Классические шедевры

Японская цивилизация характеризуется тем, что в ней быстро развивалась народная культура, которая постепенно вытесняла аристократическую культуру, все-таки не превзойдя ее. В эпоху Хэйан именно аристократическая культура заложила основы японской литературы и породила классические шедевры. При этом дворе почти с момента своего возникновения царила лишенная какой-либо политической действенности атмосфера монашеской отрешенности, где понятия и объекты не имели такой ценности, как в иных местах; там было все, что тогда являлось превосходным, а потом было вульгаризовано.

Поэзия

Внутри этой культуры родилась и развивалась великая национальная поэзия. При дворе поэзия была не только приятным времяпрепровождением; она стала обычным языком должностных лиц. В стихах они выражали свою радость по поводу наступления весны или боль обманутой любви; но они пользовались языком поэзии как для того, чтобы благодарить за милость, за почести, за продвижение в длинной очереди государственной иерархии, так и для того, чтобы выразить свою горечь, разочарование или отчаяние, когда их обходили милостями. Императоры лично интересовались поэзией, и с VII до XV века появились одна за другой антологии (последняя будет завершена в 1439 году), причем каждая из них увековечивала в литературном мире имя правителя, который распорядился ее составить. Среди этих сборников три занимают особое место, так как помимо значительного количества произведений, которые они содержат, в них были включены исследования по поэтике.

Последнее из великих собраний шедевров — «Новое собрание старых и новых песен» (Син Кокинсю) — вышло в свет в 1205 году. В него входило двадцать томов, по образцу предшествующей антологии, тексты располагались по темам: времена года, счастливые события, расставания, путешествия. Там были сгруппированы вместе стихотворения, которые вдохновлены именем птицы, цветком, местностью, любовью; затем шли элегии, стихотворения по различным поводам; за ними, наконец, следовали стихотворения с необычными стихотворными размерами. К этим традиционным рубрикам, уже определенным «Собранием старых и новых японских песен»» (Кокинсю , или Кокинвакасю, 905), прибавлены два новых сюжета — о синтоистских божествах и на буддийские темы. Религия, которая некогда пронизывала невежественный поэтический мир, но не была его непосредственным предметом, существовала в той или иной степени в монастырях. Сентиментальный буддизм эпохи Хэйан наполнил сердца. Двор, покинутый властью и ставший бедным, утешался амидизмом, который воодушевлял трепещущий огонь чувств, оскорбленных драмами жизни. В лирическую поэзию явилась мягкость его универсального сострадания, меланхолическая смиренность человека перед грубостью вещей и неуверенная надежда на рай, где были бы забыты бедствия этого мира.

Обычно противопоставляют эстетизм (иногда немного сухой) Фудзивара-но Тэйка (1162–1241), известного также под именем Садай, которому было поручено составление Син Кокинсю, утонченной любви к природе, выраженной меньше чем через полстолетия в творчестве поэта-монаха Сайгё (1118–1190). Этот великий путешественник, как и многие японские художники, умел переводить в словесные образы свои чувства, которые ему внушала красота родной страны:

Кто скажет, отчего?

Но по неведомой причине

Осеннею порой

Невольно каждый затомится

Какой-то странною печалью. [79]

Суровость времени — а то была эпоха войн между Тайра и Минамото — придавала стихотворениям Сайге более мрачную тональность, но также и большую глубину по сравнению с Кокинсю.

«Собрание старых и новых песен», составленное по распоряжению императора Дайго (897–930), — первая поэтическая антология на японском языке и отличается, таким образом, от старинных сборников поэзии на китайском языке. Ее содержание почти полностью состояло из произведений в форме танки, которая включала тридцать один слог (5, 7, 5, 7 и 7 слогов в строке) и представляла собой короткое стихотворение, характеризующееся изяществом и краткостью. Именно из нее рождается вся позднейшая японская поэзия, но и сама она никогда не будет полностью забыта. Танка всегда сопровождала придворную культуру до XIX столетия и сохраняла место, которое ей было определено в Кокинсю; однако танка снова стала очень популярной, когдав 1891 году филолог и поэт Отиай Наобуми (1861–1903) опубликовал свой «Новый свод законов о коротких стихотворениях» (Синсэн катэн), из которого Ёсано Тэккан (1873–1942) черпал вдохновение для своего глубокого лирического чувства. По сей день существует «Международное общество танки», основанное Жюдит Готье и принцем Сайондзи Киммоти (1849–1940) в конце прошлого [XIX] столетия. Целью общества были не только переводы танки, чтобы иностранцы могли оценить поэтические достоинства, но и воспитание вкуса к их созданию на других языках, что и попыталась сделать Жюдит Готье на французском языке. С тех пор, несмотря на трудности, с которыми встретился этот союз поэтического духа и поэтической формы, очень отличающихся друг от друга, поклонники танки не отказались от попыток осуществить этот сложный синтез. Задача, впрочем, более чем замечательная, так как в самой Японии жанр танки постепенно умирает, чрезмерное изящество и изысканность убивают его содержание. На это влияют, кроме того, узкие фонетические границы жанра, злоупотребление каламбурами — словами с двойным смыслом (какэ котоба), клише, знаменитые слова-подушки (.макура-котоба ), эти эпитеты в манере Гомера, которые неизменно сопровождают некоторые слова; таким образом, небо (амэ) всегда «безграничное и надежное» (хикасата-но амэ), в то время как утреннее солнце — «улыбающееся и лучистое» (эмисакаю ).

С веками значение эпитетов стиралось, и макура-котоба оказывались всего лишь легким сопровождением для идеи, а иногда и избитым стилистическим приемом.

Томная нежность этих стихотворений воскрешает в памяти неуловимые изменениия природы, авторы воспевают цветы, любовные порывы, эта поэзия пробуждала поэтический талант и мужчин и женщин, монахов и воинов. В 951 году было основано «Ведомство национальной поэзии» (вака-докоро ), которому препоручалась задача собирать эти крохотные эфемерные драгоценности. В результате плодотворных поисков они были внесены в Кокинсю. Эта антология, которую предваряли предисловия на китайском языке Ки-но Ёсимоси (умер в 919 г.) и на японском языке (что очень важно) Ки-но Цураюки (883–946), заложила основы, на которые впредь опирались все японские поэты, пишущие на родном языке, в том числе понятие быстротечности впечатлений (моно-но аварэ), которому было суждено оказать влияние на всю эпоху Хэйан. Пронизанная буддизмом, скорее связанным с чувствами, чем с подлинно нравственным или религиозным началом, эта идея оказалась прежде всего эстетическим принципом. Она вполне соответствовала духу придворной поэзии, дружественной легкости и блеску, слегка завуалированному, что представлялось идеалом хорошего вкуса.

Цветы вишневого дерева,

что знали только весну,

и только этого года,

вам не узнать никогда,

что суждено однажды опасть. [80]

Эта изысканная меланхолия, повторяясь сто и даже тысячу раз, утрачивает свое очарование, на его месте нередко возникает искусственный академизм; однако она очаровательна, когда если передана талантом Аривара-но Нарихира (825–880).

Нарихира на следующее утро после визита, который принцесса и великая жрица храма Исэ нанесла, придя ночью к поэту (он жил у нее), было отправлено следующее стихотворение:

«Не вижу тебя» — не скажу,

и «вижу» сказать не могу…

Придется бесплодно весь день

в тоскливых мечтах провести

мне с любовью к тебе…

Ответ Нарихира оказался таким:

Знаешь, кто я, иль нет, —

зачем же тут бесплодно —

так различать?

Любовь одна должна служить

верным руководством! [81]

Более богатыми являются стихотворения, включенные в первую величайшую японскую антологию «Антология мириадов листьев» (Манъёсю ), составленную, по-видимому, Отомо-но Якомоти во второй половине VII столетия. Благодаря этому можно читать произведения 491 поэта и 70 поэтесс, не считая двухсот анонимных стихотворений. Хотя они и были написаны иероглифами китайского языка, значение которых столь же идеографическое, сколь фонетическое, эти стихотворения свидетельствуют о чисто японской способности чувствовать и чрезвычайно отличаются от бесчисленных китайских стихотворений, которые тогда сочинялись в Японии. Стихотворные размеры еще различаются и довольно неопределенны. Хока , или длинное стихотворение, структурировалось с переменным количеством стихов, чередованием 5 и 7 слогов (некогда они включали от 3 до 11 слогов). Этот ритм 5 и 7 слогов встречается и в танке. Сэдока представляет исключительный ритм 5, 7, 7, 5, 7 и 7 слогов в строке. Длинные стихотворения обычно сопровождаются короткими стихотворениями, которые обобщают смысл, в то время как короткое предисловие на китайском языке, помещенное в начале произведения, рассказывает о том, какие именно обстоятельства вдохновили автора на создание этого произведения. Больше всего в этих стихотворениях рассказывается о радостях и огорчениях любви; сюжет других был определен впечатлениями, которые получали высшие чиновники в обязательных поездках до места службы в провинцию; некоторые, наконец, были отзвуком старинных легенд. Среди авторов, наделенных большим талантом, необходимо упомянуть Ямабэ-но Акахито (первая половина VII в.), который умело воспевал красоты природы, и Какиномото-но Хитомаро (конец VII в.), который оплакивал смерть придворной дамы (унэмэ) Киби-но Цу:

Словно средь осенних гор

Алый клен,

Сверкала так

Красотой она!

Как бамбуковый побег,

Так стройна она была.

Кто бы и подумать мог,

Что случится это с ней?

Долгой будет жизнь ее,

Прочной будет, что канат, —

Всем казалось нам.

Говорят,

Что лишь роса

Утром рано упадет,

А под вечер — нет ее.

Говорят,

Что лишь туман

Встанет вечером в полях,

А под утро — нет его…

И когда услышал я

Роковую весть,

Словно ясеневый лук,

Прогудев, спустил стрелу.

Даже я, что мало знал,

Я, что мельком лишь видал

Красоту ее, —

Как скорбеть я стал о ней!

Ну, а как же он теперь —

Муж влюбленный, молодой,

Как весенняя трава,

Что в ее объятьях спал,

Что всегда был рядом с ней,

Как при воине всегда

Бранный меч?

Как печали полон он,

Как ночами он скорбит

Одиноко в тишине,

Думая о ней!

Неутешен, верно, он,

Вечно в думах об одной,

Что безвременно ушла,

Что растаяла росой

Поутру,

Что исчезла, как туман,

В сумеречный час… [82]

Поэзия Хитомаро вдохновляется колдовским ритмом ритуальных синтоистских молитв (норито ), благородный стиль которых равным образом является и стилем императорских манифестов (сэммио ), перегруженным к тому же китайскими терминами и буддийскими выражениями.

Эти сокровища японской литературы, которые в XIX столетии и сегодня обычно считаются вершиной национальной литературы, чрезвычайно быстро забылись в свое время. В IX веке развитие национальной письменности, способной выразить душу поэтов, заставило позабыть о старом и условном чтении идеограмм, которыми искусственно была записана поэзия Манъёсю. Смысл утратился до такой степени, что в X веке император Мураками (946–967) поручил Минамото-но Ситаго (911–983) и четырем другим ученым восстановить старинные правила чтения. Двумя веками позже, в 1185 году, появляется первый комментарий. Затем в 1683 году Токугава Мицукини (1628–1701) поручил ученому монаху Кэйтю (1640–1701) изучить Манъёсю при помощи зарождающейся тогда филологии. Потребовалось не менее десяти столетий, чтобы Манъёсю вернулся из забвения. И в самом деле, Манъёсю оказался в досадном положении посредника между двумя главными формами выражения — китайской литературой и литературой на родном языке, которой вскоре было суждено создать шедевры

Проза

Тысячный год рассматривается еще и сегодня как золотой век классической прозы. На фоне грубости и вульгарности трудной повседневной жизни аристократия жила при дворе, куда стекались богатства и таланты, вела беззаботное существование, хотя и там бывали печали, и предавалась искусствам. Этот пышный эстетизм, церемониальная строгость дворянских обычаев, смягченная многочисленными любовными интригами, и были описаны в замечательной «Повести о принце Гэндзи» (Гэндзи-моногатари ) придворной дамой Мурасаки Сикибу. К этому же направлению принадлежат и «Пробуждение среди ночи» (Ёха-но нэдзами), и «Повести о вице-канцлере Амамацу» (Хамамацу тюнагон-моногатари), и «Если бы я только смог изменить» (Торикэбая-моногатари ). Японский язык, прославленный гением женщин, во власти которых он оказался, стал отточенным классическим языком. Он далеко ушел от старой «Повести о рубщике бамбука» (Такэтори-моногатари ), сказки о феях, считающейся одной из древнейших форм моногатари.

Таким образом, развивавшийся и совершенствующийся благодаря сентиментальной и очаровательной повествовательной литературе, японский язык становился образцовым и изысканным, превратился в язык общения, язык тайных сердечных признаний, язык мимолетных чувств, который создал «сочинения, написанные движением кончика кисти» (дзуйхицу ), личные дневники, которые были литературно оформлены в более или менее романизированном виде (никки). Отражая свое время, эти произведения дают верное представление об эпохе воинственного феодализма, передают горечь Камо-но Нагаакира (1115–1216), известного под именем Тёмэй, удалившегося от мира и ставшего отшельником (в это время он писал «Записки из кельи» —

Ходзёки), и гуманизм Ёсида Кэко (1282–1350), чьи «Речи об утраченном времени» (Цурэгура гуса), составленные с 1324 по 1331 год, — это воспоминания о большом опыте бывшего чиновника, ставшего буддийским монахом. Опыт состоял в умении избежать политических интриг и распрей, которые свирепствовали внутри сёгуната так же, как и в императорской семье. Блестящий, тонко разработанный стиль этих авторов несет в себе восприятие жизни, умудренное опытом, углубленное размышлениями, и это его отличие от легкой и несколько поверхностной живости писательниц, которые (и именно они) первыми сделали модным этот жанр в эпоху Хэйан. Пример этого мы находим в «Записках у изголовья» (Макура-но соси) СэйСёнагон, придворной дамы, родившейся около 964 года. Наряду с описанием времен года и некоторых церемоний появляются описания очаровательных явлений, приятных, печальных, утомительных или вызывающих отвращение. Автор позволяет себе уноситься вдаль музыкой языка и биением своего сердца.

Весною — рассвет.

Все белые края гор слегка озарились светом. Тронутые пурпуром облака тонкими лентами стелются по небу.

Летом — ночь.

Слов нет, она прекрасна в лунную пору, но и безлунный мрак радует глаза, когда друг мимо друга носятся бесчисленные светлячки. Если один-два светлячка тускло мерцают в темноте, все равно это восхитительно. Даже во время дождя — необыкновенно красиво.

Осенью — сумерки.

Закатное солнце, бросая яркие лучи, близится к зубцам гор. Вороны, по три, по четыре, по две, спешат к своим гнездам, — какое грустное очарование! <…>

Зимой — раннее утро.

Свежий снег, нечего и говорить, прекрасен, белый-белый иней тоже, но чудесно и морозное утро без снега. Торопливо зажигают огонь, вносят пылающие угли, — так и чувствуешь зиму! <…>

(Сэй Сёнагон. Заметки у изголовья). [83]

Японская литература никогда не прекращала говорить о природе. Древняя нация лесников, рыбаков, крестьян, поздно урбанизировавшаяся, совсем недавно приобщенная к индустриализации, Япония не переставала наблюдать за изменениями в мире растений и животных. Отношение к временам года действительно своеобразно, и последовательность их подчиняется однообразному ритму течения года, поэтому в конце концов каждому из них стал придаваться нравственный смысл. Весна провозглашает радость рождения, внушает чувство радостного возбуждения, благодарности. Лето, пора жатвы, воспевает великолепие и завершенность созидательной силы. Осень в теплых тонах и легких туманах вызывает спокойствие и умиротворенность. Зима в белых снегах, с постоянно безоблачным небом символизирует чистый образ ясности и строгости. Сила этих образов такова, что вся лирическая литература классифицируется в зависимости от времени года. О нем обычно говорится в начале произведения, и оно влияет на всю его тональность. Таким образом, сложилось правило композиции, которое предписывает использование в каждом хайку по крайней мере одного слова, которое позволяет разворачивать стихотворение как естественный цикл времен года.

Для авторов точно так же не имеет значения география действия. Современные историки литературы подчеркивают, что развитие городской литературы, а затем влияние иностранных образцов концентрируется вокруг центра пребывания правительства на просторной равнине, где процветали старинный Эдо и современный Токио. В эпоху Камакура и Муромати тема путешествия по дорогам, которые соединяли Камакура и Киото, позволила описывать грозный вид гор и бездонные пропасти, приятный и устрашающий шум волн, бьющих об изрезанные берега. Литература эпохи Хэйан воспевала милые горы окрестностей Киото, спокойствие и бури на озере Бива, чистые струящиеся потоки и всегда беспокойные воды реки Камо, несущиеся от скалы к скале, унося все нечистоты столицы.

Эта мечтательная природа, где простор пейзажа всегда соответствует размерам человека и даже иногда представляется чересчур маленьким для западного восприятия, привыкшего к более обширным пространствам, без сомнения, оказывается одним из источников происхождения определяющих черт японского искусства, в особенности ощутимых в литературе: плотность, концентрация духа, заключенного в узкие рамки. Японская литература на своем счету не имеет ни крупных социальных полотен, ни развернутого психологического анализа. Она создана из последовательности пейзажных описаний, заимствованных рассказов, знаков, намеков, вздохов, мокрых от слез рукавов или размышлений о смысле условностей. Ее главную привлекательность составляет особая атмосфера, где нет потребности о чем-то подробно рассказывать, ритуальное спокойствие двора, пессимизм буддизма, готового к наступлению конца времен (маппо ), и пламя надежды, которая обязана своим появлением популярным формам амидизма. Именно поэтому японскую литературу, помимо всего прочего, так трудно переводить: речь идет не о том, чтобы проследить при переводе за лабиринтом чужой мысли, но о том, чтобы выявить тайные биения сердца.

Так обстоит дело и с любой попыткой интерпретировать элементы японской культуры. Необходимо приблизиться к специфическим формам общественных, нравственных и эстетических отношений, только тогда можно получить надежду понять настоящую природу этого сердца (кокоро ), бьющегося в напряженном ритме, одного из наиболее страстных и наиболее сдержанных.

Оно — единственный ключ для понимания японской цивилизации.

[1]«Хуайнань-цзы» — памятник II в., составленный при дворе князя Лю Аня. Согласно источникам, включал три книги, отличающиеся образностью, искусно построенной ораторской речью, сочетанием различных стилей. В нем обрела завершенную форму конфуцианская доктрина: человеческое измерение и человеческая деятельность не менее важные атрибуты универсума, чем Небо и Земля.

[2]Дзёмон (веревочный орнамент) — керамические сосуды, изготовленные без применения гончарного круга. Форма изготовлялась из веток и травы, обмазывалась глиной, при обжиге трава и ветки сгорали, оставляя следы на стенках сосудов. Позднее мастера лепили сосуды и, чтобы они не распадались, обвязывали их травяной веревкой, оставлявшей на мокрой глине орнамент.

[3]Эпипалеолитическая эпоха, или мезолит, — время расцвета мелких каменных инструментов геометрических форм (микролиты), изготовленных из тонких призматических пластинок (например, несколько лезвий, расположенных рядом, образуют один инструмент — гарпун).

[4]Богарное земледелие (от перс, бехар — «весна») — земледелие на неполивных землях, на которых сельскохозяйственные культуры выращиваются без полива, возмещаемого зимними и весенними осадками.

[5]Польдер — участок земли, отвоеванный у моря строительством дамбы.

[6]Сапеки — денежная единица Древнего Китая.

[7]Халколит (энеолит) (грен, chalcos — «медный», lithos — «камень») — эпоха перехода от каменного века к бронзовому, VIII–IV тысячелетия до н. э.

[8]Дольмен (франц. dolmen, нижнебретонск. taolmen — «каменный стол») — культовый объект, символический каменный дом для погребенного. Дольмены часто относят к мегалитам — древнейшим сооружениям эпохи бронзы и железного века в виде огромных каменных глыб и плит, поставленных вертикально (или положенных друг на друга) и покрытых сверху массивной плитой.

[9]По табели о рангах Сётоку Тайси предусматривалось введение 12 рангов: дайтоку (большая добродетель), сётоку (малая добродетель), дайдзин (большая доброта), сёдзин (малая доброта), дайрэй (большое почитание), сёрэй (малое почитание), дайсин (большая вера), сёсин (малая вера), дайги (большая справедливость), сёги (малая справедливость), дайти (большая мудрость), сёти (малая мудрость). В зависимости от ранга лицам, которым было присвоено одно из этих званий, было предписано носить определенного цвета головной убор. Звания образованы от названий конфуцианских добродетелей. Цвет шел от китайской идеи пяти элементов — вода, огонь, металл, дерево и земля, которым соответствовали цвета зеленый, красный, желтый, белый и черный.

[10]Легизм, «школа закона», — сформировавшееся в IV–III вв. до н. э. теоретическое обоснование тоталитарно-деспотического управления государством и обществом, единая официальная идеология в первом китайском государстве — империи Цинь (271–207 гг. до н. э.).

[11]1 Муцу — залив в средней части пролива Цугару, вдающийся в северную оконечность острова Хонсю.

[12]1 Варвары, эдзо — айны, племена которых населяли острова Хоккайдо, Сахалин и Курилы, у которых не было единой государственной системы, их культура отличалась от японской.

[13]Клиентела {лат. cliens — послушный) — лично свободные люди, переходившие под покровительство главы рода или патрона, от которого они получали земельные наделы, а взамен несли в его пользу сельскохозяйственные и военные повинности.

[14]Бенефициар, бенефициарий — тот, которому предназначен платеж, получатель денег; здесь: тот, кто получает выгоду.

[15]Линьяж — родословная, принадлежность к определенному роду.

[16]Акети Мицухидэ впоследствии из-за своего предательства совершил самоубийство.

[17]Биметаллизм — денежная система, при которой роль всеобщего эквивалента выполняют два благородных металла, обычно золото и серебро.

[18]Перри Мэтью Колбрайт (1794–1858) — американский адмирал (коммодор), открывший Японию западному миру после более чем 200 лет изоляции.

[19]Автор намекает на то, что Япония не только потерпела поражение в войне, но и подверглась атомной бомбардировке.

[20]Комиссия Литтона — комиссия, созданная в декабре 1931 года Советом Лиги Наций для расследования положения в Маньчжурии, оккупированной Японией. Руководил ею представитель Великобритании лорд В.-Р. Литтон.

[21]Принц Коноэ (1891–1945) стал премьер-министром в июне 1937 г., за месяц до начала японо-китайской войны. Премьер-министром был трижды, был вынужден осенью 1941 г. уйти в отставку и во время войны политической роли не играл. Был противником войны с СССР. После окончания Второй мировой войны во избежание суда и смертного приговора покончил с собой.

[22]Перевод с яп. А. Рябкина.

[23]Конкубинат — сожительство мужчины и женщины без намерения вступать в брак.

[24]Этатизм — воззрение, абсолютизирующее роль государства в обществе.

[25]Хирохито (1901–1989) — предпоследний японский император.

[26]Фланкировать (франц. flancuer — обходить сбоку от flanc, нем. Flanke — бок) — оформлять боковые части стены, оконного или дверного проема, камина и т. д.

[27]Щипец (от щипать, щипцы от щепоть — пучок, прядь) — островерхий фронтон средневековых городских домов с высокой двухскатной кровлей, отсюда щипцовая крыша, то же при полукруглом перекрытии называется закомарой.

[28]Ступа (или шведагон) — буддийская постройка, представляет собой колоколообразное сооружение без внутренних помещений, земляной холм, облицованный камнем, затем оштукатуренный и позолоченный. Свое происхождение ведет от могильного кургана; в самой глубине находится маленькая камера с мощами Будды или другими священными реликвиями.

[29]Речь идет о сангхе — монашестве.

[30]По другим сведениям, Нагарджуна жил в I–II вв.

[31]Донжон — четырехугольная башня в старофранцузских, особенно нормандских, замках. В отличие от башен на стенах замка донжон находится внутри крепостных стен и не связан с ними, это как бы крепость внутри крепости. Донжоны были не только оборонительным сооружением, но часто и непосредственным жилищем феодалов.

[32]Найку посвящен богине Аматэрасу, Гэку — богине злаков Тоёукэ.

[33]Селадон — тип китайской керамики эпохи Сун (X–XIII вв.) из фарфорообразной массы, покрытой светло-зеленой глазурью, состоящей из окислов железа. Более широкое значение — бледно-зеленый цвет вообще; иногда селадоновый — цвет морской волны. Французское название возникло по ассоциации с образом известного литературного персонажа, украшавшего свою одежду лентами зеленого цвета (франц. Celadon от лат. Celadon — имя лирического героя романа французского писателя О. д’Юфре «Астрея»).

[34]Речь идет о сюжетике изображений, использовавшейся при изготовлении нэцкэ.

[35]Гарда — деталь меча, защитная металлическая пластина, разделяющая клинок и рукоять.

[36]Перевод с яп. В. Н. Горегляда.

[37]Перевод с франц. И. Эльфонд.

[38]Техника украшения цубы (гарды) связана с именем Умэтады, это сочетание ажурного узора и рельефа; часть изображения изготовлялась отдельно, а затем вставлялась в заранее подготовленное гнездо, но швы заделывались так, что их не было видно.

[39]Перевод с франц. И. Эльфонд.

[40]То же.

[41]Согласно данным японских историков культуры, хлопок был ввезен в эпоху Камакура, то есть много позже появления буддизма, а разводиться начал в эпоху Муромати, то есть до конца XVII века (см.: Иэнага Сабуро. История японской культуры. М., 1972).

[42]Резервами в технике ручной росписи по ткани называется особый состав (обычно воск, реже, как в Японии и Индонезии, рисовая паста), предназначенный для нанесения на ткань перед окраской для того, чтобы выделить рисунок. Резерв может использоваться для нанесения контура или для покрытия отдельных участков ткани, чтобы при крашении участки ткани, покрытые резервами, не окрашивались. Если необходимо получить оттенки цветов, можно было процесс повторять.

[43]Перевод с франц. И. Эльфонд.

[44]Перевод с франц. И. Эльфонд.

[45]Сумах каучуконосный (лат.).

[46]Армитидж Кеннет (род. 1916) — британский скульптор, его творчество включало несколько этапов, обычно работал в бронзе (именно в тот период, о котором идет речь). Его стремление подчеркнуть фактуру материала могло привлечь внимание японского зрителя. Анри-Жорж Адан — французский скульптор XX века.

[47]Перевод с франц. И. Эльфонд.

[48]Маньеризм (итал. maniera — стиль, манера) — термин в изобразительном искусстве, введенный в XVI в. итальянским художником и биографом Вазари. В архитектуре, скульптуре и живописи подразумевается осознанное презрение к установленным правилам и классическим традициям; а также свойственные некоторым произведениям искусства метафорическая напыщенность, пристрастие к гиперболе и гротеску.

[49]Вообще техника мокусин предполагает последовательное наложение на сборную деревянную форму тканей, пропитанных сырым соком лакового дерева.

[50]Считается одним из величайших шедевров японской скульптуры, поскольку воспроизводит индивидуальный облик человека, хотя и озаренного ореолом святости и идеализированного.

[51]Техника отливки полых металлических изделий, при которой тонкий слой воска заключается между двумя слоями жаростойкой глины или гипса; воск растапливается, и в образовавшуюся полость заливается расплавленный металл; считается одним из основных методов литья. Сам термин обычно переводится как «исчезающий модельный слой».

[52]Эфталиты — белые гунны, объединение племен (V–VI вв.), образовавших государство на территории Средней Азии, Афганистана, северо-западной Индии и части Восточного Туркестана.

[53]Реликварий (лат. reliquiae) — ящичек с мощами святых, урна.

[54]Камайё — живопись, выполненная несколькими оттенками одного цвета (гризайль — только оттенками серого).

[55]«Кинетическое искусство» — термин, который используется для обозначения искусства, произведения которого либо сами находятся в движении, либо создают иллюзию движения; иногда приобретает расширительное значение, общепринятыми и сам термин и искусство становятся в 1950-е гг. и окончательно утвердились со времени выставки в Загребе в 1961 г.

[56]Вообще его учеником считается Окумура Масанобу.

[57]Речь идет о гравюрах с крупномасштабным изображением, где лицо занимает почти всю плоскость листа, обычно называемых «большие головы».

[58]Мерсье Луи Себастьян ( 1740–1814)— французский писатель. Книга, сделавшая его знаменитым, — «Картина Парижа» (1781–1789),социально-бытовые и сатирические очерки, — была запрещена Старым режимом. В XVIII веке на русском языке были известны переводы его пьес.

[59]Речь идет о европейской средневековой традиции изображать в тимпанах над главным входом в собор сюжет Страшного суда.

[60]Техника настенной живописи, при которой краски накладываются на сухую штукатурку.

[61]Иератизм (греч. hieratikos — культовый, священный) — обусловленные религиозно-каноническими требованиями торжественная застылость и отвлеченность изображений (человеческие фигуры в строго фронтальных позах, с неподвижным взглядом). Термин обычно применим к искусству Древнего мира и Средневековья.

[62]Клодель Поль (1868–1955) — французский писатель, автор ряда пьес (на пример, «Золотая голова») и поэтических сборников.

[63]Перевод с франц. И. Эльфонд.

[64]Перевод с франц. И. Эльфонд.

[65]Кокто Жан (1889–1963) — выдающийся французский писатель и деятель культуры, известен как драматург, актер и кинорежиссер, рисовальщик и живописец. Вдохновитель многих художественных начинаний эпохи.

[66]По данным Лингвистического энциклопедического словаря (М.: Сов. энциклопедия, 1999. С. 625), в японском языке 35 фонем, в том числе 5 гласных, 128 иероглифов.

[67]Кобаяси Масаки (14.02.1916—04.10.1996) — японский режиссер. После окончания университета Васэда с 1941 года в кино. Фильм «Харакири», посвященный эпохе самурайства, получил спецприз Международного кинофестиваля в Каннах (1963).

[68]Аннамо-латино-португальский словарь.

[69]Один из крупнейших японских писателей XX века Юсио Мисима в 1961 году написал рассказ «Патриотизм», а фильм снял в 1966-м. Считалось, что все копии картины были уничтожены по просьбе вдовы писателя. Но недавно негатив получасового фильма был найден в коробке из-под чая на складе, где хранится имущество, вывезенное из дома писателя. Фильм «Патриотизм» (Юкоку) осенью 2005 года выходит на DVD.

[70]Гомофония (греч.) — вид многоголосия, в котором один голос (мелодия) главенствует, а все остальные голоса играют подчиненную роль (гармоническое сопровождение, аккомпанемент).

[71]Ономатопея (греч.) — слово, образованное из звукоподражания; ср. рус.: хохотать, мяукать, ахнуть и т. п.

[72]Перевод с яп. Т. Соколовой-Делюсиной.

[73]Перевод с яп. В. Марковой.

[74]То же.

[75]Перевод с яп. В. Марковой.

[76]Перевод с франц. И. Эльфонд.

[77]Перевод с франц. И. Эльфонд.

[78]Использован фрагмент в переводе И. Львовой. Фразы, которые в нем отсутствуют, выделены квадратными скобками.

[79]Перевод с яп. В. Марковой.

[80]Перевод с франц. И. Эльфонд.

[81]Перевод Н. Конрада. Автор поменял местами участников диалога: в «Исэмоногатари», откуда взят этот фрагмент, первую танку произносит как раз Нарихира, вторую — героиня, будущая императрица Нидзё.

[82]Перевод с яп. А. Глускиной

[83]Перевод с яп. В. Макаровой