Путешествие в мир Альбиона 15 страница

Пример Великобритании особенно интересен тем, что англичане довели до совершенства индивидуалистско-буржуазный тип в истории человечества (тип хищника-дельца)… Всё безжалостное, цепкое, алчное, рациональное, хитрое, хваткое, чем как раз и отличаются люди этого склада, они возвели в наивысшую степень. Вместе с янки они создали уродца, устойчивый тип «сукиного сына», что ныне самовлюбленно пытается заправлять делами всей планеты. Думаю, они не обидятся на нашу прямоту, если, конечно, Вольтер не подвел нас, сказав в их адрес: «В то время был обычай в Альбионе по имени все вещи называть».

Г. Честертон говорил: «Меня всегда до глубины души поражает странное свойство моих соотечественников: неоправданная самонадеянность в сочетании с ещё более неоправданной скромностью». Таковы парадоксы. Английский «здравый смысл» в ряде случаев не более, как однажды сказал О. Уайльд, чем «унаследованная глупость отцов». Здравый смысл англосаксов умещается на одной банковской банкноте. Делакруа прямо говорил: «Англичане так и говорят о человеке: он стоит столько-то. Это звучит приблизительно так же, как если бы они, говоря о бирже, спрашивали, как ее здоровье».^[334]

Сочетание высокого и низкого стилей здесь встречается чаще, чем семейное кровосмешение. В любом случае вы обязательно «попадете в точку», если, слегка потрафив британскому тщеславию, назовете Севастополь «английским Гибралтаром», Техас – одним из второстепенных графств Англии, а Косово – о. Мэн. Если же среди ваших отдаленных родственников найдется головорез-бритт, или же вы вдобавок ненароком упомянете, что джин с виски любимейший напиток великоросса, а бульдоги днем и ночью охраняют «наш Кремль», вас сочтут ещё и обладателем непревзойденного английского юмора, возможно, даже (кто знает) пожалуют званием «пэра». Писатель Дж. К. Джером безусловно имел право заметить в рассказе «О суете и тщеславии»: «Очень легко водить за нос наших хваленых стойких Джонов Булей, которые постоянно твердят: «Я ненавижу лесть, сэр» или «меня лестью никто не проведёт» – и так далее и тому подобное. Льстите им без удержу, уверяя, что они совершенно лишены тщеславия, и вы сможете сделать с ними все что захотите».^[335] Учитывая, что Пушкин назвал Англию «отечеством карикатуры и пародии», и что Англия знавала лучшие времена, в обращении с ее сынами (будь то лютый пьяница, убийца, насильник или даже Блэр с Куком) следует добавлять – «Сэр»…

Дерево свободы и дьявол, соблазняющий Джона Булля. Английская сатирическая гравюра.

Будем помнить и о той реальной силе, что правит Британией. Ее отношение к миру определено рядом позиций – воинственность, алчность и гегемонизм. Характеризуя их политику, один француз сказал в XVIII в.: «Англичане рассматривают свои притязания как права, права же своих соседей – как узурпацию».… Они норовят обчистить вас до нитки – да еще заставят заплатить пеню по суду, если вы, вдруг, осмелитесь возмущаться… Будем же держать «застегнутыми на все пуговицы» не только карманы, но и душу, веру русскую, язык и народные традиции. Особо важно «держать наш порох сухим», ибо у Альбиона – сердце ехидны, прожорливость удава и желудок кашалота.

Жестокость и еще раз жестокость скрывается за внешне безупречными речами и манерами английской правящей верхушки. Мудрено ли, что англичане стоят у истоков всех заговоров и войн, которые развязывались на земном шаре за последнюю тысячу лет. Эта земля вспоена млеком злодейства. Все тот же историк Н. Карамзин, сказавший немало добрых слов в адрес Альбиона, писал: «Английская история богата злодействами; можно смело сказать, что по числу жителей в Англии более, нежели во всех других землях, погибло людей от внутренних мятежей. Здесь католики умерщвляли реформаторов, реформаторы – католиков, роялисты – республиканцев, республиканцы – роялистов; здесь была не одна французская революция. Сколько добродетельных патриотов, министров, любимцев королевских положило свою голову на эшафоте! Какое остервенение в сердцах! Какое исступление умов! Книга выпадает из рук. Кто полюбит англичан, читая их историю? Какие парламенты! Римский сенат во время Калигулы был не хуже их».^[336] Это остервенение и жестокость, увы, перешли в XXI век. Англичане могут безжалостно лишить отечества целую нацию, но при этом же в Британии поспешат обустроить поистине царский «Дом собаки», под наблюдением королевской четы, где предусмотрены комнаты для реабилитации бездомных псов. Собаки дороже людей. Или же спалят дотла бомбардировками Дрезден или Белград, но принц Кентский даст пару фунтов на детский ожоговый центр где-нибудь в далекой России. А в сумме делается вид, что вроде бы они соблюли баланс.

Англия пережила свой век… Черчилль как-то сказал: «британцы – единственный народ на свете, который любит, когда им говорят, что дела обстоят хуже некуда». Пора бы англичанам вспомнить это изречение последнего трубадура империи. Стойкую антипатию к ним испытывают немцы, французы, китайцы и др. То, что никто не любит англичан, вполне закономерно.… В книге немецкого историка, корифея антиковедения Э. Мейера «Англия. Ее государственное и политическое значение и война против Германии» (1915) Британия предстает перед взором читателя как «отсталая в культурном и государственном отношении нация, запоздавшая в своем развитии, далеко опереженная Германией и не имеющая никаких прав…» (М. И. Ростовцев).^[337] Как бы мы не относились к британцам, нельзя опускаться до шаржированного представления.

Вклад шотландцев, ирландцев, англичан в становление институтов европейской и мировой культур велик. Английский прозаик Дж. Фаулз заметил, что «значительные перемены в европейской культуре, которые произошли под влиянием богатого воображения бриттов (в первоначальном кельтском смысле слова), никогда, как я полагаю, не были должным образом оценены и признаны».^[338] Все лучшее, умное, благородное, трудолюбивое вы скорее найдете у ирландцев, шотландцев и жителей Уэльса, нежели в самом Лондоне. Вспомним о роли шотландских университетов, о том, что многие мыслители и писатели Англии имели своей родиной горы и равнины Шотландии и Ирландии. В. Скотт признавал: «Наши каналы, наши железные дороги, все наши общественные стройки созданы руками ирландцев».^[339] Хотя нельзя не признать, что и там порой встречаются выродки подобные нынешним кровавым Макбетам.

Что же до совокупного вклада в копилку всемирного человеческого опыта, то, вопреки прозвучавшей острой, хотя и небезосновательной критике, он значителен: 1) ими впервые создана, опробована и запущена в ход вполне жизнеспособная и достаточно эффективная модель парламентско-филистерской республики; 2) Великобритания добилась того, что в этой стране созданы внешние условия для политического и религиозного плюрализма; 3) ею был создан и задействован колоссальный потенциал экономического, культурного, научно-технического, промышленного прогресса (титул «мастерская мира»); 4) Англия, Ирландия, Шотландия, Уэльс сумели вырастить целую плеяду выдающихся деятелей промышленности, науки, техники, литературы, культуры, искусств, политики; 5) была образована «Империя», представляющая собой не только инструмент колониального господства, закабаления и эксплуатации, но и, в известном смысле, обучения и воспитания народов; 6) возник и Сити – важный центр мирового экономического господства, через который пойдут самые мощные торгово-финансовые потоки; 7) англо-саксонский тип стал одним из самых энергичных, деятельных, умелых, знающих, но вместе с тем и беспощадно-алчных типов, использующих любую возможность для личного обогащения (Черчилль сказал: «Девиз британцев – бизнес несмотря ни на что!»); 8) Англию, эту Северную Иудею, лишь условно можно бы назвать «демократией», поскольку она правила народами, сохраняя у них иллюзию праведности при полнейшем банкротстве идей и подлости намерений (к примеру, англичанам понадобилось 300 лет для предоставления Шотландии прав на собственный парламент!); 9) искусство управлять, не вызывая потрясений, скорее миф, вспомнив пример многовекового конфликта в Ирландии; хотя нельзя отказать властной элите в умении управлять, ловко манипулировать общественным мнением внутри самой Англии (мудрый У. Гладстон часто любил повторять: «Главный принцип моей внешней политики – хорошее правление внутри страны»); 10) в то же время Англия – родина масонов, которые стали тут в действительности «приказчиками плутократии» (принцип нашел выражение и в известной поговорке: «Виноград не растет у нас, но мы пьем вино всех наций», хотя было бы куда правильнее и точнее сказать в отношении всей британской олигархии и правящей верхушки, что она пьет не столько вино, сколько кровь и соки всех наций мира); 11) стремясь к добрым отношениям с британцами, всегда следует держать ухо востро: быть твердыми, умными, настойчивыми, жесткими, преданными идее своего отечества, сообразительными, выдержанными, мудрыми, преследуя национальные интересы и выгоды России, а порой и цинично-ироничными, то есть иметь необходимый арсенал для обуздания «цивилизованных джентльменов», какими англичане и предстали перед миром, убивая беззащитных детей и жителей (в Югославии).

Эпос английской истории, как и эпос Гомера, говоря словами Карлейля, казалось бы, просто обрывается. Однако у него, несомненно, будет дальнейшее продолжение. Ведь даже принимая в расчёт несомненный «гений английской расы», она существует не сама по себе в цивилизации, но во многом обязана своим прогрессом и достижениями другим народам Европы и мира. Если бы не патологическое себялюбие англичан и американцев, которое заставляет их с абсолютным презрением взирать на весь остальной мир, у них можно было бы даже кое-чему поучиться. Увы, сей недостаток делает их крайне опасными и совершенно непредсказуемыми детьми человечества. Видимо, У. Теккерей был прав, сказав: «Из всех пороков, унижающих личность человека, себялюбие самый гнусный и презренный». Подобно тому, как на почве Греции и Рима выросло новейшее человечество, так и история нового времени была бы неполной без культурного вклада французов, немцев и т. д.

Глава 5