Александр Лоуэн ПРЕДАТЕЛЬСТВО ТЕЛА. сгибая их в коленях. Я всегда сталкивался с тем, что шизоиды, выполняя эти движения, напрягают живот и задерживают дыхание

ВОЗВРАЩЕНИЕ ТЕЛА

265

сгибая их в коленях. Я всегда сталкивался с тем, что шизоиды, выполняя эти движения, напрягают живот и задерживают дыхание. Шея обычно деревенеет, и это удерживает голову от участия в них. Шизоиду необходи­мо «отпустить» голову так, чтобы она двигалась вместе с телом. При быстрых и интенсивных ударах свободно вы­тянутыми ногами, голова приподнимается и опускается при каждом ударе. У большинства пациентов возникает чувство, что они увлеклись этими движениями, и это пугает их. Поскольку движения производятся под наблю­дением терапевта и не представляют опасности, пациент скоро научается поддаваться чувству и наслаждаться его высвобождением.

Так как у каждого есть что-то, что хочется «по­колотить», все пациенты ощущают валидность такого уп­ражнения. Помимо всего прочего, удары ногами по ку­шетке позволяют нижней части тела обрести гегемонию в организме. Когда удары становятся интенсивными, эго временно снимает свой контроль над телом, позволяя ему свободно откликнуться на собственные импульсы. Эта способность снять контроль эго особенно важна при сексуальном функционировании, поскольку оргастичес­кое удовлетворение зависит от способности человека поддаться нахлынувшему сексуальному возбуждению. Битье кушетки ногами помогает ему отождествиться с собственными инфантильными чувствами. Малыши, лежа на спинке, свободно и спонтанно бьют ножками от ес­тественной радости жизни или от злости и фрустра­ции. Если ребенок лупит пятками, это признак жизнера­достности. Должен отметить, что удары пятками даже больше, чем ходьба, помогают кровотоку и усиливают циркуляцию крови.

Если бить по кушетке согнутыми в коленях нога­ми и одновременно колотить по ней руками, то получит­ся точно такое же движение, которое в приступе гнева совершают маленькие дети. При такой активности обе стороны тела движутся попеременно так, что правая рука и правая нога работают синхронно и, наоборот, левая

нога и рука тоже производят одновременное движение. При таком координированном движении голова повора­чивается вправо и влево, в соответствии с тем, какая нога и рука совершают удар в этот момент. (Если у паци­ента диссоциирована верхняя и нижняя части тела, то он не может координированно выполнить это движение. У него получается, что левая рука бьет по кушетке одно­временно с правой ногой и наоборот. Более того, иног­да в движение могут включаться сразу две стороны тела, в то время как голова остается неподвижной). По ходу терапии пациента необходимо направить к тому, чтобы он начал ощущать тело, понимать его чувства и отожде­ствляться с ними, а также надо обязательно интерпрети­ровать их в контексте его истории и жизни.

Хотелось бы подчеркнуть, что мобилизация тела пациента происходит медленно. Если он покинул свое тело от боли, эта боль может снова вернуться, едва нач­нет восстанавливаться контакт. После нескольких меся­цев терапии один из моих пациентов сказал: «Мне надо делать это медленно... мое тело все еще чувствует боль. Все тело болит. Я никогда не знал, что так боюсь боли». Боль в теле шизоида может проявляться как страх, если она ассоциирована с внутренним отчаянием и ужасом. Когда пациент понимает, что боль возникает оттого, что тело борется, чтобы ожить, что она не является выра­жением деструктивного процесса, он сможет принять ее как позитивный признак. Чтобы помочь пациенту понять роль боли в процессе исцеления, я привожу такой при­мер. Когда палец отморожен, он не болит. Человек мо­жет даже не знать, что случилось с пальцем. Но когда он начинает отходить, боль бывает очень сильна. Оттаи­вание может происходить очень медленно. Эта иллюст­рация отчасти напоминает шизоидную проблему, посколь­ку тело шизоида во многих отношениях заморожено, и терапию можно считать размораживанием.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ТЕЛА

-------- ТЕРАПИЯ ПАЦИЕНТА-ШИЗОИДА

Эта пациентка, которую я буду называть Салли, была учителем танцев. Она жаловалась на неудовлетворительные отношения с людьми, на фрустрированность, на отчаяние и на страхи.

Терапия продолжалась несколько лет, мы встреча­лись еженедельно, за исключением летних перерывов. Не­смотря на то, что она была танцовщицей, мышцы ее тела были чрезвычайно напряжены. Она почти не чувствовала ног. Дыхание было очень поверхностным. Глаза смотрели испуганно и дико, они по большей части были расфоку­сированы. Она была очень тревожной.

Первое время терапия в основном была направле­на на то, чтобы помочь Салли установить дыхание и по­чувствовать свое тело, используя пассивные позы, кото­рые я уже описал. Вначале, она могла выдержать их очень непродолжительное время. Постепенно, ей стало удавать­ся сохранять эти позы подольше. Иногда мне приходи­лось «месить» руками ее мускулы и разминать их. Это несколько снижало их спастичность и позволяло Салли почувствовать контакт с телом и осознавать себя. В пер­вое время она часто плакала и выражала глубокое отчая­ние. Она говорила:

«Я не знаю, что такое любовь. Я не знаю, что такое женщина и что такое мужчина. В моем уме это — тени. Только мать не тень. Она — ястреб (Салли изобра­жала руками когти), который убил моего отца и может растерзать меня. Все что я чувствую — боль, и когда мы здесь работаем, это происходит так, будто вы можете за­сунуть в нее руки. Как будто можно заглянуть внутрь, вглубь пустоты, которая причиняет боль. Я чувствую, что она никогда не наполнится.»

Освобождение чувства боли, печали и отчаяния открыло путь для более позитивных чувств, которые по­текли в ее тело. Она выбирала между чувством живости и счастья и испуга и потери. Вот ее слова:

«Растягивание тела приносит мне сильные сексу­альные чувства. Когда их нет, я чувствую боль. В животе