Характеристика российской школы национальной экономики

До сих пор от иных специалистов в области истории социально-экономических наук можно услышать высказывания, отрицающие наличие самостоятельной российской школы социально-экономической мысли. И главный довод сводится обычно к тому, что Россия в своем экономическом и социальном развитии всегда отставала от передового Запада, что ей приходилось копировать западный вариант экономического роста, повторять идеи западных ученых. Представление это давно уже стало настолько привычным и у нас самих, и за рубежом, что любые попытки заняться поиском самобытной идеи хозяйственного развития изначально расценивались как бесперспективные и бесполезные.

Показателен, например, такой факт, о котором рассказывает крупный российский предприниматель XIX в. Василий Кокорев в своей работе «Экономические провалы». В 60-х гг. известные ученые-экономисты и общественные деятели Ф. Чижов и И. Бабст начали издавать в Москве журнал «Вестник промышленности». Имена их были настолько звучны, что редакция журнала «Экономист», издававшегося в Брюсселе, обратилась с просьбой прислать переводчика для публикации в нем статей из «Вестника промышленности». Просьбу выполнили. Но когда через год Ф. Чижов, будучи в Брюсселе, посетил редакцию, его попросили взять обратно этого переводчика. Объяснили это тем, что экономические статьи «Вестника промышленности» не заслуживают перевода на французский язык, в них нет ничего своего, доказывающего оригинальность русского экономического мышления, и все-де вертится около давно известных европейских взглядов, во многом уже отживших свой век.

Конечно, можно выражать сожаление, возмущаться тем фактом, что долгие годы отвергалось существование российской школы социально-экономической мысли. Но нужны были аргументы, позволяющие доказать обратное. И ученому, взявшемуся за решение этой проблемы, предстояло проделать поистине титаническую работу, чтобы вернуть из небытия многие имена российских экономистов, выявить характерные особенности этой школы. Именно такой труд и взялся совершить академик Леонид Абалкин. В течение многих лет в свои монографии, статьи, доклады он обязательно включал материалы о российских предпринимателях, общественных деятелях, экономистах. Анализ их теоретического, публицистического наследия привел его к обоснованному выводу, что российская социально-экономическая школа все-таки есть. редставляющие ее оригинальные мыслители на протяжении нескольких столетий сформировали в своих работах и имеющий особенности предмет, и своеобразную методологию его исследования, и специфические черты практического использования полученных знаний, что отражает весомый вклад российских ученых в сокровищницу мировой экономической мысли.

Да, тема о смысле, характере и отличительных особенностях российской школы все еще остается дискуссионной. Но, думается, продолжаться ей недолго, если суммировать все аргументы, исследования и публикации работ российских экономистов хотя бы XVIII—XX вв., накопленные к настоящему времени, если непредвзято взглянуть на унаследованные от них традиции, явственно прослеживающиеся в трудах наших современников. Надежду, более того, обоснованную уверенность в скором завершении этой дискуссии и неизбежное общее признание нашей национальной школы как самостоятельного и весьма плодотворного течения в едином потоке мировой социально-экономической мысли вселяет знакомство с вышедшей недавно книгой Л. Абалкина «Очерки по истории российской социально-экономической мысли» (Москва — Тамбов: Изд-во Тамбов. гос. ун-та, 2009. 225 с.).

Несомненной заслугой академика Л. Абалкина является не только сама постановка вопроса о формировании в России национальной экономической школы, но и публикации работ многих ее представителей, а самое главное — теоретически обоснованная и фактологически доказанная характеристика ее особенностей.

Каковы же характеристики российской школы социально-экономической мысли? Академик Абалкин отмечает следующие ее признаки, основные узлы. Подчеркивая, что корни российской школы социально-экономической мысли уходят в далекое прошлое, ко времени Новгородско-Киевской Руси, он отмечает, что мыслители той поры выделяли особенности развития нашей страны. Уже тогда складываются принципиально иные, чем на Западе, отношения между государством и обществом. Государство, например, возникло не как результат насилия сильного над слабым, а как способ самоукрепления живущих на территории народностей, их защиты от внешнего врага и наведения порядка в хозяйственной жизни. Собственно говоря, уже в «библии» национального домостроительства, регламенте организации хозяйственной жизни русского дома — в книге XVI в. «Домострой» присутствует это положение. На протяжении веков, разумеется, происходит трансформация взаимоотношений государства и общества, но эти взаимоотношения сохраняются в своей основе. Восприятие государства как высшей защиты от любого зла всегда питало и научную мысль, и методы осуществления экономической политики. Думать иначе, пишет Л. Абалкин, значит забыть историю страны, мыслить абстрактно-схоластически.

Еще одна отличительная особенность российской школы — неизменная связь с реальной действительностью, стремление дать ответы на злободневные вопросы развития. Мощным двигателем экономической мысли всегда были российские реалии. Именно на этой основе и шло формирование реалистической политической экономии, выражавшей, как правило, интересы не одного какого-то класса или социального слоя, а всего народного хозяйства страны.

Значительное воздействие на общественное сознание, развитие общественных представлений и ценностей оказало, подчеркивает Л. Абалкин, принятие Русью восточного православия. Это не католицизм, не протестантство с его этикой индивидуализации, ориентацией на личное обогащение. В общественном сознании требование справедливости стояло обычно выше нормы закона. В православном понимании материальное богатство не суть жизни, главное — стяжать духа святого, накопить душевное богатство. Не ради богатства вещного трудится человек, не такова цель его деятельности. Эта мировоззренческая установка также вошла в сокровищницу идей российской школы социально-экономической мысли. Российские ученые всегда придают большое значение экономическому развитию нематериальных благ, культуре, просвещению.

Характерной чертой российской школы социально-экономической мысли, также отмеченной Л. Абалкиным, является особый подход к вопросам организации хозяйственной деятельности. Общинные, групповые, артельные структуры хозяйствования, коллективистские начала отличают наш хозяйственный строй. Российская школа социально-экономической мысли, выдвинувшая многих и многих замечательных ученых, всесторонне исследовала особенности организации в России хозяйственной жизни (М. Туган-Барановский, И. Янжул, А. Чупров, А. Чаянов), показала, как они влияли на развитие производительных сил, на их использование. Значительным является и вклад российских экономистов в учение о кооперации.

Остановимся и на таком существенном, крайне актуальном выводе из анализа особенностей российской школы социально-экономической мысли, который заключается в том, что представители национальной школы всегда рассматривали народное хозяйство как единый, целостный организм, а не как совокупность отдельно стоящих хозяйств, разрозненных экономических единиц. На этой методологической основе исследуются вопросы сбалансированности, пропорциональности, согласованности воспроизводственного цикла всего народного хозяйства.

К тому же российская школа социально-экономической мысли была свободна от догматов, теоретических установок, которые принимались раз и навсегда, считались неприкосновенными. Как реалистическая школа, она анализирует то, что есть, при помощи статистики, наблюдений, различных методов социально-экономического анализа. Благодаря этому развивалась и сама статистика, а анализ и выводы ученых приобретали особую обоснованность, доходчивость и жизненность. Национальная школа очень позитивна, нацеливает на созидательную работу, вселяет уверенность в том, что у России есть все возможности достойно ответить на вызовы времени, идет ли речь о XVII в. или XX—XXI вв.

Этот присущий российской школе социально-экономической мысли позитивный заряд очень важен, он позволяет уверенно смотреть в будущее, не пугаясь исторической перспективы.

Отечественная школа, в отличие от всех прочих, анализирует не только реалии хозяйственной жизни, но и реального, конкретного человека, а не какого-то абстрактного хозяйствующего субъекта, учитывает запросы этого живущего в конкретном обществе, в конкретной исторической среде человека, имеющего свои интересы, свои представления о государстве, действиях властей, судьбах страны, задачах предпринимателей, реализующего свой творческий потенциал. Развитие человека подразумевается как высший критерий экономического прогресса.

В экономике очень важное значение имеют традиции, культура, обычаи, язык, менталитет, общественное настроение, характер взаимоотношений между старшими и младшими, начальниками и подчиненными. Такой взгляд на экономику, по сути дела, открывает новую дверцу в исследованиях для молодых ученых, побуждает их развивать социально-психологические основы экономических дисциплин, новые подходы к управлению.

Признание российской школы социально-экономической мысли важно не только потому, что позволяет утвердить приоритеты работ отечественных ученых во многих областях общественных наук. Традиции и ценности, отраженные в трудах представителей этой школы, дают столь необходимые в экономической политике ориентиры, характеризующие национальный менталитет, систему ценностных предпочтений, координаты восприятия добра и зла в экономической жизни, приемлемого и недопустимого в ней исходя из особенностей отечественной культуры, нравственности, духовного мира. Уроки и заветы российской школы заставляют современных ученых, государственных, политических и общественных деятелей мыслить и действовать в понятном и допустимом для населения русле, а не придерживаться чуждых национальному духу идей и учреждений. Скажем, если истово исповедовать у нас голое потребительство, безудержную погоню за обогащением, корысть и бездушное отношение к беднейшим категориям населения, то неизбежным следствием этого станет формирование резко отрицательного общественного мнения о проводимых реформах. Как уже отмечалось, российская школа социально-экономической мысли всегда отстаивала необходимость накопления не только материальных, но и духовных благ, нематериального богатства. С этих позиций становится понятным и отношение российских предпринимателей к благотворительности, их активное участие в социально значимых проектах. Современная же экономическая политика далеко не в полной мере учитывает эти традиции, не очень-то способствует укреплению социальной ответственности бизнеса.

Важно напомнить и другой урок российской школы социально-экономической мысли, которая неизменно и обоснованно отстаивала тезис о недопустимости резкого социального расслоения в обществе, таящего опасности социальных потрясений. Теперь же Россия выглядит значительно хуже многих стран по показателям разрывов в доходах, обеспеченности, качеству жизни разных слоев населения. Не отвечают национальному менталитету и положениям отечественной школы постоянные призывы всячески ограничить участие государства в хозяйственной жизни, попытки государства и чиновничества навязать бизнесу выгодную лишь для них модель поведения, а не предоставить ему необходимую свободу действий.

Целевые установки, методологические приемы и инструментарий отечественной школы открывают возможность успешного использования достижений мировой экономической науки, позволяют им прочно укорениться в национальной почве. Без этого конструктивного взаимодействия удачный в других странах опыт хозяйствования не приживается, отторгается, наталкивается на непонимание и даже враждебное отношение участников хозяйственной жизни. Здесь важно и свойственное русской экономической школе тщательное изучение с учетом территориального разнообразия местного опыта хозяйствования, особенно на основе богатого статистического материала, специальных обследований, экспериментов, опросов.

К сожалению, в «Очерках...» Л. Абалкин пишет, что цикл лекций о выдающихся в этой области знаний российских ученых им закончен. Но если говорить об экономической науке в целом, то думается, что публикацией таких работ он только открывается. Еще многое и многое нам предстоит вернуть из тени забвения, открыть заново. Свободный, творческий обмен мнениями о прошлом, настоящем и завтрашнем дне российской экономической науки, разговор о месте России в мировой истории экономической мысли должен быть продолжен, он крайне необходим.

Это и приглашение вести исследования по данной проблематике молодым ученым, и надежда на то, что и Л. Абалкин не устранится от нее полностью, особенно в изучении творчества экономистов советского периода, который, по сути, мало освоен подлинно научными исследованиями. В основном они ограничиваются лишь проблемами социалистического строительства, однако ученые-экономисты поднимали и другие вопросы, «спорили» с командно-административной системой, указывали на ее недостатки, хотели улучшить советскую экономику, в той или иной степени готовили ее последующую трансформацию. Надо вспомнить, что Советский Союз оказал решающее воздействие на социализацию хозяйственной жизни во всем мире, и показать вклад советских ученых в развитие идей социализации экономики. Наш нынешний путь от командно-административной системы к рыночной, к экономике инновационной, экономике знаний ученые-экономисты также исследуют, отнюдь не повторяя тезисы западных учителей. Социальный вектор рыночных и инновационных преобразований остается важнейшим вопросом их проведения, и здесь можно видеть много оригинальных подходов наших ученых, развивающих наследие национальной школы. И сегодняшний кризис, и меры, принимаемые государством, и меры, предлагаемые учеными, также свидетельствуют о своеобразии нашей научной традиции, сохранившей все ценное из творческого наследия российской школы социально-экономической мысли.