Либеральное мировоззрение в работах Б.Н. Чичерина, П.И. Новгородцева, В.С. Соловьева, И.А. Ильина, Н.А. Бердяева и др.

Идея свободы получила развитие в работах Бориса Николае­вича Чичерина (1828—1904), но не с бунтарско-революционных, а с либеральных позиций. Суть философско-правового либера­лизма Б. Н. Чичерина заключается в том, что он рассматривал человека как изначально свободное существо. С его точки зре­ния, существует три уровня либерализма: уличный (своеволие), оппозиционный (недовольство властью) и охранительный (гармония свободы, власти и закона).

Отслеживая динамику развития свободы, Б. Н. Чичерин вы­делял в этом процессе четыре ступени: личность и общество, право, нравственность, человеческие союзы.

На первой ступени человек является носителем свободной воли, лицом, наделенным определенными правами. Но, живя в обществе, он вынужден ограничивать свою свободу, действо­вать по общим для всех правилам, т.е. по закону.

На второй ступени происходит поляризация свободы и за­кона. К тому же закон может быть принудительным, ограни­чивающим внешнюю свободу человека. Такое принуждение порождает право.

На третьей ступени закон выступает как добровольный (в духе кантовского категорического императива), порож­дающий нравственность, которая ограничивает внутреннюю свободу (свободу воли) человека.

Наконец, на четвертой ступени благодаря таким социаль­ным институтам, как семья, гражданское общество, церковь и государство, свобода человека находит высшее проявление. Поэтому в отличие от М. А. Бакунина Б. Н. Чичерин считал го­сударство необходимым органом, защищающим права и сво­боды граждан, а его гармоничные взаимоотношения с гражда­нами — залогом всеобщего блага.

Б. Н. Чичерин обосновал проблемное поле философии пра­ва как научной теории. Ее методологическую роль он видел в том, что она, во-первых, служит критерием согласования прав и обязанностей, которого не может дать практический опыт; во-вторых, позволяет уточнить исходные понятия правовой науки — сущность права, источники права и т.д., которые сама правовая теория не способна определить, не выходя за рамки своей специальной тематики; наконец, в-третьих, объясняет природу и предназначение человека как субъекта и объекта правовых отношений.

Основное содержание философии права, с точки зрения Б.Н. Чичерина,— естественное право как система неписанных норм и правил, вытекающих из естественной природы и разума человека. Такие нормы и правила служат основа­нием, принципами создания позитивного права — учения о правде, справедливости и равенстве. Право Чичерин по­нимал как внешнюю свободу, определяемую общим законом, т.е. зафиксированными нормами. Право возникает на началь­ной стадии развития человеческого общества для взаимного ограничения свободы во имя справедливости. «Справедливым считается то,—писал Чичерин, — что одинаково прилагается ко всем. Это начало вытекает из самой природы человеческой личности: все люди разумно-свободные существа, все созданы по образу и подобию Божьему и, как таковые, равны между со­бою»[3]. Если естественное право выполняет преимущественно методологически-рекомендательную функцию, то позитивное право — принудительную.

На позициях либерализма стоял и другой русский фило­соф права Павел Иванович Новгородцев (1866—1924). Одна­ко в отличие от позиции Б. Н. Чичерина его либерализм ин­дивидуалистичен. В соотношении «индивид — государство» он вслед за И. Кантом отдает приоритет индивиду, личности. Человек, по П. И. Новгородцеву, одновременно и духовно са­мостоятелен, и духовно един с другими людьми. Личность является абсолютной ценностью, свободной от вмешатель­ства государства.

Взгляды П. И. Новгородцева на предмет философии права были близки к чичеринским. Он рассматривал ее как учение о естественном праве, которое является идеалом как для пра­вовой действительности, так и для позитивного права. С его точки зрения, термин «естественное право» устарел, поскольку естественное право меняется по мере развития человечества так же, как меняются и его составляющие — идеалы, планы грядущих событий, проекты будущих реформ и т.п. Поэтому, считал П. И. Новгородцев, точнее говорить не о естественном, а об идеальном праве. Такое право — не долженствование, как у И. Канта, и не реализация разума, как у Г. Гегеля, а должен­ствование с учетом прав личности, семьи и общества.

Трактовка права с религиозно-философской позиции при­надлежит выдающемуся русскому философу Владимиру Сергее­вичу Соловьёву (1853—1900). В русле идеалистического подхо­да к объяснению действительности B.C. Соловьёв полагал, что естественное право — это общая идея права, в основе которой лежат понятия «личность», «свобода» и «равенство».

Сущность права В. С. Соловьёв усматривал в свободе лич­ности. Причем в свободе, неразрывно связанной с равенством, ибо свобода становится правом лишь при условии равного на нее права других. Право без свободы — насилие, право без общего равенства — неправда, утверждал В. С. Соловьёв в тру­де «Право и нравственность». Но не всякое равенство делает свободу правом, а лишь равенство справедливое, равенство в должном. Оно возможно, лишь когда регулируется право­вым законом.

Таким образом, В. С. Соловьёв обозначил пути решения про­блемы соотношения закона и права, провозгласив безусловное требование: закон должен соответствовать праву, т.е. должен предполагать равенство всех перед его предписаниями и сво­боду тех, к кому он обращен.

Большое внимание философ уделял проблеме соотношения права и нравственности. Отмечая их взаимосвязь, называя право нравственным явлением, В. С. Соловьёв в духе гегелев­ской трактовки рассматривал право как минимум нравствен­ности. Различия между правом и нравственностью он проводил по трем основаниям: по широте требования — нравственные требования выступают в форме идеала, поэтому они не име­ют ограничений, а правовые требования ограничены; по сте­пени нормативности — нравственные требования не предписы­вают, как поступать, а дают возможность выбора, правовые же требования четко предписывают, как поступать или как не по­ступать; и по способу выполнения требований — нравственные требования выполняются добровольно, а правовые — по при­нуждению.

В. С. Соловьёв рассматривал право как условие нравствен­ного прогресса, показатель уровня нравственности.

Великий русский мыслитель Николай Александрович Бердя­ев (1874—1948) излагал философско-правовые взгляды в русле религиозно-идеалистической концепции, усиленной персона-листическими идеями,.

Персоналистическое кредо Н.А. Бердяева гласит: лич­ность — это самоценность и самоцель; нет ничего выше лич­ности (кроме Бога), личность — это идеал, и никакой закон к ней неприменим. Личность не может быть объектом, она всегда субъект, но существующий в открытой системе и стре­мящийся к объективации. По Бердяеву, объективация идет по двум направлениям: по социальному — через признание и подчинение личности существующим в обществе нормам и различным институтам; и по экзистенциальному — через духовное единение с Богом в творчестве. Первое — это путь рабства и нивелирования личности, ведущий в царство Кеса­ря, второе — путь обретения личностью свободы через само­преодоление, и ведет он в царство Духа.

Задача человека заключается в преодолении царства Ке­саря и обретении свободы в царстве Духа. В контексте это­го противостояния двух царств Н.А. Бердяев (а вслед за ним и философы либерального толка) утверждал, что государство не может быть правовым в принципе, что ценность личности всегда выше ценности государства. А огромное значение права определяется его предназначением гарантировать и охранять минимум свободы, защищать человека от тотального подчине­ния материальным условиям, от любви или ненависти другого человека. Свобода и независимость личности требуют того, чтобы в основу государства была положена не только любовь, но также принуждение и право.

В развитии русской философско-правовой мысли нача­ла XX в. видное место занимал спор Л. Н. Толстого и И.А. Ильи­на о возможности сопротивления злу силой.

Как известно, Лев Николаевич Толстой (1828—1910) пола­гал невозможным силой сопротивляться злу, ибо любая сила, даже направленная против очевидного зла, безнравственна. На зло, по его мнению, нужно отвечать добром, ненасили­ем, и тогда совершающий зло устыдится и откажется от злых деяний.

Позиция Ивана Александровича Ильина (1883—1954) была принципиально иной. Он считал, что насильник и пресекаю­щий насилие совершают принципиально разные деяния. Пре­секающий зло сам зла не совершает, не грех творит, а несет служение. Да, соглашался И. А. Ильин, насильственное пресече­ние зла есть отступление от совершенства, но там, где правед­ный исход невозможен, сопротивление злу силой, пресечение зла необходимы.

Кроме того, И. А. Ильин большое внимание уделял про­блемам правосознания. В частности, он отмечал, что утрата религиозности в Советской России привела к кризису право­сознания, который выражается в отрицании личности, веры, семьи, родины и права как высших и самостоятельных ценно­стей; в сведении человеческой жизни к материальному благо­получию; в неверии в силу личной свободы; в почитании дик­таторства, вражды, всеобщей бедности и уравниловки. Такое «правосознание», констатирует И.А. Ильин, уничтожает право и утверждает произвол.

Видя в правосознании источник права и орган правопоряд­ка, Ильин отводил ему огромную роль в жизни человечества. Источником правосознания служит внутренний мир человека. Именно человек творит законы в соответствии с правосозна­нием. Формируют подлинное правосознание три основных за­кона, сформулированные И. А. Ильиным:

1) добровольно соблюдай действующие законы и борись за новые законы в рамках конституции;

2)обрети свободу через добровольное самообязывание и ищи свободу только через закон и посредством закона;

3) закон должен быть основан на естественном христиан­ском правосознании.

Русская философско-правовая мысль имеет глубокие и мощ­ные исторические корни. В процессе развития она приобрела ха­рактерные особенности, вместившие национальное и мировое философско-правовое знание. Основные из них следующие:

—взаимопереплетение и взаимодополнение морали и пра­ва, единство нравственных и правовых норм, стремление при­дать праву черты нравственности;

—правовой этатизм, т.е. признание доминирующей роли государства как в жизни общества, так и в сфере правовых от­ношений;

—постоянный поиск свободы и идеальных правовых регу-лятивов через христианство.

Очевидно, большая часть этих особенностей претворилась в особую «русскую» правовую ментальность, сохранившуюся до наших дней. Значение российской философии права, пре­жде всего, состоит в том, что она неразрывно связана с «русскостью» как особой ментальностью.

С ликвидацией частной собственности и установлением в качестве «единственно верной» марксистской идеологии в Со­ветской России (а затем и в СССР) философия права фактически прекращает существование. В теоретико-методологическом плане это объясняется тем, что марксистская концепция ком­мунизма предполагала такое социальное устройство, при ко­тором не будет ни частной собственности, ни государства с его функциями насилия и подавления, а, следовательно, исчез­нет и право как социальный институт. Ведь право, по мнению марксистов,— атрибут эксплуататорского общества, обре­ченный на умирание. Потому что осуществление принципа «каждый по способностям, каждому по потребностям» пред­полагает такое развитие самосознания личности, при котором обществу будет достаточно одних нравственных норм и норм коммунистического самоуправления. Правда, произойдет это не в одночасье, поэтому на низшей ступени коммунизма — при социализме — право еще функционирует как средство экспро­приации эксплуататоров, подавления сопротивления буржуа­зии, регулятора распределения продуктов и труда.

В соответствии с этими установками философия права трактовалась в юридическо-позитивистском ключе как «на­ука о наиболее общих теоретико-мировоззренческих про­блемах правоведения и государствоведения»[4]. Более того, в марксистско-ленинской интерпретации философия права теряет философское содержание, статус философской систе­мы знаний и «выступает как один из аспектов теории государ­ства и права — обобщающей, общетеоретической дисципли­ны в системе юридических наук»[5]. В итоге в советский период социальную философию заменил исторический материализм, а философские проблемы права лишь частично рассматрива­лись в контексте проблемы общественного сознания.

В то же время практика строительства социализма не впи­сывалась в теоретическую формулу коммунизма, разработан­ную К. Марксом и Ф. Энгельсом. Замена правовых отношений на «уравниловку», тоталитаризм и принуждение к труду создали фактически неправовую ситуацию в обществе. Тем не менее, она требовала духовно-мировоззренческого обоснования, в чем и преуспели апологеты марксизма. Они доказывали приори­тетность классовых интересов над интересами личностными и общечеловеческими. Философско-правовой уровень осмыс­ления правовой реальности заменяется неким суррогатом философско-правового знания в форме концепций «пролетар­ского права», «революционного права», «социалистического права», у истоков которых стояли Д. И. Курский, П. И. Стучка, Е. Б. Пашуканис, А. Я. Вышинский, П. Ф. Юдин и др.

Однако жизнь подтвердила справедливость пророчества классиков философии права — человеческое сообщество не мо­жет существовать без правовых отношений. Когда это стало ясно даже самым ортодоксальным партийным функционерам, были выработаны спекулятивные по форме и аналогичные по содер­жанию концепции «отмирание права через его укрепление», «общенародной собственности». Они оправдывали эксплуата­цию государством (точнее, партийно-государственной элитой) своих граждан.

И только к середине 80-х годов, когда с очевидностью обо­значились тупиковость и утопизм (впрочем, привлекательный) марксистской концепции развития общества, начинают появляться отдельные статьи философско-правового содержа­ния. Существенный вклад в возрождение философии права как научной дисциплины внесли С. С. Алексеев, В. Д. Зорькин, B.C. Нерсесянц, В. А. Туманов и др. Разрабатываются кон­цепции «цивилитарного права» (B.C. Нерсесянц), «гумани­стического права» (С. С. Алексеев). Однако, в силу того, что к философско-правовой проблематике первыми обратились юристы, а не философы, философия права стала трактоваться преимущественно в юридическом контексте, что вовсе не ума­ляет заслуг юристов-профессионалов в возрождении в России этой отрасли философии.

[1] Цит. По Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль X—XVII веков. М., 1990. С. 99.

[2] См., напр.: Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1998. С. 510.

[3] Чичерин Б. Н. Философия права. М., 1990. С. 96.

[4] Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 734.

[5] Там же. С. 735.