Старые суды и реформа 1864 г.

Филиппов. Судебная реформа в России. 2 т., 1871-1875; Джаншиев. Основы судебной реформы, 1891; Гессен. Судебная реформа, 1905; Михайловский. Основные принципы организации уголовного суда, 1905; Судебные уставы 1864 г. за 50 лет. Сборник Мин. юст., 1914 (статьи Блинова, Лазаренко и бар. А. Нольде); Судебная реформа. Сборник под ред. Давыдова, 1915 и сл. гг.

I. Созданные судебными уставами 1864 г. общие и мировые судебные учреждения заменили сложную и запутанную систему дореформенных судов. Эта система, восходившая корнями к Учреждению о губерниях 1775 г., не удовлетворяла ни одному из главных требований рационального судоустройства. Суды не были выделены в особое ведомство, а входили в состав общей администрации, вследствие чего не пользовались ни самостоятельностью, ни несменяемостью (Общ. губ. учр., изд. 1857 г.). Притом, будучи обязаны применять законы по их буквальному смыслу, они должны были, в случае сомнения в смысле закона, обращаться за разъяснением к высшей инстанции, которая, в свою очередь, не имела права самостоятельно устранить сомнение, а обязана была "представлять по порядку своему начальству", пока вопрос не переходил на разрешение законодательной власти, принимавшей, таким образом, в нарушение принципа разделения властей, непосредственное участие в отправлении правосудия. Далее, судебные учреждения были многочисленны, разнообразны и носили сословный характер: как личный состав, так и компетенция их изменялись в зависимости от принадлежности тяжущихся к тому или иному сословию. Кроме того, деятельное участие в отправлении гражданского правосудия принимала полиция. Инстанций было много, так что сколько-нибудь ценные и сложные дела перерешались не менее пяти-шести раз. Личный состав судей был низкого уровня, а служебное положение их жалко. Судьями могли быть лица без всякого образования, малограмотные и даже совершенно неграмотные. Они находились в полном подчинении у губернской администрации и были материально не обеспечены.

Первую инстанцию составляли уездные суды (для дворян), надворные (в столицах для разночинцев), магистраты и ратуши (для городских обывателей), а также полицейские под разными названиями (земских судов, управ благочиния и др.) и полицейские чиновники (исправники, становые приставы). Второй инстанцией служили палаты гражданского и уголовного суда; третьей - департамент Сената; четвертой - общее собрание департаментов Сената; пятой - комиссия по принятию прошений на Высочайшее имя; шестой - Государственный совет. Кроме того, в разрешении некоторых категорий дел принимали участие казенные палаты, палаты государственных имуществ, министры, обер-прокуроры и другие учреждения и лица, так что число инстанций удваивалось.

В земских судах участвовали наряду с полицейскими чиновниками выборные заседатели от дворян и от поселян ведомства государственных имуществ, а в управах благочиния - заседатели по выбору городских обществ. Но заседатели, в особенности поселяне, не могли оказывать сколько-нибудь заметного влияния на отправление правосудия, которое сосредоточивалось всецело в руках полицейских чиновников, находившихся в полном подчинении у своего начальства, обремененных многочисленными, чисто административными обязанностями и не подготовленных к выполнению судебной функции даже в самых скромных размерах.

В уездном суде участвовали под председательством уездного судьи, назначавшегося правительством, два заседателя от дворянства и два от поселян; первые принимали участие в разрешении всех дел, а вторые - только тех дел, которые касались поселян. Председатели палат гражданского и уголовного суда назначались Высочайшей властью из числа кандидатов, избранных дворянством; товарищи председателей назначались Высочайшей властью по представлению министра юстиции; два заседателя избирались дворянами и два городскими обществами. Но ни от кого из членов этих судебных мест не требовалось юридического образования (Уст. о службе по выбор., изд. 1857 г.). В самом Сенате, во всех его семи департаментах вместе, было незадолго до судебной реформы всего 6 сенаторов, окончивших юридический факультет. Для заседателей никакого вообще образовательного ценза не было установлено, так что ими могли быть и в действительности бывали лица неграмотные. В служебном отношении председатели палат числились по должности в пятом классе, заседатели палат - в седьмом, уездные судьи - тоже, а заседатели уездных судов - в девятом. Материальное положение всех их было крайне неудовлетворительно. Председатели палат получали от 1120 до 1500 руб. в год (вдвое меньше, чем управляющие палатами государственных имуществ и в три с половиной раза меньше, чем председатели казенных палат), заседатели - около 300 руб., секретари - около 500 руб. На содержание же канцелярий отпускалось так мало, что в некоторых судах чиновники канцелярий получали всего по 60 коп. в месяц, т. е. по 2 коп. в день. Судебные учреждения входили в состав общих губернских учреждений и подчинялись в отношении надзора, ответственности и увольнения таким же или почти таким же правилам, как и органы администрации.

Так как служебное и материальное положение выборных судей не представляло ничего заманчивого, то, само собой разумеется, не могло и привлекать на эти должности сколько-нибудь выдающихся людей. Дворянство тоже не дорожило своим правом участвовать в пополнении судебной магистратуры и руководствовалось при выборах не достоинством кандидатов, а партийными и иными посторонними соображениями. При столь неудовлетворительном составе судов, при неподготовленности их к отправлению правосудия и, вдобавок, при том значении, какое было придано законом судебной канцелярии, обязанной заботиться о разъяснении обстоятельств дел и составлять докладные записки, центр тяжести по производству дел переместился, естественным образом, с судей на канцелярию. "Все зиждилось на секретаре, он и был вершителем дела, он писал журналы, а прочие члены если и являлись в суд, то только для подписи оных".

Служебная зависимость судей и тем более секретарей от администрации лишала их возможности действовать самостоятельно и открывала простор для разного рода посторонних влияний. Даже относительно столицы один современник удостоверяет, что "едва ли какое-либо судебное дело, сколько-нибудь выходящее из ряда обыкновенных и касающееся какой-либо выдающейся личности, не сопровождалось быстрыми и особыми какими-либо энергичными распоряжениями административных мест и лиц". Другим способом влияния на судей и канцелярию, доступным и для лиц без связей, была взятка. "Жалование судей и канцелярских чиновников, - писал Филиппов, - достаточно им едва на наем квартиры, а в больших городах не может удовлетворить и этой потребности. Поэтому неудивительно, что поступающий в канцелярию суда или в судьи рассчитывает на доброхотные приношения или прямо на явное взяточничество и вымогательство". Высшее начальство относилось снисходительно к "безгрешным доходам" чинов судебных мест, и сам министр юстиции, совершавший рядную запись в пользу своей дочери в крепостном отделении петербургской палаты, приказал директору департамента дать надсмотрщику сто рублей.

II. Судебные уставы воздвигли здание юстиции на совершенно новом фундаменте. Они отделили судебную власть от законодательной и административной и создали особую, вполне самостоятельную систему судебных учреждений, которой и вверили отправление гражданского правосудия. Число судебных инстанций было сведено до двух, над которыми поставлен, в качестве верховного блюстителя закономерной деятельности судов, гражданский кассационный департамент Сената, и его решения объявлены окончательными, не подлежащими контролю со стороны законодательной власти. Вместе с тем были приняты все возможные в то время меры к тому, чтобы судейские должности замещались лицами, обладающими необходимой подготовкой и нравственными качествами. Судьям было дано высокое служебное положение и назначено достаточное содержание. Чтобы окончательно оградить их независимость, судебные уставы провели принцип несменяемости с безусловной последовательностью и уничтожили чинопроизводство и представления к наградам. Словом, субъективные гарантии правильного отправления правосудия, лежащие в личном составе судей, были доведены судебными уставами до максимума.

Последующими узаконениями эти гарантии ослаблялись, и устройство судов изменялось к худшему.