Уровня СМФП в области левой (s.) и правой (d.) миндалин (Amygd.) в период 13 страница

Walter W. G. Location of cerebral tumors by electroencephalography // Lancet. 1936. N 2. P. 305-308.

Walter W. G. The living brain. London: G. Duckworth C°, 1953.

Walter W. G. Theoretical properties of diffuse projection systems in relation to behaviour and consciousness // Brain mechanisms and consciousness / Ed. J. F. Delafresnaye. Oxford: Blackwell scientific publ., 1954. P. 345-370.

Walter W. G. The contingent negative variation: an electrocortical sign of significant association in the human brain // Science. 1964. Vol. 146.

P. 434- 438. Walter W. G., Crow H. J. Depth recording from human brain //

Excerpta Medica (Intern. Congr. aSer.). 1961. N 37. P. 64-65. Ward A. A. Epilepsy // Intern. Rev. Neurobiol. 1961. Vol. 3.

P. 137- 186.

Ward A. A., Thomas L. R. The electrical activity of single units in the cerebral cortex of man // Electroenceph. Clin. Neurophysiol. 1955. Vol. 7. P. 135-136.

Wernicke C. Der aphasische Symtomenkomplex. Breslau, 1874. 72 S.

Wetr.el W., Ott Т., Matthies H. Hippocampal rhythmic slow activity («theta») and behaviour elicited by medial septal stimulation in rats // Behav. Biol. 1977. Vol. 19. P. 534542.

Whitty С W., Lewin W. Korsakoff syndrome in the postcingulectomy confusion state // Brain. 1960. Vol. 83. P. 648-653.

Warden F. G., Marsh I. T. Frequency following (microphonic like) neuron responses evoked by sound // Electroenceph. Clin. Neurophysiol. 1968. Vol. 25. P. 42-52.

О мозге человека. XX век и его последняя декада в науке о мозге человека

Доклад, прочитанный на церемонии открытия 33-го конгресса Международного союзафизиологических наук. Санкт-Петербург, 1997.

Первый прорыв

Еще совсем недавно - каких-нибудь три десятка лет тому назад - в тогда наиболее результативном подходе к изучению мозговой организации мыслительной деятельности человека нас было очень немного (Бехтерева, 1971). Как наиболее результативное методически мы имеем в виду изучение различных физиологических показателей мозговой нейродинамики при психологических тестах в условиях прямого и особенно множественного контакта с мозгом человека. В этом направлении позднее появляются исследования Т. Z. Halgren et al. (1978), G. A. Ojemann (Fried Fetz, Ojemann 1981), G. A. Ojemann et al. (1988), Th. H. Schwartz et al. (1996). Прямой контакт с мозгом осуществлялся при клиническом применении имплантированных в мозг электродов и в операционной. Медицинские, этические и научные аспекты применения имплантированных электродов полно освещались на конгрессе по электроэнцефалографии в Риме в 1961 году. Мы использовали данную методику с 1961 года после ознакомления с ее лечебно-диагностическими возможностями в 1960

году в Бристоле (Англия), в Берденовском неврологическом институте, в лаборатории W. Grey Walter.

Прямой контакт с мозгом человека при использовании имплантированных электродов был исключительно требовательным. Он применялся только при условии показания больному и осуществлялся в условиях, когда на страже интересов этого больного стояли все прямые и косвенные участники наблюдения. При этом, как бы ни было заманчиво познание внутреннего мира мозга человека, не делалось ни одного сколько-нибудь опасного шага в сторону от интересов данного больного в интересах других больных и науки. И как только для диагностики и лечения какого-то заболевания утверждалась альтернативная неинвазивная техника или техника одномоментная, применение долгосрочных инвазивных методов прекращалось.

Через полтора десятилетия после первого применения имплантированных в мозг больных электродов эта техника в 1960-х годах буквально потребовала изучения мозговой организации психической деятельности как одной из важных форм контроля в формуле «Не навреди!» Дело в том, что лечебное вмешательство на глубоких структурах мозга в отдельных случаях вызывало побочный эффект в форме психических изменений, хотя, как известно, и само применялось для лечения психических заболеваний еще с 1950-х годов (Heath, Hodes, 1952; Heath, 1954).

Исследование мозговой организации мыслительных процессов в условиях прямой регистрации различных физиологических показателей жизнедеятельности мозга при одновременной реализации психологических тестов позволило осуществить первый прорыв в проблеме «Мозг и психика», который явился результатом прямого контакта с мозгом человека. За счет рациональной организации исследований удалось получить подробнейшие сведения о жизни отдельных зон мозга. Накопление данных предоставило материал для суждения об организации и механизмах деятельности мозга. Было получено множество принципиально новых данных о функциях подкорковых образований, о функциональной организации коры, об особенностях системы обеспечения мыслительной деятельности, механизмах самосохранения, надежности и собственной защиты мозга. Опыт этого периода исследований обобщен нами в большом количестве публикаций, в том числе в монографиях (Бехтерева, 1971; 1974; 1980; 1988а; 1994а; Bechtereva, 1978; Бехтерева, Гоголицын, Медведев, Кропотов, 1985; Медведев, Пахомов, 1989; Смирнов, 1976, и др.).

Второй прорыв

Второй прорыв связан с новой возможностью получать практически в каждом исследовании одновременно сведения о состоянии всего мозга, всех его зон. Этот прорыв позволил строить новую функциональную анатомию мозга человека, подтверждать имеющиеся и формировать новые концепции о механизмах работы мозга. Второй прорыв происходит сейчас, на наших глазах, в Декаду, посвященную мозгу человека. После почти одинокого нашего пути с середины 1960-х годов в изучении мозговой организации мышления сегодня в самых разных изданиях публикуются результаты исследования этой проблемы с помощью неинвазивной техники (позитронно-эмиссионной томографии - ПЭТ, функциональной магниторезонансной томографии - fMRI, или MSI, однофотонной эмиссионной компьютеризированной томографии - SPECT, модернизированной электроэнцефалографии - ЭЭГ, магнитоэнцефалографии - MEG). Возможности неинвазивной техники позволили не только избежать ограничений точечного нейрофизиологического контакта с мозгом. Они, по существу, открыли и принципиально новые перспективы изучения мозга, открыли и расширяют прорыв нового знания в области мозговой организации мыслительной деятельности, да и всех других видов деятельности человека.

Количество публикаций растет как снежный ком, тем не менее данные разных исследователей пока еще не всегда легко сопоставимы. Этому есть объяснение, прежде всего, в методических причинах, а также и во внутренних, а именно в динамичности систем мозга, обеспечивающих высшую нервную деятельность человека. Пожалуй, если только сказать, что изменения на ПЭТ при мыслительных процессах удалось обнаружить как в левом, так и в правом полушарии - ив коре, и в глубоких структурах мозга, это окажется справедливым как резюме для большинства опубликованных работ. В подавляющем большинстве исследований с предъявлением сложных психологических тестов изменения преобладают в левом полушарии, хотя роль правого полушария было бы неправомерно недооценивать - оно закономерно вносит свой вклад в реализацию теста. Можно еще, пожалуй, уточнить, что в коре изменения наблюдаются преимущественно в левой височной доле, много данных об изменении в лобных долях. Изменения чаще всего есть и в других структурах, в том числе нередко и в мозжечке.

С помощью неинвазивной техники в ряде работ изучалась роль активации в симметричных зонах правого и левого полушарий, причем некоторые авторы посвящали работы прицельно этому вопросу (McLaughlin et al., 1992, и др.). Сейчас уже в очень большом количестве работ исследована мозговая организация восприятия различных составляющих речи - от восприятия и воспроизведения слов (Petersen et al., 1988) и их отдельных элементов, грамматики и семантики слов до восприятия корректной и измененной речи и реализации собственно мыслительной деятельности (Roland, 1985; Бехтерева, 1994а, б; Posner, Raichle, 1994; Medvedev et al., 1996; Медведев с соавт., 1996а, б; Pugh et al., 1996, и др.). В материалах Второй международной конференции по функциональному картированию мозга человека (Boston, 1996) в большом количестве работ представлены данные о современном состоянии вопроса о мозговом картировании подавляющего большинства функций человека, и прежде всего высших.

Изменения при психологических тестах наблюдались и в полушариях, и в мозжечке

(Tamas et al., 1993). Активации в мозжечке, описанные и другими авторами, отражают его адаптационномодулирующее влияние (Roland, 1993), что проливает свет уже на механизмы мозговой организации этих явлений. В. М. Mazoyer et al. (1993) при прослушивании связного текста видели активацию средних отделов височной коры, верхних отделов префронтальной зоны слева и обоих полюсов височной доли. Текст на неизвестном языке вызывал активацию в области верхних височных извилин обоих полушарий. При бессмысленном тексте паттерн активации менялся. A. Martin et al. (1996) обнаружили с помощью ПЭТ двустороннюю активацию вентральной области височной доли и зоны Брока при назывании содержания рисунков. Называние животных вызывало дополнительную активацию зоны Брока. Называние содержания рисунков с изображением инструментов вызывало активацию левой премоторной области и средней височной извилины. Активацию в нижних отделах левой лобной доли при «внутренней» речи специально описывают Р. К. McGuire et al. (1996).

Изменения магнитного поля в вентролатеральной части лобной доли ассоциативной зоны обоих полушарий наблюдались через 120-165 мс после произнесения слов (Sasaki et al., 1995). Речевые звуки в работах S. Kuriki et al. (1995) вызывали изменения главным образом в верхней височной извилине слева. К. Sasaki et al. (1994) зарегистрировали электромагнитные тетаволны также в области лобной ассоциативной коры при счете, что сопоставимо с данными R. Е. Roland и L. Friberg (1985), - изменения кровотока развивались при мысленном счете в той же области. Р.

Е. Roland и L. Friberg видели также умеренное увеличение кровотока в теменнозатылочной области, что коррелировало с данными Н. J. Kahn и Н. A. Whitaker (1991) о «центре счета» (данные нейропсихологических исследований).

В исследованиях, проводимых в Институте мозга человека РАН (Медведев с соавт., 1997), при зрительном предъявлении связного текста и задании последующего его пересказа мы наблюдали множественность зон активации и в левом, и в правом полушариях. Зарегистрирована преимущественная активация левого полушария: первичная слуховая кора, верхняя височная извилина - слуховая ассоциативная кора (поля Бродмана 22 и 38), зона Вернике - височная доля с угловой и надкраевой извилинами (поля Бродмана 22, 39, 41, 42), первичная моторная кора и соматосенсорная кора (прецентральная и постцентральные извилины (поля Бродмана

1, 3, 4), лимбическая кора: задние отделы цингулы (поле Бродмана 23), инсула. В правом полушарии нет активации угловой и надкраевой извилин, есть активация в переднем отделе цингулы (поле Бродмана 24). Из подкорковых структур активированы таламус справа и амигдала слева (рис.1).

Рис. 1. ПЭТ-исследование мозгового обеспечения речи

Мыслительную деятельность невозможно отделить от памяти, однако в некоторых исследованиях предприняты попытки прицельно изучать прежде всего организацию памяти. В исследованиях М. D'Esposito et al. (1995), проведенных с психологическим тестом на операционную память (состояние мозга изучалось с помощью fMRI), показано развитие активации в префронтальной коре и у некоторых испытуемых в anterior cingulate region. Область активации в префронтальной коре различалась у разных субъектов. В нескольких случаях активация наблюдалась в префронтальной области правого полушария. Осложнение задания приводило к активации задних областей префронтальной зоны. Результаты сопоставимы со схожими по психологической задаче исследованиями, где состояние мозга регистрировалось с помощью ПЭТ. По области наиболее выраженных изменений в мозгу на ПЭТ с данными М. D'Esposito et al. (1995) хорошо коррелируют результаты работы В. Е. Swartz et al. (1995), исследовавших зрительную память. И в этом случае наибольшая активация обнаруживалась в дорзолатеральной части префронтальной области, оказавшейся, кроме того, ведущей в выявленных на ПЭТ «матрицах». Однако в

работах К. Sasaki et al. (1994) активация на ПЭТ при пробах на память проявлялась главным образом в левой височной области. N. С. Andreasen et al. (1995) показали различие рисунка активации на ПЭТ при реализации проб в прямой зависимости от формы памяти. Схожие результаты приведены в работах P. Е. Roland (1993), Р. С. Fletcher et al. (1995), L. Nyberg et al. (1995; 1996). В полном соответствии с хорошо известными представлениями о роли медиобазальных структур височной доли в процессах памяти L. Nyberg et al. (1996) описывают изменения в левой височной доле при извлечении информации из памяти.

Каждый, кто варьировал психологические задания, описывал перестройки мозговой структурной организации системы обеспечения деятельности, соотносимые, прежде всего, с этими изменениями. Очень иллюстративно это положение рассматривается в работах М. I. Posner et al. (1996), Y. G. Abdullaev and M. I. Posner (1997), V. Charlot et al. (1992). В Институте мозга человека РАН, Санкт-Петербург, в работах по изменению направленности внимания с помощью ПЭТ (Roudas et al., 1996) показано, что этот фактор может оказывать поразительное влияние на пространственную организацию зон активации при одинаковых психологических пробах, а также, что при полной идентичности предъявляемых стимулов направленность внимания на восприятие слуховых или зрительных стимулов радикально меняет паттерн возбуждения мозговых структур. При зрительной направленности внимания возбуждение преимущественно сконцентрировано в экстрастриарной коре, а при внимании к слуховым стимулам возбуждены височные области, фронтальная кора, инсула, поясная извилина, чечевицеобразное и хвостатое ядра. Показана асимметрия активации некоторых структур в зависимости от «правой» или «левой» направленности внимания (рис. 2).

Рис. 2.

ПЭТ-исследование роли направленного внимания в мозговой активации при психологических пробах

С помощью неинвазивной техники проводится анализ тех расстройств функций мозга, понимание механизмов которых до сих пор было крайне затруднительно, если не невозможно (Morris et al., 1993; Posner, Raichle, 1994; Carlesino and Caltagirone,

1995; Peniello et al., 1995; Fox et al., 1996; Caramazza, 1996; Van Horn et al., 1996; DeCarIi et al., 1996, и многие другие).

Трактовка результатов ПЭТ-исследований мозговой организации мыслительных процессов осложнена многими методологически нерешенными вопросами. Речь идет

о разнообразии психологических тестов в разных работах, формах считывания ПЭТ- изображений и др. Как известно, методически большинство представляемых в статьях рисунков является результатом вычитания, сохранением изменений в мозгу, интересующих исследователей в каком-то данном случае,- связанных с опознанием слов, или их генерацией, их смысловой сущностью - отдельно, или в связном тексте, или с грамматическими построениями и т. п. Отсюда как позитивный процесс сейчас должно рассматриваться массивно представленное совершенствование методов

анализа ПЭТ данных при одновременном стремлении получить и статистические данные, и результаты индивидуального исследования (Demonet et al., 1993;

Silbersweig et al., 1993; 1994; Hurting et al., 1994; Andreasen et al., 1996; в нашем институте - Pakhomov et al., 1996). Развитие ПЭТ-исследований показывает, что разного рода подводных камней, препятствующих корректной оценке данных, еще немало. Даже так называемое состояние спокойного бодрствования, которое во многих психологических исследованиях широко используется как отправная точка, базисный контроль, оказывается достаточно активным с точки зрения мозговой реорганизации процессом (Demonet et al., 1993; Медведев с соавт., 1996а, б, в) (рис. 3).

Сейчас, когда новые возможности изучения мозга человека сделали эту область науки едва ли не самой «густонаселенной территорией», невозможно и не нужно в отдельной статье представлять результаты всех или хотя бы большинства исследований по применению неинвазивной техники для изучения физиологии высших функций мозга и обсуждения всех связанных с этим проблем. Идея изложенного в разделе II - в приведении примеров, демонстрации возможностей, сходства и различия результатов ПЭТ-исследований. Важно представлять себе, что сейчас оказалось возможным и проводится исследование мозговой организации действительно самых разных аспектов психической деятельности человека, и в том числе мозговой организации логики, воображения, творчества.

Вторым прорывом мир науки о мозге человека характеризует успехи Декады Мозга Человека.

Рис. 3.

ПЭТ-исследование состояния спокойного бодрствования как референтного состояния при исследовании когнитивной деятельности

Некоторые положения в развитии проблемы. Факты и концепции

С позиций сегодняшних методических возможностей искать ошибки прошлого легко. Но практичнее для взгляда в будущее вылавливать в прошлом то, что прошло апробацию временем, - своего рода жемчужины, и отслеживать динамику формирования сокровищницы знаний о мозге. Laycock (цит. по: Jackson, 1931), И. М. Сеченов, В. М. Бехтерев, Дж. Джексон и многие другие ученые XIX и начала XX века не имели сегодняшних методов познания мозга. И все же, по крайней мере, два основных намеченных ими пути в проблеме «Мозг и психика» значимы и сейчас. Ими оказываются функциональная анатомия мозга человека и рефлекторный, а затем условно-рефлекторный принципы. У классиков XIX века были, как известно, и свои предшественники. Уже Аристотель придавал особое значение передним отделам мозга - в частности, «переднему» желудочку - значение высшей структуры мозга. В задачи этой работы не входит упоминание справедливо достойных имен науки по дороге длиной почти в два тысячелетия - от Аристотеля до взлета науки в XIX веке. Известно, однако, что в глубине прошедших веков было много мыслителей в близкой нам области науки, наиболее ярко представленных в книгах М. А. В. Brazier (например, 1984, и др.).

//-- Основные вехи в развитии функциональной анатомии мыслительных процессов --

//

Функциональная анатомия ведет свое начало с работ П. Брока (Вгоса, 1861). Строилась она первоначально на основе клинико-анатомических параллелей. Ее история хорошо известна, приведена во многих публикациях, и в том числе моих (Бехтерева, 1971, и др.). Существенный вклад в изучение функциональной организации мозга внесли наблюдения результатов электростимуляции мозга (Penfield, Jasper, 1954; Valenstein, 1973; Смирнов, 1976; Ojemann, 1983, и др.). В этих исследованиях была показана разница в функциональной организации коры и подкорковых структур. Электростимуляция коры височной доли могла вызывать появление связных картин прошлого опыта, ощущение раздвоения личности. Стимуляция подкорки приводила к развитию более элементарных реакций. Использование нативной электроэнцефалограммы человека очень мало дало для исследования мозговой организации высшей нервной деятельности (Gastaut et al., 1957). С развитием техники анализа вновь делаются попытки использовать электроэнцефалограмму для рассмотрения физиологических процессов, развивающихся в мозгу человека при мыслительной и эмоциональной деятельности (Ильюченок, 1996; Свидерская, Королькова, 1996; Яковенко, Черемушкин, 1996, и др.). ЭЭГ начинает занимать место все более достойного партнера в brainmapping, и прежде всего в связи с ее динамичностью. Происходит своего рода «возвращение» к электроэнцефалографии, к ее функциональным возможностям (Orrison et al., 1995; см. также: Neuroscan News. 1997. Vol. VI, N2).

Огромна литература по вызванным потенциалам (ВП). С помощью этой ручной и надежной методики получено множество ценнейших данных об обработке мозгом физических и смысловых характеристик речевых сигналов и, что особенно важно, об общих и частных механизмах мозга. А. М. Иваницким в исследованиях ВП (Ivanitsky, Strelets, 1977; Иваницкий, Стрелец, Корсаков, 1984; Иваницкий, 1996) была высказана идея, что субъективные феномены возникают в результате повторного входа возбуждения в места первичных проекций и сопоставления на этой основе новой информации с прошлым опытом. Сравнивая в одном и том же эксперименте амплитуду волн ВП с интенсивностью и временем ощущений, он предположил, что ощущение возникает в результате возврата возбуждения в проекционную кору после прохождения его через ассоциативную кору, гиппокамп и мотивационные подкорковые центры. Благодаря этому на нейронах проекционной коры происходит синтез сенсорной информации и сведений, извлекаемых из памяти. Момент этого синтеза с высокой точностью совпал с возникновением ощущений (как зрительных, так и соматосенсорных).

Позднее концепция возврата возбуждения в нервные структуры (англ. reentering) как основа осознаваемых феноменов была высказана рядом других авторов (Edelman,

1989; Stroering, Branch, 1993, идр.).

В последующие годы идею информационного синтеза как основы психических функций развил А. М. Иваницкий (Ivanitsky, 1993; Иваницкий, 1996) применительно к механизмам мышления. Сейчас с помощью ВП определяется ведущая зона во множестве активированных на ПЭТ-изображениях участков мозга и строятся различные представления о регулирующих и исполнительных системах мозга (Кропотов, Пономарев, 1993). Вызванные потенциалы - один из важных инструментов изучения мозговой организации самых различных процессов и прежде всего психических.

Сравнительно недавно (в календарном аспекте) пришло представление о возможности большой свободы индивидуальной функциональной организации мозга. Эта свобода максимально проявляется именно в организации мышления. Жесткими, с запрограммированными пространственными положениями звеньев в мозгу изначально, до рождения, являются системы обеспечения лишь сравнительно немногих функций - да и то, по крайней мере у некоторых из них, запрограммированность до рождения касается лишь расположения основной мозговой зоны. По ходу индивидуального развития идет торможение активности распространенных по мозгу функционально близких участков; такая схема приложима, в частности, для индивидуальной эволюции мозгового контроля движений.

Сходный, но не идентичный процесс происходит при формировании и закреплении мозговой системы обеспечения речи. Неидентичный - так как многие зоны мозга, лежащие вне классических речевых, остаются реально или потенциально активными. Для восстановления утраченной в результате травмы или сосудистого процесса функции речи их искусственная активация (электро- или магнитостимуляция) может оказаться очень и очень полезной. В моих работах (Бехтерева, 1988а; 1994а, б и др.) подробно описано, как это происходит в клинике.

Что касается менее автоматизированных мозговых функций, то там индивидуальное развитие лишь в некотором типовом варианте формирует звенья мозговых систем, обеспечивает множество возможных систем для выполнения каждой функции, причем в большой зависимости от того, в каких условиях эта деятельность осуществляется. На срезах ПЭТ видны: мозговая организация так называемого покоя, мозговая организация простых и все более сложных мыслительных операций и динамика этой организации, в частности, в зависимости и от того, какова направленность внимания исследуемого лица. На ПЭТ видно, какая множественная активация в мозгу происходит при восприятии и запоминании связного текста - бегущего на экране зрительного изображения (см. рис. 1). Но всегда ли это активация? На этот вопрос ответ частично уже есть, его удается находить в результатах совместных ПЭТ- и нейрофизиологических исследований.

Этот путь - от первых клинико-анатомических находок до результатов неинвазивных методов изучения нейрохимической динамики целого мозга - был пройден не без заблуждений. К одному из наиболее ярких относятся так называемые карты Клейста. По этим картам мозг, точнее его кора, была представлена в виде лоскутного одеяла, где каждый лоскуток отвечал за какую-то высшую функцию - вплоть до религиозного «я», до зон, связанных с любовью к родителям, ит. д. и т. п. Были, наоборот, забытые впоследствии драгоценные находки, в частности, «диалог» Дж. Джексона с П. Брока о зависимости речи от глубоких структур мозга (Jackson, 1885, пит. по: Jackson, 1931) или, наоборот, коры (Вгоса, 1861). Правота обоих, как это нередко бывает, выяснилась много позднее, уже в наше время.

Сегодняшний день взаимодополняющего инвазивного и неинвазивного изучения мозговой нейродинамики приоткрыл сущность того, что же кроется в зонах, высвечиваемых как активные на ПЭТ. И уже сегодня ясна целесообразность и важность сочетанного изучения мозга с помощью различных неинвазивных и при возможности инвазивных методов. При таких сочетаниях удается получить сведения о процессах в пространстве всего мозга и раскрывать физиологическую сущность этих процессов. В частности, нами было показано (Abdullaev, Bechtereva, 1993), что ПЭТ-«высвечивание» в области поля 46 (по Бродману) нижних отделов левой лобной доли (Kapur et al., 1994b; Posner, Petersen, Fox, Raichle, 1988) представляет собой дифференцированное в соответствии с фазами теста угнетение нейронной активности (торможение?), причем нейронные популяции, расположенные друг от друга на расстоянии 2 мм (разрешающая возможность метода), реагируют на разные аспекты восприятия текста - его грамматику, семантику - или, наоборот, реагируют более глобально (рис. 4).

Где же мы находимся сейчас в изучении мозговой функциональной организации мышления, как можно определить этот этап? Прошло сто тридцать шесть лет с открытия П. Брока, одного из основоположников функциональной анатомии мозга. И что же? Может создаться впечатление, что в конце XX столетия мы снова отвечаем на вопрос: где те структуры мозга, которые обеспечивают психические процессы - мышление, эмоции, память? Такв чем же принципиальная разница настоящего и прошлого в изучении функциональной анатомии?

А. Перистимульные гистограммы импульсной активности нейронных популяций 46го поля:

1 - грамматически корректная фраза; 2 - грамматически некорректная фраза; 3 - грамматически корректная квазифраза; 4 - грамматически некорректный словоподобный набор букв

Б. Схема локализаций значимых корковых активаций при сравнении восприятия текста со счетом определенной буквы в грамматически некорректном, словоподобном наборе букв Рис. 4. Исследование мозговой организации речи с помощью анализа импульсной активности нейронов (А) и ПЭТ (Б).

Современная техника, позволившая объявить Декаду Мозга Человека, дала возможность видеть события, происходящие в живом мозге,- их динамичность разного типа, различную у разных лиц. Мы видим сегодня не часть рисунка, а уже картину событий в мозгу, в которой прорисовываются и основной пейзаж, и некоторые детали. Если открытие П. Брока - это выявление звена системы обеспечения речи, хотя и очень важного, то сегодняшняя технология позволяет видеть множество звеньев этой системы, определять при комплексном изучении вопроса функциональную значимость этих звеньев и таким образом - иерархию системы, изучать функциональную анатомию «статистического» и индивидуального мозга человека.

//-- Некоторые принципы и механизмы работы мозга в обеспечении мыслительной деятельности --//

1. Одним из наиболее общих принципов, по-видимому, следует признать сформулированный в начале XX века условно-рефлекторный (по Павлову) или сочетательно-рефлекторный (по Бехтереву) во всех его возможных вариациях. С философской точки зрения провозглашение этого принципа должно рассматриваться как существенное достижение. В изучении человеческого мозга (где исключительно велика заслуга идей и полиметодичных исследований Бехтерева) этот принцип нужно принимать во внимание при рассмотрении мозговой организации любой высшей деятельности, хотя, конечно, не следует возводить его в абсолют. Можно подчеркнуть идейную преемственность этих позиций с более ранними работами Т. Лейкока (Laycock, 1841, пит. по: Jackson, 1931) и И. М. Сеченова (1862), утверждавших рефлекторный принцип в деятельности мозга человека, и, может быть, с еще более ранними - Р. Декарта (Decartes, 1648, пит. по: Brazier, 1984).

Однако открытие рефлекторного, условно-рефлекторного (или сочетательнорефлекторного) принципа скорее выявляет нашу общность с животным миром, чем нашу уникальность. Если рассматривать более ранние работы В. М. Бехтерева (1896), принцип развития сознания в филогенетическом ряду также, скорее, роднит весь животный мир, хотя В. М. Бехтерев подчеркивал, что местом сознательных процессов у человека являются исключительно мозговые полушария с их узлами. Более близкими науке именно о мозге человека оказываются раскрытые позднее механизмы, хотя их философское, методологическое значение существенно меньше.

2. При прямом точечном контакте с мозгом, когда записывались практически все виды физиологической активности в покое и при реализации разных видов деятельности, в том числе и мыслительной, некоторые механизмы мозга проявлялись в ходе подтверждения исходных гипотез. А на некоторые, причем весьма значимые механизмы, исследователи буквально наталкивались. Например, именно так вошел в наши знания мозговой, механизм который в научной литературе описывается как наличие у некоторых мозговых систем звеньев разной степени жесткости и который, по существу, свидетельствовал о возможности - и реальности - осуществления одной и той же деятельности не обязательно одной и той же мозговой системой, а пространственно различающимися мозговыми системами.