6 страница. Наиболее знаменитая сократическая школа — школа киников, или, в латинской транскрипции, циников

Киническая школа

Наиболее знаменитая сократическая школа — школа киников, или, в латинской транскрипции, циников. Свое название эта школа получила от имени местности недалеко от Афин — Киносарга, где располагалась эта школа, хотя потом сами философы-киники не отказывались и от другой этимологии, от слова kuon — собака, и поэтому киников часто называли «собачьими философами». Основателем этой школы был Антисфен (ок.444-368), и именно у него мы находим теоретическое обоснование кинического образа жизни, а Диоген из Синопы практически реализовал замыслы своего учителя. Антисфен находился у смертного одра Сократа, будучи его верным учеником, и вслед за ним утверждал, что философия как умозрение и рассуждение о природе не нужна, а нужна как способ и средство достижения жизненного блага, способ достижения счастья. Он развивал и другое положение Сократа — о том, что знание должно быть выражено в понятиях. Выражая знание в понятиях, мы выражаем его, как правило, в общих понятиях. Даже говоря о деревьях, о книгах, мы говорим о дереве вообще, о книгах вообще. Однако возможны ли общие понятия? Ведь когда человек говорит о каком-нибудь предмете, то он всегда говорит о конкретном предмете, поэтому возникает противоречие между понятием как неким обобщением и конкретным предметом, который выражает это понятие. Вообще говоря, сказать фразу, что «Сократ — человек», уже нельзя, потому что фраза «Сократ — человек» состоит из двух фраз: «Сократ — это Сократ» и «Сократ — человек». Фраза «Сократ есть Сократ» тавтологична и поэтому истинна, а «Сократ — человек» противоречива, ибо в ней отождествляются общее понятие «человек» с Сократом как индивидуальным субъектом. Каждому конкретному предмету соответствует только конкретное понятие. Общего понятия не существует. И если мы хотим сказать, что «Сократ — человек», то мы можем сказать лишь только, что «Сократ — это Сократ», а «человек — это человек». Соединить единичное и общее, по мнению Антисфена, невозможно.

Однако есть одна область, где такого рода познание оказывается возможным — это область внутреннего мира человека. Человек знает, что он сам лично существует, может познавать себя и может определять, что ему хорошо, а что — плохо. Нельзя сказать объективно, что есть добро, что есть зло само по себе, исходя из тезиса о несоответствии общего понятия и частного предмета, однако в себе самом я нахожу некоторые ощущения и знаю, что к одним своим состояниям я стремлюсь, а других я стараюсь избегать. Поэтому благо существует для человека как его личное благо, как некоторая единичная вещь. Благо всего человечества — это фикция, его не существует. Реально существует лишь благо моей собственной личности. Поэтому задача философии — помочь каждому человеку познать самого себя. А познание самого себя сводится к познанию своего собственного блага.

Задача философии состоит, в частности, в достижению частного блага, в том, чтобы анализировать понятия, которые человек находит в себе, и определять, относятся они непосредственно к индивиду или являются общими понятиями. Если, скажем, я нахожу в себе понятие «здоровье» и знаю, что это понятие относится также и к другим людям, то я делаю вывод, что это понятие ложное. Если нахожу в себе понятие морали, то знаю, что нахожу это и у других людей, и делаю вывод, что это понятие ложное. Если нахожу в себе понятие «удовольствие» и знаю, что это лично мое удовольствие, то это понятие истинное и его можно оставить. Так же анализируются и другие понятия — понятия тепла, холода и т.д.

Киник приходит к выводу, что необходимо отказаться от всех общих понятий, от общепринятых норм жизни и стремиться нужно лишь к тому, чтобы следовать тем понятиям, которые находятся в своей собственной душе. Такой образ жизни мы видим у Диогена Синопского (у Диогена Лаэртского в книге есть глава, посвященная Диогену Синопскому). Это личность неординарная. Многие его поступки и высказывания напоминают поступки и высказывания Сократа. Но, конечно же, это не Сократ, это — киник, а точнее сказать — циник, который вел образ жизни, далеко не похожий на образ жизни Сократа. Понятия здоровья, богатства, т.е. понятия общие для Диогена не существовали, и поэтому, когда Диогену строили дом и строители не выдержали намеченные срокм, то Диоген сказал, что он может обойтись и без дома и поселился в бочке. Афиняне этот его вызов приняли, и когда какой-то мальчишка разбил его глиняную бочку, афиняне приволокли для Диогена другую. Описывается и другой случай: когда Диоген увидел мальчика, пьющего воду из ладони, он сказал, что мальчик обошел его в простоте жизни, и выбросил свою глиняную чашку.

Диоген ходил днем с факелом по городу, ища людей. На вопрос «Много ли в бане людей?» — ответил: «Никого нет», а когда спросили: «Полна ли баня народу?» ответил: «Полна». Когда его увели в плен и он попал на продажу, на вопрос, что он умеет делать, Диоген ответил: «Властвовать людьми», — и попросил глашатая объявить, не хочет ли кто-нибудь купить себе хозяина? Когда люди возмутились, он сказал: «Если вы приобретаете себе повара или лекаря, вы ведь его слушаетесь, поэтому так же должны слушаться и философа». Известны также ответы Диогена на аргумент Зенона о несуществовании движения (Диоген просто встал и стал ходить) и на платоновское определение человека как двуного животного без перьев (на следующий день Диоген принес общипанного петуха и сказал: «Вот вам платоновский человек»). Это скорее всего легенда, так как у Платона этого определения нет, хотя эта же легенда дополняет, что Платон потом добавил к своему определению: «И с широкими ногтями». Диоген говорил также, что ни в чем не нуждаются только боги. Поэтому, если человек хочет походить на богов, он также должен стремиться обходиться минимальным.

Киренаики

Основателем киренской школы был Аристипп из Кирен, небольшого города в Северной Африке. Согласно Аристиппу и его школе, счастье достижимо только в личном плане. В этом он похож на киников. Каждый человек познает лишь самого себя. Передать счастье другому невозможно, оно существует индивидуально, для каждого конкретного человека. Поскольку счастье существует как личное счастье, а самое сильное впечатление для человека — это удовольствие, наслаждение, то задача философии состоит в правильном направлении человека к удовольствию. Все люди стремятся к удовольствиям, однако обычные люди отличаются от философа тем, что философ знает, какие блага действительно приведут к удовольствию, а за какие нам придется расплачиваться. Люди стремятся к наслаждениям, не зная, что часто за это им придется расплачиваться. Философ же следует только тем удовольствиям, которые не приведут в дальнейшем к печалям.

В жизни Аристипп также следовал своей логике. Он кормился у местного тирана, входил в число его приближенных. Один раз у него спросили, почему это он ходит к тирану, а не тиран к нему? На что Аристипп ответил: «Я знаю, что мне нужно, а он не знает». «Почему, Аристипп, ты купил курицу за 50 талантов, хотя ее можно купить за 1 талант?» — ответил: «Мне нужнее курица, тебе нужнее деньги». Обо всем этом можно прочитать у Диогена Лаэртского и больше узнать о киренской школе, которая была первым и единственным случаем последовательного гедонизма в философии, т.е. учения о том, что целью жизни является наслаждение (от греч. hedone — наслаждение).

Платон

Жизнь и произведения

Однако наиболее известным учеником Сократа является Платон. Настоящее имя этого философа Аристокл. «Платон» — это прозвище, от греч. слова platus — широкий. Кто-то говорит, что сам Платон был толстяком от рождения, иные говорят, что так его прозвал учитель гимнастики за его крепкий стан, когда он начал заниматься гимнастикой, по иным сведениям — за широту ума, за широкий лоб. Родился он в 427 г. в аристократической семье. Мать его вела свой род от одного из семи мудрецов — от Солона. Платон получил хорошее образование, занимался музыкой, гимнастикой, увлекался философией Гераклита. В 20 лет познакомился с Сократом и на протяжении восьми лет был его учеником. Когда Сократ умер, уехал в Мегару с другими учениками. Потом совсем уехал из Греции, путешествовал по разным местам, был в Кирене у Аристиппа, в Египте, поехал в Сицилию, где познакомился с тираном Дионисием и его родственником Дионом, которые сыграли в жизни Платона большую роль. В Сицилии близко сошелся с Дионом, произвел на него большое впечатление, однако тиран Дионисий изгнал Платона (иногда пишут, что продал в рабство, но друзья его выкупили), после этого он возвратился в Афины, где основал философскую школу под названием «Академия» (по имени сада, названного в честь бога Академа), в шести стадиях от Афин. Школа его просуществовала длительное время, закрыта была лишь в 525 г. по Р.Х. декретом императора Юстиниана.

По своему влиянию и продолжительности платоновская Академия не имеет себе равных в античности. В это же время Платон начал писать свои трактаты-диалоги, и в это же время он разрабатывает идею идеального государства и хочет претворить ее в жизнь. В Сиракузах умирает тиран Дионисий-старший, и Дион приглашает Платона приехать в Сицилию и познакомиться с преемником — Дионисием-младшим. Он приезжает, знакомится с ним и уговаривает начать строительство идеального государства, но придворные, почуяв, что им грозит отставка, устраивают интригу, и Дионисий изгоняет Платона. Платон возвращается в Афины после еще одной неудачной попытки встретиться с Дионисием, и уже никуда из Афин не уезжает. Умер Платон в 347 г. в Афинах.

Существует легенда о сне Сократа, который держал некрасивого утенка в руках, расправившего затем крылья и превратившегося в красивого лебедя. На следующий день Сократ встретил Платона и сказал: «Так вот кто этот лебедь, который мне приснился!»

Платон — первый из греческих философов, чьи труды до нас дошли полностью. До нас дошли 34 его диалога, 1 монолог «Апология Сократа» и 13 писем, из которых не все можно приписать Платону. Из 34 диалогов, написанных в форме бесед Сократа со своими собеседниками, 23 считаются подлинными и авторство 11 диалогов подвергается сомнению. Порядок написания этих диалогов сложно определить. Сам Платон не ставил дат. Единственное, за что можно уцепиться, это цитирование Платоном самого себя, некоторые упоминания исторических и географических мест и т.п. Существует мнение, что Платон с самого начала твердо знал свою задачу и от одного диалога к другому разрабатывал свою идею. Другая точка зрения, редко высказывающаяся, — у Платона не было никакой системы и писал он то, что приходило на ум. Но развитие на самом деле есть, его легко увидеть, если читать диалоги, но это развитие не является скрупулезным развитием некоторого положения, а поиск истины, где Платон все время обращается за помощью к своему учителю. И то, что Платон использует имя Сократа, также не случайно, это не просто попытка прикрыться именем учителя, а стремление развить те положения, которые выдвинул Сократ. Мы с трудом можем определить, где в диалогах Платона исторический Сократ, а где устами Сократа говорит Платон.

Все диалоги Платона обычно разбивают на 5 групп по времени их написания. В первую группу диалогов входят те, в которых Платон реже цитирует себя, а чаще пишет о своем учителе: это «Апология Сократа», «Гиппий Меньший», «Лисий», «Хармид», «Алкивиад», «Протагор», 1-я книга «Государства» — самого объемного сочинения Платона, «Лахес».

В последующих диалогах Платон все больше и больше разрабатывает свою собственную философию, и во вторую группу входят диалоги, в которых Платон уже больше отходит от Сократа: «Горгий», «Менон», «Кратил», «Гиппий Больший», где появляется термин «эйдос».

Третья и четвертая группы представляют собой диалоги, где Платон — уже зрелый, самостоятельный философ. Третья группа: «Пир», «Федр», «Федон» и последующие главы «Государства». Четвертая группа: «Теэтет», «Софист», «Тимей», «Парменид», «Политик» и «Критий».

Пятая группа: единственный диалог «Законы», где нет Сократа, причем, как утверждает В.С.Соловьев, в этом диалоге он настолько отходит от идеала, к которому стремился Сократ, что практически противоречит тому, что он писал в ранних диалогах, и, вероятно, поэтому не упоминает имени Сократа. Возможно, Соловьев и прав, но все же «Законы» логически вытекают из тех положений, которые Платон последовательно развивал еще в раннем периоде, что мы видим в его диалоге «Государство».

Сложно систематизировать философию Платона. Сам Платон философских трактатов, в нашем понимании этого слова, не писал. Поэтому изучать Платона гораздо сложнее, чем, скажем, Спинозу, Канта или Локка, где есть четкая логика изложения трактата. У Платона каждый диалог — это живая мысль, поиск истины, причем в одном диалоге могут высказываться положения, противоположные мыслям, высказанным в других диалогах, что также затрудняет построение единой системы философии Платона. Он как ни один другой философ лучше подходит для того, чтобы обучать нас философствовать, обучать нас мыслить. И как никакого другого философа его сложнее всего препарировать и разложить по полочкам, создать из его философии некоторую систему.

Обычно в любом учебнике вы найдете следующий способ изложения платоновской философии: учение об идеях, теория познания, физика и космология. Если следовать этому способу, то нам сложнее будет понять суть философии Платона, понять, почему он пришел именно к такому, а не иному построению. Для этого нужно посмотреть, каким образом Платон сам пришел к открытию своего учения об идеях. Существуют два подхода (может и больше, но для меня два существенных подхода) к выявлению таких ключевых, существенных моментов у Платона. Один подход предлагают нам С.Н.Трубецкой и В.С.Соловьев, которые берут в качестве отправного диалога диалог «Теэтет», а другой предлагает также русский философ В.Ф.Эрн, у которого есть незаконченная работа «Верховное постижение Платона». В этой работе Эрн считает, что таким ключевым диалогом, от которого следует отталкиваться, является «Федр». Подходы Соловьева и Эрна совершенно отличны друг от друга. Эрн предполагает, что Платону было явлено некоторое откровение, которое он записал в диалоге» Федр», и, обладая всей полнотой знания, по-разному описывал в разных диалогах. Соловьев и Трубецкой считают, что Платон пришел к своей философии чисто рациональным путем и те вопросы, от которых он отталкивался, были изложены в диалоге «Теэтет»; хотя диалог этот является одним из поздних диалогов, однако именно в нем можно найти ключ к пониманию самого Платона. Именно поэтому я рекомендую внимательно читать эти диалоги — «Федр» и «Теэтет». В «Теэтете» Платон подвергает разрушительной критике сенсуалистическую теорию познания, как она разрабатывалась философами-софистами. Это также позволяет сделать вывод о том, что именно этот диалог является ключевым, поскольку Платон был учеником Сократа, а Сократ главной целью своей жизни считал борьбу с философией софистов.

«Теэтет»

О чем же говорится в диалоге «Теэтет»? Здесь Сократ, беседуя со своими друзьями, среди которых находится юный Теэтет, ставит вопрос: «Что такое знание?» Теэтет отвечает: «Знание есть у ремесленника». На это Сократ возражает, что это не знание. Это не ответ на вопрос. Это то же, что на вопрос, что такое вещество, сказать, что существуют разные виды вещества — вот деревья, вот камни. А нужно сказать, что такое знание? Теэтет, подумав, говорит: «Знание есть чувственное восприятие». Сократ хвалит Теэтета за умный ответ, тем более, что это разделяет такой умный муж, как Протагор. Сам же Сократ говорит, что он ответа на этот вопрос не знает. Единственно, в чем он может помочь, — это в том, что он обладает искусством повивального ремесла (как его мать), и он помогает в умственных родах при рождении истины, поэтому вместе с Теэтетом попытается прийти к достижению истины и узнать, что такое знание. Дальше они подвергают исследованию это положение. Если знанием является чувственное восприятие, то ложного знания быть не должно, так как все наши чувства дают истинную картину, они нас не обманывают. Однако то, что существует ложь и не истина даже среди чувственных представлений, как, например, сновидение и галлюцинации, — это всем известно. Далее, это протагоровское положение о чувственном источнике знания связано с гераклитовским тезисом о том, что все находится во всеобщем изменении. Действительно, говорит Сократ, если знание есть ощущения, а ощущения есть воздействия на наши органы чувств каких-то материальных моментов, или непосредственного движения тела, или звуковых и зрительных образов, то знание возможно тогда, когда существует всеобщее движение. А если знание существует только тогда, когда есть общее движение, то получается, что невозможно существование какого-то постоянного, неизменного определенного знания. Однако мы знаем, что такое знание существует.

Протагор утверждает, что критерием истины является человек, он мера всех вещей. Сократ не соглашается с Теэтетом и Протагором, вопрошая, почему именно человека берет в качестве меры Протагор, а не свинью и не кинокефала, тем более что сам человек берет за критерий не любого человека, а только специалиста в своем деле. Далее, если знание есть чувственное восприятие, тогда непонятно такое явление, как память, потому что если мы что-то вспоминаем, то в данный момент не ощущаем и, следовательно, не имеем знания об этом предмете. Но факт памяти говорит, что знание у нас есть даже и в отсутствии чувственного восприятия, что также противоречит высказыванию Теэтета и Протагора. Далее Сократ спрашивает, можно ли одновременно знать какую-то вещь и не знать ее. Теэтет отвечает, что это невозможно. На это Сократ говорит, что если закрыть один глаз, то одним глазом вещь видна, а другим — нет, значит мы ее знаем и не знаем. Или если смотрю на предмет вблизи, то я его вижу и поэтому знаю, а если издалека, то вижу плохо и знаю плохо.

Далее, если Протагор утверждает, что все ощущения истинны и, таким образом, все истинно, то истинно и утверждение о том, что положение Протагора ложно. И еще один аргумент, основывающийся на теории Гераклита о том, что все чувственное постоянно изменяется. Если так (а это действительно так), то каждая вещь является одной и уже другой, находясь в постоянном изменении. Если вещь была белой, а потом стала черной, то в какой-то момент она была и белой, и черной. Потому о вещи, которая изменяется в каждый момент, мы не можем иметь какого-нибудь знания, не можем даже сказать, чем она является, и тем не менее мы это знание имеем.

Эти аргументы действуют на Теэтета, он соглашается с Сократом и говорит, что, по всей видимости, знание не есть чувственное восприятие, а есть истинное мнение. На это Сократ говорит, что это высказывание должно иметь под собой некоторую почву, а именно критерий отличия истины от лжи. Мы должны уметь отличать истинное мнение от ложного, и, значит, должны уже иметь в себе некоторое знание. Значит, это высказывание также не является истинным.

Тогда Теэтет говорит, что знание — это истинное мнение с доказательством. Но и на это Сократ замечает, что часто мы знаем вещи, не умея их доказывать, а наоборот, доказательства совсем даже не важны. Если мы, читая какое-нибудь слово, будем смотреть только на составляющие его буквы, то мы слова не поймем. Слово понимаем, когда видим его целиком, поэтому и это мнение Теэтета не является истинным. Что же является истинным знанием, в этом диалоге ни Сократ, ни Теэтет не говорят, и о том, какова точка зрения Платона по этому поводу, мы можем сделать вывод из других его диалогов. Для этого Платон и строит свое учение об идеях.

Лекция 9

Учение об идеях

Итак, мы познакомились с диалогом «Теэтет», в котором Платон доказал невозможность познания истины методом чувственного восприятия. Впоследствии эти же самые аргументы будут использованы философами-скептиками, в том числе и приверженцами платоновского учения, для доказательства того, что истина непознаваема и что, возможно, сама истина и не существует. Однако Платон, как мы видим из других его работ, убежден, что истина существует, и более того, что истина познаваема. И если она недостижима методами чувственного восприятия, то, значит, познать ее можно при помощи какой-то другой нашей способности. В разных диалогах Платон по-разному подходит к этому вопросу, но в целом логика его мысли такова: он разделяет сократовскую уверенность в существовании абсолютной истины, в том, что критерием всего является не человек, а объективная истина. И то, что люди могут друг с другом спорить, могут доказывать и аргументировать в споре, подтверждает как раз эту уверенность в том, что истина существует. Доказывает существование истины и математика, ведь математические положения очевидны и общезначимы. Недаром на вратах своей Академии Платон написал: «Не геометр да не войдет!»

Сократ говорил, что познать мы должны прежде всего самих себя, но познавая самих себя, мы познаем при этом истину объективную, существующую независимо от нас. Но истина не может быть познаваема чувствами, следовательно, если истина существует объективно, независимо от человека, познаваема не органами чувств и не принадлежит материальному миру, то она принадлежит миру, отличающемуся от материального мира — миру умопостигаемому, существующему одновременно и в человеке, и вне человека. Скажем, если человек, впервые в своей жизни приходя в какое-нибудь помещение или в какую-нибудь местность, никогда не видел конкретных предметов, находящихся там, то этот человек, тем не менее, с уверенностью назовет каждый предмет. Следовательно, он, видя этот предмет, совершает мыслительный процесс познания истины, т.е. сущности данного предмета, хотя он в данном материальном конкретном облачении его и не видел.

И если все мы эту операцию проделываем, и притом безошибочно, и определяем сущность предмета, выраженную в его идентификации или определении, то, значит, участвуют в данном процессе познания не органы чувств, потому что этот конкретный предмет нам незнаком, каждый предмет отличается от другого многообразием своих свойств и к тому же постоянно изменяется. Значит, мы имеем непосредственное знание о сущности этого предмета. Знание это вытекает не из органов чувств, а из другой нашей познавательной способности. Поэтому Платон приходит к выводу, что, кроме самого материального предмета, существует нематериальная сущность данного предмета, которую человек и познает своим разумом, а не чувствами, ведь только разум может дать нам знание об абсолютной, объективной истине (еще раз вспомним любовь Платона к математике), иначе познание было бы просто невозможно. Именно это отметил Аристотель, говоря о причинах, по которым Платон пришел к выводу о существовании идей.

В разных диалогах Платон употребляет разные термины: иногда он говорит «идея» (idea — образ, вид, наружность), иногда — «эйдос» (eidos — образ, форма, вид). Идея, или эйдос, — это та умопостигаемая сущность предмета, которую мы познаем непосредственно, без помощи органов чувств. У каждого предмета своя идея. Есть идея дерева, есть идея камня, стола и т.д. И каждый предмет познаваем, потому что его идея существует одновременно и отдельно от нас, обеспечивая объективность истины, и в нас, позволяя нам познавать истину.

По Платону, души существуют вечно (и в ту, и в другую сторону), души существовали до рождения и будут жить после смерти. Души до рождения обитали в мире идей, видели эти идеи и познавали их сразу, непосредственно, целиком. При рождении человека души, попадая в тела, забывают все те знания, которые они имели до рождения, но идеи в себе все же хранят и, встречаясь с предметами, души начинают припоминать то знание, которое имели до рождения, т.е. до воплощения в тело.

Поэтому и возникает в нас знание о мире. Когда человек видит незнакомый ему предмет, то он сразу вспоминает идею этого предмета и сразу делает вывод о том, что это за предмет — что это стул, а не стол, что это дерево, а не камень, что это человек, а не животное. Известен спор Платона и Диогена Синопского. Платон как-то сказал, что, кроме чаши, существует и идея чаши, некоторая чашность, на что Диоген возразил: «Чашу я вижу, а чашности — не вижу». На что Платон ответил ему: «У тебя есть глаза, чтобы увидеть чашу, но нет ума, чтобы увидеть чашность». Ответ вполне достойный, потому что идея, действительно, постигается только умом.

Идея существует в некотором идеальном мире, в мире идей. Отсюда и пошло наше употребление слова «идеальный» как совершенный. Идея есть полное совершенство всех свойств предмета, есть его сущность. Кроме этого, идея является причиной его существования. Предмет существует потому, что он причастен своей идее. Весь чувственный мир, по Платону, состоит из материи и идей. Материя без идеи есть небытие. Реальным, истинным, подлинным бытием обладает лишь идея. И мир идей, в котором существуют идеи всех предметов, понятий и явлений, т.е. и того, что не относится к предметам (идея любви, движения, покоя и т.д.), гораздо более многообразен, чем мир материальный. Этот мир идей является истинным бытием, и предметы существуют потому, что они причастны к миру идей. Мы знаем, что истина неизменна и вечна. Поэтому мир идей — это мир вечный, неизменный, т.е. божественный. А поскольку вещь состоит из материи и идеи, то бытие самой чувственной вещи не является истиной, это кажущееся, мнимое бытие, и знание о ней — это уже не знание, а мнение.

Далее, еще один смысл термина «идея». Платон пришел к своей теории идей благодаря нескольким положениям, которые он почерпнул у Сократа. Во-первых, он перенял у Сократа мысль, что все знание должно быть выражено в понятиях. Во-вторых, познание вещей возможно, когда эти вещи причастны чему-нибудь одному: если мы познаем сущность дерева, то мы абстрагируемся от количества листочков на каждой его ветке, а видим дерево вообще, т.е. видим, что все деревья причастны дереву вообще, т.е. идее дерева. И в-третьих, Платон, как и Сократ, верил в общезначимость мысли, в то, что у всех людей одна способность познания истины. Поэтому «идея» — это понятие, то самое понятие, в котором Сократ призывал выразить все философское знание. Когда мы говорим о том же самом дереве, мы абстрагируемся от всех его индивидуальных свойств и выражаем в данном конкретном понятии сущность данного предмета.

Все вещи в мире подвержены изменениям и развитию. Особенно это касается мира живого. Развиваясь, все стремится к цели своего развития. Отсюда еще один аспект понятия «идея» — это цель развития, идея как идеал. Человек тоже стремится к какому-то идеалу, к совершенству. Например, когда он хочет создать из камня скульптуру, то он имеет уже в своем уме идею будущей скульптуры, и скульптура возникает как соединение материала, т.е. камня, и идеи, существующей в сознании скульптора. Реальная скульптура не соответствует этому идеалу, потому что, кроме идеи, она причастна еще и материи. Материя есть небытие и источник всего плохого, и, в частности, — зла. А идея, как я уже говорил, есть истинное бытие вещи. Данная вещь существует потому, что причастна идее.

В диалогах Платона вы увидите следующую схему бесед Сократа со своими учениками. Будет задаваться некоторая тема беседы: что такое знание, как в «Теэтете», что такое справедливость, как в «Государстве», что такое мужество, как в «Лахесе», и т.д. Каждый раз ученики будут приводить конкретный пример. Мужество есть мужество в бою, справедливость есть справедливость в государстве, воздаяние каждому по заслугам и т.д. И каждый раз Сократ будет подводить собеседника к тому, что каждым конкретным случаем не ограничивается описание искомого предмета, и будет показывать, что если мы хотим познать действительно сущность мужества, красоты, справедливости, то мы должны будем взойти к мужеству самому по себе, справедливости самой по себе, красоте самой по себе. Мы не можем сказать, что красота — это есть красивая девушка, как говорится в «Гиппии Большем», потому что мы видим, как отвечает Сократ, что девушка красива, потому что у нас уже есть это представление о красоте; мы говорим о мужестве воина в бою, потому что мы имеем понятие мужества, т.е. мы имеем в себе эту идею. Нельзя определять понятие через конкретное его проявление, наоборот, мы можем судить о конкретной вещи потому, что в нас есть идея этой конкретной вещи, есть понятие о ней.

Отличие идеи от чувственного мира состоит в том, как говорит Платон в диалоге «Федон», что все телесное состоит из частей, подвержено тлению, изменяется и т.д., идея же божественна, вечна, неизменна, истинна, действительно существует. Именно в этом различие между идеей и чувственным миром.

Идей существует огромное множество. И вещь существует благодаря причастности не некоторой одной идее, а множеству различных идей. Если мы говорим о человеке, то понимаем, что он причастен, во-первых, идее человека, во-вторых, идее животного, в-третьих, у него есть руки, ноги и т.п., поэтому у каждой части тела есть своя идея и т.д. Камень причастен идее камня, идее серости, идее тяжести, с которой он притягивается к земле, идее твердости, идее гранита или мрамора. Совокупность идей, объединяющихся вместе с материей, дает многообразие и предметам. Но, кроме всего этого мира идей, существует одна идея, которая выделяется из всего остального мира идей, есть идея, которая дает существование всем остальным идеям, ведь сами идеи, которые являются бытием, должны быть причастны идее бытия, а само бытие лучше небытия, поэтому идея бытия причастна идее блага. Идея блага дает бытие и истинность всем остальным идеям, сама же она превосходит и бытие, и истину. Платон сравнивает это с Солнцем. Предметы существуют помимо Солнца, но увидеть их мы можем лишь тогда, когда они освещаются Солнцем. Образ Солнца Платон приводит и в другом аспекте. В самом объемном диалоге — «Государство» есть VII глава, которая начинается изложением мифа о пещере. Для того, чтобы объяснить своим ученикам более подробно и понятно, что такое мир идей, Сократ рассказыает миф. Представим себе, говорит Сократ, некоторую пещеру и узников, которые в ней сидят. Узники закованы в кандалы так, что повернуты лицом к стене пещеры, не могут пошевельнуть головой, не могут повернуть туловище, чтобы посмотреть, что делается за их спинами, они смотрят только на стену. За их спиной находится выход из пещеры, освещаемый Солнцем. Перед входом построена перегородка, и вдоль нее движутся предметы, отбрасывающие тень, и эту тень видят узники на стене. Если эти узники рождаются, живут и умирают все время в таком состоянии, то не покажется ли им, что эти тени являются истинными и единственно существующими вещами на земле. Люди будут исследовать тени, некоторые будут замечать, что такая-то тень появилась после такой-то тени, будут находить некие закономерности. Одни люди будут видеть больше таких закономерностей, другие меньше, их назовут учеными, будут их прославлять и т.д.