Новый член семейства

Ячейку пчелы-листореза с мелиттобией я тщательно оберегал. Очень уж хотелось получить потомство от чудо-наездничка, которого я считал в наших сибирских краях весьма редким (лишь на следующий год убедился, что это обычный и массовый паразит пчел для этой местности). Пристально следил за неспешным ходом дел в зеленой каморке. Описаний жизни мелиттобий, сделанных Малышевым и другими авторами, я тогда еще не читал, и поэтому все происходящее было для меня неожиданным, новым и таинственным.

Вот мелиттобия ползает неторопливо по толстенной белой личинке, напоминающей перекормленную свинку, щупает ее, колет яйцекладом, подолгу облизывает места проколов. Вот она умывается, тщательно обтирая лапки, брюшко, крылышки. Вот в складках тела обреченной толстой личинки появились первые яйца, и их делается с каждым днем все больше и больше. Вот многие из яиц как-то незаметно превратились в личинок: оболочка яйца очень тонкая, прозрачная, лопается и сползает почти незаметно, а может, и просто рассасывается, и вот уже на жемчужных мешочках видны поперечные складки между сегментами — это уже личинки.

Как эти крохотные червячки сосут свою жертву? Головой к ее покровам они даже не прикасаются, где у них головной конец тела, в первые дни и не поймешь. Личинки с поверхности влажны, и это обеспечивает им фиксацию на теле жертвы; впрочем, держатся они на ней очень слабо. И вот лежат червячки эти на жертве, приклеившись боком, и толстеют. А жертва худеет. Снимешь личинку осторожно иголкой, перенесешь на другое место жертвы — она приживается и там. А под ней, на теле жертвы, ни дырочки, ни пятнышка. Может быть, соки просачиваются прямо через покровы той и другой личинки, заставляя одну худеть, а другую толстеть: происходит как бы диффузия жидкости через двойную мембрану? Или, может быть, личинка мелиттобии выделяет какой-то секрет, растворяющий покровы хозяйки, и незаметно посасывает выступивший «бульон»? Сказать трудно, нужны более внимательные наблюдения. Во всяком случае, личинки все лежат спокойно, бочком, часто в стороне от точек «инъекций» мамаши, и не вгрызаются головным концом тела в пищу, как это делают, к примеру, личинки паразитических мух-тахин или наездников покрупнее. У кормящейся личинки мелиттобии, где просвечивают пищеварительные органы, видна иногда как бы пробегающая волна: значит, «трапеза» идет полным ходом.

Перед тем как стать куколками, личинки проделывают гигиеническую процедуру: опоражнивают кишечники (повсюду виднелись темные извитые шнурки помета). У наездников во время кормежки и роста личинок гадить не полагается (чистота — залог здоровья), и весь запас помета выбрасывается только единожды перед окукливанием.

Наконец, некоторые куколки потемнели, и вскоре появились на свет молоденькие мелиттобии, точь-в-точь такие же, как их матушка. Каждый день приносил новое пополнение, и вскоре в склянке ползал добрый десяток темных изящных насекомых.

И вдруг из одной куколки появилось очень странное, необычное существо. Оно было не черным, а бледно-рыжым, каким-то кургузым, с узловатыми кривыми усиками и укороченными недоразвитыми культяпками вместо крыльев. «В семье не без урода» , — решил я. Мне нередко приходилось видеть насекомых с браком, родившихся то со слипшимися крыльями, то с укороченной ногой. Уродливая мелиттобия смешно ковыляла но стеклу пробирки, задрав свои никудышные крылышки, и, как видно, нисколько не расстраивалась. Иногда она натыкалась усиками на какую-нибудь из своих сестер, и если та сторонилась и спешила уйти, эта торопливо гналась за ней. «Странно , — подумал я, — откуда у дефектного насекомого столько энергии? Да и повадки какие-то другие. Неужели и у них физическое уродство налагает печать на характер и поведение?»

Я переключил увеличение бинокулярного микроскопа, чтобы рассмотреть уродца более крупным планом. Был как раз удачный момент: набегавшееся насекомое решило, как видно, передохнуть и остановилось в удобном для меня участке пробирки (преломление ее стекла мешало смотреть внутрь пробирки через микроскоп).

Нет, тут что-то не то, уродцы такими не бывают. Насекомое это вообще не напоминает наездника. Голова крупная, широкая, а глазки крохотные, точечкой, в то время как у мелиттобии глаза большие, фасеточные. Жвалы тоже не такие, как у мелиттобий, а узкие и острые. А вот усики не просто уродливо-узловатые, как мне показалось с первого раза, а очень сложной конструкции и имеют на первом членике (считая от головы) специальное расширение, как бы объемистый карман, оттого и кажутся раздутыми. Да и крылья укорочены слишком симметрично, совсем не по-уродливому.

Еще один вид паразита? Но кто это? Странное насекомое немного походило на муравья, но необычные усики, крылья и точечные глаза говорили о принадлежности к другому племени.

И вдруг я все понял. Уродец, наткнувшись на одну из мелиттобий, пришел в явное возбуждение, забегал вокруг нее, смешно приподняв туловище на кривых ножках и оттопырив крылышки вертикально вверх. Потом прикоснулся усами к ее усикам и с этакими постукиваниями загнал их кончики в просторные карманы своих усов. Эти удивительные манипуляции следовали одна за другой, и темп их все убыстрялся.

Сомнений быть не могло — это самец.