Железная металлургия

Железо, используемое в древности вплоть до XIV века н.э. в Европе, изготовлялось процессом восстановления при низкой температуре с помощью древесного угля в маленьком, с ручными мехами сыродутном горне. Из получившегося в результате пористого блюма нерасплавленного чистого железа выковывались бруски сравнительно мягкого сварочного железа, из которых путем ковки и сварки можно было изготовлять более сложные формы. Первая разработка техники получения и обработки железа должна была быть плодом длительного и сложного эксперимента. Эта техника в корне отличалась от техники изготовления и обработки меди, и этим, возможно, объясняется причина, почему железная металлургия появилась так поздно. Однако, когда она была разработана, для нее требовалось лишь простейшее оборудование и ей можно было быстро обучиться. Там, где имелись дерево и железная руда, то есть почти всюду, можно было изготовлять железо - стоит только узнать, как это делать.

В то время железо как металл имело один серьезный недостаток: его нельзя было плавить из-за отсутствия достаточной воздушной тяги в горне, и поэтому отливка предназначалась для бронзы, за исключением Китая, где литое железо было получено очень рано — во II веке до н.э. Железо не вытеснило бронзу — оно просто дополнило ее для общих целей. Бронзы было изготовлено и обработано в железном веке больше, чем когда-либо в самом бронзовом веке. Железо, полученное с помощью процесса восстановления и последующей ковки, было сварочным железом, или же очень мягкой сталью, — оно было упругим, но сравнительно мягким. Более твердые, настоящие стали были известны неолитам из племени шалибов — Геггит ассегит, режущее железо, сталь, но метод их производства держался в строгом секрете среди племен кузнецов. Мир науки не имел возможности узнать его до работы Реомюра в 1720 году. Секрет в основном заключался в добавлении большего количества углерода к железу с последующей закалкой путем отпуска и охлаждения. Лучшие сорта стали были те, которые изготовлялись китайцами — серик (зепс) железо — и индийцами, чья сталь должна была экспортироваться для изготовления знаменитых дамасских клинков. Хорошая сталь была такой редкостью и стоила так дорого, что считалось, будто сабли, изготовленные из нее, обладают магической силой, подобно мечу Экзалибура короля Артура или Зигфридовского Грама более поздних времен. Закаленная сталь была более редкой, чем бронза, и, используясь лишь для изготовления оружия, не должна была играть важную роль в технике вплоть до XVIII века.

Введение в употребление железа совпадает с периодом великого переселения народов. Более или менее варварские племена шли из Восточной Европы или из-за Каспия в район восточного Средиземноморья начиная с XVII века до н.э. и далее. Подобные передвижения хеттов, скифов, персов и индийских ариев имели место в Азии. Большая подвижность всадников и моряков и имевшаяся в их распоряжении масса нового оружия затрудняли эффективное военное сопротивление старых империй. Весьма возможно, что военное поражение империй указывало на то, что население этих старых цивилизаций симпатизировало, вероятно, скорее захватчикам, чем своим собственным неспособным и жадным правителям. Далее, народы железного века, перейдя к оседлости, оказались способными создавать процветающие сельскохозяйственные и ремесленнические общины на некогда бесплодной земле. Результатом было такое уменьшение политического и экономического превосходства ранних приречно-долинных цивилизаций, что они больше уже не выступали в качестве основных центров культурных достижений человечества, хотя многие из их культурных, материальных и духовных достижений были переданы последующим поколениям, и некоторые из их записей даже сохранились.

Действительные центры прогресса переместились на окраины древних цивилизаций, к поселениям ближайших варваров, которые опустошали старые центры цивилизации, а сами большей частью развивали свою культуру за их пределами. Арийские индийцы, персы, греки и позднее македонцы и римляне стали наследниками старых цивилизаций Египта и Вавилона. Положение Китая было исключительным, ибо окружавшие его, как правило, степи, пустыни и горные районы предоставляли весьма небольшую возможность для создания земледельческих варварских государств за его пределами. Варвары, которые вторично пришли туда, были полностью поглощены культурой древнего Китая.

Это была в основном культура бронзового века, хотя и сильно измененная техникой железного века, но все же сохранившая свое существование вплоть до нашего времени.

Топор и плуг

Однако разрушения и войны раннего периода железного века не прошли бесследно. Замена старых культур новыми означала определенную потерю непрерывности, но она означала также уничтожение многого ненужного, накопившегося в этих культурах, и возможность построения гораздо более эффективных структур на старых основах. Если воины, скачущие на лошадях, и морские пираты являются символами разрушения того периода, то лесорубы с их топорами и крестьяне с их обитыми железом плугами достаточно восполняли разрушение. В прежние времена металл использовался, по существу, для изготовления предметов роскоши, характерных для городской жизни, а также для вооружения небольшого отборного войска, состоящего из воинов знатного происхождения. Бронза была всегда слишком дорога для простого народа, который все еще был вынужден полагаться большей частью на каменные орудия, форма которых лишь немного изменилась со времен эпохи неолита. Однако железо, хотя и было первоначально в течение многих столетий худшего качества, чем бронза, широко распространилось и могло быть легко получено и обработано местными деревенскими кузнецами. В результате изобилия железа земледелие должно было распространиться на целые континенты — появилась возможность рубить лес, осушать болота, а получившиеся в результате этого поля можно было вспахать. Европа, в буквальном смысле слова, из лесной глуши превратилась в новый «золотой Запад» — скорее благодаря ее полям пшеницы, чем золоту, запасы которого сильно истощились к концу бронзового века. Возникший в результате этого рост населения быстро изменил соотношение сил между богарным земледелием западных стран и старыми способами возделывания культур на Востоке, базировавшимися на речном орошении.

Суда и торговля

Другой особенностью тревожных времен железного века, которая должна была иметь неисчислимые последствия для человеческого мышления и в особенности для науки, было использование морских путей, с помощью которых культура распространялась гораздо скорее, чем она, вероятно, могла распространяться старыми сухопутными путями. К тому же, что не менее важно, морской транспорт был во много раз дешевле сухопутного. При более благоприятных условиях для строительства судов, создавшихся в результате возникновения железных орудий, появились лучшие и большие суда, возросло их количество. В районе Средиземноморья в бронзовом веке инициатива в строительстве судов принадлежит жителям о. Крит. Разгром их морской империи[1], вначале жившими на континенте полугреками-микенцами, а позднее более дикими ахейцами с Балкан и родственными племенами в Малой Азии, был выдающимся событием великого периода пиратства и ограбления городов. Бессмертная история Трои повествует об одной из таких экспедиций. Пиратство, естественно, затрудняло торговлю, но оно также превращало ее в доходное дело, и бывшие пираты, привлеченные этим или испугавшись более сильной местной обороны, постепенно обратились к торговле, исследованию и насаждению колоний.

В железном веке торговля перестала быть занятием, имеющим дело примерно лишь с дюжиной больших городов, вроде Фив или Вавилона, а стала вестись между сотнями новых городов, основанных народами раннего периода железного века, такими, как финикияне и греки, повсюду вдоль побережья Средиземного и Черного морей. Только в местах, расположенных у моря можно было извлекать полную выгоду из культуры железного века. В странах значительно удаленных от моря, железный век, конечно, принес большие возможности для земледелия и военного дела по сравнению с бронзовым, но там, где не было средств перевозки больших количеств продуктов на большие расстояний, нельзя было развиваться экономически даже в такой же степени, как цивилизация бронзового века с ее речным транспортом. Эти страны, следовательно, не могли создать что-либо совершенно новое. Ассирийцы, типично континентальный народ раннего периода железного века, в основном отличались своей безжалостностью на войне. В течение нескольких столетий они сохраняли старую вавилонскую культуру, включая непрерывные астрономические наблюдения, неоценимые для науки будущего, но сами добавили к ним очень немного. Преимущество морских путей не могло полностью компенсироваться такими сухопутными путями, какие были проложены вначале персами, а позднее римлянами. Они имели скорее административное и военное, чем экономическое значение. Наземный грузовой транспорт не мог иметь значения для экономики, пока в средние века не появилась эффективная упряжь для лошади. И даже тогда он был непрактичен при использовании его на большие расстояния — до тех пор, пока в XVIII веке не были проложены хорошие дороги. Именно удобства морского транспорта дали вначале району Средиземноморья, а позднее — всей Европе с их изрезанной береговой линией преимущество над Африкой и Азией.

Китай с его сетью рек, каналов и озер также обладал некоторыми из этих преимуществ, но так как он сохранил даже в периоды, когда на его территории существовали враждовавшие государства, бюрократические правительства типа правительств бронзового века, он лишился многих экономических и политических достижений железного века.

4.2. ГОРОДА ЖЕЛЕЗНОГО ВЕКА

Политика

На ранних этапах своего существования железный век означал возврат к более мелким экономическим ячейкам. Города раннего периода железного века редко были населены более чем несколькими тысячами людей, в то время как в городах бронзового века жили сотни тысяч. К V веку до н.э., по мере распространения рабства, стало возможным значительное расширение городов; в Афинах население достигало максимум 320 тысяч человек, из которых лишь 172 тысячи были гражданами, а в Риме в период его наивысшего могущества проживало около миллиона. Первые города образовались на месте скопления приблизительно дюжины деревень. Это, однако, не означало возврата к условиям времен неолита, а для широких слоев населения означало возврат к условиям с таким же или более высоким уровнем жизни, как и уровень бронзового века. Город железного века унаследовал все, что он мог использовать из ремесел городов бронзового века, то есть все, кроме организации работ большого масштаба. Города раннего периода железного века с их ограниченной территорией редко шли дальше сооружения укреплений, гаваней и иногда акведуков. Кроме того, этот город использовал также и металл, который чрезвычайно усовершенствовал земледелие и ремесленное производство, и ему не было нужды обеспечивать самого себя — город железного века мог полагаться на торговлю как необходимыми предметами, так и предметами роскоши. Это было возможно лишь потому, что усовершенствование методов производства позволило производить товары для рынка. Железный век - это первый век, когда товарное производство становится естественной и действительно существенной частью экономической деятельности. Другой социально-экономической особенностью железного века явилось использование рабов не просто, как прежде, для услужения, но и в качестве средств производства продуктов для рынка. Это имело место главным образом в сельском хозяйстве и на рудниках и вместе с тем распространилось в области ремесленного производства. Значение рабства, как мы увидим, неуклонно возрастало до тех пор, пока оно не стало преобладающей формой труда. Это обстоятельство само по себе было сущес­венным фактором, явившимся причиной падения всей культуры с последу­щим превращением рабов, равно как и свободных бедняков, в обыкновенных крепостных.

Город железного века превратился почти с самого начала в удобно расположенный центр ремесла и торговли, имеющий возможность получать извне сырье и даже рабочую силу - рабов в обмен на продажу своих продуктов.

Однако эти преимущества в значительной степени увеличили опасность войны. Эта новая культура родилась в войне - в разграблении городов в обстановке непрестанного соперничества. Трудно было изжить такие обычаи: первенствующее значение приобретали вопросы обороны; города строились в менее всего удобных для этого местах - на вершинах холмов, вроде древнего высоко расположенного города – Акрополя в Афинах, или на островах, подобно Тиру, и все горожане неизбежно были солдатами. Тем не менее, небольшие города железного века были проще и свободнее, чем старые города, расположенные в долинах рек. Они давали к тому же гораздо больший кругозор своим жителям, которые были вынуждены организовываться, чтобы заботиться об общих интересах, а не о том, чтобы занять свое место на предустановленной иерархической лестнице. Тем самым город железного века дал начало политике и образованию — в результате политической борьбы между классами в этих городах — сменяющих друг друга форм олигархии, тирании и демократии.

Деньги и кредит

Великим социальным изобретением, которое привело как к распространению, так и к внутренней неустойчивости цивилизации железного века, было изобретение металлических денег, сначала в виде чеканных слитков в Лидии и затем, после VII века до н.э., в виде монет. Взвешенные количества металла использовались в качестве денег и в древних империях, но их использование было исключением, а правилом оставались обмен и оплата товарами. Деньги, которые вскоре стали мерилом всякой стоимости, превратили все установленные общественные отношения в отношения купли и продажи. Именно ввиду своего всеобщего и безличного характера деньги, предоставляя права без обязательств, сделали возможной концентрацию власти в руках богатых. В то же время, заменив прежнее распределение действительного богатства в племени, деньги отняли у бедняков все возможности защиты. Для них существование денег имело отрицательное значение, они жили в состоянии постоянной задолженности. Угнетение бедных поистине так же старо, как и сама цивилизация. Тем не менее, имелось существенное различие между его формами в самые древние времена и в железном веке. В первом случае оно имело постепенный и частичный характер. Экономика возникла непосредственно из родового общества, и традиции были препятствием для произвольных действий. Земледелец имел много обязанностей, но он также имел и права. Если он и принадлежал земле, то и земля также принадлежала ему. Он производил свои платежи натурой, а коммерческие сделки и долги большей частью были распространены лишь среди населения городов. В железном веке произошел резкий переход от родовой к денежной экономике. Существовавшие с незапамятных времен обычаи были уничтожены всего за несколько поколений, и власть денег могла пренебрегать всеми правами.

С другой стороны, земледелец был потенциально гораздо более независим. Если он находил свое положение нетерпимым, он мог присоединиться к какой-нибудь группе людей для создания нового поселения. Если достаточное количество людей находило свое положение нетерпимым, они могли восстать и действительно восставали. В условиях общего употребления железа и обучения всех граждан обращаться с оружием такие восстания были часто успешными, и страх перед ними сдерживал произвол олигархов и тиранов.

Тем не менее, с начала железного века гнет власти денег и неоднократные, хотя и неизбежно временные, успехи в попытках избавиться от него путем реформы или революции стали лейтмотивом истории городов. К концу классической эпохи, во времена эллинистической и Римской империй, власть денег, казалось, одержала полную победу, но именно эта победа привела к столь широко распространенной нищете и отчаянию, так что весь строй рухнул и произошел возврат к более простой феодальной экономике, в которой деньги на первых порах играли лишь незначительную роль.

Алфавит и литература

Важным достижением железного века для возникновения науки было упрощение сложных систем письма - иероглифического и клинописного, - существовавших в эпоху древних империй, и создание простого финикийского алфавита, который сделал грамотность такой же общедоступной и демократичной, как и железо. Этот алфавит образовался в связи с торговыми сношениями между народами, которые говорили на различных языках, а должны были иметь дело с одними и теми же вещами. Так как символизм алфавита был основан на звуках, он мог использоваться в различных языках; одновременно он открыл мир разумных сношений для гораздо более широкого круга лиц, чем круг жрецов и чиновников в прежние времена. Письменность перестала применяться исключительно для составления официальных или деловых документов, начала появляться литература - поэтическая, историческая и философская. Понятно, что сами поэтические и прозаические произведения, в форме эпосов или саг, передаваемые бардами, или профессиональными рассказчиками, существовали, повидимому, уже задолго до появления алфавитной или даже иероглифической письменности. Литература лишь в силу одного того, что она по своей форме является писанной, зависит от письменности и может процветать только там, где письменность является простой и широко доступной для чтения, то есть в местах, где имеется алфавитное письмо. Однако иероглифическая и китайская литература, будучи изысканной, никогда не могла быть общедоступной.

<…>

4.4. ГРЕКИ

Наибольших успехов в использовании новых условий железного века достигли греки. У них было двойное преимущество: значительная отдаленность от консервативного влияния более древних цивилизаций и в то же время наличие возможности широко использовать их традиции. К тому же они были защищены в ранний период формирования своей культуры своею нищетой, своей удаленностью и своей морской мощью от гораздо менее цивилизованных, но более воинственных наследников древних империй - сухопутных армий мидян и персов.

То обстоятельство, что осознанная и непрерывная связующая нить истории и науки тянется к нам почти целиком от греков, является случайным, но только отчасти. Греки были единственным народом, который перенял, большей частью почти не осознавая и не признавая этого, массу знаний, сохранившихся еще после нескольких столетий разрушительных войн и относительного пренебрежения к знанию в древних империях Египта и Вавилона. Но греки пошли гораздо дальше. Они восприняли эти знания и благодаря своему собственному глубокому интересу и разуму превратили их в нечто и более простое, и более абстрактное, и более рациональное. Со времен древних греков и до наших дней эта нить знания уже не прерывалась. Временами она, возможно, терялась, но всегда было можно вновь своевременно найти ее для того, чтобы воспользоваться ею. Знания более ранних цивилизаций оказали влияние на наши собственные знания только через посредство греков. То, что мы знаем теперь о достижениях разума во времена древних египтян и вавилонян из их собственных письменных памятников, было изучено слишком поздно для того, чтобы оказать непосредственное влияние на нашу цивилизацию.