Глава II. Статус культурологии

Искусство различных народов в силу тех или иных причин в разное время становится достоя­нием мировой культуры. О тысячах племен, населяв­ших Центральную, Южную и Западную Африку, пер­вые, еще во многом фантастические, сведения про­никли в Европу в XV в. Но вплоть до конца XIX сто­летия различные предметы искусства, привозившиеся из этих далеких краев, рассматривались с точки зре­ния исторической, этнографической, только не эсте­тической. Казалось невозможным назвать «примитив­ные» ритуальные статуэтки, маски, рисунки искусст­вом. До сих пор творения африканских мастеров хра­нятся в основном в этнографических музеях.

В мае 1919 г. в Париже была организована первая выставка «Океанийской скульптуры». Через год вышла книга «Взгляд на искусство негров», где были собраны восторженные высказывания Аполлинера, Пикассо, Матисса. Открытие было до удивления неожиданным. В эти же годы искусство Африки начинает находить при­знание и в России. Но только в последние десятилетия стал раскрываться этот огромный увлекательный мир.

Загадка пластики

Африканское искусство остается для нас едва ли не загадкой, ибо является выражением давно утраченного, уходящего мироощущения. Одни счита­ют, что своими особенностями африканская пластика обязана ужасу первобытного человека перед космосом.

Другие объясняют все магическими культами и осо­бым «дологическим мышлением». А может быть, на­родные обычаи, бытовая стихия откроют нам более верный путь к постижению африканского искусства.

Африканские маски, возможно, имеют отношение к культу предков. Надевают их для участия в церемо­нии, они часть сложного ритуального костюма. Для этих же церемоний держат в особых чашах краску. На ритуальной чаше из Дагомеи условно изображено праздничное шествие.

Обостренное пластическое чутье, четкая ритмичес­кая композиция характерны здесь для каждой вещи. И свободный полет фантазии. Что, например, хотел вы­разить художник народности сенуфо двуликой маской, на голове которой изображена птица, а от подбородка идут ноги? Возможно, он стремился расширить содер­жание маски и отступил от натуры. А мы удивляемся теперь стихийному чувству ритма, смелости в трактов­ке формы. Неизвестный художник поклоняется дере­ву, которое срубает, поклоняется необработанному чурбаку и, вырезая маску, поклоняется ей, как вопло­щенному им же самим духу. Весь мир для него одухо­творен. Настоящее искусство всегда требует подлин­ной искренности и подлинного восторга. Может быть, в этом одна из загадок большого искусства Африки.

Культурные космосы

Один из примечательных феноменов совре­менной социокультурной ситуации — обнаружение мно­жественности культурных космосов на земле. Первым подходом к этой проблеме явилось истолкование свое­образных культур в Африке, Океании и других регионах. Постепенно складывались три специфические, в извест­ной мере полярные трактовки культуры «примитивов».

В первом варианте эти культуры рассматривались как своеобразные, радикально отличные от европей­ских и могущие дать человечеству набор альтернатив­ных форм существования. Во втором случае африкан­ские и иные культуры оценивались как «отсталые», «примитивные». Однако при этом подчеркивалась их архетипность. Это означало, что изучение тропических культур открывает путь к раскрытию многих теорети­ческих проблем. Эти культуры оценивались как дале­кая история европейской цивилизации. Неевропей­ские культуры изучались с применением психоанали­тических и структуралистских подходов (Леви-Стросс, Мюнстербергер, Сидов).

Исследователи пытались выявить некие универ­сальные мотивы, сюжеты, штрихи, которые свидетель­ствовали бы о единой судьбе человечества. Ранние и патриархальные культуры рассматривались как пред­вестие западной культуры. Наконец, в третьем случае неевропейские народы пленяли исследователей не только своеобразием. Эти культурные миры считались малоизведанным маршрутом человечества, готового пойти по магическому пути.

Естественный ритм жизни представителей архаи­ческих культур, простые патриархальные связи между людьми, близость к природе, свобода от сложных со­циальных и технологических структур — именно эти черты поэтизировались европейскими художниками конца XIX — первой половины XX в. (Гоген, Пикассо, экспрессионисты). Особый мир экзотических культур мыслился как идеал для Запада. Выражая специфичес­кую духовность .островитян Таити, воссоздавая живо­писный современный эпос, Гоген усматривал в таком «опрощении» спасение европейской культуры.

Открытие тропических культур поставило перед ис­следователями множество вопросов. Предстоит выяс­нить, насколько адекватно воспроизводится дух архаи­ческих ментальностей? Соответствует ли художествен­ная идеализация островных миров своим прототипам? В какой мере в факте множественности культур про­ступают универсальные закономерности? Многочис­ленные исследования свидетельствуют о том, что про­изведенные экспертизы отражали не столько схвачен­ную реальность, сколько стремление романтизировать «примитивы».

«Пикассо, Матисса, Вламинка поразили в «прими­тивном» искусстве язык форм, а также необычайной силы экспрессия; в «примитивных» произведениях ис­кусства Пикассо видел, прежде всего, по его собствен­ному выражению, «оружие, помогающее справиться с духами, с подсознательным». Экспрессионисты склон­ны были еще более произвольно идеализировать жизнь островитян и манипулировать информацией об их искусстве по своему усмотрению».

Обычно антропологи также усматривали в архаи­ческих культурах прообраз нового общества, которое могло бы реализоваться через метафорическую, симво­лическую революцию. Культурные ритуалы и нормы других миров казались европейцу невозможными. Однако исследователи показывали, как дети и внуки по­могают старику, утратившему способность трудиться, уйти из жизни, как молодой мужчина вступал в брак одновременно с девушкой и ее матерью-вдовой. В этом контексте контроверза «варварское» и «цивили­зованное» теряла смысл.