НАУКА И ТЕХНОЛОГИЯ В КОНЦЕ XX ВЕКА

Наука и технология как причины глобальных проблем и средство их решения. Революция в биологии. Генная инженерия и биотехнология. Нанотехнология. Синергетика как новое мировидение. На пороге психологической революции. Психотехнологии. Этические аспекты новых технологий. Научная и техническая деятельность общества в современной картине мира. Концепция космической антропоэкологии. Цифровая революция. Наука на пороге XXI века: становление новой формы научного знания, интеграция с древневосточной мудростью.

ынешнее столетие знаменито целым рядом научных, технических и технологических достижений, которые носят двойственный характер, ибо они принесли пользу и одновременно породили новые проблемы. Успехи в области физики, химии и космотехники позволили овладеть микро- и макрокосмосом, что значительно продвинуло научно-технический прогресс. Вместе с тем они предоставили человечеству Средства для самоуничтожения в контексте ядерной и космической войн. Не менее значимо и то, что ранняя история электронно-вычислительных-машин переплетается с развитием радаров и атомного оружия в период второй мировой войны. Первый электронный компьютер ЭНИАК, собранный для армии США, всту­пил в строй в 1946 году. Он содержал 18 000 электронных ламп, весил 30 т и потреблял 50 000 Вт энергии. 40 лет спустя компьютер содержал всего лишь микрочип в 25 квадратных миллиметров, работал в 100 раз быстрее и был в 10000 раз надежнее, а потреблял всего 1 Вт электроэнергии. Это стало следствием изобретения транзистора в «Белл лабораторис» (США) в 1947 1948 годах, которое возвестило о начале цепи развития, счи­тающейся многими величайшей революцией в истории технологии. «Безусловно, изменения в производ­ственных технологиях, вызванные использованием микроэлектроники, - подчеркивает М.Тейч, - далеко превосходят новаторство технологий, которые возник­ли и развились в период промышленной революции». Сейчас в "историческом процессе на передний план вы­двинулись наука и технология, которые генерируют проблемы, в том числе и глобальные (экологические, демографические, наркомания, СПИД, истощение нево­зобновляемых ресурсов и пр.), и стремятся решить их.

Достижения современной науки и технологии помо­гают человечеству в условиях глобальных проблем со­временности увидеть альтернативу выживанию. Тако­вой может быть синтез достижений микроэлектроники, информационной технологии и генной инженерии. Ор­ганический мир возникает, развивается, воспроизводится и совершенствуется естественным путем, однако жизнь живых существ быстротечна. Рассматривая эту проблему, отечественный ученый В.Д. Дорфман замеча­ет: «Удастся ли когда-нибудь совместить вечность кристалла и самовоспроизводимость белковых организмов в едином совершенном сверхорганизме - величайший вопрос, на который предстоит ответить, быть может, уже следующему веку»- Он занимается радиоэлектро­никой, ее новейшими направлениями, в т. ч. и развити­ем биокомпьютерных систем, и считает, что необходи­мо использовать достижения электроники и биотехно­логии, физики твердых тел и информатики для совер-шенствовашм человека.

Уже сейчас биоэлектроника достигла на этом на­правлении достаточно ощутимых результатов. Напри­мер, для слепых созданы миниатюрные телевизионныекамеры, встроенные в очки. Принятое ими изображение подвергается обработке суперминиатюрной ЭВМ, трансформируется в электрические сигналы и передает­ся в мозг человека по вживляемым в него электродам, которые покрыты протеином. И хотя полученное изо­бражение не совсем ясно, слепой человек получает воз­можность ориентироваться в пространстве, различать темноту и свет. Аналогично можно использовать ре­зультаты генной инженерии и биотехнологии не только для того, чтобы решить продовольственную проблему, но и - экологическую и т.д.

Для нас существенно то, что во второй половине на­шего столетия произошла «биологическая революция», положившая начало «новой биологии», важное место в системе которой занимает генная инженерия. В отличие от предыдущих эпох развития человечества с его мно­гообразием культур, когда человек манипулировал ге­нами большей частью бессознательно, сейчас появилась вполне реальная возможность (и это принципиальная возможность) создания человека по генетической инст­рукции в лабораторных условиях. Мы не говорим уже о том, что методами генной инженерии получают расте­ния и животных с некоторыми заранее запрограммиро­ванными свойствами. Так, в настоящее время россий­скими учеными методом тончайшей генной инженерии уже получили более 100 новых типов животных (овец, кроликов и пр.). Генная инженерия является культурной инновацией, ибо она есть прямой результат длительно­го развития европейской культуры вместе с такой ее специализированной сферой, как современная наука. Генная инженерия поистине культурная инновация, ставшая уже социокулътурным фактом, гак как затра­гивает практически все сферы и пласты культуры и со­циальной жизни: возможности и последствия ее имеют отношение к преобразованию природных биосистем, к экономике, правовым нормам, идеологии, политике, нравственным ценностям, религиозным принципам, эстетическим ориентациям, идеалам гуманизма и пр. Генная инженерия заставляет нас изменять представле­ния о взаимосвязи между миром природы и социкультурным миром (понятно, свой вклад сюда вносят экология, социобиология и другие дисциплины), оче­видно, в ближайшем будущем они претерпят карди­нальные изменения.

В основе генной инженерии и лежит знание о свойст­вах ДНК, полученное благодаря исследованиям в об­ласти молекулярной генетики, занимающейся расшиф­ровкой не только генетического кода, но также тонкой и сверхтонкой структур нуклеиновых кислот. Разработ­ке методов генной инженерии способствовали достиже­ния в области вирусологии (исследования бактериофа­гов), бактериологии (углубленное изучение физиологии, генетики и молекулярной биологии кишечной палочки, а также изучение плазмид - небольших кольцевых мо­лекул ДНК) и энзимологии (открытие ферментов рест­рикции). Накопленные знания в названных областях современной биологии позволили создать генную ин­женерию, причем решающую роль здесь сыграла моле­кулярная биология.

Именно она раскрывает перед генной инженерией новые перспективы, что особенно ярко видно в наше время. Эта отрасль науки получила начало свыше 40 лет назад, когда Дж.Уотсон и Ф.Крик создали модель про­странственной структуры (двойной спирали) дезокси-рибонуклеиновой кислоты (ДНК). С тех пор акцент научных исследований переместился на изучение моле­кулярной основы генетического разнообразия и стан­дартизацию методов получения новых сочетаний генов путем техники так называемых рекомбинантных ДНК, когда ученые с помощью фрагментов ДНК кольцевой формы (плазмидного вектора) осуществляют генный сплайсинг. Эта методика открыла новый простор ген­ной инженерии и привела к созданию трансгенных ор­ганизмов, т.е. организмов, содержащих генетический материал, в который был искусственно введен фрагмент ДНК из другого, неродственного организма. Такие ме­тоды уже используются в производстве инсулина, ип-терферона и гормона роста человека. Хотя термин «биотехнология» включает широкий диапазон приемов, связанных с клеточной и тканевой культурой, размножением микроорганизмов и ферментацией, ее главную осно­ву на сегодняшний день составляет генная инженерия.

«У современной биотехнологии, сочетающей в себе обычные и молекулярные методики,- подчеркивает М.С. Сваминатхан, есть все основания стать крупной отраслью. Помимо уже существующих областей приме­нения, таких, как здравоохранение и медицина, наме­чается ее широкомасштабное использование в сельском хозяйстве, промышленности, энергетике, экологии и освоении космоса». Возможно, что биотехнология в XXI в. окажет решающее воздействие на увеличение производства продовольствия и другой сельскохозяйст­венной продукции на сокращающихся площадях обра­батываемых земель и с меньшим расходом воды. При этом сократятся вредные воздействия на окружающую среду минеральных удобрений и пестицидов, применяе­мых сегодня для получения оптимальных урожаев вы­сокоэффективных сортов риса, пшеницы, кукурузы и других культур.

»,В настоящее время в разных частях света проходят полевые испытания растений, полученных грансгенным путем. Уже сегодня с помощью рекомбинантных ДНК получены микроорганизмы, помогающие бороться с разлившейся нефтью. Появились биовосстановительные технологии, широко использовавшиеся для решения проблемы «нефтяных озер», образовавшихся в 1991 г. в ходе войны в Персидском заливе. «Одним словом, био­технология открыла неисчерпаемые возможности целе­направленного использования биологического много­образия» (М.С. Сваминатхан).

Одной из перспективных новейших технологий явля­ется нанотехнолог ия, рожденная в последнее время. Согласно толковому словарю нанотехнология - область знания, занимающаяся процессами и явлениями, проис­ходящими в мире, измеряемом нанометрами милли­ардными долями метра. Для наглядности следует пред­ставить, что один нанометр составляют расположенные вплотную один за другим самое большое 10 атомов. Еще в 1959 году крупный американский физик Р.Фейнман высказал предположение, что умение строить электрические цепи из нескольких атомов могло бы иметь «огромное количество технологических примене­ний». Однако это предположение никто не воспринял всерьез, сочли такое высказывание очередной шуткой будущего нобелевского лауреата, уже известного свои­ми многочисленными розыгрышами.

Однако Р.Фейнман отнюдь не шутил - сейчас в раз­ных странах проектируют, строят машины и устройст­ва, компоненты которых в 10 - 100 раз тоньше челове­ческого волоса и которые являются гигантами в мире нанотехнологии. На II Международной конференции по нанотехнологии, состоявшейся в Москве, ее участ­ники говорили о скором появлении агрегатов, которые будут на порядок меньше. В своей статье «Света и тени наномира» С.Зигуненко перечисляет целый ряд уст­ройств, созданных методами нанотехнологии. Так, в последние годы специалистами созданы эксперимен­тальные переключатели из одиночных атомов. Мани­пулировать отдельными «кирпичиками» вещества им позволяет уникальный научный инструмент ~ скани­рующий туннельный микроскоп (СТМ). С помощью тончайшего острия и электрических полей они могут перебирать атомы и молекулы поштучно. Это публично продемонстрировали Дон Эйглер и его коллеги из ла­боратории Альмаден (штат Калифорния), разместив несколько атомов ксенона на металлической подложке так, чтобы они образовали сокращенное название их фирмы 1ВМ высотой всего 5 Нм. Столь мелкими буква­ми в принципе можно вписать содержимое более 100 млн томов всех мыслимых справочников на пластинку с журнальную страницу.

Фирмой «Хитачи» создан первый одиночный тун­нельный транзистор на основе кремния, который мани­пулирует отдельными электронами и действует лишь при сверхнизких температурах, обеспечивающих режим сверхпроводимости. Предполагается, что подобного рода приборы, занимающие площадь не более 10 м², будут функционировать и при комнатной температуре. «Скатертью-самобранкой атомного века» назвал моле­кулярную сборку устройство, созданное в НИИДельта», - отечественный исследователь П.Лускино-вич. Усовершенствованный агрегат такого типа из ато­мов и молекул окружающей среды (воздуха, воды и почвы) будет собирать, синтезировать все, начиная от еды и напитков и кончая уникальными ювелирными изделиями. По мнению П.Лусиновича, прототипы по­добных агрегатов могут быть «смонтированы» в конце нашего столетия.

Основанием для данного утверждения служат прово­димые в нашей стране и за рубежом в десятках институ­тов работы по кластерной химии, где исследователи изготовляют различные виды крошечных шариков или трубок, содержащих от 10 до 1000 атомов. Самые зна­менитые среди кластеров - бакиболлы, или фуллерены, - углеродные структуры, по форме напоминающие фут­больный мяч. Впрочем, совсем недавно были получены и бакитьюбы - кластеры в виде полых трубок-капилляров, а также металло-карбогедрены - клеткооб-разные молекулы, содержащие в себе атомы как метал­лов, так и углерода. «Подобные структуры могут быть полезны для создания микроконденсаторов и других электронных компонентов, - считает открыватель фул-леренов Р.Смолли, работающий в Хьюстонском уни­верситете Раиса. - А вообще список возможных приме­нений кластеров почти бесконечен». Мы не говорим уже о том, что в США сейчас уже просчитывают возможности использования нанотехнологии в военных целях.

В конце XX столетия быстрыми темпами идет разви­тие новой междисциплинарной науки - синергетики. Ее методологическое значение для теории и практики различных областей человеческой деятельности вытека­ет из того, что она представляет собою новое мирови-дение, т.е. синергетика дает принципиально новое виде­ние мира и новое понимание процессов развития при­роды и общества.

В основе синергетики лежат идеи системности, или целостности мира и отражающего его научного знания, общности закономерностей развития всех уровней ма­териальной и духовной организации, нелинейности, либо многовариантности и необратимости, глубиннойвзаимосвязи хаоса и порядка, кооперативного взаимо­действия отдельных частей какой-либо неупорядочен­ной системы (принцип синергизма). Сама синергетика как наука была создана зарубежным ученым Г.Хакеном, однако она в связи с интенсивным развитием достаточ­но быстро превратилась в мировидение и вызывала глубокую и масштабную научную революцию.

Синергетика как мировидение обладает значитель­ным гуманистическим и эвристическим потенциалом, так как ее идеи позволяют выделить нечто общее, взаи­моподобное в процессах развития сложных физических, химических, биологических, политических, экономиче-» ских и прочих социальных систем. На основе этого вы­деления появляется возможность просчитывать опти­мальные для человека пути развертывания событий и тем самым получить рычаги управления процессами развития. Осознание такого рода возможности способ­ствует выживанию человека в непростой ситуации конца нашего столетия с ее множеством грозящих катаст­роф: ядерной, экологической, генетической, биологической, социальной и пр. Именно синергетика дает наде­жду на решение возникших в связи с этими угрозами задач выживания мировой цивилизации. Эффектив­ность синергетики заключается в том, что она в различных по своей природе процессах (физических, химиче­ских, биологических, социальных и т.д.) вычленяет об­щие механизмы самоорганизации.

Именно эти механизмы самоорганизации позволяют управлять процессами, где уже не действует в качестве методологической основы классический, лапласовский детерминизм. Такого рода программное управление выглядит с современной точки зрения, по остроумному замечанию И.Пригожина, почти как «карикатура на эволюцию». В данном случае адекватным является управление, ориентирующееся на представление о сложном характере природной, технической и общественной системы, чья целостность обусловлена коге­рентным взаимодействием частей системы между собой. Эти сложные системы отличаются от традиционных кибернетических систем малодейственной причинно-следственной связью в виде однозначного реагирования на стимулы внешней среды. Иными словами, поведение системы любой природы не может быть запрограмми­ровано единственным, однозначным способом, оно является по своей сути поливариантным и зависит от собственной внутренней связности, когерентности эле­ментов.

Сейчас на смену индустриальной цивилизации при­ходит постиндустриальная, что позволяет говорить о революции в человеческой психике на пороге XXI века, о чем писал в начале нашего столетия Р.Бекк. Он под­черкивал, что человечество ожидает три революции, а именно: научно-техническая («материальная», по его выражению), социальная и психическая. Это предвиде­ние уже начинает сбываться, ибо сейчас внимание ак­центируется на целостном подходе к исследованию ре­ально существующего класса ультрасознательных на­дындивидуальных явлений, касающихся проблем дис­кретности-непрерывности сознания и взаимоотношения функцйбнирования человеческого мозга и психики. Чтобы решить эту фундаментальную проблему, был выработан целый ряд понятий: «врожденные идеи» (Р. Декарт), «космическое бессознательное» (Судзуки), «космическое сознание» (Э. Фромм), «коллективные представления» (Э.Дюркгейм и Л.Леви-Брюль), «бессоз­нательные структуры» (К.Леви-Сгросс и М.Фуко), «бессознательное как речь Другого» (Ж.Лакан), «архе­типы коллективного бессознательного» (К. Юнг). Все они связаны с революцией в психике человека, форми­рующимися новыми межличностными отношениями между индивидами.

Ряд исследований свидетельствует в пользу положе­ния, что XXI столетие будет «веком Сознания» (П.Рас­сел). Ведь еще У.Джемс, К. Юнг, А.Маслоу и др. утвер­ждали, что межличностное общение, религиозный опыт, приводящий к состоянию «озарения», являются показателем психического здоровья и весьма распро­странены. Способы их достижения - молитвы, медита­ции и пр., причем речь идет о повсеместном распро­странении этой техники, о включении ее в повседневную жизнь, т.е. о «психотехнологии». Она будет глав­ной ареной научных исследований в ближайшие деся­тилетия. Это нужно для увеличения опыта «озарения», для ускорения самореализации и духовного роста инди­вида. Конечная цель психотехнолопш состоит в обеспе­чении возможности эволюционного изменения. Речь идет, замечает П.Рассел, о необходимости «духовного обновления, повсеместного изменения в сознании спо­собом, открытым для нас великими мистиками и про­поведниками вековечной философии», а также теми, чья цель - самореализация, самовыражение личности, будь то йог в Гималаях или клерк в лондонском офисе. Именно они «помогают изменить мир на наиболее глубоких началах», так как участвуют в дальнейшем раз­витии высочайших состояний сознания существенной части всего эволюционного процесса.

Сама революция в человеческой психике обусловлена приходом постиндустриальной цивилизации. Так, американские исследователи X. и М.Аргуэлес обраща­ют внимание на поворотный момент в развитии совре­менного человека, когда совершается переход к жизни по закону «Мандалы»: «Жизнь по закону Мандалы -это процесс, посредством которого полюса личных и общественных интересов объединяются, создавая проч­ный союз. Насколько отдельная личность начинает видеть, постигать и понимать себя как уникальное от­ражение и вместилище сил и энергий природного единства человек сознательный микрокосм, - настолько она и действовать будет, как посредник, реализующий излучающиеся энергии и привлекающий других и их энергии к себе. Он становится сознающим центром. Его притягательная сила не создает группу приспешников вокруг него, но медленно внушает это понимание дру­гим и приводит к тому, что помогает всем держаться вместе в качестве сознательных центров, по свойствен­ной каждому неповторимой ролью и универсальным сознанием и способностью к дальнейшему преображе­нию». Отсюда следует, что человек начинает испыты­вать пределы своих возможностей, что с необходимо­стью влечет за собой революцию в психике индивида. В связи с начавшейся революцией в психике человека сейчас интенсивно разрабатываются различного рода психотехнологии, чтобы управлять поведением индиви­да. Человек в нынешних условиях находится под мощ­ным воздействием техногенной информационной и ин­формационно-психологической среды. Развитие техни­ческой цивилизации вызвало эффект отключения спо­собности мозга человека сознательно контролировать воздействующие на него информационные потоки. Тем не менее эта неконтролируемая часть информации вос­принимается мозгом и психикой, что изменяет состоя­ние и поведение человека помимо его воли и желания.

Высшей управляющей системой в живом организме является психика и поэтому, искусственно изменяя ее эмоциональные структуры, можно управлять не только комплексом убеждений и представлений, но и соматиче­скими процессами. На уровне сознания субъекта это обычно отражается как вера, убежденность, устойчивое представление, мнение и пр., что образует «ядро» лич­ности - образ «Я» со всей многомерностью его отноше­ний с окружающими реалиями. Существенным является то, что эти отношения можно изменять искусственно при помощи психотехнологий. «Психотехнологии яв­ляются качественно новым этапом развития науки и техники, - пишут в своей книге «Психотехнологии» И.Смирнов, Е.Безносюк и А.Журавлев, - и позволяют определять причины многих нарушений психики и тела и производить нелекарственную коррекцию здоровья. Все имеющиеся резервные возможности, способности любого человека начинают развиваться, совершенство­ваться в желаемом для него направлении. Современные компьютерные психотехнологии - это уникальные, со­вершенно безопасные, прецизионно точные, экологиче­ски чистые технологии профилактики и улучшения здо­ровья и совершенствования человека. Они позволяют эффективно и быстро решать задачи, связанные со здо­ровьем человека, ускорять, интенсифицировать и уси­ливать прочность усвоения информации в процессе обучения детей и взрослых, решать задачи профессио­нального отбора, профориентации и профпригодное™,проводить постоянную текущую профилактику стрес­сов и переутомления и снимать утомление, т.е. снижать вероятность опасных ошибок в ответственной работе, интенсифицировать работоспособность человека, пре­дупреждать и устранять конфликты в коллективе».

Однако компьютерные психотехнологии могут быть использованы для модификации памяти индивида в нежелательном для него направлении, что влечет за собой значительные последствия (не следует забывать, что в определенном смысле личность это память) в индивидуальном и социальном аспектах. Эти последст­вия уже просматриваются на уровне обыденной жизни - достаточно вспомнить воздействие рекламы, осуще­ствляемой средствами массовой информации. Сейчас появилось специфическое направление мифодизайн -проектная, междисциплинарная социально-художест-венно-экономико-прогностнко-управленческая дея­тельность, чьи особенности рассматриваются в книге отечественного исследователя А.Ульяновского «Мифо­дизайн рекламы». Используя технологии мультимедиа « виртуальной реальности, мифодизайн фактически управляет поведением человека. Более того, путем кон­струирования информационно-коммуникативной среды мифодизайн позволяет создавать искусственного чело­века. В своей последней книге «Глобальный человей-ник» А.Зиновьев, прекрасно изучивший жизнь совре­менного западного человека, показывает его искусст­венную природу, сформированную всеми условиями потребительского общества с его развитой рекламой, использующей новейшие информационные технологии. Ведь психотехнологни и мнфодизайн нацелены на мо­дификацию внутреннего мира человека, на трансфор­мацию его индивидуальной памяти для целей, необхо­димых всей социальной системе Запада (это сейчас про­исходит н в России).

Современные психотехнологин, ориентированные на распространение социальных мифов, являются весьма эффективным средством воспроизводства искусственно­го человека для властвующей элиты Запада. Одним из таких мифов является широко используемая Западомконцепция о тоталитарной системе, к каковой наряду с нацисткой Германией относится и Советский Союз. Этот социальный миф изложен в фундаментальном труде Х.Арендт «Истоки тоталитаризма», причем этот миф отнюдь не является просто некой теоретической конструкцией - он эффективно использовался в каче­стве психологического оружия для разрушения Совет­ского Союза, а также для маскировки «тоталитарной» сущности демократического Запада. Французский уче­ный с мировым именем С.Московичи в своей книге «Век толп» пишет: «Понятию тоталитарной системы, культа личности или авторитарного режима я предпо­читаю понятие западного деспотизма, как более откро­венное... этот тип власти привлекает средства коммуни­кации и использует их как нервную систему. Они про­стирают свои ответвления повсюду, где люди собира­ются, встречаются и работают. Они проникают в зако­улки каждого квартала, каждого дома, чтобы запереть людей в клетку заданных сверху образов и внушить им общую для всех картину действительности... внешнее подчинение уступает место внутреннему подчинению масс, видимое господство подменяется духовным, не­зримым господством, от которого невозможно защи­титься». Однако отечественные исследователи И.Смирнов, Е.Безносюк и А.Журавлев разработали программу защиты психики человека от нежелательных информационных воздействий. Иными словами, совре­менные психотехнологии можно использовать как для управления поведением индивида, так и для защиты его от внешних влияний.

Наука всегда опережает жизнь, ритм которой опре­деляется традициями права и морали, а также обычаями повседневности. Генетическая и эмбриональная инже­нерия совершают кардинальные изменения в наших представлениях о происхождении и эволюции жизни, однако возникающие в ходе их развития проблемы вы­ходят за рамки биологии и медицины, они затрагивают сферы права и морали, приобретают совершенно иное измерение экзистенциального характера. Результат раз­вития информационных технологий - электронное чудоИнтернет» - тоже порождает целый ряд юридических и этических проблем. Возьмем сеть «Интернет», о кото­рой много говорят в связи с ее заметным влиянием на социальную, экономическую, политическую и культур­ную деятельность. Английский ученый М.Вуллакотт отметил «чрезвычайные надежды, возлагаемые на «Интернет», которые приобретают любопытный рели­гиозный оттенок»: «Она нова, она всепроникающа. Она, подобно Святому Духу, невещественна и все же присутствует всюду. Она переносит своих пользовате­лей невесомо и без усилий в пределах своей реальной географин. Вначале была Сеть? Однако, как нам дают понять, эта новая форма коммуникаций повлечет взрыв развития, распространение знаний и средства для все­мирной демократии, необходимой миру. Тем не менее посулы Сети туманны, а реальность трудного сегодня и, возможно, еще худшего завтра ясна». Действительно, распространение числа пользующихся «Интернетом» ведет к тому, что начинают разрушаться традиционные представления морали, делаются неэффективными пра­вовые нормы.

Другой пример - «Проект генома человека», натал­кивающийся на правовые, коммерческие, этические и другие проблемы. Так же как и в случае с «Интерне­том», интерес представляет участие после 1945 года американского правительственного учреждения - мини­стерства энергетики - в проблемах человеческой ге­нетики. Изучение вопроса о генетических последствиях радиации вслед за проведением бомбардировок Хи­росимы и Нагасаки постепенно переросло в многосто­ронний и многоступенчатый проект, по которому к 2005 году предполагается определить последователь­ность и провести всеобъемлющий анализ примерно 3 млрд пар оснований человеческой ДНК.

Участники этого проекта утверждают, что он приве­дет к «пониманию сущности человека» и «определяю­щей силы, стоящей за историческими событиями». Меньше внимания они уделяют словам одного из соб­ственных коллег - Р.Уэйнберга, профессора биологии в Массачусетском технологическом институте и члена

Уайтхедовского института биомедицинских исследова­ний: «Как биолог, я считаю эту перспективу горькой пилюлей, биологическая революция последних десяти­летий проявила себя восхитительно и, без сомнений, принесет огромную пользу. Но, как в большинстве слу­чаев, связанных с новыми технологиями, мы заплатим дорогую цену, если не учтем темных сторон «Проекта генома человека». Мы должны создать этику, которая поощряла бы нашу человеческую способность выйти за рамки биологии и лелеяла нашу спонтанность, непред­сказуемость и индивидуальную неповторимость. В на­стоящий момент я нахожу себя и свое окружение плохо подготовленными для того, чтобы ответить на вызов». Здесь имеется в виду образ Франкенштейна, вобравший в себя все негативное, что несет с собой научно-технический прогресс.

В век ядерной энергии, компьютеров, космической техники и генной инженерии образ Франкенштейна приобрел особую актуальность, он используется в на­учных работах, публицистике, литературе и т. д. Сейчас можно задать вопрос: не уподобится ли человечество, получившее в свои руки генную инженерию (и более широко, биотехнологию), Франкенштейну, павшему жертвой своей победы над силами природы? В массо­вом сознании начинает укореняться мысль, что генная инженерия по своим социокулътурным последствиям носит двойственный характер - «демон» Франкенштейн и «добрый волшебник» Гол ем, находящийся под кон­тролем человека. В связи с этим возникает весьма слож­ная и неоднозначная проблема соотношения морали с наукой, техникой и технологией. Известный философ науки Э.Агацци в своей монографии «Моральное изме­рение науки и техники» подчеркивает, что решение данной проблемы требует различения познавательной свободы науки, безграничной по своей сути, и ее свобо­ды как действия, когда она ограничивается с позиций моральных ценностей. Иными словами, четко сформу­лированные моральные нормы должны регулировать научную деятельность, ее прикладной характер, выра­жающийся в технике и технологии, что влечет за собой«системное» согласовывание различных ценностей, предполагающего с необходимостью ответственность научного сообщества относительно существующих в обществе эстетических, экономических, религиозных, политических и иных ценностей.

Для понимания позитивных и негативных последст­вий научно-технического прогресса необходима карти­на мира, в которой отражена научная и техническая деятельность современного общества.

Методологическому анализу понятия «картина ми­ра» и его роли в структуре обоснования познавательной и иной человеческой деятельности посвящены много­численные исследования, количество которых за по­следние десятилетия существенно возросло (достаточно привести интересную монографию В.С. Степина и Л.Ф. Кузнецовой «Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации»). При этом исследуются различные аспекты и уровни общих представлений о мире, типизируются разнообразные картины реальной действительности. Так, выделяют общую картину мира (ОКМ) и общую научную картину мира (ОНКМ). По­следняя представляет собой синтез знаний о мире, полу­чаемых в специализированных областях науки. Особо рассматривают естественнонаучную картину мира, под которой понимают систему общих представлений о структуре и развитии природы. Выделяются также це­лостные картины, отражающие отдельные аспекты и уровни реальности, исследуемые специальными наука­ми. Такие частные системы представлений об объектив­ном мире называют специальными картинами мира (СКМ).

Одна из СКМ характеризует мир как предмет физи­ческих исследований. Физическая картина мира (ФКМ), как показал В.С. Степин, занимает особое место среди других СКМ; она оценивается в естествознании начи­ная с его возникновения и по наше время как схемати­зированный образ всего мира, т. е. во многих случаях воспринимается и истолковывается как некий эквива­лент ОНКМ, хотя это является некорректным. Широко представлены в литературе проблемы формирования иисторического развития современной общей картины мира (ОКМ) как универсального целостного образа действительности, доступного для всеобщего понима­ния и регулятивного использования и не сводимого полностью к ОН КМ, поскольку наука, как подчерки­вают П.И. Дышлевый и Л.В. Яценко, оставаясь сово­купностью теорий, научных дисциплин и направлений, оперирующих системой абстракций и идеальных объек­тов, не может дать целостной картины мира. ОКМ должна формироваться, по их мнению, при участии обыденного (дотеоретического), мифологического и художественного сознания и ассимилировать результа­ты познания, полученные во всех видах творчества.

По мнению Б.И. Козлова, высказанному в его моно­графии «Возникновение и развитие технических наук: опыт историко-технического исследования», для обос­нования деятельности по прогнозированию, планиро­ванию и управлению научно-техническим развитием общества важно не столько построить еще одну спе­циальную или общую - картину мира, сколько пере­смотреть и перестроить существующую ОКМ, вклю­чить в нее новые, вытекающие из историко-теоретичес-кого анализа технических наук представления о них и их месте в жизни общества и функционировании при­роды. Иными словами, необходим пересмотр историче­ски сложившихся общих оснований научно-технической деятельности общества, приведение обобщенного об­раза мира в соответствие с реальной действительностью второй половины XX в. и той ролью, которую играет в ней научное знание о технике, коренным образом изме­нившее всю систему взаимосвязи природы и человека.

Современная картина мира, в которой находят место и техника, и разнообразные последствия ее расши­ряющегося производства и применения, отображает не только области действительности, непосредственно вхо­дящие в техносферу, но весь мир, каким он стал в усло­виях НТР. Историко-теоретичесюш анализ технических наук, проведенный Б.И. Козловым, показал, что их раз­витие протекает в контексте истории культуры и имеет нарастающие глобальные последствия. Отсюда им выдвигается необходимость новой теоретической концеп­ции, в соответствии с которой перегруппировываются ранее известные элементы прежних представлений о мире, отбрасываются некоторые устаревшие знания, нормы и идеалы деятельности, привлекаются и вы­страиваются новые знания и представления, возникаю­щие в сфере познания, историко-теоретического и фило-софско-методологического анализа и прошлого, и ре­альной действительности, а также в других областях духовной деятельности людей. В качестве такой концеп­ции по отношению к формируемой в условиях современ­ности новой картине мира он предлагает систему теорети­ческих и эмпирических знаний и представлений, по­лучившую наименование космической антропоэкологии.

Определение понятия «космическая антропоэколо-гия» (КАЭ) еще не установилось и потому истолковы­вается не всегда одинаково. Так, достаточно часто она определяется как учение об экологии человека, учиты­вающее наряду с земными также и космические факто­ры жизнедеятельности людей. Понимаемая в этози узком смысле КАЭ стала предметом биологических, меди­цинских и космотехнических исследований. В то же время при обсуждении проблем КАЭ в дискуссии все ча­ще анализируются вопросы, явно выходящие за рамки только что приведенной ее трактовки. Определяя КАЭ как комплекс наук о среде обитания, здоровье и эволю­ции человека в земных и неземных условиях космиче­ского пространства, В. П. Казначеев одновременно подчеркивает, что космическая антропоэкология долж­на стать тем фокусом космического природоведения, в котором будут сосредоточены новые пути развития естествознания как единой интеграпшной науки, отку­да произойдет обогащение многих других направлений науки и практики такого масштаба, который сегодня мы, вероятно, не можем предвидеть и оценить в полной мере. Если к тому же учесть, что в круг интересующих КАЭ вопросов автор включает проблемы развития био­сферных и техносферных систем, которые «во все боль­шей степени приобретают облик космических явлений», а так,^е «процессы взаимодействия живого и косноговещества во всей бесконечности космического про­странства, включая Землю как космическое тело», то становится очевидной необходимость отразить в кон­цепции КАЭ и эти более общие подходы к определению ее предмета.

Становлению комплекса философских идей и прин­ципов, общих и специальных научных теорий, взглядов и направлений, участвующих в формировании совре­менной концепции КАЭ, способствовало историческое развитие космологии как специальной (физической) картины мира от топоцентризма к геоцентризму, затем - к гелиоцентризму и наконец к релятивистской модели целого безграничного и не имеющего универсального центра мира. Немалая роль здесь принадлежит также идеям К.Э. Циолковского, исследованиям А.Л. Чижев­ского, Н. Г. Холодного и других пионеров КАЭ. В наше время концепция КАЭ формируется под непрерывным и все усиливающимся воздействием процесса создания хозяйственных и научно-технических космических ком­плексов, развития задач и результатов космических ис­следований и достижений космотехники. Быстро проте­кающий на этой основе процесс вовлечения космиче­ских и астронавтических факторов в общественное бы­тие и сознание получил наименование космнзации.

Непосредственным источником возникновения и развития представлений о КАЭ, вплоть до современ­ных, приближающих ее идеи и принципы к картине мира, было учение В. И. Вернадского о новом истори­ческом этапе эволюции биосферы Земли как части все­общего процесса развития Вселенной¹. Особенностью данного этапа стало, по Вернадскому, становление жиз­недеятельности человека, осваивающего и преобразую­щего природу в процессе практики как космошганетар-

¹ «Вселенная и ее фундаментальные константы таковы, что они .должны обеспечить появление в ней на определенном этапе наблюдателя; будь свойства Вселенной иными, ее некому бы­ло бы изучать», - так формулируется «сильный» антропный принцип, предложенный сегодня, как известно, в виде базиса для нового всеобъемлющего синтеза наук Ред.

ного фактора. Антропогенные факторы изменения при­роды, действительно, приобрели в XX в. такие масшта­бы и последствия, что область распространения живого вещества превратилась в качественно новый феномен -ноосферу: организуемое и управляемое человеком ди­намическое единство биосферы и техносферы Земли.

«Выстраиваемая в духе концепции КАЭ общая кар­тина мира, - пишет Б.И. Козлов, - уже не может быть сведена к специальной физической картине, не может абстрагироваться от космопланетарной роли человека и преобразующего воздействия его технической деятель­ности на окружающую среду. Место оппозиции «человек-природа», «биосфера-техносфера», «Земля-космос» заняла единая картина мира как целостной системы, преобразуемой человеком, но неразрывно свя­занной с ним как со своим специфическим элементом». Отсюда следует, что становление концепции КАЭ не сводимо только к выявлению новых факторов экологии человека и включению знаний о них в систему экологи­ческих представлений общества. Не исчерпывается этот процесс и осмыслением экологической ситуации как глобальной проблемы всего человечества. Теорети­ческое обобщение опыта космотехнической деятельно­сти также представляется важной, но не единственной составной частью концепции КАЭ. При этом еще фор­мируются новые фундаментальные представления о месте жизни во Вселенной, о роли человеческого разума в эволюции всех форм движения материи, начинает складываться новая, основанная на концепции КАЭ общая картина мира.

Не менее существенное влияние на формирующуюся общую картину мира будет оказывать разворачиваю­щаяся сейчас цифровая революция, чьи проблемы обсу­ждались на круглом столе «Будущее информационных магистралей», проведенном в «Интернете» в мае 1996 года. Один из участников этого круглого стола, профес­сор М.Картье заметил, что зарождающееся ин­формационное общество «больше базируется на интел­лектуальных ресурсах, нежели на капитале, энергии или денежных фондах, и поэтому обладает гораздо болеесложной структурой, нежели традиционные производ­ственные секторы». Отсюда он выводит свой «звезд­ный» анализ меняющегося лица экономики, говоря, что «если возобладает парадигма глобального рынка, даже в развитых странах появятся люди, играющие второ­степенные роли, - не говоря уж об остальном мире, о «третьем мире», крайне зависимом от информации». Вероятно, мы должны приготовиться к весьма ради­кальным переменам в интеллектуальной экономике, о которых обычно не говорят.

Одним из обсуждавшихся вопросов на круглом столе был вопрос о развитии технологий в начале XXI столе­тия. По мнению другого участника дискуссии, Дж.Барлоу сеть будущего будет использовать тех­нологии, в которых движение будет определяться наи­меньшим сопротивлением, во многом так же, как сейчас это делается в Интернете. Люди и организации будут покупать программное обеспечение в зависимости от текучей, изменчивой моды у многочисленных про­вайдеров, у которых можно будет найти все от быто­вой техники до сетевых кружков по интересам.

Он придерживается следующей позиции относитель­но будущего некоторых сейчас распространенных ин­формационных технологий: «Я не думаю, что кто-нибудь из существующих наследников АТ&Т или на­циональных РТТ выживет в течение ближайших 20 лет в полностью дерегулированной среде. Я также не ду­маю, что у существующих компаний кабельного те­левидения многообещающее будущее. В обоих случаях они прокляты культурами, сформировавшимися за вре­мя их долгого сытого существования в качестве облада­телей монополии на контроль. В общем, я думаю, безо­паснее будет сказать, что все, кто все еще верит в Ин­формационную супермагистраль и высокоинтегрнро-ванную корпоративную архитектуру, которой она тре­бует, работают в крупных, следовательно, обреченных па гибель организациях».

Из такой позиции вполне логично вытекает вывод, что будущее за гибкостью и быстрой реализацией, иными словами, за небольшими структурами, построенными на сотрудничестве. Все эти перемены будут социально, духовно и политически разрушительными, ибо человечество вступает во времена, где наибольшую выгоду получает тот, кто приемлет хаос как возмож­ность действия и кто в действительности наслаждается путаницей. «Этих людей, - продолжает Дж.Барлоу, будут бить аятоллы, телеевангелисты, неокоммуннсты, неофашисты, члены союзов, традиционные либералы и националисты всех мастей. Будет пролита кровь и уте­ряны традиции. Сильные мира сего падут и подымутся несчастные». Таков один из возможных сценариев, ко­торый влечет за собой разворачивающаяся цифровая революция.

Формирующаяся сейчас постнеклассическая наука характеризуется ее синтезом с позитивными элементами древневосточной мудррсти, ибо чисто рациональный характер науки нашего столетия уже в основном исчер­пал себя. Одна из тенденций в развитии современной науки проявляется в интересе западных и отечественных физиков, занимающихся проблемами элементарных частиц и космологией, к традициям древних восточных культур, к традициям восточного миропредставления. «Основное, что специфично для восточного миросозер­цания и что в особенности привлекает в последнем вни­мание западных физиков, - отмечает А.И. Панченко, -это ощущение целостности мира, его единства и взаи­мосвязи, признание наличия некоей «абсолютной» ис­тины, которая в то же время носит глубоко личный ха­рактер. Западные физики полагают, что древнее холи­стическое миросозерцание имеет аналоги в полевой картине мира материи и сознания и потому оно (это миропредставление) неспецифично только для восточ­ных мудрецов». Если раньше считались слишком экст­равагантными утверждения типа, что все основные идеи современной науки уже присутствовали в древнекитай­ской философии, то теперь некоторые американские и российские физики стараются «коррелировать и допол­нять» современную физику Ведами и поэзией Уильяма Блейка, обнаруживают параллели между квантовой механикой и учением тибетского ламы У. Трунга, формулируют принципы физических теорий в свете транс­цендентной медитации индуизма.

В последнее время большую известность на Западе и в России получили работы американского специалиста в области физики высоких энергий Ф.Капры, в которых рассматриваются параллели между современной физи­кой и восточной мудростью. Он считает, что «существу­ет фундаментальная гармония между духом восточной мудрости и западной наукой». Под «восточной мудро­стью» он имеет в виду ряд утонченных теологии, духов­ных упражнений и философских систем (индуизм, буд­дизм, даосизм, дзэн). Ф.Капра пытается обосновать наличие параллелей между картиной мира, созданной мыслителями Востока, и картиной мира, которая сло­жилась в современной физике, и на этой основе пока­зать, что восточное видение мира более глубоко и со­вершенно, чем современная научная картина действи­тельности. Необходимо подчеркнуть, что в сокровищ­нице восточной мудрости имеется немало идей, чья эв­ристическая и гуманистическая ценность несомненна; поэтому происходящий синтез современной науки и древневосточной мудрости окажется благотворным.