеты, генералы, Керенский, создавший Директорию и потребовавший чрезвычай­ных полномочий в октябре, и большевики.

Был еще один вариант событий — объединение большевиков, меньшевиков и эсеров и взятие власти через Советы или какую-то другую форму власти. Такой союз имел бы под собой мощную социальную базу, так как рабочие, крестьяне и солдаты в 1917 г. большей частью не разделяли идеи социалистических партии, а поддерживали всех, входивших в состав Советов. Так, уже в марте-апреле 1917 г. на 94 крупнейших заводах Петрограда с 356 тыс. рабочих политические предпочтения распределялись следующим образом: 14,6% поддерживали большевиков, 10,2% — меньшеви­ков и эсеров, 69,5% не определили своего отношения к партиям но рассматривали все партии Петросовета как социалистические и не видели особой разницы между ними, 5,7% не определили своей партийной позиции. После корниловского мятежа было принято множество резолюций солдатами, матросами и рабочими Петро­града в пользу правительства, объединяющего все социалистичес­кие партии.

Интересные данные дает анализ состава II съезда Советов и результатов анкеты, которую заполняли делегаты. Согласно пред­варительному докладу мандатной комиссии, 300 из 670 делегатов, прибывших на съезд, были большевиками, 193 — эсерами (из них более половины — левые), 68 — меньшевиками, 14 — меньшевика­ми-интернационалистами, а остальные или принадлежали к мел­ким партиям, или были беспартийными.

Анализ анкет показывает, что подавляющее большинство деле­гатов (505) поддерживали лозунг «Вся власть Советам», т.е. высту­пали за создание Советского правительства, которое должно было отражать партийный состав на съезде: 86 делегатов поддерживали лозунг «Вся власть демократии», т.е. выступали за создание одно­родного демократического правительства с участием представите­лей крестьянских Советов, профсоюзов, кооперативов и т.д.; 21 де­легат выступал за коалиционное демократическое правительство с участием представителей некоторых имущих классов, но не каде­тов, и лишь 55 делегатов (меньше 10%) поддерживали старую по­литику коалиции с кадетами.

Рабочих, крестьян и солдат (несмотря на различия в долгосроч­ных интересах) в 1917 г. объединяло одно — стремление к достиже­нию мира, переделу земли и преодолению разрухи. И чем дальше, тем больше массы отказывали в доверии Временному правительст­ву и поддерживали Советы как органы власти, способные решить эти проблемы. Поэтому большевики, особенно с приездом В.И. Ле­нина, сделали ставку на переход власти к Советам и неизменно добивались этого, используя сначала мирные средства, а затем и вооруженное восстание. Среди большевиков были и сторонники более тесного сотрудничества с меньшевиками и эсерами.

Как известно, 2 сентября 1917 г. Петросовет принял больше­вистскую резолюцию о власти, ознаменовавшую переход этого Совета на сторону большевиков. Эта резолюция была написана лично Л.Б. Каменевым и одобрена ЦК и членами фракции боль­шевиков в ЦИК и Петроградском Совете. Она была умеренной по тону и содержанию и предполагала немедленное проведение неот­ложных реформ в политической, социальной и аграрной сферах. Упор в резолюции был сделан на революционную власть, а не на диктатуру пролетариата и беднейшего крестьянства. Предложив резолюцию, Каменев призвал к сохранению единого революцион­ного фронта, который возник в ходе борьбы против Корнилова.

Программные требования этой резолюции вполне совпадали с Декларацией принципов меньшевиков и эсеров, опубликованной еще в июле. Казалось бы, имелись все возможности для взятия Советами власти в свои руки и создания союза большевиков, мень­шевиков и эсеров. Но все вышло иначе.

2 сентября ЦИК и ИВСКД (Исполнительный Всероссийский Совет крестьянских депутатов) большинством голосов высказались за скорейший созыв Демократического совещания и поддержали Директорию, новое правительство, созданное Керенским без со­гласования с Советами. Исторический шанс был упущен.

Американский историк А. Рабинович объясняет поведение меньшевиков и эсеров тем, что поддержка предложенного больше­виками курса потребовала бы от меньшевиков и эсеров отречения от прежней политики, отказа от идеи создания демократического правительства, представляющего все классы, означала бы готов­ность учредить новый политический строй и взять на себя всю ответственность за сохранение правопорядка, руководство эконо­микой, обеспечение необходимым продовольствием, топливом и услугами, за выполнение требований масс, касавшихся немедлен­ных социальных реформ и прекращения войны. И все это при противодействии со стороны либеральных политиков, буржуазии .и. генералов.

Главную причину отказа эсеров и меньшевиков от власти без союза с кадетами один из лидеров эсеров В. Чернов видел в боязни ответственности вождей этих партий.

Другими словами, за большевиками, меньшевиками и эсерами стояли разные общественные силы с разными интересами, кото­рые оказались для них важнее, чем общие, коренные интересы народа и государства, или отождествляли свои частные интересы с общенародными. Никто в 1917 г. не смог подняться над своими сиюминутными интересами в пользу общих. Многие проявили себя более или менее сильными политиками, борющимися за власть, но явно не хватало государственных деятелей, государственной муд­рости. Поэтому и на II съезде Советов предложение Ю.0. Мартова о начале переговоров с целью создания единого социалистическо­го правительства, поначалу поддержанное почти всеми, включая большевиков, не было реализовано.

Полагаем, нет необходимости освещать подготовку и проведе­ние большевиками вооруженного восстания: об этом написано достаточно много и подробно, в том числе и о разногласиях среди большевиков осенью 1917г. Но как оценить приход большевиков к власти, какое значение это имело для судеб России и самой партии большевиков?

Итак, оценить приход большевиков к власти однозначно невоз­можно, тем более что в разное время, в разных условиях ближай­шие и конечные цели большевиков, методы их достижения, формы осуществления власти менялись; менялись и сами большевики. Опираясь на поддержку большинства рабочих и крестьян, больше­вики смогли овладеть положением, предотвратить разгул анархии и хаоса в 1917 г. и установление кровавой контрреволюционной диктатуры, которая попыталась бы реставрировать прежнюю мо­нархию.

То, что произошло потом, примерно с весны-лета 1918 г.: граж­данская война, дальнейшая разруха, гибель миллионов — это уже другая тема. Конечно, вина большевиков в развязывании граждан­ской войны, ее столь остром и жестоком характере велика, но не только они виноваты в этом. Старое сопротивлялось и сопротив­лялось не на жизнь, а на смерть. Разве не менее виновны меньше­вики и эсеры, по сути, первые поднявшие знамя гражданской вои­ны, попытавшиеся защищать Учредительное собрание, его идею, уже обанкротившуюся, с оружием в руках и давшие возможность за своей спиной собраться другим контрреволюционным силам, которые и толкнули большевиков на более крайние меры, чем они сами того хотели? Разве не долгом меньшевиков и эсеров было остаться на II съезде Советов, войти в состав ЦИК и бороться с крайностями большевиков? Многие меньшевики и эсеры призна­вали потом ошибочность своих действий. Так, меньшевик Н. Суха­нов писал: «Мы ушли неизвестно куда и зачем, разорвав с Сове­том, смешав себя с элементами контрреволюции, дискредитировав и унизив себя в глазах масс, подорвав все будущее своей организа­ции и своих принципов. Этого мало: мы ушли, совершенно развя­зав руки большевикам, сделав их полными господами всего положения, уступив им целиком всю арену революции»'.

' Суханов Н.Н. Записки о революции // Коммунист. 1989. № 16. С. 67.

Вплоть до Октября и сразу после него большевики нигде и никогда не ставили, по крайней мере открыто, своей задачей уста­новление однопартийной власти, в этом их нельзя упрекнуть. И на II съезде Советов и после него большевики предлагали сотрудни­чество и отдали ряд постов в Совнаркоме левым эсерам, а ВЦИК был многопартийным до начала гражданской войны. Все это было, и не надо об этом забывать. И после Октября среди большевиков остались сторонники сотрудничества с умеренными социалиста­ми, что нашло отражение в первом кризисе Советского правитель­ства и конфликте с Викжелем (Всероссийским исполкомом желез­нодорожного профсоюза).

29 октября 1917 г. Викжель потребовал «создать новое прави­тельство, которое пользовалось бы доверием всей демократии и обладало бы моральной силой удержать эту власть в своих руках до созыва Учредительного собрания». Предлагалось создать такое од­нородное правительство, т.е. с участием всех социалистических партий от большевиков до народных социалистов, путем мирного соглашения, а не силой оружия.

В случае отказа от ультиматума Викжель угрожал начать забас­товку в ночь с 29 на 30 октября'.

В тот же день ЦК большевиков обсудил ультиматум и принял резолюцию, из которой следует, что большевики не возражали против вхождения в правительство представителей других совет­ских партий (но это они и сами предлагали раньше), но теперь только на условиях согласия с решениями II съезда Советов и формирования правительства ВЦИКом, избранным этим съездом, что вполне естественно. Кто, взяв власть в свои руки, добровольно ее отдаст, тем более тому, кто эту власть только что потерял?

Однако меньшевики и эсеры добивались образования коалици­онного социалистического правительства, ответственного не перед ВЦИКом, а перед «широкими кругами революционной демокра­тии», немедленного разоружения большевистских отрядов, вывода из правительства Ленина и Троцкого. Но какие основания были у них для выдвижения этих условий? Троцкий вполне резонно за­явил на заседании ЦК РСДРП(б) 1 ноября, что «ясно только, как партии, в восстании участия не принимавшие, хотят вырвать власть утех, кто их сверг. Незачем было устраивать восстание, если мы не получим большинства... ясно, что они не захотят нашей програм­мы. Мы должны иметь 75% (имеется в виду количество мест в правительстве и во ВЦИКе)»².

' Михайлов Н., Земляной С. Ультиматум демократизму// Переписка на исто­рические темы. М., 1989. С. 33-34. ² Там же. С. 37.

Удовлетворение требовании меньшевиков и эсеров означало отказ от решений II съезда Советов и возвращение к старой, обан­кротившейся политике Временного правительства, неминуемый крах нового правительства. Отказ меньшевиков и эсеров от сотруд­ничества на платформе Декретов о земле и о мире сделал обречен­ным и Учредительное собрание.

Конечно, сохранение однопартийного большевистского прави­тельства в пестрой по социально-классовому составу России было чревато тяжелыми последствиями и для России, и для большеви­ков. И это понимали хорошо если не все, то многие большевики. Группа большевиков после неудачи соглашения с умеренными со­циалистами вышла из Совнаркома и ВЦИКа. 4 ноября они сдела­ли следующее заявление: «Мы стоим на точке зрения необходимо­сти образования социалистического правительства из всех советских партий. Мы считаем, что только образование такого правительства дало бы возможность закрепить плоды героической борьбы рабочего класса и революционной армии в октябрьско-ноябрьские дни.

Мы полагаем, что вне этого есть только один путь: сохранение чисто большевистского правительства средствами политического террора. На этот путь вступил Совет Народных Комиссаров. Мы на него не можем и не хотим вступать. Мы видим, что это ведет к отстранению массовых пролетарских организаций от руководства политической жизнью, к установлению безответственного режима и к разгрому революции и страны. Нести ответственность за эту политику мы не можем и поэтому слагаем с себя пред ЦИК звание народных комиссаров»'.