Взгляды позитивизма XIX века.

В 30—40-е годы XIX в. возник позитивизм, родоначаль­ником которого считается Огюст Конт (1798—1857). Пози­тивизм стремится сделать философию «полезной» наукой. О. Конт утверждал, что только те системы знаний являются научными, которые «верифицируются», т.е. подтверждают­ся опытом.

Распространяя свою концептуальную установку на сферу права, Конт видел причину плюрализма мнений в обществе в разногласии умов. Этот плюрализм ведет к кризису обще­ства, его дисфункциональности. Для создания стабильного общества необходимо опираться не на словесные химеры, ко­торых никто не видел («абсолютная идея» Гегеля или «монада» Лейбница), а на устойчивые верифицируемые истины и веру, основанную на этих истинах.

Такими истинами, считал Конт, выступают естественные законы. Познавая их и действуя в соответствии с ними, чело­век выполняет долг и обретает свободу. Свобода у Конта, как и у Спинозы,— познанная необходимость, а в сфере права — это выполнение долга.

На позитивистских позициях стоял и английский теоретик права Дж. Остин (1790—1859), который в «Лекциях о юри­спруденции или философии позитивного закона», провозгла­сил известную формулу «закон есть закон». Его исходная по­зиция заключалась в стремлении «очистить» право от морали, психологии, политики и других неправовых составляющих, делающих право неконкретным, размытым. Право как наука должно изучать правовые факты, опираясь не на моральные, по своей сути неконкретные, положения, а на систему юриди­ческих принципов и норм, строго определяющих обязанности и последствия за их неисполнение.

Право нельзя оценивать с нравственных или политических позиций. Общественное мнение, например, не относится к сфе­ре права. Оно является «позитивной моралью», где уместны нравственные характеристики — «доброе», «злое», «хорошее», «плохое» и т.п. Право таковым быть не может. «Право есть пра­во», а «закон есть закон». Для определения позитивного права Дж. Остин ввел понятие позитивной морали, которая призвана определять нормативные требования, связанные с правилами этикета и моды, нравственных норм защиты чести. Позитив­ная мораль не должна оказывать на право регулятивное воз­действие. То же относится и к религиозным нормам. Дж. Остин признает в качестве законотворчества позитивно-правовое нормотворчество судов, т.е. во главу угла ставит традиции ан­глийского прецедентного права.

Автором термина «философия права» явился немецкий юрист Г. Гуго, который использовал его для более краткого обо­значения «философии позитивного права». Он предложил и кон­цепцию философии права, которая поддерживается и по сегод­няшний день некоторыми юристами. Гуго считал философию права составной «философской частью учения о права». Теория права, согласно Гуго, должна состоять из трех частей: юридиче­ской догматики, философии права и истории права. Для юри­дической догматики, которая занимается позитивном правом и представляет, по его словам, «юридическое ремесло», харак­терны эмпирические знания, юридические факты. А философия права и история права составляют «разумную основу научного познания права».

Можно сказать, что подобный подход к философии права Гуго распространял на всю юриспруденцию. По его мнению, юриспруденция призвана основываться не на идеалах законо­дателя, а на исторических данных, которые должны рассматри­ваться через «апологетику позитивного права по принципам чистого разума».

Законодательство же — это проявление политики целесоо­бразности того или иного правоположения. Целесообразность проявляется в юриспруденции многообразно — с технической, прагматической, юридико-антропологической сторон и др. При этом, подчеркивал Гуго, надо изучать проблемы права, прежде всего, из сердцевины юридического эмпирического опыта, а не выводить из некоторых общих начал. Эти идеи Гуго были направлены против признания философии права частью фило­софии, против заимствования юриспруденцией философских идей и методов.

Вместе с тем, философия права в развитии не смогла «миновать» общие философские принципы. В связи с этим изучаемая нами наука представлена такими основными философско-правовыми учениями, как позитивизм, фено­менология, экзистенциализм и т.п. Безусловно, Г. Гуго ока­зался прав в том, что право без учета его исторического раз­вития и эмпирического юридического опыта философски понять невозможно.

Если обратиться к спору Г. В. Ф. Гегеля с Г. Гуго по пробле­ме предмета философии права и его статуса — принадлежит он философии или юриспруденции, — то можно сказать, что каждый из них по-своему прав. Совершенно очевидно, что как нет философии права без права, так и нет философии пра­ва без философии; как нельзя понять правовую реальность без эмпирических фактов, так нельзя понять ее вне общих начал правового бытия и их познания.