Условия жестоких взаимоотношений.

Эти условия нередко сочетаются с крайней степенью эмоционального отвержения. Жестокое отношение может проявляться открыто — суровыми расправами за мелкие проступки, а еще более тем, что на ребенке «срывают зло» на других. Но жестокие отношения не избирательно касаются только самого ребенка или подростка — они господствуют во всей атмосфере непосредственного окружения, хотя в семье могут быть и скрыты от посторонних взоров.

Это — душевное безразличие друг к другу, забота только о самом себе, полное пренебрежение к интересам и тревогам других членов семьи, незримая стена между ними, семья, где каждый может рассчитывать только на самого себя, не ожидая ни помощи, ни поддержки, ни участия — все это может быть без громких скандалов, без драк и избиений, но не может не отразиться на том, кто в этой семье растет.

Н. И. Озерецкий (1932), обследуя подростков-беспризорников 20-х годов — одного из тяжелых последствий гражданской войны и разрухи, отметил, что их образ жизни способствовал «искусственной эпилептоидизации» характера. Господствовавшие в среде беспризорников суровые взаимоотношения с расправами за непослушание вожаку, издевательствами сильных над слабыми, необходимостью каждодневно любым способом добывать себе пищу и место для ночлега, всегда быть начеку и силой постоять за себя — все это толкало к подобным изменениям характера.

Система жестоких взаимоотношений может культивироваться также между воспитанниками в некоторых закрытых учреждениях для подростков, особенно трудных и делинквентных, несмотря на материальную обеспеченность и, казалось бы, строго регламентированный режим. Тирания вожаков, издевательство сильных над слабыми и робкими, понуждение к неблаговидным поступкам, расправы за неподчинение, раболепие одних и мучение других — все это легко процветает, если воспитательная работа отличается формализмом.

Не случайно лабильные, шизоидные и истероидные подростки, несмотря на делинквентность, нередко отчаянно пытаются вырваться из таких учреждений, прибегая для этого к любым мерам вплоть до серьезных суицидных попыток или симуляции гомосексуальных склонностей.

В случаях конституциональных эпилептоидных психопатий детство также может проходить в атмосфере жестоких взаимоотношений (отец, измывающийся над женой и детьми, и т. п.). В этих случаях подобное влияние среды может способствовать тому, что психопатия достигает тяжелых степеней.

При акцентуациях характера воспитание в условиях жестоких взаимоотношений особенно пагубно для эпилептоидного и конформного типов — именно у таких подростков легче всего начинается психопатическое развитие по эпилептоидному типу.

Сергей К., 15 лет. Мать ведет аморальный образ жизни, судом лишена родительских прав, попала в тюрьму, когда сын был еще маленьким. Отец развелся с нею, но впоследствии еще дважды женился и разводился. С сыном обращался сурово. Часто уезжал в длительные командировки, оставляя его в разных детских учреждениях.

До года развитие без особенностей. В возрасте около года перенес полиомиелит, остался атрофический парез правой руки и ноги. С детства был труден, бил детей, которые его дразнили за хромоту, отнимал или лестью выманивал у них сладости и игрушки, которых сам был всегда лишен. С 6 лет начались побеги (из интерната, из детского санатория). Позже стал убегать из дому после суровых расправ отца за любые проявления непослушания. В возрасте 9 лег около года жил с матерью, вышедшей из тюрьмы, но вскоре снова осужденной на длительный срок. Был свидетелем оргий и разврата — мать с улицы приводила пьяных мужчин, сожительствовала с ними и обворовывала их. С этого времени стал особенно трудным — издевался над слабыми, угодничал перед сильными, сделался лживым, изворотливым. В возрасте 7-8 лет и 11 -12 лет подолгу жил у бабушки в другом городе. В эти годы совершенно менялся: от бабушки никогда не убегал, тепло к ней относился, помогал ей вести хозяйство, хорошо учился в школе. От нее первый раз был взят вышедшей из тюрьмы матерью («чтобы получать алименты от отца» — по его словам), во второй раз был возвращен к отцу, когда бабушку разбил паралич и ее поместили в дом для хроников. Отец намеревался отдать его в интернат — тогда пригрозил ему повеситься. Все же был туда помещен, там его сразу начали дразнить, более сильные старались из него «сделать шестерку»; тогда принялся избивать младших и слабых. После наказания воспитателя, которое посчитал несправедливым, пытался изобразить самоповешение.

Был направлен в детскую психиатрическую больницу, там вел себя нагло и развязно с персоналом, льстиво с врачами, бил беспомощных и маленьких. Был выписан к отцу.

Последние два года совершил несколько долгих побегов от отца — странствовал по Кавказу, был в компании взрослых уголовных преступников, попал в детский приемник, но оттуда сбежал. При последнем задержании милицией у него были отобраны самодельный финский нож и патроны. О жизни во время побегов рассказывать отказывается.

После трехмесячного побега был помещен отцом в подростковую психиатрическую клинику. Здесь хорошо учитывает ситуацию, лестью и назойливостью старается заполучить себе всяческие льготы, хитер и изворотлив: сам открыто никогда не нарушает режима, но подначивает на это других подростков, отнимает передачи у слабых. Пристально блюдет свои интересы, бережлив в отношении своих вещей.

В беседе нетороплив, обстоятелен, обдумывает ответы. Тепло вспоминает о бабушке, отца винит в жестокости. Утверждает, что сам бьет только тех, кто его дразни I. Признался, что не раз выпивал с приятелями — не более стакана вина в один прием, пьяным напиваться не любит («с тобой могут сделать что захотят»). Сексуальною жизнь отрицает. Признался, что прошлым летом, будучи в пионерском лагере, влюбился в одну девочку. Когда осенью в городе увидел ее с другим мальчиком, охватила ревность — позвонил ей по телефону и пригрозил, что убьет ее. Любит читать, предпочитает историческую и военную литературу, хорошо передает содержание прочитанного, особенно описание сражений. Несмотря на атрофический парез, физически очень развит, мускулист, приземист, мужественного склада.

Сексуальное развитие соответствует возрасту. При неврологическом осмотре, кроме указанного пареза, никаких других отклонений не установлено.

Обследование с помощью ПДО. По шкале объективной оценки отмечена выраженная склонность к диссимуляции. В связи с этим ошибочно диагностирован смешанный лабильный и истероидный тип без признаков, указывающих на возможность формирования психопатии. Конформность высокая, реакция эмансипации выраженная. Установлена высокая психологическая склонность к делинквентности и выраженная — к алкоголизации.

По шкале субъективной оценки самооценка неправильная: выделяется истероидный тип, отвергаются черты меланхолического, сенситивного и астеноневротического типов, обнаружена амбивалентность самооценки в отношении черт эпилептоидного типа.

Диагноз: Психопатическое развитие по эпилептоидному типу.

Катамнез не собран в связи с переездом в другой город — сведений о подростке не получено.