Общественные институты, отдельные мужчины и некоторые женщины будут и дальше пытаться использовать нашу внешность против нас. Но мы не будем обращать на это внимания.

Можно ли дать такое определение красоты, которое отражало бы интересы женщин? Конечно, можно. Чего нам не хватает, так это игры. Миф о красоте губителен, эффектен и влиятелен, потому что от него так много, слишком много, зависит. Прелесть игривости заключается в том, что тебе все равно. Как только ты начинаешь играть на деньги, неважно какие, игра превращается в военные действия или в игровую зависимость. В игре, которую предлагает миф о красоте, ставкой становится жизнь, сомнительная любовь, отчаянная и нечестная сексуальность, и при этом у нас нет выбора - играть по чужим правилам или нет. А когда нет выбора, нет свободы воли, нет справедливости, то нет и настоящей игры.

Но чтобы спасти себя, мы можем в своем воображении представить себе жизнь в теле, на которое не навешивают ярлык с ценой. Это своего рода маскарад, театральная импровизация, которая рождается в результате любви к себе. Новое определение красоты, созданное в интересах женщин, отражает наше новое понимание того, что такое сила. Кто сказал, что нам нужна иерархия? Мое восприятие красоты может отличаться от твоего. Некоторые люди кажутся мне более желанными, чем тебе. Мое восприятие не имеет власти над твоим. Восхищение может включать в себя так много.

Почему все редкое впечатляет? Ценность того, что редко встречается, придумана мужчинами и связана скорее с капиталистическими отношениями, чем с сексуальным желанием. Какая радость в том, чтобы желать нечто, не встречающееся в природе? Дети, например, не являются редкостью, но от этого они не становятся для нас менее ценными.

Как будут жить женщины вне рамок мифа? Кто может это сказать?

Возможно, мы позволим нашим телам становиться толще или худее, наслаждаясь этими изменениями, и будем избегать боли, потому что, когда что-то заставляет нас страдать, мы начинаем ненавидеть это. Возможно, мы будем украшать себя с искренним удовольствием, с ощущением того, что мы стараемся улучшить то, что и без того достаточно красиво. Возможно, что чем меньше боли мы будем причинять себе, тем более красивыми будут казаться нам наши тела. Может быть, мы перестанем добиваться восхищения незнакомцев и обнаружим, что прекрасно без этого обходимся. Возможно, мы будем с нетерпением ожидать момента, когда увидим свое лицо в зрелом возрасте. И перестанем воспринимать свои тела как скопление недостатков, потому что в нас нет ничего, что не было бы дорого нам. Возможно, мы больше не захотим быть теми, в кого мы превращаемся «после».

С чего начать?

Давайте избавимся от стыда. Будем жадными. Будем стремиться к удовольствию. Избегать боли. Носить, трогать, есть и пить то, что нам хочется. Терпимо относиться к выбору, который делают другие женщины. Искать секс, которого мы хотим, и яростно бороться против секса, который нам не нужен. Выбирать свой собственный путь и ставить свои собственные цели. И когда мы прорвемся и изменим правила игры и наше ощущение своей собственной красоты станет непоколебимым, мы начнем воспевать эту красоту, одевать ее в красивые одежды, выставлять ее напоказ, щеголять и наслаждаться ею.

Определение красоты, основанное на любви к женщинам, заменяет отчаяние игрой, нарциссизм - любовью к себе, расчленение на части - целостностью, отсутствие - наличием, неподвижность - живостью. В такой красоте есть сияние: свет, который излучают лицо и тело, вместо искусственного освещения, которое оставляет в тени личность женщины. Такого рода красота сексуальна, разнообразна и удивительна. Мы сможем увидеть ее в других и не бояться ее, и мы сможем наконец увидеть ее в самих себе.