Теория межличностного общения как междисциплинарное знание

Гёте примерно за сто лет до основания современной психологии проявления сказал, «нет ничего внутри, ничто не исходит оттуда, поскольку все, что внутри, – снаружи».

В 1900 году гepp фон Остен приобрел в Берлине лошадь. Когда фон Остен стал обучать коня, которого он назвал Ганс, считать, постукивая по его переднему копыту, у него и в мыслях не было, что вскоре Ганс станет одним из самых знаменитых коней в истории. Ганс быстро учился и вскоре не просто знал цифры, но и складывал, делил, умножал, вычитал и даже решал задачи с множителями и дробями. Еще поразительнее, что когда фон Остен представлял Ганса зрителям, конь мог подсчитать их количество или число зрителей в очках. Отбивая ответ копытом, ученый конь мог называть время и дату, узнавал му­зыкальную ноту и проделывал много других столь же фантастических трюков. После того как фон Остен выучил Ганса алфавиту, перекодированному в стук копыт, конь смог отвечать буквально на любые вопросы — устные или письменные. Создавалось впечатление, что Ганс, обычный конь, в совершенстве знал немецкий язык, мог создавать эквиваленты слов и чисел и понимал больше многих людей.

Даже без рекламы в прессе слава его быстро распространилась, и Ганс стал известен во всем мире. Вскоре конь получил прозвище «Умный Ганс». Поскольку это открытие имело большое значение для науки, а некоторые скептики видели во всем происходящем какой-то подвох, была создана исследовательская комиссия, чтобы решить, не были ли блестящие выступления Ганса сфальсифицированы. В эту комиссию входили профессора психологии и физиологии, директор Берлинского зоопарка, директор цирка, ветеринары, офицеры-кавалеристы. Эксперименты с Гансом в отсутствие фон Остена показали, что лошадь, несомненно, обладает высоким интеллектом. Такое доказательство показалось комиссии достаточным, и она доложила, что никакого обмана не было.

Однако когда назначили вторую комиссию, это стало для Умного Ганса началом конца. Фон Остена попросили прошептать в левое ухо коня какое-нибудь число, а еще один экспериментатор в это время должен был прошептать какое-нибудь число в правое ухо Ганса. Ученому коню велели сложить эти числа, при этом ни наблюдатели, ни фон Остен, ни экспериментатор не знали верного ответа. Ганс провалил этот экзамен. При последующем тестировании обнаружилось, что Ганс мог отвечать на вопросы, только если кто-то в поле его зрения знал ответы и следил за ситуацией (Pfungst, 1911/1965).

Когда Гансу задавали вопрос, наблюдатели, знавшие ответ, принимали выжидательную позу, напрягались и чуть-чуть наклоняли голову вперед. Когда Ганс, стуча копытом, доходил до правильного числа, наблюдатели расслаблялись и слегка поднимали голову, а для Ганса это было сигналом к прекращению постукиваний. Опыты показали, что даже если наблюдатели наклоняли голову всего на одну пятую миллиметра, Ганс это замечал. Последующие эксперименты доказали, что Ганс обычно переставал стучать копытом, когда наблюдатель, знавший ответ, поднимал брови или раздувал ноздри.

История Умного Ганса — наглядный пример невербальной коммуникации в действии (Sebeok & Rosenthal, 1981; Sebeok & Umiker-Sebeok, 1980). Ганс был действительно очень умен, только его ум состоял не в умении составлять слова и понимать их, а в том, что животное реагировало на почти незаметные бессознательные движения окружавших его людей (Spitz, 1997). Французский конь по кличке Умный Бертран, не удостоившийся, правда, столь пристального внимания ученых, также был необычайно сообразителен, хотя реагировал на совершенно другие, но тоже едва различимые сигналы. Известно, что Бертран мог делать все то же, что и Ганс, при этом Бертран был слеп! И действительно, эксперименты с Гансом показали, что Ганс отвечал гораздо точнее, если к зрительным сигналам добавлялись звуковые. Итак, сообразительность Ганса не ограничивалась визуальными подсказками.