САМОЛЕТЫ С АВИАНОСЦЕВ БОМБЯТ МЕТРОПОЛИЮ

Мало кто сомневался, что основной причиной американского вторжения на крохотный островок Иво (Иводзима) было стремление сократить потери «В-29», летавших к Японии с Марианских островов. Мы знали, что огромные четырехмоторные бомбардировщики сталкивались с серьезными трудностями на обратном пути после налетов на нашу метрополию. Десятки поврежденных самолетов, неспособные преодолеть 1600 миль от Японии до Сайпана, совершали вынужденную посадку на воду. Мы ожидали, что американцы начнут тотальное наступление на Иводзиму, потому что, обретя этот остров, противник сможет сажать свои подбитые самолеты в этой точке уже через 800 миль. (Адмирал Ральф А. Офсти: «Причиной для кровопролитного взятия Иводзимы… была острая нужда в дополнительном аэродроме для экстренных посадок…») Враг мог также использовать Иводзиму в качестве трамплина для своих дальних истребителей, сопровождавших «В-29» при налетах.

Токио полагал, что атака на остров – лишь вопрос времени. Более того, эту атаку, несомненно, будет предварять удар где-нибудь в другом месте, чтобы отвлечь нашу авиацию. Как мы и ожидали, атака началась. 16 февраля 1945 года, за три дня до высадки десанта на Иводзиму, американская морская авиация начала серию воздушных ударов по Японским островам. В общей сложности одна тысяча истребителей и бомбардировщиков пронеслась над нашими военно-воздушными базами и заводами гражданской авиации, главным образом в районе Канто (Токио). Вражеская ударная группа 58 включала в себя шестнадцать авианосцев, восемь линкоров, семнадцать крейсеров, семьдесят пять эсминцев и другие корабли для поддержки воздушных ударов. На следующий день еще шестьсот самолетов вернулись добивать наши объекты, а за два дня они сбросили в общей сложности 513 тонн бомб помимо обстрела из пулеметов, пушек и ракетами.

Японский императорский Генеральный штаб объявил, что истребители и артиллерия противовоздушной обороны уничтожили не менее 275 пяти вражеских самолетов, в то время как мы сами потеряли 77 истребителей. Официальное коммюнике американского флота гласило иное, утверждая, что их авиация сбила 322 японских самолета, расстреляла на земле и повредила 171, а сама потеряла 49 самолетов. Между этими двумя документами – большие разногласия, что, впрочем, наблюдалось в течение всей войны. Наши заявления наверняка также здорово преувеличены, как и американские. Из-за хаотического состояния наших связи и командной цепочки того времени мы никогда точно не подсчитывали все потери. Как несущий ответственность офицер японского морского Генерального штаба, я считаю, что действительные потери обеих воюющих сторон, вероятно, соответствовали тому, что заявлялось каждой стороной в разделе собственных потерь. То есть японские потери, вероятно, доходили до 77 самолетов, а американцы лишились 49 самолетов.

Однако нельзя оспаривать тот факт, что налет 16-го числа оказался совершеннейшим сюрпризом для противовоздушной обороны метрополии. Токио ожидал налета морской авиации, но не в самый центр страны. К тому же истребители «Грумман F6F Хеллкэт» полностью превосходили нашу армейскую и морскую авиацию как количественно, так и качественно. Нашим истребителям, находясь в неравенстве, пришлось вести тяжелые оборонительные бои против американских самолетов, которые нагло носились над различными наземными объектами.

Но при всем этом прозвучала одна приятная нота, которая позволила преодолеть всеобщую подавленность, вызванную ошеломляющими успехами противника. Не было сомнения, что американцы достигли своей первоначальной цели и что наши побитые военно-воздушные силы не в состоянии остановить дальнейшие массовые налеты морской авиации противника. Большинство наших летчиков не имели опыта, а потому значительно уступали пилотам «хеллкэтов».

Однако командир звена Кинсукэ Муто из корпуса морской авиации Йокосука дал блестящий пример борьбы в одиночку, невзирая на все трудности. Примерно в полдень первого дня вражеских налетов летчики-истребители, ожидавшие приказов на базе морской авиации в Ацуги, заметили в небе одинокий «Shiden-Mod.», летевший над Йокогамой в восточном направлении и преследуемый двенадцатью истребителями «хеллкэт». В этой погоне был возможен лишь один исход, и летчики думали, что «Shiden», охваченный пламенем, устремится к земле.

Однако произошло неожиданное. Пока «хеллкэты» сокращали дистанцию между своей группой и «Shiden», японский истребитель вдруг резко развернулся и на полной скорости помчался прямо на вражеские самолеты. Строй «хеллкэтов» развалился от такого неожиданного маневра, и тринадцать истребителей закружились в дикой свалке. Пользуясь тем, что в бою двенадцати самолетов против одного враг часто «поступает по-своему», Муто пристроился в хвост одного «хеллкэта» и всаживал в него снаряды до тех пор, пока тот не развалился на куски.

Оставшиеся одиннадцать пилотов «хеллкэтов» отчаянно старались взять в кольцо ускользающий «Shiden», и их трассеры, казалось, целиком заполнили воздух вокруг юркого японского истребителя. Муто увидел свой шанс, повернул прямо на еще один «грумман» и бросился в лобовую атаку. Его снаряды разнесли вражеский самолет, и пилот выпрыгнул с парашютом. В этом эпизоде Муто с блеском использовал свое превосходное мастерство пилотирования; отказавшись от оборонительных маневров, он превратился в атакующего и быстро сбил еще два «хеллкэта». Всего четыре! Оставшиеся восемь истребителей «хеллкэт» прекратили бой и ретировались.

Невероятное сражение закончилось, и усталый, но ликующий Кинсукэ Муто благополучно посадил свой изрешеченный пулями самолет на авиабазе в Йокосуке. Наблюдавшие из Ацуги за боем летчики не знали имени пилота «Shiden», но, увидев, что «грумманы» пали с небес, быстро опознали его как Муто.

И это все было естественно. Муто был известен как один из ведущих асов морской авиации. Первый вражеский самолет он сбил за восемь лет до этого события, воюя в 1937 году в Китае. Муто был приписан к корпусу морской авиации Йокосука в качестве боевого летчика-испытателя, и 16 февраля повел один из новых истребителей «Shiden-Mod.» в испытательный полет против вражеских истребителей. Он взлетел со своей базы и стал кружить над районом Токио в поисках вражеских самолетов. Так и не встретив их, он повернул было назад к Йокосуке, как вдруг заметил двенадцать «хеллкэтов», пикирующих на его истребитель.

17 февраля самолеты вражеской морской авиации совершили два мощных налета на Токийский район: один утром, а другой после полудня. Американцы летали над целями, почти не встречая сопротивления, и большинство истребителей и бомбардировщиков обстреливали из пулеметов и ракетами и бомбили объекты при слабом противодействии японцев. И вот единственным светлым пятном в этот день стал подвиг одинокого летчика-истребителя, в то время младшего лейтенанта Саданори Акамацу, крупного аса морской авиации. Вылетев на Зеро из Ацуги, Акамацу сбил два «хеллкэта» над Токийским заливом. Когда вражеские самолеты вернулись для второй атаки, Акамацу перехватил два «хеллкэта» прямо над аэродромом Ацуги и сбил оба самолета, доведя личный дневной счет сбитых самолетов до четырех.

Когда самолетом Зеро управляли такие высококвалифицированные пилоты, как Муто и Акамацу, Зеро становился опасным соперником даже для таких разносторонних самолетов, как «хеллкэт». Однако подавляющее большинство наших летчиков-истребителей были зелеными юнцами с небольшим боевым опытом или вообще без никакого. В их руках Зеро был не ровня «хеллкэту». Мы не питали никаких сомнений на тот счет, что уже давно американцы перехватили пальму первенства в качестве боевых самолетов.

Наши наземные силы ПВО, целиком поглощенные отражением нарастающих налетов «В-29», утратили всякую возможность бороться с атаками вражеской морской авиации. Истребительная авиация, защищавшая Японию, была совершенно беспомощна. Такое положение возникло главным образом оттого, что у Японии не было ни одного серийного истребителя, способного противостоять истребителю «хеллкэт». Было очень мало шансов на то, что похожие самолеты сойдут с конвейеров в количестве, достаточном, чтобы улучшить ситуацию.

Без мощных истребителей-перехватчиков наша противовоздушная оборона метрополии была практически бесполезна. Мы бросали наши иссякающие резервы в бой против «В-29» и морской авиации, сбивали какое-то количество вражеских самолетов, но все равно никоим образом не снижали наши потери от вражеских воздушных ударов. Сколько бы самолетов мы ни сбивали, это не помогало ослабить стремление врага добиться от Японии безусловной сдачи. К весне 1945 года налеты «В-29» достигли катастрофических размеров, и эти огромные бомбардировщики грохотали над нашими городами в бешеных дневных и ночных атаках. Мы мало что могли противопоставить этим ситематическим и широкомасштабным бомбардировкам, потому что так и не создали приемлемого истребителя для больших высот. Американцы причиняли нам немыслимые разрушения, особенно когда из-за плохой погоды наша авиация оставалась прикованной к земле. Наши истребители стояли бессильные на своих аэродромах, а в это время сотни «В-29» гудели над головой и, пользуясь своими радарными бомбовыми прицелами, с дьявольской точностью превращали в камни наши заводы и города.

За Иводзиму американцы дорого заплатили. Погибло 4800 человек, ранено 15 800 и 400 человек пропало без вести. Однако, маленький островок принес большие выгоды. С 4 марта, когда первый потрепанный «В-29» приземлился на еще не достроенной полосе, и до конца войны экстренные посадки совершил 2251 «супер-фортресс». Экипажи этих самолетов, большинство из которых никогда бы не вернулось на Сайпан или Гуам, составили 24 761 человек. В ходе ожесточенной обороны Иво мы потеряли убитыми 22 322 человека.

Когда боевые действия на Иво прекратились 13 марта, наши потери в патрульных кораблях в южных морях возросли до угрожающих размеров. Вражеские самолеты прочесывали океан в поисках наших патрульных судов и превратили эти маленькие корабли в свои особые цели. Вскоре мы уже не могли рассчитывать на то, что одинокие патрульные суда уцелеют в этих водах, и были вынуждены полагаться в оповещении о вражеских атаках только на сообщения радарной службы на наших южных передовых постах. В таких условиях мы представляли собой легкую добычу для атак мощной вражеской морской авиации.

Как мы и ожидали, авианосцы вернулись для возобновления налетов. Между 18 и 21 марта вражеские истребители и бомбардировщики почти беспрепятственно носились над метрополией, поливая снарядами, ракетами и бомбами всякий мало-мальски стоящий объект. Даже самые отдаленные районы Японии не остались нетронутыми самолетами-разбойниками.

В это время 343-й корпус морской авиации, считавшийся самым мощным соединением истребителей в армии и на флоте, был расквартирован на авиабазе Мацуяма на Сикоку. Оснащенный в основном новыми истребителями «Shiden» – самолетами, в которых флот надеялся получить достойный морской истребитель, – 343-й корпус был укомплектован выдающимися морскими летчиками-истребителями, имевшими существенный боевой опыт. Корпусом командовал капитан 1-го ранга Минору Гэнда, способный и опытный руководитель, который составил предварительный план атаки на Пёрл-Харбор и который в предшествовавшем году служил офицером штаба авиации при императорском Генеральном штабе.

18 и 19 марта вражеские морские самолеты совершили рейд на морскую базу в Куре. И столкнулись с совершенно неожиданным для них сопротивлением летчиков Гэнды. Сочетая обширный опыт воздушных боев с самолетом-истребителем, у которого максимальная скорость превышала 400 миль в час и у которого была надежная броня, они нанесли тяжелый урон встреченным самолетам противника.

Это была единственная ощутимая победа всех японских истребительных соединений в боях с американской морской авиацией. Токио объявил, что за два дня боев в районе Куре наши сухопутные, морские и воздушные части ПВО уничтожили 119 самолетов и что большая часть из них сбита 343-м авиакорпусом. И вновь мы в морском Генштабе не могли установить точную цифру вражеских потерь, но, во всяком случае, летчики Гэнды оказали достойное сопротивление.

Еще до завершения этого месяца ужасное воздушное избиение перешло в другую, столь же страшную фазу. Интенсивные бомбардировки морской и армейской авиации противника расшатали нашу оборонительную систему на Окинаве, и после нескольких недель затяжных воздушных бомбежек вражеские войска высадились на острове. В течение двух месяцев, последовавших со дня десанта 25 марта, наши оборонявшиеся истребители бешено сражались с вражескими морскими самолетами и неутомимыми «В-29». К этому времени все развивалось по знакомой схеме. Мы понесли тяжелые потери в самолетах, и наша воздушная мощь продолжала иссякать.

21 марта наши разведывательные самолеты сфотографировали первый истребитель «Норт Америкэн Р-51 Мустанг» на Иводзиме. 7 апреля базировавшаяся на Иво 7-я истребительная группа отправила в первый налет на Японию истребители «мустанг». Сто восемь «Р-51» сопровождали бомбардировщики «В-29» в дневном налете на Токио и быстро доказали свое превосходство над нашими истребителями, сбив двадцать один самолет нашей ПВО. Мы уничтожили два «мустанга».

С тех пор новые «Р-51» вылетали для эскорта лишь десять раз с момента их прибытия на Иво, а «В-29» прибегали в основном к атакам ночью и в плохую погоду. (После войны мы узнали, что погода оказалась самым опасным врагом для «Р-51». 1 июня при возвращении эскорта с налета на Осаку двадцать четыре «мустанга» исчезло в бурлящем котле штормовой погоды, а еще два самолета столкнулись и разбились.) 16 апреля «мустанги» начали свои первые серии налетов на наши аэродромные объекты, и к концу войны мы насчитали тридцать три таких налета. После этих атак мы лишились многих своих аэродромов в районе Токио – Нагоя – Осака (базировавшиеся на Окинаве «Р-51» обстреляли аэродромы на Кюсю и Сикоку). Меры по рассредоточению, вызванные обстрелом истребителями, еще более усложнили проблемы техобслуживания самолетов, которые уже и так достигли колоссальных размеров. Превратив большинство наших аэродромов в груды обломков и сплошные воронки, истребители принялись за железные дороги, объекты энергетики, заводы и прибрежное судоходство.

К маю стала очевидна неизбежная потеря Окинавы. Безостановочный натиск американцев, который начался десантом на Гуадалканал, уже стал ощутимым у самых дверей нашего дома. Мы почти не сомневались: следующей крупной десантной операцией этой войны станет атака на саму Японию.

Для подготовки к отражению этого финального, бедственного для нас удара императорский Генеральный штаб приказал всем оставшимся истребителям вступать в бой с вражескими самолетами только в исключительных случаях, которые будут определяться самим Токио. Мы оказались во власти нового приказа: спасти как можно больше самолетов для последней обороны от вражеского флота вторжения. Мы боялись, что, если авиация будет продолжать держать оборону от «В-29», морской авиации США и налетов «мустангов», наши истребительные силы будут просто-напросто уничтожены. Мы не могли противостоять вражеским истребителям и бомбардировщикам, не понеся серьезных потерь.

В июне средние и тяжелые бомбардировщики США с Окинавы начали налеты на Кюсю. Координируя свои атаки с ударами по нашему самому южному острову, «В-29» с большой быстротой увеличили тоннаж бомб, сброшенных на наши города. Только за 2 августа Токио получил сообщения о восьмистах пятьдесяти гигантских бомбардировщиках в небе над метрополией.

Налеты морской авиации США превратили июль в кошмарный месяц. 10 июля вражеская ударная группа 38 в составе пятнадцати авианосцев, девяти линкоров, девятнадцати крейсеров и шестидесяти двух эсминцев появилась у берегов Японии. Военные корабли обстреливали береговые сооружения, а самолеты рыскали в небе. Спустя восемь дней к американцам присоединился британский флот из четырех авианосцев, одного линкора, шести крейсеров и восемнадцати эсминцев. В то время как наши летчики подчинялись приказу не вступать в бой, вражеские самолеты превращали в обломки практически каждый объект, над которым пролетали, а линкоры и крейсеры извергали волны снарядов по промышленным объектам.

Конец был близок. Япония лежала фактически беззащитной перед громадной приливной волной из вражеских истребителей и бомбардировщиков. С нашим флотом было покончено. Наши летчики, задыхаясь от гнева в своем бессилии даже просто пробить стену из огня и стали, обрушенную на нас врагом, ждали последнего дня, когда враг начнет штурмовать наши берега, чтобы рассчитаться с ним.

Полного поражения Японии уже не избежать, но враг дорого заплатит за каждый фут японской земли. Так заявляло правительство, которое, невзирая на понимание того, что к середине лета 1945 года страна была почти повержена, предпочло довести войну до кровавого побоища, сопротивляясь неизбежному вторжению до последнего солдата.

Глава 28