ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, СОПУТСТВУЮЩИЕ ФИЗИЧЕСКОМУ СОЗРЕВАНИЮ

Развитие языка не может начаться до достижения ре­бенком определенного уровня физического развития и зрелос­ти. Язык появляется между двумя -и тремя годами как результат взаимодействия созревания и самозапрограммированного изу­чения (self-prog rammed learning). В период с трех лет до начала

подросткового возраста способность к приобретению языка ос­тается хорошей; дети в это время наиболее чувствительны к сти­мулам и сохраняют некую врожденную гибкость для «организа­ции мозговых функций», чтобы выполнить сложную интеграцию отдельных процессов, необходимых для «гладкой» разработки речи и языка. После половой зрелости способность к самоорга­низации и регулированию физиологических потребностей в вер­бальном поведении стремительно снижается. Мозг заканчивает свое формирование, и если первичные, базовые языковые на­выки, кроме артикуляции, не успели сформироваться к этому времени, то они остаются несовершенными до конца жизни "(че­ловек может усваивать новые слова в течение жизни, так как основной навык —обозначения/называния — формируется в са­мом начале языкового развития).

Теперь я хочу сделать несколько комментариев о состоянии мозга в инициальный период приобретения языка. Я должен под­черкнуть, что это не попытка раскрытия определенного анато­мического или биохимического основания развития языка per se. Специфика нейрофизиологии языка неизвестна, поэтому било бы бесполезно искать какой-то определенный процесс роста, ко­торый мог бы объяснить приобретение/усвоение языка. Тем не менее было бы интересно узнать, чем мозг (в основном кора мозга) перед началом становления языка отличается от мозга в ситуации, когда первичное приобретение языка задерживается. Ответ на подобный вопрос не указывает причину языкового раз­вития, но говорит нам кое-что о его субстрате и его ограниче­ниях или необходимых предпосылках.

В другом издании я собрал анатомические, гистологические, биохимические и электрофизиологические данные о созрева'жии мозга человека. Здесь я представил этот материал в форме кри­вых развития/созревания (рис.4). Несмотря на то что кривые отличаются друг от друга, они взаимно коррелируют. Их значе­ние в изучении становления языка сводится к следующему— кривые определяют, что стоит за созреванием мозга. Изучевие всех параметров созревания мозга показывает, что первый год жизни характеризуется очень быстрым темпом развития. Ко вре­мени появления языка мозг созревает на 60% от взрослой нор­мы. Затем темп созревания медленно падает и достигает асим­птоты примерно в то же время, когда травма левого полушария уже приводит к необратимым последствиям. Таким образом, к периоду завершения первоначального становления языка мозг достигает своего зрелого состояния и необратимо происходит корковая латерализация.

Рис. 4. Химический состав коры головного мозга человека в зави­симости от-возраста (как логарифмическая функция). По данным Brante, 1949, и Folch-Pi, 1955.

Остается вопрос: каково значение совпадения между фаза­ми мозгового созревания и началом, а также постепенным схо­дом на нет способности к изучению языка? Неспособность ре­бенка в первые пятнадцать месяцев жизни научиться чему-либо, кроме самых азов языка, интуитивно относится к общему состо­янию мозговой незрелости. Интерпретировать данные о зрелос­ти мозга к концу критического периода еще сложнее. Если бы не свидетельства о том, что способность к принятию языка ис­черпывает себя к этому времени, то вопрос зрелости мозга был бы не так интересен. Но так как это имеет место, то мы можем предположить, что эти данные помогают нам и свидетельству­ют о том, что половая зрелость отмечает веху и для формирова­ния языка, и для множества непосредственно и косвенно с этим связанных процессов, происходящих в головном мозгу. Поэтому я предлагаю следующую рабочую гипотезу: общие неспецифи­ческие состояния зрелости мозга составляют предпосылки и фак­торы ограничения для развития языка. Однако они — не его оп­ределенная причина.

Рис. 5. Связь между общим уровнем созренания мозга и хроноло­гическим возрастом.

Параметры, характерные для нормальных детей, и типичный слу­чай умственно отсталого ребенка.

Эта гипотеза ведет к следующему выводу: пескодьку раз­личные аспекты мозгового созревания так высоко коррелируют, мы можем полагать созревание мозга единственной перемен­ной (наподобие стенографического значка для его последующей интерпретации). С развитием мозга растущий младенец благо­получно достигает последовательных вех/этапов, связанных с раз­витием способностей сидеть, ходить и составлять фраз-ы из слов. На рис. 5 эти этапы представлены как «горизонты развития», та­ким образом, показана широта достижений созревания,г. е. спо­собности сидеть или ходить — не единственные достижения раз­вития в эти периоды; в то же самое время наблюдается целый спектр изменений в сенсорном и моторном развитии, а способ­ность сидеть и ходить — это просто наиболее вы/аю щиеся ха­рактеристики периода; рис. 5 показывает, что если нсрмалыое созревание замедлено, то «горизонты развития» достигаются поз­же; наиболее важным является то, что интервалы между веха­ми/этапами становятся более длительными (без изменения по­рядка последовательности). В норме с приобретения способности сидеть до приобретения способности оформлять слова во фразы проходит 12—14 месяцев; полное усвоение языка происходите течение следующих 20 месяцев. В случае задержки период между

сидением и составлением фраз может растягиваться до 24 ме­сяцев, а язык может быть не усвоен полностью и к 60-месячно­му возрасту. Это краткое описание того, что было обнаружено в случае общей задержки. У таких детей самые ранние этапы ка­жутся отсроченными всего на несколько месяцев, но с возрас­том задержка увеличивается и разрыв с нормой становится все более и более заметным, даже несмотря на то, что болезнь, ко­торая приводит к задержке, может оставаться на одном уровне и созревание прогрессирует устойчиво, но медленно. Исследо­вания веса мозга при вскрытии трупов лиц с задержкой до­вольно хорошо соответствуют этой картине. Задержка может быть вызвана разными факторами, поэтому неудивительно, что эта кор­реляция несовершенна.

Рабочая гипотеза, представленная здесь., не постулирует моз­говые «рубиконы» или другие абсолютные значения веса или строения мозга как непременное условие для языка. Это невер­но, что один или другой из участков мозга должен быть ответ­ственным за способность к принятию языка — это происходит путем взаимодействия многих частей мозга.