Евангельская Тайная Вечеря и Евхаристия в первые века.

Была ли Тайная Вечеря пасхальной трапезой, сказать однозначно не представляется возможным. Евангелисты «синоптики» (Матфей, Марк и Лука) и Иоанн по-разному говорят о времени совершения Пасхи в год распятия Спасителя. Согласно синоптическим Евангелиям Тайная вечеря совершалась «в первый день опресночный» (см. Мк. 14:12). Посему четверг был днем 14 Нисана, к вечеру которого должна была совершаться ритуальная пасхальная трапеза. Евангелист Иоанн не говорит об установлении Евхаристии, он сообщает, что «была пятница пред Пасхой» (см. Ин. 19:14), а «суббота была великой» (см. Ин. 19:31). И когда Христа на утро пятницы от Каиафы привели к Пилату, то «не вошли в преторию, чтобы не осквернится, но чтобы можно было есть пасху» (см. Ин. 18:28),т.е. Пасха была с пятницы на субботу, а заклание агнцев происходило, соответственно, в пятницу. Версия представленная в Евангелии от Иоанна выглядит богословски внятней и красивее, учитывая традицию Втор. 5:15, где субботний покой сопоставляется с исходом евреев (народа Божия) из египетского рабства, и именно в этот день покоя Христос являет собой новый Исход – Новую Пасху, проходит через смерть к воскресению. Сам Христос стал исполнением ветхозаветного пасхального Агнца, закалаемого 14 Нисана к священному воспоминанию Исхода приходящегося, согласно Иоанну в ночь с Пятницы на Субботу.

Выходит, что если хронология Иоанна верна, то Христос не мог совершить с учениками Пасхальной трапезы в положенное для этого по закону время, т.к. это время ещё не наступило. К тому же в повествовании евангелистов не говорится о вкушении на Вечери пасхального агнца, как этого требовала традиция. Но если брать во внимание сообщения первых трех Евангелистов, то Тайная Вечеря была именно пасхальной трапезой, – «Он сказал: пойдите в город к такому-то и скажите ему: Учитель говорит: время Мое близко; у тебя совершу пасху с учениками Моими. Ученики сделали, как повелел им Иисус, и приготовили пасху», - Мф. 26:18-19.

Возможно, во времена Христа в случае, когда вкушение пасхального агнца должно было происходить в ночь на субботу, для простого народа допускалось переносить пасхальную вечерю на день назад, но служители Синедриона, четко исполняя букву закона, вкушали Пасху непременно в канун субботы – об этом и свидетельствует Иоанн (см. выше). Косвенно на совершение Пасхальной Вечери ещё до времени Пасхи указывают свидетельства из Евангелия от Луки: «…сказал им: очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания, ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием», - Лк. 22:15-16.

Хлеб упоминаемый при Евхаристии на Тайной Вечери – артос(a[rto"), а это хлеб квасной. Но на Пасху было положено вкушать опресноки – греческое ajzuvmwn. Выходит, либо первые христиане совершали евхаристию на опресноках, а в текстах Евангелия слово ajzuvmwn было заменено на a[rto" позднее, либо Христос привнес изменение в обрядовую сторону совершения праздничной вечери, либо трапеза с учениками не была пасхальной. Если принять во внимание свидетельства Иоанна, то Христос совершал Вечерю ранее положенного времени Пасхи, тогда Он мог использовать вместо опресноков квасной хлеб, хотя это в строгом смысле было бы нарушением закона, т.к. всё квасное изымалось из употребления еще за несколько дней до Пасхи. Но, возможно, что во времена Христа в народе традиция не всегда соблюдалась.

Ветхозаветная символика закваскиотражает греховную порчу человеческой природы, дрожжи символизировали рабство, грех и ожесточение. Апостол Павел призывает очистить старую закваску (см. 1Кор. 5:7), имея в виду традицию, восходящую к закону Моисея и словам пророков, - «Я со светильником осмотрю Иерусалим и накажу тех, которые сидят на дрожжах своих и говорят в сердце своем: «не делает Господь ни добра, ни зла» (Соф. 1:12). Пресный хлеб, с которым евреи вкушали Агнца на пасхальной трапезе, представлялся символом очищения - удаления порочной закваски египетского рабства. Новозаветный символизм закваски в контексте Тайной Вечери указывает на телесную природу Христа, абсолютно подобную нам, отягощенную последствиями грехопадения человека, символом телесности которого является евхаристический Хлеб.

Говоря о Тайной Вечери Спасителя, предполагают совершение обрядов по чину Пасхального Седеvра(евр. – порядок). По общей схеме церемониала ритуал еврейской пасхальной трапезы, предполагал испитие от 4-х чаш вина, смешанного с водой и вкушение опресноков. После молитвы старейшины следовало благословение над 1-ой чашей: "Благословен Ты, Господи Боже наш, создавший плод виноградной лозы..."; читалось благословение над опресноками: "Благословен Ты, Господи Боже наш, выводящий хлеб из земли..."; и благословение праздника: "Благословен... избравший нас из всех народов и возвысивший нас над всеми языками...". После этого приподнималось блюдо с разломанными опресноками и произносилось: "Это хлеб страданий, который вкушали наши отцы в земле египетской". Затем наполнялась 2-ая чаша и младший из семьи, задавал традиционный вопрос: "Чем эта ночь отличается от других ночей?". Глава семьи рассказывал историю рабства и исхода из Египта. После чего поднимал вторую чашу со словами: "Мы должны благодарить, хвалить, славословить..." После этих слов все пели один из хвалебных псалмов (112-117), называемых Галлел (евр. – хвалы) и поочередно отпивали из чаши, глава семейства подавал всем части опресноков.[122]

В Евангелии от Луки упоминается о двух чашах (см. Лк. 22:17-20). После первой чаши глава семейства по обычаю умывал руки, но здесь, судя по свидетельству Иоанна, Христос взял поданное Ему полотенце и стал умывать ученикам ноги, чем поверг их в некоторое смущение (см. Ин. 13:4-5). Эти действия Христа могли быть и действенным ответом на спор учеников о том, кто из них больший? (см. Лк. 22:24-27). Хотя по контексту этот спор произошел уже после причастия. Далее следовало вкушение салата с горькими травами, преломлялся надвое один из трех приготовленных хлебов и оставлялся кусок называемый афикоман (для случайного гостя) – прообраз будущих артосов, антидоров и запасных Даров. После этого с молитвой преподавалась вторая чаша, далее следовал диалог с главою трапезы в форме вопросов и ответов.

Самой важной считалась 3-ья чаша, которая называлась чашей благословения и указывала на кровь пасхального агнца (кровь Завета).[123] Посему, апостол Павел и говорит: «Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?» - 1Кор. 10:16. «Чаша с вином не только напоминает о пролитой крови Христа, но и приобщает к Нему. Так же и хлеб дает нам "приобщение Тела Христова"… Но Павел тут же добавляет, что "Тело Христово" одновременно является всеми присутствующими, т. е. той самой "Церковью", "которая есть Тело Его"- Еф. 1:23. Поэтому он и говорит: "Один хлеб и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба" - 1Кор. 10:17. В таинстве причащения для Павла особенно важно, что оно объединяет нас, многих, в одно Тело Христово и таким образом создает церковную общину...».[124]

В заключение пасхальной Трапезы, когда время шло уже за полночь, допивалась последняя 4-я чаша и, по всей вероятности, потреблялся афикоман. По замечанию Кассиана Безобразова из евангельского повествования, можно предположить, что евхаристическая чаша, противополагалась четырем чашам иудейской пасхи во время вечери, поэтому Евхаристические Хлеб и Вино предлагаются ученикам «повечери». Следовательно, мы вправе думать, что установление Евхаристии имело место по окончании пасхальной трапезы. В таком случае можно предполагать, что евхаристическим хлебом мог послужить афикоман.[125]

Следует также отметить, что в контексте пасхального ритуала с воспоминаниями об исторических событиях Исхода, диалогом с председательствующим за трапезой, конкретный ритуальный чин вопросов и ответов был заменен Христом, разговором о страстях по Евангелию от Иоанна (см. 13 -16 главы) и, таким образом, статичный разговор был заменен. Во-первых - очень сильно по содержанию, а во-вторых - он был заменен по форме, т.е. ритуальные вопросы были заменены насущными, живыми вопросами и живым диалогом. И, насколько мы знаем, в последствие, в первое время христианства, евхаристическая молитва была экспромтной, именно по этому - в силу живости её, а потом вернулись к старой традиции ритуальной статичности, зафиксировав тексты евхаристической молитвы (анафоры).

Общинно-семейный характер Трапезы Господней сохранялся в раннем христианстве апостольского времени, - «Люди собирались по домам и совершали Евхаристию, как говорит нам книга Деяний. По типу это были именно «домашние церкви» - семейные общины. Для верных они были открыты. Да и вообще никакая нормальная христианская семья нигде и никогда, несмотря на свои границы и явное членство, не была закрытой».[126] Евхаристический дух раннего христианства был чужд всякого индивидуализма. Евхаристические собрания, как и Тайная Вечеря Спасителя, происходили в вечернее время суток, неотъемлемой их частью служило общее вкушение пищи – именуемое Агапой(вечерей любви), и лишь в завершении этой трапезы осуществлялось Евхаристическое причащение (см. 1Кор. 11:20-34).

Уже во II веке Агапа начинает отделяться от Литургии, временем совершения Евхаристии становятся утренние предрассветные часы, о чём свидетельствует, к примеру, Тертуллиан говоря, что "Таинство Евхаристии мы принимаем в предрассветных собраниях". Киприан Карфагенский (+258) говорит как бы оправдываясь: "Правда Господь не утром, а после вечери предложил смешанную чашу... по Христу надлежало принести жертву вечером, чтобы самим временем показать закат и вечер (языческого) мира. А мы празднуем воскресение Господне утром" (Письмо 63).[127] При этом в Сирии и Палестине Литургии ещё служили по ночам, а в Египте практика ночной Литургии бытовала вплоть до VI в. Отрыв Евхаристии от вечерней агапы и перенесение Её на утро, вызвали обычай причащения натощак, что было зафиксировано, в частности, на Карфагенском Соборе 391г.

В дальнейшем, наиболее уместным временем утреннего служения Литургии стал считаться «третий час» дня, т.е. с 9 до 12 утра по нашему счёту. Освящение Даров в Евхаристии связывалось с ниспосланием Святого Духа «на нас и на предлежащие Дары». Богословское осмысление этому было усмотрено в книге Деяний, где засвидетельствовано о сошествии Святого Духа на Апостолов в «третий час дня» (Деян. 2:15). Вечерние же часы для служения Литургии предусматривались уставами только в некоторые дни года (в соединении с Вечерней).

А что мы знаем о днях совершения Литургии? Судя по свидетельствам книги Деяний, на Евхаристическую вечерю апостолы могли собираться каждодневно (см. Деян. 2:46-47), но во II веке, из-за периодических гонений, евхаристическим днем был «День Господень» - воскресенье, о чём свидетельствует, к примеру, Иустин Философ. Впрочем, верным можно было уносить с Литургии частицы Святых Даров для более частого «самопричащения» в домашних условиях. При развитии храмостроительства, наличие постоянных храмов позволяло служить Литургию чаще одного раза в неделю, также служили в дни памяти мучеников. Василий Великий в IV веке писал о служении Литургии в течение недели следующее: "Мы приобщаемся четыре раза в седмицу: в день Господень, в среду, пяток и субботу".[128] В последствие в общежительных монастырях и соборных храмах крупных городов стало практиковаться каждодневное служение Евхаристии, при этом, к сожалению, активная евхаристическая жизнь претерпевала упадок, выражающийся в практике редкого причащения за Литургией.

В ранней Церкви также был интересный обычай, «евхаристического общения между Церквами». В III в.Лаодикийский Собор14-м правилом запретил его и постановил, что даже «в праздник Пасхи не посылать Святых Тайн в иные приходы в виде благословения». Но обычай не умер, - о нем было известно ещё в V веке, как на Востоке, так и на Западе:блаж. Августину посылались Святые Дары от других епископов «в знак единомыслия»; Иоанн Мосх свидетельствовал, что «монахи из разных монастырей обменивались частицами евхаристического хлеба».[129]Вскоре этот обычай постепенно вышел из обихода.