Виды узнавания. Примеры узнавания из греческой трагедии

О том, что такое узнавание, сказано раньше. А что касается видов узнавания, то первый и самый безыскусственный, которым чаще всего пользуются за недостатком другого выхода, — узнавание по приметам. Из примет одни бывают врожденные, например, “копье, какое носят (на своем теле) Земнородные”, или звезды в “Фиесте” Каркина; другие — приобретенные впоследствии, притом или на теле, например, рубцы, или посторонние предметы, например, ожерелье или лодочка, посредством которой происходит узнавание в “Тиро”. Этими приметами можно пользоваться и лучше и хуже. Так, Одиссея по его рубцу иначе узнала кормилица, иначе свинопасы. Узнавания, требующие доказательств, менее художественны, как и все такого рода, а возникающие из перипетии, как, например, в сцене омовения (“Одиссея”) лучше.

Второе место занимают узнавания, придуманные поэтом [вследствие этого нехудожественные]. Так, Орест в “Ифигении” дал возможность узнать, что он Орест. Ифигения открыла себя письмом, а Орест говорит то, чего хочет сам поэт, но не дает миф. Поэтому такое узнавание очень приближается к указанной мною ошибке ведь Орест мог и принести с собой некоторые доказательства. Таков же голос ткацкого челнока в Софокловом “Терее”.

Третье узнавание — путем воспоминания, когда возникает какое-нибудь чувство при виде какого-нибудь предмета. Так, в “Киприях” Дикэогена герой, увидев картину, заплакал, а в “Рассказе у Алкиноя” (Одиссей), слушая кифариста и вспомнив (пережитое), залился слезами. По этому их обоих узнали.

Четвертое узнавание — при помощи умозаключения, например, в “Хоэфорах”: “пришел кто-то похожий (на меня), а никто не похож (на меня), кроме Ореста, следовательно, это пришел он”. Или сцена с Ифигенией у софиста Полиида: Оресту естественно сделать вывод, что и ему приходится стать жертвой, так как была принесена в жертву его сестра. А в “Тидее” Феодекта герой заключает, что он и сам погибнет, потому что он пришел с целью отыскать своего сына. То же и в “Финеидах”: женщины, увидев местность, решили, что тут им назначено судьбой умереть, так как их там и высадили.

Бывает и сложное узнавание, соединенное с обманом публики, например, в “Одиссее-Лжевестнике” герой говорит, что он узнает лук, которого не видал; а публика в ожидании, что он действительно узнает, делает ложное умозаключение.

Но лучше всех узнавание, вытекающее из самих событий, когда зрители бывают поражены правдоподобием, например, в Софокловом “Эдипе” и в “Ифигении”. Действительно правдоподобно, что Ифигения хочет вручить письмо.

Только такие узнавания обходятся без придуманных примет и ожерельев. Второе место занимают узнавания, вытекающие из умозаключения.

XVII