ПОЛИТИКО-СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ

Особенность политико-социологической традиции состоит в том, что ее представители не сводят исследование политики к какому-либо одному, хотя и весьма важному, ее компоненту (идеологии, ценностям, нормам, институтам и т. д.·), а на основе логического и исторического анализа взаимосвязей между этими компонентами пытаются выявить наиболее важные черты, тенденции и закономерности, свойственные функционировнию и развитию политики в целом. При этом сама политика рассматривается ими не изолированно, а в широком и многоплановом контексте — как часть более сложной, динамичной и самовоспроизводящейся системы, каковой является человеческое общество.

Как и юридическая, политико-социологическая традиция восходит своими корнями к глубокой древности. Ее носителями выступали прежде всего древнегреческие политические мыслители. Именно в Древней Греции сложилось, утвердилось и получило всестороннее развитие такое общественно-политическое образование, как полис, который был одновременно и городом-государством, и городом-обществом и олицетворял собой политическую, гражданскую жизнь. От него произошли, по существу, же основные политические понятия: «политика», «политическое знание», «политическое управление», «политическое искусство» и т. п. «Микрокосм греческих полисов, весьма исполненный жизни движения, перемен,— пишет Э.Д. Фролов,— являл собой своего рода живую социологическую лабораторию, где обществом ставился опыт за опытом, где непрестанно опробовались различные политические идеи и формы, где постоянные столкновения старого, едва, впрочем, успевшего обрести силу традиции, с новым будили мысль, обогащали ее наблюдениями и естественным образом подводили к теоретическим заключениям»

К оглавлению

==30

В числе многих древнегреческих мыслителей, внесших существенный вклад в формирование политико-социологической традиции, особо следует выделить Демокрита, Платона и Аристотеля. Согласно Демокриту (460—370 гг. до н. э.), возникновение и становление человека, человеческого рода, общества и политической жизни является составной частью естественного процесса всеобщего развития, которое, в свою очередь, представляет собой не что иное, как движение атомов в пустоте. Этот процесс совершается без божественного вмешательства и имеет прогрессивную направленность. Ведущую роль в нем играет сам человек.

Разумно устроенный (т. е. отвечающий природной правде и истине) полис, считал Демокрит, олицетворяет собой общее дело всех свободных граждан и служит его опорой. Поэтому каждый обязан вносить свою лепту в это общее дело, с тем чтобы таким образом обеспечивать достижение всеобщего благополучия. «Дела государственные,— подчеркивал он,— надо считать много более важными, чем все прочие; каждый должен стараться, чтобы государство было благоустроено, не добиваясь больших почестей, чем ему приличествует, и не захватывая большей власти, чем это полезно для общего дела. Ибо государство, идущее по верному пути,— величайшая опора. И в этом заключается все: когда оно в благополучии, все в благополучии, когда оно гибнет, все гибнет» . Для достижения общего благополучия в полисе есть три пути. Первый — это воспитание, обучение и образование. Именно они дают возможность проявиться в человеке тем качествам, которые в нем заложены от природы. В результате воспитания, обучения и образования у человека формируется способность правильно мыслить, должным образом действовать и со знанием дела принимать нужные решения.

Второй путь — это единомыслие, которое понимается Демокритом как синоним моральной и социально-политической солидарности. «Только при единомыслии,— отмечал он,— возможно совершение великих дел и ведение войн государствами, а иначе все это невозможно» . Единомыслие не только не исключает, но, наоборот, предполагает разнообразие мыслей, но в определенных пределах, а именно — пока разнообразие не превращается в междоусобицу. «Междоусобная война,— пояснял Демокрит,— зло для обеих сторон: это бедствие одинаково и для победителей, и для побежденных» . И наконец, третий путь — это умелое управление, которое характеризуется Демокритом как «наивысшее из искусств». Отсюда специальные требования, предъявляемые им к управлению: изучать искусство политического управления; доверять управление лишь тем, кто обладает соответствующими знаниями и достоинствами, и не допускать

==31

тех,кто несведущ в этом деле;уметь правильно оценивать общее положение полисных дел и текущий момент; знать интересы инастроение людей; быть психологически готовым к этому прежде чем властвовать над другими, необходимо научиться властвовать над самим собой .

Воззрения Платона (427—347 гг. до н. э.) заметно менялись на протяжении его долгого творческого пути. В его ранних произведениях («Апология Сократа», «Протагор», «Критон» и др.) в целом доминируют взгляды и метод Сократа — рационализм, а в более поздних («Государство», «Политик», «Софист», «Парменид» и «Законы») прослеживаются религиозно-мифологические мотивы. Главным в творчестве Платона является его учение о двух мирах: мире идей и мире явлений. Мир идей — это истинное бытие, вечно неизменный божественный проект изменчивого человеческого мира. Мир явлений — это нечто мнимое, несамостоятельнее и подвижное, точнее, это искаженная копия мира идей.

С учетом сказанного Платон подходил к анализу всех проблем политики, в том числе и характеристике идеального государе которое трактуется им как максимально возможное воплощение мира идей в земной общественно-политической жизни. Раскрыть смысл этого государства, Платон выделял следующие его ocoбенности. Во-первых, разделение труда между гражданами, основанное на строгой иерархии основных сословий полиса: философов-правителей, воинов-охранителей, ремесленников и земледельцев-производителей. Подобного рода разделение труда в государе по Платону, соответствует трем началам человеческой душ разумному, яростному и деловому. Во-вторых, хорошо отлажен υ систему воспитания, которая должна способствовать поддержанию и воспроизведению иерархии сословий. Важную роль в : и системе играет не только изучение математики и философии и распространение среди населения «благородного вымысла» о что, хотя все люди рождаются неравными, их долг как государства состоит в том, чтобы жить в мире, согласии и брате И, в-третьих, аристократическую форму правления, кот обеспечивает приход к руководству государством лучших: и благородных ее представителей. Олицетворением такого правления может быть либо один человек, либо несколько. Аристократической форме государственного правления Платон противопоставлял четыре других, каждая из которых представляет ту или и иную степень отклонения от идеала: тимократию, олигархию, демократию и тиранию. Переход от одной формы государственного правления к другой обусловлен искажением тех принципов, на

которых каждая из этих форм зиждется.

Громадный вклад в формирование политико-социологической

традиции внес Аристотель (384—322 гг. до и. Ъ.), который по

==32

праву считается зачинателем политической науки как самостоятельной области знания. Основные идеи этой науки Аристотель изложил в таких работах, как «Политика», «Афинская полития», «Этика» и «Риторика». Суть политико-социологических идей Аристотеля состоит в следующем. Политическая жизнь индивидов концентрируется в полисе (городе-государстве), который является особенностью и продуктом эллинской культуры, высшей формой общения, характерной лишь для греков. Именно в полисе как государстве-городе, олицетворяющем подлинную политическую жизнь, происходит формирование человека как существа политического.

Государство, идентифицируемое с полисом, является результатом естественного развития, а не божественного предначертания. Его главная цель — достижение блага всех граждан. Исторически государство представляет собой более позднее общественное образование, чем индивид, семья и т. д., ибо возникает из разросшейся семьи. Рассматривая вслед за Платоном государство и как некое целое, и как определенное единство составляющих его элементов, Аристотель в то же время решительно возражал против его попытки «сделать государство чрезмерно единым». Подобного рода попытка, по его мнению, ведет в конечном итоге к уничтожению государства. Отсюда правильным, подчеркивал Аристотель, является требование «относительного, а не абсолютного единства как семьи, так и государства».

Форма государства, по Аристотелю, определяется, с одной стороны, тем, кто правит (один, немногие или все), а с другой — тем, во имя чего осуществляется само правление (во имя общей пользы или личного блага). Исходя из этих оснований, Аристотель подразделяет формы государства на правильные, при которых правители имеют в виду общую пользу, и неправильные, где в основе лежат только собственные интересы правителей. К правильным формам государства он относил монархию, аристократию и политию, а к неправильным — тиранию, олигархию и демократию. По-разному определяя относительную ценность указанных форм государства, Аристотель тем не менее отдавал предпочтение политии, полагая, что благодаря сочетанию в себе лучших качеств аристократии и демократии полития обеспечивает правление подлинного большинства в интересах общей пользы.

От форм государства зависит и характер политической справедливости, под которой Аристотель имел в виду добродетель как принцип политического властвования. Политическая справедливость может быть двоякого рода: распределяющей и уравновешенной. Цель первой состоит в том, чтобы распределять блага согласно достоинству лиц, вступающих в общение, а второй — способствовать возданию равным за равное. Политическая спра-

==33

ведливость соотносится Аристотелем с законом и равенством. В этом смысле следует понимать его суждение о том, что политическое правление — это правление закона, а не людей. В принципе все формы государства, по Аристотелю, за исключением тирании как деспотического правления, в той или иной степени подразумевают политическую справедливость, право и закон Поэтому важная задача законодателя состоит в том, чтобы умело и адекватно отражать в законах своеобразие данного государственного строя.

Свое дальнейшее развитие политико-социологическая традиция получила в работах многих политических мыслителей, и прежде всего в трудах представителей эпохи Возрождения. Свидетельством тому является политическое учение Пикколо Макиавелли ( 1469— 1527), вокруг которого на протяжении почти пяти столетии ведутся полемические бои, обнажаются самые разные, подчас прямо противоположные позиции. С одной стороны, стремление приспособить макиавеллизм к теоретическим и политическим потребностям своего общества, превратить Макиавелли в своей «великого учителя», сделать его по-своему «своим», истолковать его учение в желаемом духе. А с другой—представит макиавеллизм как синоним политического, гражданского и человеческого коварства, двуличия, лицемерия, предательства, аморализма, жестокости и т. д. Политическое учение Макиавелли изложено в таких его произведениях, как «Государь», «Рассуждения о первых десяти книгах Тита Ливия», «Военное искусстве и «История Флоренции»,- которые до сих пор рассматриваются качестве важнейших источников современной политической наук ι

Среди многих проблем, разработанных Макиавелли, особого внимания заслуживают следующие. Во-первых, обоснован политической науки как относительно самостоятельна обмети общественного знания. Такого рода обоснование рождалось из наблюдений и обобщений, автором которых был Макиавелли. Оно подкреплялось собственным политическим опытом его четырнадцатилетней работы в качестве секретарь правительства республики. Это обоснование строилось на надежном фундаменте, заложенном политическими мыслителями прошлого, в том числе на аристотелевском понимании политической науки как науки практической. В своем обосновании политический науки Макиавелли «четко обозначил два пути, по которым может вестись анализ политических учреждений,—путь сравнительною изучения, который Макиавелли успешно применял сам, наблюди и сравнивая учреждения Франции и Германии с итальянскими я в особенности флорентийскими; второй путь — историко-домагический: соотношение государства и права, личности

государства, церковной и светской власти, военной организации

==34

и государственного строя, вопросы зарождения, эволюции и смены различных форм государственного устройства и управления (в особенности республиканской и монархической форм). Видение политики как беспрерывной борьбы и столкновения интересов позволило Макиавелли нарисовать реалистическую картину политических изменений и процессов своего времени» . Важно отметить также, что вслед за античными мыслителями-материалистами Макиавелли освободил политическую науку от теологии и стал рассматривать факты реальной политики наподобие естественных, природных.

Во-вторых, истолкование государства как образования, не тождественного всему обществу. Именно Макиавелли стал понимать государство как одно, хотя и важное, состояние общества, как его определенную политическую организацию. Он же по существу впервые в политической теории ввел в научный оборот сам термин «государство», обозначенный им «stato». Вслед за античными политическими мыслителями Макиавелли выделяет шесть форм государства (правления), три из которых «дурны во всех отношениях» (тирания, олигархия и охлократия), а три другие «сами по себе хороши», но при определенных обстоятельствах тоже могут стать «дурными» (монархия, аристократия и демократия). Смена форм государства (правления) происходит циклически, на основе круговорота (монархия — тирания — аристократия — олигархия — демократия — охлократия) и связывается не с божественной волей, а с закономерным повторением определенных ситуаций и соотношений борющихся сил. Важную роль при этом играют социально-психологические характеристики борющихся социальных сил, которые необходимо учитывать. Так, например, Макиавелли отмечал, что «если государь пришел к власти с помощью народа, он должен стараться удержать его дружбу, что совсем не трудно, ибо народ требует только, чтобы его не угнетали. Но если государя привела к власти знать наперекор народу, то первый его долг — заручиться дружбой. народа, что опять-таки нетрудно сделать, если взять народ под свою защиту. Люди же таковы, что, видя добро со стороны тех, от кого ждали зла, особенно привязываются к благодетелям, поэтому народ еще больше .расположится к государю, чем если бы сам привел его к власти» . Наилучшей формой государства (правления) Макиавелли считал смешанную, составленную из трех простых — монархии, аристократии и демократии, каждая из которых призвана сдерживать и оберегать другие.

В-третьих, взгляд на человека как на индивида, наделенного разумом и обладающего свободой воли, что делает его не покорным слугой провидения, но активным деятелем, борцом за свои интересы и идеалы. Личная энергия человека наряду с

==35

судьбой, по Макиавелли, является второй движущей основой политики. Эта энергия проявляется в таких качествах, как сила, доблесть, предприимчивость самого индивида. Особая активность человека, по Макиавелли, обусловлена тем, что мир, в котором он живет, представляет собой не гармонический порядок, созданный любящим творцом, а хаос сил, противостоящих человеку. Чтобы дать возможность выжить человеку, природа одарила его разными способностями. Она наделила человека даром слова, но она же влила в него яд тщеславия и алчности. Способности человека — причина его бедствий, а богатство человека — источник его нищеты и страданий. И чем беспомощнее человек, тем необузданнее его страсти, тем отчаяннее его борьба за существование, которая порождает и государство, и нравственность, и религию .

И, в-четвертых, отделение политики и права от морили. Политика и право, по мнению Макиавелли, основываются не на христианских догматах, не на моральных принципах, а на практике и опыте, решающую роль в которых играет сила. Отсюда советы и рекомендации государю (правителю), который волею судьбы оказался среди «развращенного и деморализованного» народа. Эти советы отличаются особой прагматичностью. Они подчинены задачам достижения политической цели и включают в себя такие средства и способы, как военная, сила, дипломатическая ловкость, проницательность, хитрость и жестокость. «Государь,— подчеркивал Макиавелли,— если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости. Учинив несколько расправ, он проявит больше милосердия, чем те, кто по избытку его потворствует беспорядку. Ибо от беспорядка, который порождает грабежи и убийства, страдает все население, тогда как от кар, налагаемых государем, страдают лишь отдельные лица» . В отечественной и зарубежной литературе уже не раз отмечалось, что предлагаемые Макиавелли средства достижения политических целей, в том числе коварство и насилие, отнюдь не представляют его жизненное кредо. Они не являются самоцелью, а служат своего рода защитной реакции на жестокости самой политической жизни. «Их использование пишет в данной связи В.Д. Зорькин,—оправданно лишь в целях объединения и преобразования государства в борьбе против реакционеров, не желающих разговаривать ни на каком языке, кроме языка яда и кинжала. Указанные приемы являются неизбежным злом, повернутым против гораздо большего зла. Больше того, жестокие приемы, с точки зрения Макиавели могут быть допустимы лишь тогда, когда они применяю однажды и в интересах общей пользы; «если же они сие

==36

магически используются для угнетения граждан', то им ' нет оправдания» .

Важную роль в утверждении политико-социологической традиции сыграли немецкие философы XVIII—XIX вв., в особенности Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770—1831), творческие достижения которого оставили глубокий след в истории не только философской, но и политико-правовой мысли. Заслуга Гегеля состоит прежде всего в том, что он разработал и применил к анализу общественных, в том числе политических, явлений диалектический метод. И хотя сделано это было в идеалистической форме, значимость диалектического обоснования Гегелем политико-правовых проблем общества и личности от этого не становится меньшей. В диалектике Гегеля отчетливо выделяются три основных момента: признание движения, изменения и развития в качестве универсального методологического принципа; характеристика того, что движется, изменяется и развивается; раскрытие, а также объяснение самой сути движения, изменения и развития. Перечисленные особенности диалектического подхода находят свое конкретное выражение в философском анализе духа, который последовательно проходит следующие ступени своего развития: субъективный дух (антропология, феноменология, психология), объективный дух (право, мораль, нравственность) и абсолютный дух (искусство, религия и философия).

Применительно к философскому анализу объективного духа использование диалектического метода имеет своей целью научное познание государства и права, а не указание на то, какими они должны быть. «Наше произведение,— писал Гегель в «Философии права»,— поскольку в нем содержится наука о государстве и праве, будет поэтому попыткой постичь и изобразить государство как нечто разумное внутри себя. В качестве философского сочинения оно должно быть дальше всего от того, чтобы конструировать государство, каким оно должно быть» . Руководствуясь сделанным замечанием, Гегель показывает, что объективный дух представляет собой сферу объективной свободы и разума в государственно-оформленной жизни людей. Различным этапам реализации свободы в мире соответствуют и свои формы государственности: восточная деспотия, античное государство (демократия или аристократия), современная представительная система (конституционная монархия).

Свое наиболее полное воплощение государственно-оформленная жизнь, по Гегелю, получает в развитых европейских государствах современной ему исторической эпохи, в которых реализована христианская идея свободы, постигнуты личная независимость и равенство всех перед законом, учреждены представительное и конституционное правление. Таким образом,

==37

в философской диалектике Гегеля «античная мысль о полисном правлении (о полисе-государстве как высшей и совершенной форме общения) синтезируется с доктриной «господства права»; результатом этого синтеза и является гегелевская концепция правового государства» . Подобного рода диалектический синтез не является случайным, поскольку само государство не мыслится Гегелем иначе, как правовое образование (конкретное право), а различные права и свободы действительны лишь на базе и в рамках государства.

Весьма большое значение имеет разработка Гегелем проблем гражданского общества и государства. Гегель был первым, кто не только четко разграничил эти понятия, но и глубоко проанализировал их с точки зрения содержания и диалектической взаимосвязи. Гражданское общество, по Гегелю,— это сфера действия частного интереса. Индивиды в этом обществе противостоят друг другу так же, как и их своекорыстные интересы. Но они не могут и существовать друг без друга, поскольку взаимосвязаны. В гражданском обществе, писал Гегель, «каждый для себя — цель, все другие суть для него ничто. Но без соотношения с другими он не может достигнуть объема своих целей; эти другие суть потому средства для целей особенного» Рассматривая гражданское общество как поле битвы индивидуальных, частных интересов, как «войну всех против всех», Гегель, по существу, давал картину тогдашнего буржуазного общества со всеми присущими ему противоречиями.

В условиях гражданского общества наряду с частным интересом существует и всеобщий интерес, но он выступает в качестве «внешней необходимости» по отношению к частному интересу, а потому и находится с ним в состоянии коллизии. Противоречие между частным и всеобщим интересом в гражданском обществе, а также невозможность его разрешения собственными силами этого общества служат серьезным препятствием для достижения подлинной свободы в нем. «Гражданское общество,— отмечал Гегель,—представляет нам в этих противоположностях и переплетении картину столь же необычайной роскоши, излишества, сколь и картину нищеты и общего обоим физического и нравственного вырождения» .

Государство, с точки зрения Гегеля, более высокая ступень развития, нежели гражданское общество. Оно представляет собой сферу всеобщих интересов. Объединяя индивидов и сословия, государство поднимается над обществом, примиряет все эти противоречия. Поскольку государство определяет, по существу всю экономическую, социальную, политическую и духовную физиономию общества, постольку оно, по Гегелю, есть не первичное по отношению к гражданскому обществу.

==38

Однако отсюда отнюдь не следует, что государство выделяет из себя, отчуждает куда-то вовне гражданское общество. Оно развивается одновременно с гражданским обществом, удерживая и сохраняя в себе это общество в «снятом» виде как свою преодоленную, превзойденную противоположность.

Несомненное влияние на формирование политико-социологической традиции оказал марксизм в лице его основоположников К. Маркса (1818—1883) и Ф. Энгельса (1820—1895) и последователей: Г. В. Плеханова (1856—1918), В.И. Ленина (1870—1924), А. Грамши (1891—1937) и др. О влиянии марксизма можно и должно говорить лишь конкретно-исторически, с учетом тех общественных (экономических, социально-классовых, политических и духовных) условий, в которых он зарождался, утверждался и развивался. Только при таком рассмотрении понятны будут как сильные, так и слабые стороны марксистской политической теории и практики, как их рациональные, так и иррациональные аспекты.

В позитивном плане для марксизма как политико-социологической доктрины характерны следующие особенности. Во-первых, он критически переработал в материалистическом духе гегелевскую диалектику и максимально использовал ее возможности для анализа политических и государственно-правовых проблем общества. Речь идет прежде всего о выведении законов и принципов диалектики из самой объективной реальности, а не из мышления, как это делал Гегель. Силу и эффективность материалистической диалектики марксизм усматривал именно в том, что она позволяет человеческой мысли наиболее верно и точно отражать и воспроизводить реальный, необычайно сложный и противоречивый процесс самого материального мира, а не навязывать ему какие-либо произвольные требования. Речь идет, далее, об уяснении специфики действия законов и принципов диалектики в общественно-политической жизни, где важную роль играют как объективные, так и субъективные факторы. В этой связи Энгельс писал, что «исследовать движущие причины, которые... непосредственно или в идеологической, может быть, даже в фантастической форме отражаются в виде сознательных побуждений в головах действующих масс и их вождей, так называемых великих людей,— это единственный путь, ведущий к познанию законов, господствующих в истории... . Речь идет, наконец, о том, что законы и принципы диалектики наполняются конкретным содержанием в ходе общественно-политического развития и проверяются общественно-исторической практикой.

Во-вторых, марксизм диалектика-материалистически осмыслил бытие политических и государственно-правовых явлений, показавих действительное место в системе общественных

==39

отношений. Государство и право, согласно марксизму, представляют собой основные политические институты общества, обладающие несомненной спецификой и существующие в качестве относительно самостоятельных. Их сущность, содержание и функции в конечном счете определяются экономической структурой общества. «Мои исследования,— писал Маркс,— привели меня к тому результату, что правовые отношения, так же точно как и формы государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития человеческого духа, что, наоборот, они коренятся в материальных жизненных отношениях. совокупность которых Гегель, по примеру английских и французских писателей XVIII века, называет «гражданским обществом», и что анатомию гражданского общества следует искать р. политической экономии» .

Будучи вторичными социальными образованиями по сравнению с экономическим базисом общества, государство и право в то же время выступают в качестве активных политических факторов воздействия на него. Причем такого рода воздействие, по Энгельсу. может быть троякого рода. Государство и право могут действовать в том же направлении, что и экономика,— тогда ее развитие идет быстрее. Они могут действовать против экономического развития — тогда, как показывает опыт разных стран, государственно-правовая система терпит крах через известный промежуток времени. И наконец, государство и право могут ставить экономическому развитию определенные преграды и толкать его в другие направлениях.

В-третьих, марксизм по-новому подошел к анализу государственной бюрократии, а также выявлению ее места и роли '· жизни общества. В отличие от Гегеля, который рассматривал бюрократию лишь с точки зрения ее формальной организации, Маркс обратился к содержательной стороне этого явления. Для характеристики содержательной стороны бюрократии он широко использовал такие понятия, как «бюрократическое отношение». «государственный разум» и «государственный формализм». Говоря о бюрократическом отношении и подчеркивая его независимы» от интересов, сознания и воли индивидов характер, Маркс называет и подробно анализирует две сферы его проявления: между организмом управления и управляемым организмом, внутри организма управления. В свою очередь, раскрывая смысл государственного разума, Маркс показывает, что, с точки зрения бюрократической, он представляет собой тождество официальной истины, морали и силы. Носителем такого тождества выступает рассудок правительства как якобы единственный государственный разум.

Опираясь на вышеприведенные понятия, Маркс приходит к следующим выводам. Бюрократия не выражает всеобщие интересы

К оглавлению

==40

и не является носителем разума. Применительно к ней в лучшем случае можно говорить лишь о частичном политическом разуме, а точнее — о политическом рассудке. Государственная бюрократия представляет собой одну из форм политического отчуждения. Она превращает· «формальный дух государства», или действительное бездушие государства, в категорический императив. Бюрократия считает себя конечной целью государства. Она есть не что иное, как особое, замкнутое общество в государстве. Для преодоления политического отчуждения в системе государственной организации необходимо устранить противоречие между всеобщими, особыми и единичными интересами, устранить социальные формы и формы общения, которые способствуют затвердению интересов, мыслей и воли людей. Необходимо также устранить монополию государства на всеобщий интерес. «Упразднение бюрократии,— подчеркивал Маркс,— возможно лишь при том условии, что всеобщий интерес становится особым интересом в действительности, а не только — как у Гегеля — в мысли, в абстракции; это, в свою очередь, возможно лишь при том условии, что особый интерес становится в действительности всеобщим» .

В-четвертых, марксизм выработал и опробовал на опыте ряда революций новые критерии социального измерения политики. К их числу относится прежде всего экономический интерес, который обязывает оценивать политику (и теоретическую, и практическую) с точки зрения того, насколько она способствует экономическому освобождению рабочего класса и всех трудящихся. Другим критерием социального измерения политики, согласно марксизму, является классовый критерий, который требует рассмотрения политики прежде всего и главным образом под углом зрения отношения «всех классов и слоев к государству и правительству», под углом зрения «взаимоотношений между всеми классами» . Этот критерий, по мнению Ленина, вытекает из самого предмета исследования — политики, которая и по своему происхождению, и по сущности, и по назначению в обществе представляет собой сугубо классовую категорию.

Классовый критерий социального измерения политики, отмечал Ленин, не только не противоречит общечеловеческому критерию, но, наоборот, согласуется с ним, ибо «с точки зрения основных идей марксизма, интересы общественного развития выше интересов пролетариата,— интересы всего рабочего движения в его целом выше интересов отдельного слоя рабочих или отдельных моментов движения» '. Большое значение в процессе социального измерения политики марксизм придает также общечеловеческому критерию. Свидетельством тому является открытая Марксом и Энгельсом закономерность расширения социальной базы и количества участвующих в общественно-политическом преобразовании

==41

классов, организаций и индивидов. Ее суть состоит в том, что «вместе с основательностью исторического действия будет расти и объем массы, делом которой оно является» . Подтверждением тому служит и сформулированный ими же тезис, согласно которому на место старого общества с его классами и противоположностями придет «ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» .

И наконец, особый и весьма существенный вклад в развитие политико-социологической традиции внесли такие представители классической социологической мысли, как А. де Токвиль, Л. Гумплович, М. Вербер, В. Парето и Э. Дюркгейм. Алексис де Токвиль (1805—1859) известен прежде всего тем, что сформулировал новую для своего времени теорию демократии, которая заложила основы политической науки в западных странах. В поисках примера для обоснования теории демократии А. де Токвиль обратился к США и их истории, куда и совершил поездку в 1832 г., чтобы иметь возможность непосредственно наблюдать нравы политической жизни Америки и составить более точное представление о них.

В числе основных идей книги Токвиля «О демократии в Америке» особенного внимания заслуживают следующие. Во-первых, во всем мире наблюдается неодолимый процесс упадка аристократии и утверждения демократии. Это своего рода объективный закон политической жизни. Любые попытки приостановить указанный процесс, по мнению Токвиля, означали бы сопротивление «божьей воле», поскольку постепенное утверждение равенства есть факт провиденциальный и имеет все признаки такового. Стремление к утверждению равенства существует во всем мире, и никто не может помешать этому.

Во-вторых, хотя демократия имеет меньший по сравнению с аристократией опыт исторического развития, а средства, используемые ею, далеко не совершенны и зачастую работают против самой же демократии, тем не менее преимущества ее весьма очевидны. Несмотря на свои недостатки, правление с помощью демократии способно содействовать гораздо большему процветаниюобщества, чем с помощью аристократии.

В-третьих, свое наиболее полное воплощение демократия находит в политической жизни США, в американской конституции, структуре государственных органов, политических нравах американского народа.

И наконец, в-четвертых, говоря о преимуществах американской демократии, Токвиль не обходил вниманием и ее недостатки. Эти недостатки он видел прежде всего в том, что те, на кого в США возлагается ведение общественных дел, часто по своим способностям и нравственности стоят ниже тех людей,

==42

которых могла бы привести к власти аристократия. Недостатки американской демократии Токвиль усматривал также в господстве общественного мнения, которое обладает огромной принудительной силой, не сравнимой ни с какими законами. Деформации демократии, по мнению Токвиля, способствует, кроме того, и тот факт, что она парадоксально сочетает в себе несовместимые начала: реальную свободу для проведения дискуссий, с одной стороны, и недопущение полной независимости мышления — с другой. И наконец, демократии в Америке угрожает индивидуализм, который приводит к такому отрицательному последствию, как отказ граждан от участия в общественной и политической жизни.

Взгляды Токвиля на западную демократию вообще, на американскую демократию в частности, импонируют многим политическим и общественным кругам в современном мире и прежде всего тем, которые верят в устойчивость и жизнеспособность американской политической системы.

О Людвиге Гумпловиче (1838—1909), который был профессором государственного права в Австрии и даже (в 1895 г.) вице-президентом Международного института социологии в Париже, на Западе и у нас пишут гораздо меньше, чем о Токвиле, хотя заслуг его в утверждении политико-социологической традиции не отрицают. Современные политологи особо подчеркивают важность критики Гумпловичем спекулятивно-метафизической философии государства (различных эпигонских вариантов кантианства, шеллингианства и гегельянства), которая под видом системы логических выводов из априорного принципа, из «идеи» безудержно восхваляла определенные конкретно-исторические политические взгляды и учреждения. Эта критика в значительной степени была направлена против идеологических функций и демагогии в политической науке.

Догматизму и метафизике Гумплович противопоставлял свой, социологический подход к государству и политике в целом. В книге «Социология и политика», опубликованной в конце прошлого века, он подчеркивал, что лишь «опираясь на социологию, политика станет позитивной наукой». Социология, по его мнению, имеет то значение для практической политики, что устанавливает закономерное, а потому неизбежное направление социального развития. В этом смысле социология — это философская основа всех социальных наук, призванная осуществлять связь между ними. В отличие от философии истории, задача которой состоит в том, чтобы выяснить, откуда и куда движется человечество, социология занимается исследованием социальных групп и отношений между ними.

В качестве основного социологического закона Гумплович объявлял «стремление каждой социальной группы подчинить себе

==43

другую социальную группу, встречающуюся на ее пути»³⁴. Опираясь на этот закон, он пытался дать свое объяснение как самому процессу происхождения государства, так и его функционированию в условиях докапиталистического общества. По его мнению, не божественное провидение, не общественный договор, не идея свободы создают государство, а столкновение различных групп и племен, а также борьба между ними. С появлением государства борьба между социальными группами не исчезает, а продолжается в новой форме: «Что на примитивнейшей ступени было антропологически объясненной борьбой различных орд... то на высшей ступени развития, достигнутой нами, обращается в борьбу социальных групп, классов, сословий и политических партий» .

Применительно к капитализму, по мнению Гумпловича, перечисленные формы борьбы между социальными группами, равно как и формы политического властвования в целом, значительно смягчаются и выступают в менее суровом виде. Политическое развитие в условиях капитализма, отмечал он, идет по направлению возрастающего равноправия низших слоев с высшими, подвластных с властвующими, в результате чего образуется «современное культурное государство», существенными чертами которого являются: равноправие граждан и законность; режим либеральной демократии, парламентаризм, участие всех классов и групп в решении государственных дел, в законодательстве и управлении посредством народного представительства; обеспечение всеобщего народного благосостояния в материальной и духовной сферах.

Именно это обстоятельство — сочетание социологического подхода к государству с защитой социальных реформ — послужило серьезным основанием рассматривать политическое учение Гумпловича как респектабельную альтернативу марксистской политической теории и привлекло к себе внимание многих западных политологов.

Макс Вебер (1864—1920) широко известен в развитых странах прежде всего как автор теории государственной бюрократии. Значение этой теории состоит в том, что она служит хорошей основой для совершенствования всего механизма политического, и в первую очередь государственного, управления современным обществом. Обращаясь к государственной бюрократии, Вебер, как известно, подходил к ее анализу преимущественно с точки зрения функциональной. По его мнению, бюрократия — это рациональная форма коллективной деятельности людей, а капитализм — «концентрированное выражение рациональности». Бюрократическая система государственной организации, отмечал Вебер, по своей устойчивости, строгости, дисциплины и надежности превосходит любую другую систему в современном обществе. Полностью

==44

развитый бюрократический механизм, писал он, выглядит в сравнении с другими организациями точно так же, как машина в сравнении с немеханическими видами производства . Обосновывая преимущества бюрократической системы государственной организации, Вебер подчеркивал, что она содействует превращению человеческой деятельности в формально-рациональную, т. е. позволяет соответствующим образом планировать и заранее предопределять функциональную эффективность деятельности индивидов.

Для достижения желаемых целей и обеспечения функциональной эффективности государственно-бюрократическая организация, по Веберу, должна отвечать следующим требованиям . Прежде всего деятельность самой организации должна быть расчленена на элементарные, простейшие операции, а задачи и обязанности каждого из ее звеньев должны быть строго формально определены. Такого рода разделение труда внутри организации создает необходимые условия для использования специалистов-экспертов, которые несут полную ответственность за эффективное выполнение своих обязанностей. Наиболее удобной формой для осуществления максимально возможного разделения труда является иерархический принцип строения организации, когда каждый нижестоящий служащий или каждое подразделение подчиняется вышестоящему. В основе деятельности государственно-бюрократической организации лежит также принцип профессиональной компетентности, которой должны обладать все управленческие кадры. С учетом этого принципа осуществляются отбор работников, распределение постов и продвижение по службе. Такая политика, по мнению Вебера, имеет своей целью оградить служащих от произвольного увольнения, способствовать развитию у них «корпоративного духа» и воспитанию необходимой лояльности к организации.

Нормальное функционирование государственной организации, отмечал далее Вебер, связано с разработкой последовательной системы общих правил и установлений, призванных обеспечить единообразие в государственной деятельности, а точнее, определить ответственность каждого члена организации. Строгое соблюдение этих правил и установлений позволяет устранить возможные индивидуальные отклонения в процессе осуществления государственных функций и способствует успешной координации деятельности различных звеньев государственного механизма в целом. Особую роль Вебер отводил формальной безличности в процессе государственного управления, формализация личных отношений между руководителями и подчиненными рассматривалась им в качестве необходимой предпосылки как объективного подхода к делу того или иного администратора, так и эффективного функционирования самой системы.

==45

Взяв на вооружение теорию государственной бюрократии Вебера, современные политологи не только по-своему приспособили ее к собственным политическим условиям, но и дополнили другой теорией, рассматривающей государственную бюрократию как специфическую форму политического отчуждения, чему посвящены работы Р. Миллса, Ф. Хантера, А. Этциони и Г. Маркузе.

Несомненное влияние на политико-социологическую традицию оказали работы итальянского социолога Вильфредо Парето (1848—1923), в особенности его четырехтомный «Трактат по общей социологии», вышедший в Италии в 1915—1919 гг., затем неоднократно переведенный в других странах, в том числе в 1935 г. в США. Наибольший интерес для политической науки представляют следующие элементы учения Парето. Во-первых, это методология исследования политической жизни общества. В основе этой методологии у Парето был системный подход к обществу, отрицающий однолинейный характер причинно-следственных отношений в пользу совокупности переменных, находящихся в состоянии функционального взаимодействия. Опираясь на данный подход, Парето рассматривал политическую систему в состоянии постоянно нарушаемого и восстанавливаемого равновесия. Модель равновесия, в которой все части жестко взаимосвязаны между собой и механически влияют друг на друга,— это и есть реальный образ политической системы, существующей в обществе. Изменения в одной части системы немедленно передаются другой ее части, и вся система благодаря этому приходит в движение, пока вновь не восстанавливается «динамическое

равновесие» .

Во-вторых, обращаясь к работам Парето, современные политологи широко используют его теорию элиты. С точки зрения Парето, в любом обществе всегда правит элита, которая представляет собой избранную часть населения и которое противостоит остальная часть, приспосабливающаяся «к полученным от нее стимулам». В зависимости от того, в какой сфере образуется элита (в политической, экономической или интеллектуальной), она подразделяется на «правящую (господствующу к элиту» и «неправящую элиту» . Возникновение и существование «правящей (господствующей) элиты» обусловлено психологическими качествами людей, которые предопределяют ихспособность руководить массами, господствовать над подчиненным «классами», навязывать волю другим. Политическая жизнь обществе осуществляется в форме борьбы и смены различно) рода элит, путем их «циркуляции», круговорота: ранее господсвовавшая элита постепенно теряет свои первоначальные качества и вырождается, уступая место новой элите, стремящейся к власти

==46

Причем новая элита рекрутируется из наиболее одаренных представителей низших слоев общества, которые поднимаются вверх, пополняя ряды правящей элиты. В свою очередь, члены последней, деградируя, опускаются вниз, в массы. Циклы подъема и упадка элит, по мнению Парето, составляют закономерность существования человеческого общества.

И наконец, в-третьих, весьма популярной среди политологов является паретовская концепция идеологии. Исследуя идеологию, Парето доказывал, что она представляет собой чисто словесный покров, систему ловких демагогических ухищрений, облаченных в теоретическую форму и призванных замаскировать истинные побудительные мотивы политических действий, которые лежат в иррациональных пластах человеческой психики. Для обозначения различного рода идеологий Парето использовал специальный термин «деривации» («производные»), стремясь тем самым подчеркнутьих вторичный, производный от чувств характер. Противопоставляя деривации (идеологии) истине, Парето вместе с тем не отрицал их роли и значения в обществе. Рассматривая идеологию как ложную форму общественного сознания, Парето считал, что ни одна из существовавших или существующих идеологий не имеет научной ценности. Каждая из них представляет собой псевдологическое обоснование уже совершенногоилисовершаемого действия. Меняются лишь формы идеологий, заменяется одна система аргументации другой, одни словесные формулировки другими, более гибкими и изощренными.

Говоря о влиянии социологической мысли на политикосоциологическую традицию, нельзя не упомянуть имя Эмиля Дюркгейма (1858—1917), который в свое время считался главой социологической школы во Франции и много сделал для социологического обоснования политики. Дюркгейм — один из авторов теории «социальной солидарности», которая широко используется современными западными политологами для объяснения различных процессов политической и общественной жизни. Социальная солидарность, по его мнению, формируется под влиянием разделения труда в обществе . Чем более совершенный характер получает разделение труда в обществе, тем более выраженной становится социальная солидарность его членов. В архаических обществах, которые отличаются низким уровнем разделения труда, одинаковостью исполняемых индивидами функций, имеет место лишь механическая солидарность, основанная на поглощении индивидуальности коллективом, на полном растворении индивидуального сознания в коллективном сознании. Иначе обстоит дело с развитыми обществами, в которых каждый индивид выполняет какую-либо одну специальную функцию в соответствии с разделением общественного труда, ставя себя в зависимость от других индивидов и тем самым способствуя

==47

формированию органической солидарности. Кооперируясь в своей деятельности в условиях все увеличивающейся специализации труда, выполняя взаимодополняющие функции, индивиды невольно составляют единое целое. При органической солидарности радикально меняется коллективное сознание. По мере развития разделения труда оно все более превращается в рационалистическое сознание, ориентированное на отдельного человека.

Под углом зрения идеи социальной солидарности Дюркгейм истолковал роль и значение государства в обществе. Государство, в его представлении,— это «коллективный разум», поставленный на место «темного инстинкта», это надклассовый орган, обеспечивающий единство и внешнюю безопасность общества. Его главная задача — «думать» и «действовать» за все остальное общество, а наиболее важная функция — защищать права и интересы личности, обеспечивать достижение ею собственной автономии. Существенной функцией государства, отмечал он, является освобождение индивидуальных личностей. Счастье и благополучие личности, пояснял Дюркгейм, также зависит от состояния государства, от степени упорядочения общественной жизни. Они тем полнее и больше, чем упорядоченное общественная жизнь и, следовательно, чем больше гарантируются права и свободы индивидов.

Подчеркивая важную роль государства в защите прав и интересов личности, Дюркгейм в то же время предостерегал от чрезмерного преувеличения его функций. С этой целью он предлагал создать в обществе наряду с государством различного рода промежуточные или вторичные группы и ассоциации. призванные ограничивать политическую власть государства, уравновешивать его влияние в обществе. Коллективная сила, какой является государство, писал он, чтобы быть освободительницей индивида, сама нуждается в противовесе. Она должна поддерживаться другими коллективными силами, а именно вторичными группами. К числу такого рода промежуточных групп он относил прежде всего профессиональные группы и профессиональные корпорации, регулирующие поведение индивидов с позиции партикулярной системы моральных норм. Причем эффективность действия партикулярных норм ставилась Дюркгеймом в прямую зависимость от стабильности и внутренней организации самих промежуточных групп. Как отмечают западные исследователи , подход Дюркгейма к анализу взаимоотношений государства и личности отражал противоречивый характер его учения: с одной стороны, признание приоритета общества и государства по отношению к индивиду, зависимости морали и права от нравов народов, авторитета общества, социального происхождения всех государственных идей, языка и религии, a другой — вера в право человека на свободу, равенство и братство

==48

00.htm - glava04