Рассказ "Синие листья" В.А. Осеева Рассказ для детей про дружбу

У Кати было два зелёных карандаша. А у Лены ни одного. Вот и просит Лена Катю:

- Дай мне зелёный карандаш. А Катя и говорит:

- Спрошу у мамы.

Приходят на другой день обе девочки в школу. Спрашивает Лена:

- Позволила мама?

А Катя вздохнула и говорит:

- Мама-то позволила, а брата я не спросила.

- Ну что ж, спроси ещё у брата, - говорит Лена.

Приходит Катя на другой день.

- Ну что, позволил брат? - спрашивает Лена.

- Брат-то позволил, да я боюсь, сломаешь ты карандаш.

- Я осторожненько, - говорит Лена. - Смотри, - говорит Катя, - не чини, не нажимай крепко, в рот не бери. Да не рисуй много.

- Мне, - говорит Лена, - только листочки на деревьях нарисовать надо да травку зелёную.

- Это много, - говорит Катя, а сама брови хмурит. И лицо недовольное сделала.

Посмотрела на неё Лена и отошла. Не взяла карандаш. Удивилась Катя, побежала за ней:

- Ну, что ж ты? Бери!

- Не надо, - отвечает Лена. На уроке учитель спрашивает:

- Отчего у тебя, Леночка, листья на деревьях синие?

- Карандаша зелёного нет.

- А почему же ты у своей подружки не взяла?

Молчит Лена. А Катя покраснела как рак и говорит:

- Я ей давала, а она не берёт.

Посмотрел учитель на обеих:

- Надо так давать, чтобы можно было взять.

Воронкова Л.Ф. Её книги о детстве: "Солнечный денёк", Снег идёт", "Золотые ключики", "Подружки идут в школу". Картины природы: труда, быта, людей.

Л.Ф. Воронкова(1906—1976). Есть в творчестве Л.Ф. Воронковой одна очень важная черта: в самых обыденных ситуациях передается ощущение полета, уст­ремленность к мечте, поиск чего-то фантастического. Порою это только намечается тончайшими, едва уловимыми штрихами; по­рою создает ясный, звонкий рефрен: «Гуси-лебеди, бросьте, бросьте мне по перышку». В основе такого эстетического воспри­ятия лежат ранние воспоминания детства, собранные в автобио­графической довести «Детство на окраине».

Мотив гусей-лебедей пройдет сквозь все творчество Л.Ф. Воронковой, повторяясь, варьируясь. И любовь к природе, ко всему живому на земле объединит, сроднит такие непохожие книги пи­сательницы, как «Солнечный денек» и «Волшебный берег», «Федя и Данилка» и «Девочка из города».

В 30-е годы появляются такие произведения Л. Воронковой для детей, как «Маша-растеряша»— веселая радиопьеска, вы­смеивающая лень и несобранность, неряшливость, и «Шурка» — книжка рассказов о жизни деревенских ребят.

Во время Великой Отечественной войны Любовь Федоровна пишет очень много: «Лесная избушка», «Лихие дни», «Девочка из города».

«— Где вы были?—спросила Валентинка. — Почему вы такие растрепанные? Почему вы голые?

— Это мы от немцев бежали, — отвечали куклы. — Мы все бе­жали, бежали — по снегу, через лес...».

Воронкова находит убедительные слова, сюжетные детали, си­туации, которые помогают читателю понять, как происходит в душе девочки оттаивание, как трудно ей произнести впервые до­рогое слово «мама», обратившись к женщине, которая взяла ее в семью. Горе от потери родной матери еще не выплакано, сердце не сразу отогрелось, и каждый раз, когда нужно обратиться к Дарье, Валентинка никак не называет ее, просто попросит что-нибудь, и все. И в то же время мучается девочка, сознавая, что наносит тяж­кую обиду пригревшей ее Дарье, понимая, что эта женщина ее «в дочки взяла» и нужно называть ее мамой. Но долго еще застревает родное слово в горле — только весной по-настоящему отходит сердце девочки. Она принесла Дарье подснежники, «подошла и протянула ей горсточку свежих голубых цветов, еще блестящих, еще пахнущих лесом: «Это я тебе принесла... мама!»

Повесть «Девочка из города» — этапное произведение Воронковой. Написанная в годы Великой Отечественной войны, она оказала влияние на послевоенное творчество писательницы, по­могла найти верный путь к читателям младшего школьного воз­раста.

Вообще для Воронковой характерно обращение к ребятам раз­ного возраста. Она талантливо пишет для дошкольников («Не­делька», «Синее облачко»), для средних и старших школьников («Алтайская повесть», «Старшая сестра», «Личное счастье»). Но, пожалуй, самые теплые, задушевные произведения обращены к ребятам младшего школьного возраста, такие, как «Подружки идут в школу», «Командир звездочки», «Гуси-лебеди», «Федя и Данилка», «Волшебный берег».

Еще до войны были задуманы при­ключения двух девочек-подружек Тани и Аленки. После войны за­мысел осуществился в большом цикле книг: «Солнечный денек», «Снег идет», «Золотые ключики», «Подружки идут в школу». «Ко­мандир звездочки».

В этих книгах отразились основные особенности мастерства Воронковой, характеризующие ее обращение к младшим школь­никам: богатство и разнообразие эмоций ребенка передается про­стыми, обычными, но единственно верными словами; сюжет про­изведений кажется, на первый взгляд, безыскусственным, но глу­боко передает сложную правду жизни.

В стиле писательницы, в выборе эпитетов, сравнений, метафор ощущается тот особый светлый колорит, которым окрашено для нее детство. В описании одного-единственного «солнечного день­ка» из жизни шестилетней Тани преобладают яркие, светлые, чис­тые тона. Писательница любовно повторяет и варьирует их: «Таня спала под светлым ситцевым пологом», «Таня посмотрела на синее небо, на зеленые березы», «У Тани теплые светлые завитки на ма­кушке».

Детство предстает перед читателем не омраченным ничем, ра­достным, словно омытым весенним, добрым дождем. Природа одушевлена, олицетворена; повествование ведется на грани реаль­ного восприятия и волшебного оживления всего, что окружает девочку: «Пушистые пахучие цветы кивали Тане из-под кустов. На светлых полянах из травы поглядывали на Таню красные ягоды... Тонкие лиловые колокольчики покачивались перед ней... Мали­новая липкая дрема легонько цеплялась за платье».

От повести к повести Л. Воронкова бережно следит за повзрослением Тани и Аленки, участием их в жизни взрослых, но не забы­вает и тех неповторимых примет детства, которые долго еще будут сопровождать двух подруг. Пять маленьких повестей о Тане и Аленке составляют своеобразный цикл. Но каждая из повестей в отдельности не теря­ет своей композиционной самобытности, сохраняет художествен­ную целостность, имеет самостоятельные интересные находки в исследовании детской психологии. Так, первая — «Солнечный де­нек»— вся посвящена описанию одного дня в жизни девочек-до­школьниц. Для них день, наполненный разными событиями, тя­нется очень долго. И это психологически достоверно, оправдано возрастом детей. А в последней повести — «Командир звездочки»— охвачен почти целый школьный год. Тут и начало учебы, и 7 Ноября, когда подруги становятся октябрятами, и Новый год с шумной елкой, и первые школьные каникулы. И это тоже естественно, ребята-пер­воклассники во многом иначе воспринимают окружающее, впи­тывают в себя больше впечатлений и смена их происходит актив­нее.

И даже в отношении к морю, близкому и родному для обоих, проявляется разница в поведении и характерах ребят. Федя заплы­вает далеко, а Данилка плещется у берега и рассматривает дно, раз­глядывает, что там растет, кто живет в водорослях.

Казалось бы, ничто не объединяет мечтательного Данилку и здравомыслящего, храброго Федю.

Но Воронкова подмечает зарождение дружбы, находит ее кор­ни, которые кроются в самоотверженности мальчишек, в стремле­нии к подвигу для людей. Оба они мечтают стать летчиками, лететь на помощь людям, спасать виноградники. Вот она — точка сопри­косновения различных характеров, основа первой мальчишеской дружбы.

Писательница показывает жизнь ребят не облегченно: бывают у них ссоры, непонимание друг друга, взаимные обиды. Но все это оказывается неважным, мелким, когда наступает пора расстава­ния, когда Федя переезжает вместе с родителями далеко, в Орел. Приходит к обоим друзьям осознание горечи разлуки, впервые поднимают они нелегкую ношу жизненных потерь.

Особое место среди произведений Л.Ф. Воронковой, адресо­ванных младшим школьникам, занимает повесть «Волшебный бе­рег». В ней дается широкий простор сказочному началу, активно вторгающемуся в реальную жизнь.

Двое ребят, Леня и Алешка, стерегут от выдры утиное стадо, которое взрослые выращивают на озере. Сюжет, казалось бы, со­всем прозаичный, но повествование переносится писательницей в условный, фантастический план. Природа сказочно антропомор-физирована. Деревья, кусты, камыш разговаривают с Леней, когда он пробирается к озеру. «Камыши легли на берег, загородили до­рогу. Кусты протянули друг к другу ветки, словно за руки взялись.

А деревья раскинули кроны, и стало на острове совсем темно.

— Почему вы не пропускаете меня?— спросил Леня.

— Ты будешь разводить костер, — зашелестели кусты, — ты сделаешь пожар! Мальчишки всегда делают пожары!

— Вовсе нет!—сказал Леня.—У меня даже и спичек-то нету».

Л. Воронкова во многом удачно осваивает в этой повести тра­диции народной сказки: ею внимательно продуманы рефрены во­просов к Лене, ритмика фраз, особенности метафоризации.

Интересной находкой оказывается образ Пугала, которое меч­тает стать деревом и чувствует, как болит, оживая, сердцевина, как соки движутся по коре. Сказочный и реальный планы связаны встречей ребят с Ардывом, в котором они только в конце повести узнают Выдру.

Время, наступившее после смерти Сталина (1953), точнее, после XX съезда КПСС (1956), на котором Хрущев развенчал «культ личности», и по начало 60-х годов получило название «оттепели». Первые мотивы оттепели, связанные с ожиданием мирного вре­мени, появились в детских стихах В. М. Инбер, написанных в конце войны; они восходят к тютчевскому мотиву оттепели. За стихотво­рением Инбер «Оттепель» (1945) последовало стихотворение Заболоцкого с тем же названием, опубликованное во взрослом «тол­стом» журнале. В 1956г стихотворение «Радость» Чуковского.

За недолгие годы рубежа первых послевоенных десятилетий успело сформироваться поколение людей, мыслящих гораздо бо­лее свободно, чем их отцы. Они стали создавать свою культуру, отчасти принятую властями, а отчасти не принятую, неофици­альную. В литературе эти два потока — официальный и неофици­альный — тесно взаимодействовали, так что в выходивших в свет произведениях вдумчивый читатель улавливал в подтексте то, о чем в неопубликованных, отвергаемых произведениях говорилось впрямую.

Государство, как и прежде, проявляло заинтересованность в детской литературе. Большое внимание уделялось научной работе по изучению социальной и возрастной психологии читателей. На­стала пора формирования отдельной отрасли литературоведения — исследования детской литературы.

В печати активно выступали критики с анализом текущего литературного процесса. В педагоги­ческой прессе регулярно публиковались статьи о детских писате­лях. Появлялись новинки детской литературы. Ежегодным празд­ником стала Неделя детской и юношеской книги. Часто проводи­лись творческие конкурсы среди детских писателей.

Литературный процесс в 60 —80-е годы шел в целом очень ак­тивно, сопровождался дискуссиями и творческими поисками.

Ра зумеется, невиданно возросшее количество детских писателей — еще не показатель качества литературы, но пристальное внима­ние к их работе критиков, педагогов, родителей, а также юных читателей способствовало поддержанию планки качества на дол­жной высоте.

Продолжали работать мастера со сложившимся в 20—30-е годы творческим «я» — С. Михалков, А. Барто, Е. Благинина, В. Катаев, Л.Пантелеев, В.Осеева, Н.Носов и др. Своим творчеством они обеспечивали преемственную связь с традициями реалистической детской литературы.

Возрождению книги для маленьких много способствовал при­ход в детские издательства бывших фронтовиков — Б.Заходера, Я.Акима, Д.Самойлова, Р. Погодина и др. Это поколение писате­лей отличалось не только смелым высказыванием правды, но и особенно бережным отношением к детству и к народной культу­ре; они имели «взгляд на вещи просветленный» (одно из качеств детского писателя, по Белинскому). Их произведения проникну­ты верой в жизнь и радостью

В конце 50-х годов заявили о себе писатели, которых относят к поколению «шестидесятников». В области литературы для дошколь­ников и младших школьников многое сделали такие «шестиде­сятники», как В.Берестов, И.Токмакова, Р.Сеф, Г.Сапгир, И.Мазнин, Ю. Мориц, Э.Успенский, Ю. Коваль, В. Голявкин, В.Драгунский, Г. Цыферов. Для этого поколения характерны ра­скованность, граничившая с озорством, любовь к художествен­ной игре (отсюда — обращение к традициям Серебряного века, к русскому авангарду 20 — 30-х годов, к западноевропейскому мо­дернизму).

Человек и история, человек и общество, человек и природа — так можно обозначить три узловые проблемы в литературе 60 — 80-х годов.

60—80-е годы — период противоречий между ад­министративно-идеологическим управлением культурой и свобод­но складывающимся литературным процессом. Подспудное накоп­ление этих противоречий привело к завершению очередной лите­ратурной эпохи. Это был период создания целой империи детской книги — исключительного по мощности, многообразию и сложно­сти феномена культуры детства.