ТИПЫ И ТИПОЛОГИИ МАЛЫХ ГРУПП В ПОЛИТИКЕ
Среди наиболее общих критериев различения политических групп необходимо начать с разделения по направленности основных действий группы. По этому критерию, группы делятся на экстравертированные и интравертироваяные. Соответственно, деятельность экстравертированных групп направлена во вне — на захват власти, например. Соответственно, деятельность групп интравертированных направлена прежде всего во внутрь группы — на совершенствование партийной дисциплины и т. п.
Среди прочих разделений по направленности действий преобладают откровенно оценочные, то есть, субъективные. Так, группы делятся на про-социальные и антисоциальные, демократические и антидемократические и т. д. Мы оставляем рассмотрение таких типологий за рамками научного политико-психологического анализа — это предмет идеологии и пропаганды.
Группы делятся по степени групповой сплоченности на гомогенные и гетерогенные. Сплоченность обычно определяется степенью единства, уровнем общности трех базовых параметров. Это общность интересов, общность целей и единство действия. Понятно, что чем выше общность интересов и целей, тем отчетливее единство действий. Как правило, высокие уровни групповой сплоченности в политике чаще распространены ь тоталитарных обществах, а также характеризуют группы, либо стремящиеся к власти, борющиеся за нее, либо озабоченные проблемой удержания власти. Напротив, в развитых демократических обществах с доминированием электоральных процедур обычно отработаны такие системы сдержек и противовесов, которые препятствуют возникновению слишком сплоченных и гомогенных групп. Избираемые электоратом многопар-ииные парламенты, устоявшиеся антимонопольные механизмы политического контроля и сама по себе психологическая атмосфера постоянной конкуренции интересов в демократических обществах препятствуют появлению и устойчивому функционированию таких групп как субъектов длительного политического действия. Хотя, разумеется, возможны и сбои в действии таких механизмов. XX век показал: диктатуры Франко в Испании, Салазара в Португалии, «черных полковников» в Греции, как и ряд других событий, стали примерами появления, развития и прихода к власти весьма сплоченных и гомогенных групп вроде бы в достаточно демократических странах.
Наиболее буквальное определение сущности гомогенных сплоченных групп в политике пошло из испано-говорящих стран. Термин «хунта» в сочетании с определениями правительственная, военная, правящая и т. п. буквально и означает «объединение», выполняющее функции временного правительства после военных переворотов и включает руководство вооруженных сил. Близким к этому является введенный Г. Диксом термин «клика»: неформальное объединение государственных и/или политических деятелей, ставящих целью захват власти или установление фактического контроля над ней путем использования нелегальных (тайная власть) и/или криминальных средств.
Исторически «клики» сложились в рамках монархий с нечеткими правилами престолонаследия. Претенденты создавали свои клики, борьба между которыми носила ожесточенный характер. Интриги, сговоры, заговоры, политические убийства были обычными инструментами борьбы за власть. До сих пор клики — атрибут тоталитарных и авторитарных режимов. Выделяются два типа клик. Первый тип — клика партнерского типа, союз равных по возможностям персон с чисто номинальным лидером. Захватывая власть, такая клика превращается в правящую олигархию, и в ней начинаются конфликты и расколы. Второй тип — клика вассального типа, с явным лидером-вождем, с которым остальные члены связаны определенными обязательствами. Если ее лидер тяготеет к автаркии, то после прихода к власти он трансформирует клику в клиентеллу. Это особый, apхаичный, хотя живучий тип аморфной неформальной патронажно-клиентской группы. Обычно состоит из двух-трех человек: «патрон» и «клиенты», каждый из которых является «патроном» для нижележащей клиентеллы. За счет такой иерархической организации границы групп перекрываются и возникает тотально взаимозависимое, обычно коррумпированное пространство власти. Такие группы типичны для полупатриархальных и полуфеодальных обществ, а также для вновь возникающих государственных структур в результате краха предыдущих. Современный пример — развитие таких групп-клик в первые годы становления новой России.
В предшествующие годы социалистического тоталитаризма бытовал термин «коллектив» — обычно, с эпитетом руководящий. Считалось, что коллектив — это высший уровень развития группы, отличающийся максимальным единством взглядов, интересов и способов действия, причем обязательно имеющий просоциальную направленность (в отличие от хунты или клики, которые практически ничем не уступали по единству, но действовали в антиобщественных, то есть собственных интересах). Высшим уровнем коллектива в нашей стране еще недавно, естественно, считалось политбюро ЦК КПСС. Однако уже тогда объективные исследователи видели, что полная групповая сплоченность недостижима даже в таких, тоталитарных по строению, группах.
Классическое исследование уровня сплоченности такой группы, как политбюро ЦК КПСС — в ту пору ВКП (б) — провел американский политолог Н. Лейтес[119]. Используя метод контент-анализа, он проанализировал речи и выступления членов высшего советского руководства по случаю 70-летия И.В. Сталина, опубликованные в журнале «Коммунист» в конце 1949 г. Анализ позволил усомниться в бытовавшем прежде мнении относительно абсолютного единства главного советского руководящего коллектива: Н. Лейтес выявил как минимум три группировки внутри политбюро. Это позволило американскому руководству более эффективно строить взаимоотношения с советскими лидерами в ходе последовавшей болезни И.В. Сталина, а затем после его смерти.
Н. Лейтес подсчитал соотношение двух основных образов, с которыми каждый из советских лидеров идентифицировал И.В. Сталина. С одной стороны, это был классический «большевистский имидж», то есть пределение Сталина как продолжателя дела Ленина, верного ленинца», его ученика и последователя (подразумевается, что Сталин как бы «ниже» Ленина»).
С другой стороны, присутствовал не менее устоявшийся «народный имидж», который определял И.В. Сталина как самодостаточную фигуру, «гения всех времен», «великого вождя всех народов», стоящего как минимум наравне с В.И. Лениным. «Сталин — это Ленин сегодня!» — в этом лозунге выражалась квинтэссенция данного имиджа. По средней частоте употребления словесных формул, выражавших каждую из этих двух позиций, политбюро разделилось на три группировки.
Советские руководители | «Большевистский имидж» | «Народный» имидж |
Группа «соратников» (Молотов, Маленков, Берия) | ||
Группа «зависимых» (Булганин, Каганович, Косыгин, Хрущев) | ||
Группа «хитрецов» (Андреев, Ворошилов, Микоян, Шверник) |
Группа «соратников» включала относительно самостоятельных персонажей, не нуждавшихся в постоянном подхалимаже. Они вполне могли позволить себе жестко следовать партийной иерархии и публично ставить И.В. Сталина «ниже» В.И. Ленина. Это были наиболее опытные члены политбюро, связанные со Сталиным долгими и вполне устойчивыми взаимоотношениями. Собственно говоря, они и стали ключевыми фигурами в советском руководстве сразу после кончины Сталина.
В отличие от них, в группе «зависимых» наблюдалась прямо противоположная картина. Попавшие в нее персонажи были вынуждены безудержно славословить в адрес И.В. Сталина, подчеркивая его величие и самодостаточность. Это было младшее поколение советских руководителей, которым требовалось «отрабатывать» свое место в иерархии власти. Обратим внимание на то, что делали они это вполне умело. Оказавшись после смерти И.В. Сталина поначалу на вторых ролях, они (особенно Н.С. Хрущев и А.Н. Косыгин) сумели затем оттеснить от руководства «старую гвардию» (Л.П. Берия был арестован и казнен, В.А. Маленков сослан в Казахстан, В.М. Молотов снят с ведущих постов, потом обвинен в заговоре и отправлен на пенсию) и занять ее место.
Наконец, третья группа, «хитрецов», пыталась лавировать, соблюдая некий баланс между двумя имиджами Сталина. Судьба А.И. Микояна, наиболее типичного представителя этой группы, показывает, что фразы публичных выступлений (которые в те годы писались авторами самостоятельно, без спичрайтеров) отражают личностные политические склонности политиков. Показателен целый ряд анекдотов и крылатых выражений (самое мягкое — «слуга всех господ») про политическую биографию А. Микояна — типа «от Ильича (Ленина) до Ильича (Брежнева) без инфаркта и паралича».
Таким образом, специальные тонкие политико-психологические методы позволяют обнаружить дифференциацию внутри даже самых закрытых и гомогенных групп.
Близким к данному критерию различения групп является и критерий проницаемости группы. По степени проницаемости для новых членов, группы делятся на проницаемые («открытые»), полупроницаемые и непроницаемые («закрытые»). Операционально, все определяется легкостью вступления (приема) в такую группу. На собрание того или иного политического кружка в большинстве случаев может прийти любой человек — как и уйти с него. Практически, это полностью проницаемая группа. К группам такого типа относятся прежде всего различные общественно-политические движения: сегодня вступил в него, завтра вышел, и никто этого, практически, не заметил. Признак проницаемости — отсутствие в такой группе индивидуального учета своих членов.
Вступить в ту или иную партию уже сложнее — требуется заявление, рекомендации, кандидатский стаж и т. п. Разумеется, в разных партиях и странах все обстоит по разному. Еще не так давно в Италии, например, в автобусах висели специальные «коммунистические автоматы»: опустил в щелочку деньги, вступительный взнос — из другой щелочки выскочил партбилет. Однако здесь уже нельзя говорить о полной проницаемости, это — полупроницаемая группа, накладывающая минимальные условия по вступлению в нее, и еще меньшие - по выходу.
Наконец, существуют группы непроницаемые (хотя, разумеется, абсолютно непроницаемых групп не бывает — все они рано или поздно, быстро или медленно, но обновляются). Примерами непроницаемых групп в политике являются группы заговорщиков, правящие династии или правительственные хунты, руководящие органы тоталитарных политических организаций. Попасть в члены политбюро ЦК КПСС или в члены руководства гитлеровской Германии было практически невозможно. Но, пожалуй, абсолютный рекорд непроницаемости был поставлен кампучийскими коммунистами — первые несколько лет после захвата ими власти страна не знала ни одного имени члена политбюро — все приказы и распоряжения подписывались словом: «Организация». Лишь через четыре года стали известны имена Пол Пота и Йенг Сари.
По своим собственным целям группы в политике делятся на инструментальные и экспрессивные, а также на функциональные и дисфункциональные. Инструментальные по целям группы ориентированы на достижение реальных политических целей — овладение властью, реализация определенных программ, осуществление общественных и государственных преобразований. Экспрессивные по целям группы ориентированы на формирование благоприятного внутреннего психологического климата, на создание комфортной атмосферы для своего существования в политике. Примерами таких групп часто служат небольшие оппозиционные группировки, члены которых не ставят реальных целей овладения властью, однако получают удовлетворения от периодического выражения своих политических взглядов в тех или иных формах.
Функциональными группами в политике являются такие группы, которые подразумевают осуществление неких целевых социально-политических функций. Напротив, дисфункционалъными считаются группы, ориентированные на нарушение каких-то функций, их отмену или редукцию. В обобщенном виде, функциональными считаются группы, ориентированные на внедрение чего-то нового (например, различного рода движения за равные гражданские права — женщин и мужчин, национальных меньшинств и т. п.). Соответственно, дис функциональными считаются группы, ориентированные на ликвидацию чего-то устоявшегося в социально-политическом устройстве (группы революционеров или просто оппозиционеров, выступающие за полную или частичную отмену существующих в стабильном обществе порядков).
Различаясь по особенностям группового сознания своих членов, группы делятся на « группы -«мы» и «группы-«они». Как уже говорилось, впервые это разделение было введено Б.Ф. Поршневым, обратившим внимание на специфические групповые искажения, возникающие в сознании групп, действующих в политической сфере. Для начала, исследуя политическую праисторию человечества, Б.Ф. Поршнев пришел к парадоксальному на первый взгляд заключению: в истории человечества не было людоедства. Разумеется, в психологическом смысле: дело в том, что тех, кого съедали, просто не считали полноценными людьми. Враги, противники всегда считались неполноценными, ненастоящими, недостойными — в целом, «нелюдями». Вначале это относилось к физическим противникам, затем перешло и на противников политических.
Согласно Б.Ф. Поршневу, важнейшим компонентом существования любой, а особенно политической группы является ее сознание и самосознание. Нет политического сознания и, особенно, самосознания — нет политической группы. Причем это самосознание может проявляться в разных, в том числе и в досозна-тельных, нерациональных формах — в виде групповых верований, эмоций, общих чувств и переживаний. В чем бы оно не выражалось, групповое самосознание является важнейшим компонентом групповой политической самоидентификации. «Мы», члены нашей группы — это те и именно те, кто разделяет общие с нашими переживания, чувства, эмоции, верования или, тем более, политические программы и концепции. Выделение же, идентификация себя и «своих» происходят в противопоставлении с другими группами, с «чужими», с некими «они». «Они» — это те, у кого иные верования, эмоции, программы или лозунги. У кого иные тотемы или знамена. Такое выделение группы-«мы» сопровождается идеализацией и атрибуцией, наделением своей группы самыми лучшими, социально приемлемыми и желательными чертами и, напротив, отказ в таких чертах группам-оппонентам. Группа-«они», напротив, наделяется самыми отвратительными харак-геристиками, ей приписываются самые ужасные качества: это «они», нелюди, людей пожирают — в отличие от «нас», борцов за прогрессивное будущее всего человечества.
Внешними средствами подобной политико-психологической самоидентификации на ранних стадиях истории были элементарные символы — тотемы. Затем, усложняясь, человечество дошло до политических символов, знамен, гербов, гимнов, конституций, программ и идеологических манифестов. Однако их психологическая роль осталась прежней — возбуждать и стимулировать «мы»-сознание, необходимое для отделения себя от других («они») через противопоставление им. В этом смысле история, развиваясь, не принесла принципиальной разницы.
Группы подразделяются по структуре на формальные и неформальные. В формальных группах жестко извне задан статус всех ее членов и, соответственно, статусные различия. Права и обязанности членов такой группы жестко формализованы и выражены в явной (устав, закон) или неявной (традиции, обычаи) форме. Классический пример формальных групп в современной политике — армия с ее жесткой иерархией отношений между командирами и подчиненными. Главное в формальной группе — ее функциональная, инструментальная, целевая направленность, в которой чисто человеческий фактор отходит на задний план,
В неформальных группах статус членов и характер взаимоотношений между ними заданы чисто личными качествами и достоинствами друг друга, При отсутствии внешней регламентации отношений, основу общности такой группы составляют дружественные отношения, взаимные симпатии, общность мнений, взглядов, оценок, политических предпочтений. В отличие от формальной группы, членство в неформальной менее обязательно для ее членов — это своего рода «группы встреч», близкие к кружкам и клубам по интересам (в том числе, и к политическим клубам). Здесь доминируют собственно человеческие, дружеские отношения взаимной симпатии. Инструментальные, функциональные цели в таких группах обычно отходят на задний план.
По форме связи участников, группы подразделяются на первичные и опосредованные. Пример такого рода —любая партийная структура, включающая «пер-вички» (первичные партгруппы) и формирующиеся на основе таких «первичек» сложные общности (региональные, межрегиональные и т. д. партгруппы). Для первичных групп характерна связь «лицом к лицу», что обеспечивает возможность постоянных непосредственных личных контактов. Для опосредованных групп каналами общения являются сложные коммуникационные связи — в основном, средства массовой информации.
По значимости для участников, группы делятся на группы присутствия, а также референтные и негативно референтные группы. Группа присутствия, как следует из самого названия, это та конкретная группа, членом которой состоит человек. Однако, являясь членом какой-либо группы присутствия, человек не всегда этим полностью удовлетворен — в своих мечтах он может видеть себя членом иной группы. Она может существовать в реальности, но быть недоступной для человека — многие, например, мечтают принадлежать к политической элите, но не всем это удается. Бывают ситуации, когда такой группы просто нет в реальности, а человек создает ее в своем воображении, играя в принадлежность к некому «тайному обществу». Референтная группа — это группа, по законам которой хочет жить человек, даже не принадлежа к ней. Это психологически привлекательная, желательная для человека группа, нормам и стандартам которой он хочет соответствовать. Для многих молодых людей, начинающих политическую деятельность в первичной партгруппе, например, часто характерно стремление выглядеть и вести себя в соответствии со стандартами, принятыми в «большой политике» — разумеется, так, как они ее понимают. Соответственно, негативно референтная группа — это такая реально или виртуально существующая группа, по законам и нормам которой не хочет жить человек.
По продолжительности существования группы делятся на краткосрочные и долгосрочные. Краткосрочные группы обычно возникают для достижения некоего отдельного конкретного результата — например, это может быть предвыборный штаб или команда сторонников кандидата в депутаты парламента в ходе конкретной избирательной кампании. После достижения и, особенно, после недостижения данной цели лодобные группы обычно распадаются или переформируются. Соответственно, долгосрочные группы ориентированы на долгосрочные цели, требующие длительного времени. В соответствии со временем существования, в основе таких групп лежат разные цели и интересы участников.
По способу принятия решений различают авторитарные, демократические и охлократические группы. В предыдущей главе уже говорилось, что существуют три основных способа принятия решения лидером и, соответственно, три основных способа навязывания этого решения ведомым. Рассмотрим ситуацию со стороны ведомых — значит, существуют и разные типы групп, различающиеся именно по тому, как принимаются в них решения. В авторитарной группе (простейший пример — единоначалие в армейском подразделении) группа практически никак не участвует в принятии решения. Ее задача состоит в том, чтобы исполнять решение лидера. В демократической группе ее члены достаточно активно участвуют в обсуждении вариантов решения, в их выработке. Однако ход обсуждения и, соответственно, направление поиска решения подсказывает лидер, как бы режиссируя ход группового обсуждения. Наконец, в охлократической группе решение принимают все и, одновременно, никто. Каждый свободен в принятии решения, вот почему целостного, группового, сколько-нибудь единого решения обычно так и не возникает. В подобных случаях принято говорить о попустительской (или, иногда, о гипер-либеральной) позиции лидера, основанной на известном принципе: «Делайте что хотите, только оставьте меня в покое!».
По эффективности групповой деятельности различаются группы, ориентированные на:
1) достижение групповой цели;
2) поддержание групповой жизнеспособности;
3) достижение удовлетворенности участников;
4) достижения личностных изменений в членах группы под влиянием группы и пребывания в ней.
Несколько обобщая, названные пункты можно свести к двум основным: различаются группы экстра- и интравертированные. Понятно: для первых основными являются внешние действия, и основная активность таких групп направлена именно вовне. Соответственно, для вторых основными являются внутренние действия, и их основная активность сосредоточена внутри. Поскольку в политике абсолютное большинство устремлений ее субъектов направлено на овладение и удержание власти или, по крайней мере, на влияние на власть, то большинство представлено экстравертированными, «экспансионистскими» группами. Однако нельзя забывать, что в разные периоды своего развития каждая группа может оказаться перед необходимостью консолидации внутренних рядов, реорганизации и т. п., что сразу переведет ее в разряд интравертиро-ванных групп.
С рациональной точки зрения, группа в политике, ориентированная на достижение конкретной цели (овладение властью или оказание заметного влияния на нее в виде лоббирование некоего законопроекта, проведение своих кандидатов на требуемые посты, захват власти, наконец) выглядит значительно более эффективной, чем все остальные, Однако политика далеко не всегда носит рациональный характер — весьма значительную роль в ней до сих пор играют иррациональные компоненты.
Соответственно, даже не имея возможности достижения конкретной цели, даже не формулируя ее перед собой, группа может существовать в политике в расчете на будущее. В этом случае, ее эффективность будет определяться не внешними достижениями, а внутренней способностью к поддержанию собственной групповой жизнеспособности. Целый ряд мелких коммунистических партий, например, на территории бывшего СССР, ныне находятся в таком состоянии, и считают его достаточно эффективным.
Не имея четких рациональных целей, но даже и не задумываясь специально о поддержании групповой жизнеспособности, в политике существуют и просто группы единомышленников — людей, которым приятно встречаться вместе. Такого рода группы-«кружки», политические «группы встреч» обладают особой, эмоциональной эффективностью для своих членов. Они дают им возможность «выговориться», почувствовать свою значимость и причастность к «большой политике». Такого рода группами часто выступают разного рода политические или околополитические «клубы» — формализованные в виде дореволюционного Дворянского собрания, или неформализованные в виде современных ветеранских посиделок на скамейках в скверике, во дворе дома.
Наконец, эффективность существования группы в политике может определяться таким сугубо эмоциоально-воспитательным моментом, как личностный рост членов группы. Разного рода первичные организации детских или молодежных движений при политических партиях, безусловно, не имеют никаких четких рациональных целей в политике. Однако они воспитывают своих членов в определенных направлениях, готовя массовую базу для будущей политики.
Завершая разговор о типах и типологиях различения групп в политике, нельзя не упомянуть о попытках создания собственно психологических типологий групп в политике, в которых за основу брались прежде всего психологические качества и характеристики людей, входящих в эти группы.
Одну из наиболее ярких таких попыток предпринял в свое время Т. Адорно[120], исследуя психологию вначале малых, затем больших групп, а затем и всего фашистского общества Германии времен правления А. Гитлера. Итогом стало выявление психологического качества, которое как раз с той поры и получило название «авторитарность», и которое было общим вначале для совсем малой группы людей — создателей НСДАП, а затем распространилось вширь и глубь общества. Так возникло понятие «авторитарная личность», ставшее затем названием базового труда Т. Адорно.
В политико-психологическом плане суть авторитарности проста: это стремление подчинять кого-то себе при постоянной готовности, в свою очередь, подчиниться кому-то более сильному. Люди, которым свойственно данное качество, неизбежно сплачиваются в группы, выдвигая своего фюрера. Политико-психологический феномен гитлеровской Германии стал уникальным исключительно потому, что принцип фюрерства там был возведен в принцип государственности. Там каждый был фюрером, только кто-то фюрером страны, а кто-то — своего домика. В наиболее концентрированной форме принцип фюрерства был отражен в званиях членов СС.
Однако проявления авторитарности имеют свои разновидности. Соответственно, в эффективной малой авторитарной группе его носители как бы взаимодополняют друг друга. Собственно Фюрером становится один. Остальные поддерживают его, отражая разные аспекты авторитарности. Среди выделенных Т. Адорно подтипов были сравнительно массовые — скажем,| «отец семейства, недовольный миром, где все захватили инородцы». Первичные организации гитлеровской партии на этапе подготовки и захвата власти переполняли «мятежные психопаты».
С помощью таких «мятежных психопатов» (еще одна разновидность авторитарной личности) Фюрер пришел к власти (знаменитый «мюнхенский путч»). Это тип хулигана, подонка, «бандита без причины», стремящегося к грязным поступкам, бесчинствующего открыто, бессмысленно и жестоко. Этот тип всегда там, где нужно «бить и спасать». На нем держатся все погромы и путчи. Это тип откровенно дезорганизованный, разболтанный, неспособный к постоянной работе и устойчивым взаимоотношениям. Им движет слепой протест против любых «признанных» авторитетов и, одновременно, готовность идти за «сильным человеком», поддаваясь любой, самой оголтелой пропаганде. Он не знает, чего он хочет. Грубость и физическая сила — то, чему он поклоняется. Подчас, это садист, но садист животно-трусливый. Такие люди презирают себя и самоутверждаются в насилии и жестокости. Это и были гитлеровские штурмовики. Однако, сделав свое дело, они обычно становятся ненужными. В Германии большую их часть истребили в знаменитую «Ночь длинных ножей».
Изменение ситуации потребовал смены психологического состава групп. Стали нужны носители других разновидностей авторитарности. Среди них были и редкие, причем вполне узнаваемые. Так, за типом «Функционера-манипулятора» просвечивал Г. Гиммлер. Т. Адорно описывал его как человека, вполне свободного от идеологических догм, но во всем интересующегося конкретным устройством, начиная с детства: часов, лягушек, концлагерей. Он разбирал на части готовые устройства, демонтировал их и создавал новые модели. В основе его действий всегда лежали трезвость, практицизм и особая «пустота чувств». Единственным принципом для него была Организация, Метод, Порядок. Собственно, он и привел Германию к тому самому «идеальному» гитлеровскому порядку — с гестапо, СС, концлагерями. В их создании проявлялась непреклонная последовательность. Отдельные люди стали выступать не более чем средством, вещью. Это тип холодного игрока. Существенная деталь: с неугодными сам расправляться не любил, предпочитал всеобщие методы — типа газовых камер.
Ограничимся еще только одним примером психологического типа, узнаваемо входившего в базовую малую группу гитлеровского руководства. Это так называемый «чудак» или «причудливый тип». Творец совершенно невероятных идеологически-пропагандистских конструкций, граничащих с откровенно бредовыми системами. От теорий «космического льда», мифов о Нибелунгах, до евреев, пьющих кровь младенцев. Тип, искренне верующий, и потому обладающий даром пропагандистского убеждения. Готовый пойти на смерть, на самоубийство ради веры в своего кумира. Одновременно, страдающий манией преследования, обожающий конспирацию, но выискивающий заговоры и готовый их решительно подавлять. Кто это? Геббельс, Розенберг или просто обобщенный тип — непременный участник авторитарной политической группы почти в любой стране, в разные исторические периоды?
Одна из последних оригинальных попыток создания собственно психологических типологий групп в политике была предпринята в конце 70-х гг. в рамках так называемой «соционики» (науки, претендующей на комплексный охват всех социальных явлений) тогда еще советскими исследователями — в частности, А. Аугустинавичюте. В 80-е гг. эти попытки продолжили украинские ученые А. Букалов и В. Гуленко, выдвинувшие оригинальную гипотезу «смены квадр» в истории.
Согласно этим воззрениям, существуют 16 психологических типов, которыми исчерпываются все возможные разновидности людей и описываются их возможности. 16 типов разбиваются на четыре четверки — «квадры». Каждая из них — своего рода «психологическая семья», в которой каждому из четырех отводится свое место, и все со всеми находятся в теплых, дружелюбных отношениях. В каждой «квадре» — своя особая атмосфера, свой стиль общения, свой дух. «Квадра» — психологическое убежище от невзгод социума, способное утешить, дать смысл и цель жизни, обогреть и доказать, что ты ценен, нужен и не одинок. «Квадра» — это особая группа, формирующаяся на принципах чисто психологической взаимной дополнительности ее членов.
Согласно этой точки зрения, политика есть прежде всего отражение динамики смены доминирования таких групп («квадр»} на общественно-политической арене. Они существуют в обществе все одновременно, но выполняют разные функции. Периодически к власти приходит та или иная «квадра» — и тогда следуют перемены.
В «альфа-квадре» обычно рождаются, но не реализуются идеи. Реализация, воплощение — удел «бета-квадры», где вместо интеллектуалов верховодят сильные люди, способные сплотить всех во имя достижения реальной цели. «Гамма-квадра» — группа реформаторов, обычно подвергающих переоценке достижения своих предшественников. Как правило, этой «квадре» особенно свойственны либеральные идеи равных возможностей, конкур ентн ости и экономического процветания. Наконец, последняя, «дельта-квадра» — группа, где ценятся традиции, гуманизм, экологическое равновесие, комфорт, поиск баланса между индивидом и обществом.
Сторонники соционики иллюстрируют свои идеи. Идея коммунизма, как и положено всякой идее, вызрела в «альфа-квадре» (в нее входили явно близкие по психологическому типу К. Маркс, ф. Энгельс, все социалисты-утописты и поздние теоретики — Плеханов. Мартов и даже «ренегат Каутский»). Однако ничего практического они сделать не могли. Воплощать в жизнь «призрак, бродивший по Европе», выпало революционерам-практикам явно из «бета-квадры», в которую входили также близкие по психотипу люди — например, Троцкий, Ленин, Сталин, Зиновьев, Каменев, Дзержинский и др. Вся партийно-революционная верхушка «ленинского призыва», практически весь ленинский ЦК— яркие представители «бета-квадры». Свойственный ей стиль отношений и управления — тоталитарный, жестко иерархический. Во главе вождь, под ним покорная масса, стройная социальная пирамида жестко сцементирована религиозно-идеологической доктриной (в данном случае — идеей коммунизма). Структура жесткая, унитарная, базирующаяся на единообразии и централизме. Собственность обобществляется и управляется централизованно. Командно-административное построение общества и потребность во враге для поддержания постоянной мобилизованности со временем приводит к поиску внутренних врагов, по мере истребления внешних. Так система приводит себя к саморазрушению: репрессии уничтожают почти всех заметных людей. Подчеркнем: это отражение не «злых умыслов» или четких целей, а его лишь свойств психологического типа объединенных в данную группу людей. А уж объединяются они в эту «квадру» сами, по принципу «рыбак рыбака видит издалека».
С естественным (возраст) и искусственным (взаимоистребление) ослаблением данной «квадры» на смену ей в истории пришла (начиная с Н.С. Хрущева и уж наверняка с Л.И. Брежнева) «гамма-квадра». В этом смысле, Горбачев и Ельцин — одного поля ягоды. Их путь — постепенный отход от прежних ценностей, отступление от «восточных» целей в пользу более «западных» (уже в 70-е годы психологически в стране было создано общество массового потребления — правда, потреблять было нечего). Поэтика героизма и патриотизма («бета-ценности») сменились на индивидуальные ценностные ориентации.
Теоретически, на смену «гамма-квадре» должны придти «успокоители», «гармонизаторы» и «гуманизаторы» из «дельта-квадры». Однако В. Путин — достаточно типичный представитель «бета-квадры». Соционики объясняют это тем, что «альфа» и «дельта-квадры» принципиально не способны на первые роли в политике — не хватает того, что в просторечии именуется «силой воли». И люди типа А. Собчака или Г. Явлинского (типичные представители «дельта-квадры») не способны занимать «кресло № I». Как, впрочем, неспособнык этому были ни Т. Компанелла, ни К. Маркс, ни, тем более, исключенный в свое время за «аморалку» из «Союза коммунистов» Ф. Энгельс.
Значит, реальные политические действия возможны только по двум направлениям: «бета» или «гамма». «Альфа» же и «дельта»-квадры осуществляют необходимую в политике, но не первостепенную роль идейно-ценностного обеспечения. Исторический опыт показывает: в абсолютном большинстве случае случаев власть принадлежала представителям «бета» или «гамма»-квадр.
Однако для нас в данном контексте важно другое. Действительно, группы в политике формируются и функционируют на основании внутреннего, психотй-пического сходства входящих в них людей. Собственно говоря, потому те или иные люди и входят (или не входят) в те или иные политические группы, что здесь сталкиваются разные психологические типы. Политическая психология не имеет права упускать из вида эти моменты — пусть даже они пока еще не доказаны с абсолютной точностью.
ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ
Дата добавления: 2018-09-24; просмотров: 277;