ПРОБЛЕМА ОГРАНИЧЕНИЯ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА

Принципы равноправия и недискриминации людей, по какому бы то ни было признаку, красной нитью проходят через всю ткань международного законодательства, посвященного правам человека и гражданским свободам. Эти два понятия неразрывно связаны друг с другом, взаимосвязаны и взаимообусловлены.

Принцип равноправия граждан во Всеобщей Декларации сформулирован уже в первых статьях:

Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах (статья 1). Каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами, провозглашенными настоящей Декларацией (статья 2).

Международный Пакт о гражданских и политических правах закрепляет равноправие в статье 26 в следующих выражениях:

Все люди равны перед законом и имеют право без всякой дискриминации на равную защиту закона. В этом отношении всякого рода дискриминация должна быть запрещена законом, и закон должен гарантировать всем лицам равную и эффективную защиту против дискриминации по какому бы то ни было признаку, как-то: расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических и иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного положения, рождения или иного обстоятельства.

Европейская Конвенция принцип равноправия излагает в статье 14 в таком варианте:

Пользование правами и свободами, изложенными в настоящей Конвенции, обеспечивается без какой-либо дискриминации по признакам расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или иным признакам.

В наиболее драматичной и поучительной форме борьба за гражданское равноправие происходила в США, развернувшаяся вначале как протест против сегрегации, а затем против дискриминации по расовому признаку и цвету кожи, вообще.

Определение «гражданские свободы» чаще всего относится к свободе личности от налагаемых властью ограничений в таких сферах как выражение собственного мнения и взглядов, печать, религия, информация. Понятие «гражданские права» широко применяется в контексте правовых норм, признающих конкретные права личности, в том числе право на пользование социальными благами без дискриминации по какому бы то ни было признаку.[97] Дискриминация в этом смысле означает любое различение людей, дифференциацию их по несходным качествам, знаковости, в результате которого нарушается принцип равноправия, равенство перед судом и законом.

Верховный Суд США в результате тщательного и скрупулезного анализа выработал определенные критерии оценки дел по равной защите со стороны закона. Вначале один из критериев включал «непреложный интерес властей», затем обособление должно было быть совершенно необходимым с точки зрения реализации цели, преследуемой законом. В итоге получилось так, что на протяжении пятидесяти лет не устояло ни одно положение, вводившее дифференциацию, исходящего из расового фактора, если оно имело неблагоприятные последствия для расового меньшинства.[98]

Более ста лет тому назад Верховный Суд США оценивал конституционность закона штата Луизиана, по которому в вагонах поезда должны были быть отдельные купе для белых и «цветных». И он признал такое положение разумным и законным.

И только один судья выразил несогласие с такой трактовкой и выступил против мнения большинства. Судья Харлан сказал: «В свете Конституции, перед лицом закона не существует в нашей стране какой-либо высший, господствующий и правящий класс граждан. У нас нет каст. Наша Конституция «слепа» к цвету кожи, не знает и не допускает деления граждан на классы. Человек самого низкого сословия равен самым могучим. Там, где речь идет о гражданских правах, гарантируемых основным законом нашей страны, право подходит к человеку как к личности, невзирая на цвет ее кожи».

В обоснование своей позиции судья Харлан прозорливо заметил, что и сама сегрегация, и решение суда могут оказаться весьма неблагоприятными, так как судьбы представителей обеих рас неразрывно взаимосвязаны. В интересах как одной, так и другой расы, жить в согласии и не сеять вражду, санкционированную законом. Разве может что либо более действенно вызывать расовую ненависть, создавать и поддерживать взаимное недоверие, как принятое положение, выходящее из предпосылки, что «цветные» значительно хуже и настолько хуже, что не позволяет им путешествовать в вагонах, занимаемых белыми.[99]

Со временем Верховным Судом США было расценено как дискриминационное раздельное обучение детей. И здесь подход к проблеме отличался гуманизмом и прозорливостью. Вот как растолковал Суд антиконституционность существующего положения:

Размежевание одних детей от других одного и того же возраста и на том же самом уровне обучения исключительно по признаку расы рождает в них ощущение принижения их общественного положения, что может неблагоприятно и безвозвратно повлиять на их сердца и сознание.[100]

Первое дело, рассмотренное Верховным Судом США и признанное неконституционным из-за дискриминации по половому признаку, относится только к 1971 году. Согласно закону штата Айдахо кандидатом на должность управляющего имуществом можно было выбрать только мужчину. Через два года рассматривалось дело Фронтьеро против Ричардсона, по которому истец, женщина-лейтенант авиации, добивалась признания своего мужа лицом, находящимся на ее иждивении.

Судьи обратили внимание на то, что в США проявляется длительная и заслуживающая порицания традиция дискриминации женщин. Традиционно такую дискриминацию оправдывали «романтическим патернализмом», который на практике не столь возводил женщину на пьедестал, сколь замыкал ее в клетке. На самом деле к женщинам относились как к гражданам второй категории. Женщины длительное время не допускались к службе в государственных органах, они не могли заседать в жюри присяжных или от собственного имени обращаться в суд. Замужним женщинам отказывали в правоспособности на владение или передачу собственности, а также не позволяли быть законным опекуном собственных детей. Хотя в 1879 году темнокожим было гарантировано право голоса, женщины не имели этого права, которое само по себе является фундаментом основных гражданских и политических прав, еще на протяжении полувека. Судьи отметили, что разделение людей по признаку пола является «зафиксированным» свойством, то есть не изменяющийся во времени и предопределенный в момент рождения. Принятие особых ограничений прав в силу принадлежности к полу представляется нарушением одного из фундаментальных принципов правовой системы, согласно которой возлагаемые законом ограничения должны находиться в какой-то взаимосвязи с персональной ответственностью.[101] Уже в последние годы, с развитием принципа равноправия и недискриминации, стали обсуждаться возможности поступления мужчин в школы медсестер, а женщин – в военные академии.

Комментируя деятельность Верховного Суда США в укреплении равноправия и недискриминации, известный польский юрист и правозащитник, профессор Ева Лентовска пишет: «Во-первых, о существовании дискриминации в том или ином государстве следует судить не по декларациям в Конституции или каком-либо законодательном акте, а по реальной действительности в практической жизни. Во-вторых, часто дискриминация исходит не из законодательства, а из действий администрации. В-третьих, если полиция большой, многонациональной страны проводит на базаре превентивное действие, связанное с поиском торговцев наркотиками или оружия, задерживая и обыскивая только смуглых брюнетов, тогда можно констатировать, что это дискриминация, ибо на втором плане оказались вопросы борьбы с преступностью.

Все это тщательно учитывалось в деятельности Верховного Суда США, предметом внимания которого были не свобода «на бумаге», а практическое функционирование государства, независимо, кто допустил дискриминационную практику: законодатель, устанавливающий правила, функционер, издающий постановления, простой исполнитель или даже суд, выносящий решения по делам».[102]

Принцип равноправия и недискриминации закреплен в статье 19 Конституции РФ в следующей формулировке:

1. Все равны перед законом и судом.

2. Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.

3. Мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации.

Приведенный в пункте 2 перечень оснований запрещенной дискриминации является весьма обширным, но по смыслу статьи этим перечислением не исчерпывается возможность произвола и нарушений прав человека и гражданских свобод в виде дискриминации.

Принцип равноправия прослеживается в содержании многих статей Конституции; терминологически это выражено в формулировках «равные обязанности», «равный доступ», «равны перед законом», «наравне». Но равноправие – это не только предоставление равных прав и свобод, но и равенство обязанностей.[103] Когда речь ведется о какой-либо дискриминации, почти всегда возникает предположение о предоставлении ущемленным лицам или группам каких-либо привилегий. Квоты для поступления в высшие учебные заведения, льготы для избрания в представительные органы власти, привилегии для пенсионного обеспечения.

Такую дискриминацию принято называть «позитивной», исходя из замысла, что такое различение граждан пойдет им на пользу. Так, в проект нового избирательного закона предполагается ввести положение, по которому в избирательных списках представители одного пола не должны превышать 70 процентов. (Совершенно очевидно, что остальные тридцать процентов составляют квоту для женщин, ибо представительные органы у нас стали достоянием почти только мужчин). Между тем, Французский Конституционный Совет (аналог нашего Конституционного Суда) подсчитал такой подход дискриминационным и не согласился с законом, который гарантировал женщинам не менее 25 процентов в списках кандидатов.

В Трудовой Кодекс некоторые ограничения на труд подростков, запрет тяжелых работ для женщин, работы в выходные дни, в вечернее или ночное время, явно внесены законодателем из благих устремлений. Между тем, такая забота вызвала немало критических суждений, ибо таким образом малоимущим закрывают возможность зарабатывать и этим только ухудшают их материальное положение, нарушая этим и право на труд.

Такой протекционизм, как показывает опыт, может иметь и положительное, и отрицательное значение. Видимо в столь спорном вопросе следует предпочесть индивидуальный подход и исходить из интересов каждого конкретного человека.

Равенство или неравенство граждан в наиболее яркой форме обнаруживается при отправлении правосудия. Поэтому многие правовые нормы посвящены правам человека в доступе к правосудию. Международный Пакт о гражданских и политических правах провозглашает, что каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности (статья 16). Это означает, что каждый человек с момента своего рождения обладает способностью быть носителем субъективных прав и юридических обязанностей.

Правосубъектность любого человека, пребывающего на территории, например, России, также признается как важный элемент гарантий прав и свобод человека с учетом специфики законодательного и практического регулирования прав и обязанностей, которыми пользуются различные категории людей. Весьма актуальной для России остается право граждан на правосудие, проблема равенства граждан перед законом и судом, на справедливое судебное разбирательство, чем и объясняется проводимая судебная реформа.

Всеобщая Декларация прав человека закрепляет рассматриваемые в этой главе права в статьях 7 и 10 в следующей редакции:

Все люди равны перед законом и имеют право, без всякого различия, на равную защиту закона. Все люди имеют право на равную защиту от какой бы то ни было дискриминации, нарушающей настоящую Декларацию, и от какого бы то ни было подстрекательства к такой дискриминации (статья 7). Каждый человек, для определения его прав и обязанностей и для установления обоснованности предъявленного ему уголовного обвинения, имеет право, на основе полного равенства, на то, чтобы его дело было рассмотрено гласно и с соблюдением всех требований справедливости независимым и беспристрастным судом (статья 10).

Международный Пакт о гражданских и политических правах устанавливает, что все лица равны перед судами и трибуналами. Каждый имеет право…, то есть каждый наряду с другими обладает такими же правами при рассмотрении любого дела в суде и ему положены некие гарантии на основе полного равенства.

Практика Европейского Суда свидетельствует, что закрепленные в статье 6 Европейской Конвенции права индивида являются наиболее конфликтогенными, острыми, бескомпромиссными. И оно понятно. Этой статьей охватываются, во-первых, как гражданское, так и уголовное судопроизводство, а понятие правосудия вбирает в себя как минимум два аспекта: институциональный (независимость и беспристрастность суда) и процедурный (обеспечение справедливого характера суда).[104]

Структура статьи 6 Европейской Конвенции является сложной, многоступенчатой, гарантирующей многочисленные права. Это понятно, принимаемая во внимание важность защищаемых прав. Еще Монтескье говорил, что, когда смотришь на судебную процедуру снаружи, ее кажется слишком много. Когда ты смотришь на нее изнутри, то есть, когда на себе ощущаешь ее действие, ее кажется слишком мало.

Первый пункт статьи 6 может применяться в отношении гражданских и уголовных дел, второй – только в уголовных делах, и эти права, как правило, толкуются широко, ибо имеют основополагающее значение для функционирования демократии.[105] Поэтому Суд тщательнейшим образом трактует основные положения этой статьи и вырабатывает общие подходы к самой концепции и к отдельным основополагающим категориям.

Таким образом, реализуется важнейшая цель европейской интеграции, которая была сформулирована в Преамбуле Конвенции о защите прав человека и основных свобод, следующим образом: …преисполненные решимости как Правительства европейских стран, придерживающихся единых взглядов и имеющих общее наследие политических традиций и идеалов, уважения свободы и верховенства права, сделать первые шаги на пути коллективного осуществления некоторых из прав, сформулированных во Всеобщей Декларации». Принцип верховенства права может быть реализован только в условиях свободного доступа к правосудию, подчеркивал Суд. И он приходит к выводу, что статья 6 п. 1 обеспечивает каждому человеку право на рассмотрение в суде любого спора, относящегося к его гражданским правам и обязанностям. Она признает «право на суд». Где право доступа, как возможность инициировать судебное производство по гражданским делам, составляет лишь один из аспектов. К этому следует добавить гарантии статьи 6 п. 1, относящиеся к организации и составу суда и к движению процесса. Все это в целом представляет собой право на справедливое разбирательство.[106]

По другому делу, – Эйри против Ирландии, – заявительница, муж которой был осужден за жестокое обращение с ней, а затем оставил супружеский кров, не могла добиться судебного постановления о раздельном проживании с ним. Такое решение входит только в компетенцию Высокого Суда, к защите которого госпожа Эйри не смогла обратиться из-за отсутствия средств на адвоката. При этом бесплатная судебная помощь в подобных делах не предусмотрена. В своей жалобе в Европейский Суд заявительница утверждала, что государство, гражданкой которого она является, вначале не смогло защитить ее от жестокого обращения со стороны мужа, а когда семья распалась, лишило ее возможности получить судебное решение о раздельном проживании.

Как всегда в таких ситуациях, правительство выдвинуло свои доводы, отвергающие необходимость обращения в Суд, в частности, не исчерпание внутренних средств правовой защиты, что заявитель ничего не выиграл бы от такого решения и, наконец, что ее дело могло быть рассмотрено и без участия адвоката, ибо сам ирландский судья оказывает помощь сторонам, когда они действуют лично.

Суд убедительно и последовательно отклонил все доводы Правительства. Более того, Суд подчеркнул, что выполнение обязательств по Конвенции требует временами совершения со стороны правительств определенных позитивных действий; в подобных обстоятельствах государство просто не может оставаться пассивным. Обязанность обеспечивать эффективность доступа к правосудию подпадает как раз под такую категорию.

Гарантируя тяжущимся право доступа к эффективному правосудию, Конвенция оставляет свободу выбора средств за государством. Но при этом главная задача сводится к тому, чтобы гражданин мог реально пользоваться своим правом доступа к правосудию.[107] В деле Девеера против Бельгии Суд сформулировал замечательное заключение: в области прав человека тот, кому положено больше, не должен принуждаться получить меньше.[108]

В Конституции РФ праву на справедливое разбирательство дела посвящено множество статей. Целям статьи 6 Европейской Конвенции прав человека соответствует и статья 18 Конституции, которая гласит:

Права и свободы человека и гражданина является непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.

Отсюда вытекает важнейшая задача всех органов государственной власти – блюсти права и свободы человека и гражданина, а судебной власти надлежит защищать и восстанавливать нарушенные права, а посему быть доступным, скорым, справедливым. Требованию Конвенции о доступе к правосудию соответствуют статьи 42 и 52 Конституции РФ. В первой из них записано:

1. Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод.

2. Решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд.

3. Каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.

Нарушением прав человека на доступ к правосудию может являться необоснованный отказ суда в принятии дела к своему рассмотрению, а также отказ на получение квалифицированной юридической помощи. Европейский Суд по упоминавшемуся выше делу Гольдера против Соединенного Королевства усмотрел нарушение права на доступ к правосудию в запрете заключенному обратиться за помощью к адвокату.

Статья 52 Конституции РФ гласит: «права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба».

Элементом правосудия является справедливое судебное разбирательство. Понятие справедливости весьма расплывчатая и обширная категория, включающая в себя часто противоположные и противоречивые суждения. Тем не менее, суд должен стремиться к справедливому вердикту и когда это стремление искренне, профессиональный суд способен принять справедливое решение.

Примером тому служит Европейский Суд. В деле Колоцца против Италии фактическая сторона казуса была простая и довольно распространенная. Заявитель был подвергнут судебному преследованию за мошенничество. Так как он не проживал по адресу, указанному в адресной книге, окружной суд в Риме посчитал его лицом, скрывающимся от правосудия, и осудил его заочно. На следующем этапе, назначив для представительства заявителя официального адвоката, суд приговорил его к лишению свободы и штрафу. Когда Колоцца был арестован, он обратился в Апелляционный, а затем в Кассационный суд с возражением, но безуспешно. Такой исход едва ли соответствовал понятию справедливости.

Европейский Суд напоминает вначале известный юриспруденции принцип: «человек, которому предъявлено уголовное обвинение, имеет право участвовать в разбирательстве дела». Статья 6 Конвенции гарантирует в этом случае каждому человеку право «защищать себя лично», «допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены», «пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке». И трудно представить себе, – констатирует Суд, – как подсудимый может осуществлять эти права, не присутствуя на судебном процессе. Национальные органы не предприняли всех возможностей, чтобы заявитель мог реально воспользоваться своими правами. Нет убедительных доказательств, что он отказался от права предстать перед судом, равно как и о его стремлении уклониться от встречи с правосудием.

«Таким образом, - заключает Суд, - дело господина Колоцца в конце концов так и не было рассмотрено в его присутствии «судом», который был бы компетентен устанавливать все аспекты данного дела». Здесь имело место нарушение статьи 6 п. 1.[109]

Поставив слово «судом» в кавычки, справедливый Суд показал, что этим словом нельзя называть формальный орган, не отвечающий своему истинному назначению. Когда-то наш суд дорастет до таких высот.

Нарушением справедливого судебного разбирательства признал Европейский Суд осуждение Саундерса, рассматривая его заявление против Соединенного Королевства. Заявитель являлся директором акционерной компании «Гиннес». В апреле 1986 года она приобрела родственную компанию, на которую были и другие претенденты. Возникло подозрение, что во время борьбы, «Гиннес» искусственно удерживала стоимость своих акций или играла на их повышение путем противозаконной операции. Инспекторы, назначенные Министерством торговли и промышленности, девять раз опрашивали заявителя в присутствии адвокатов. По закону он был обязан отвечать на поставленные перед ним вопросы. Ответы записывались на магнитофон. Закончив расследование, инспекторы уведомили Министерство о возможности в этом деле состава преступления. Записи опросов и другие документы были переданы в Службу государственного обвинения, и заявитель был осужден. Суд короны признал его виновным. Апелляционный суд отклонил его жалобу, а палата лордов отказала ему в разрешении на жалобу в палату.

Заявитель обратился в Европейский Суд, полагая, что он был лишен «справедливого разбирательства», гарантированного статьей 6 п. 1, ибо было нарушено его право не быть вынужденным давать показания против самого себя, используемые затем в суде. Суд согласился с доводами заявителя и отметил, что функции, выполняемые инспекторами, носят главным образом расследовательский характер и не являются судебными ни по форме, ни по существу. Их цель состоит в установлении и фиксации фактов, которые могут быть в последующем использованы в качестве основы для действий других компетентных органов – следственных, распорядительных, дисциплинарных и даже законодательных.

Суд напомнил также, что право молчания и его составная часть право не давать показаний против самого себя являются общепризнанными международными нормами, которые лежат в основе понятия справедливой процедуры судебного разбирательства.

В национальном суде Соединенного Королевства протоколы опроса заявителя зачитывались адвокатом обвинения присяжным, несмотря на его возражения. Это подтверждает, что зафиксированные в протоколах опроса ответы заявителя были использованы в ходе судебного процесса, чтобы изобличить заявителя.

Суд особо подчеркнул, что нельзя ссылаться на общественный интерес в оправдание использования ответов, добытых принудительным путем в ходе досудебного расследования, для того чтобы изобличить обвиняемого в ходе судебного разбирательства. И потому Суд определил нарушение права обвиняемого не давать показаний против самого себя, а значит и на справедливое судебное разбирательство.[110] Право на справедливое судебное разбирательство может быть соблюдено только в правовом государстве, где соблюдается верховенство права, независимость судебной системы и, разумеется, судьи являются высококвалифицированными приверженцами законности, гуманизма и справедливости.

К сожалению, в нашей стране гораздо больше судей другого толка и нарушений права на правосудие великое множество, которое надо знать, чтобы всемерно сокращать их. Сказанное относится и к праву на независимое и беспристрастное судебное разбирательство. В деле Ремли против Франции, заявитель, алжирец по происхождению, осужденный за умышленное убийство, получил сообщение о том, что один из членов жюри сделал заявление расистского толка. Оно было сделано в неофициальной обстановке, но подтверждено письменным заявлением свидетельницы. Адвокаты просили приобщить это заявление к делу, но получили отказ от суда ассизов. Кассационный суд отклонил его жалобу по поводу беспристрастности такого суда. Заявитель обратился в Европейский Суд, считая нарушенным право на беспристрастность и на недискриминацию по расовому признаку. В столь ясном деле национальный суд счел достаточным констатировать, что адвокаты заявителя обратили внимание суда, на упомянутое обстоятельство, которое носит серьезный характер в контексте данного дела, и попросили его зафиксировать. Национальный суд отклонил эту просьбу, не вникнув в представленные ему доказательство, под чисто формальным предлогом, что он не может «приобщить к делу факты, имевшие место вне суда». И он не распорядился провести расследование по указанному факту. Европейский Суд полагает, что любой национальный судебный орган в подобных случаях, обязан проверить, является ли данный судебный состав «беспристрастным судом» в свете статьи 6 п. 1.

Суд ассизов Роны не сделал ничего в этом направлении, создав тем самым ситуацию, противоречащую требованиям Конвенции. Этого уже достаточно, учитывая важность доверия, которое суды в демократическом обществе обязаны внушать представившим перед ними, чтобы Суд констатировал факт нарушения статьи 6 п. 1.

В деле Пьерсак против Бельгии заявитель уверял, что осудивший его национальный суд не был «независимым судом». Дело заключалось в том, что председательствовал в этом суде ассизов господин Ван-де-Велле, служивший до этого в прокуратуре Брюсселя, и в том самом отделе, которому было передано дело заявителя. И дело совсем не в сомнительном поведении господина Ван-де-Велле, которому заявитель выразил признательность за его личную беспристрастность и не высказал каких-либо причин сомневаться по этому поводу. Суть дела, по мысли заявителя, сводится к тому, что тот, кто вел его дело, как прокурор, тот не может быть беспристрастным как судья. И Европейский Суд согласился с таким доводом. Даже встав на позицию презумпции личной беспристрастности господина Ван-де-Велле, он подчеркнул в очередной раз о необходимости безупречного ведения дел, щепетильного отношения к внутренней организации с тем, чтобы не давать ни малейшего повода общественности сомневаться в его беспристрастности и не поколебать доверия народа к судебной системе.

И если рядом с этими тончайшими весами Фемиды поставить нашу судебную систему и сравнить их деятельность станет очевидным, в каком направлении и как следует вести судебную реформу. Но пока это нашему государству не по плечу и не по силам.

Конечно, истинное правосудие имеет в виду суд и справедливый, но и скорый. Поэтому человек имеет право на «разумный срок» судебного разбирательства своего требования. И это требование также вытекает из смысла статьи 6 п. 1 Конвенции.

Показательным в этом смысле является дело Гинчо против Португалии. Заявитель и еще два человека в 1976 году стали жертвами ДТП. Заявитель был ранен и утратил зрение левого глаза. 7 декабря 1978 года Гинчо подал гражданский иск в окружной суд против владельца и водителя автомобиля, который стал причиной аварии.

Уже 9 декабря 1978 года судья принял иск к производству и распорядился уведомить об этом ответчиков. Первое истинное разбирательство состоялось лишь в октябре 1982 года. Суд признал право заявителя на возмещение ущерба. Однако он не смог решить вопрос об оценке ущерба и отложил его до рассмотрения вопроса о порядке исполнения данного судебного решения.

Европейский Суд ограничился рассмотрением только первой стадии, которая длилась три года десять месяцев и восемнадцать дней. Правительство, как ответчик в Европейском Суде, указало, что вины и нарушения «разумных сроков» не усматривает, ибо не столь значительная затяжка дела произошла по объективным причинам, в том числе по вине самого заявителя, а также демократических преобразований в стране и связанных с этим трудностей судебной системы. Правительство указало также на «принцип диспозитивности», по которому правом начать процесс наделены стороны, заинтересованные в скорейшем прохождении дела в судебных инстанциях.

По мнению суда, указанный принцип, не освобождает национальные суды от рассмотрения дел в надлежащие сроки, как того требует статьи в Европейской Конвенции. Более того, законодательство Португалии обязывает судей соблюдать разумные сроки прохождения дел, а Дорожно-транспортный кодекс предусматривает возможность сокращения некоторых процессуальных сроков.

По мнению Суда, дело дважды оставалось без движения по незначительным поводам, а трудности, с которыми столкнулась Португалия, не были такими, которые лишали бы право людей на правосудие. Решение не было принято в «разумный срок». Следовательно, имело место нарушение статьи 6 п. 1.[111]

В российских судах дело обстоит иначе. В докладе «Амурского центра прав человека» о состоянии с соблюдением прав человека в 2000 году характеризуется положение с правами на эффективную судебную защиту следующим образом. Количество нарушений прав граждан на судебную защиту возрастает. Остается неразрешенной проблема обеспечения граждан, особенно подозреваемых, квалифицированной юридической помощью. В ряде районов области нет ни одного адвоката. По закону некоторым категориям граждан государство обязано предоставлять адвокатов и без их участия запрещает проводить следственные действия, например, с несовершеннолетними. Но суды принимают к рассмотрению дела с грубейшими нарушениями права на защиту, рассматривают их и даже выносят по ним приговоры.

Следующая составная часть права на правосудие относится к требованию публичности, гласности, открытости судебного разбирательства. В статье 6 Европейской Конвенции перечислены ограничения публичности судебного заседания по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия.

В деле Претто и других против Италии Суд подчеркнул значение публичности судебного разбирательства.

Публичный характер судопроизводства, - отметил Суд, - защищает тяжущихся от тайного отправления правосудия вне контроля со стороны общественности; он служит одним из способов обеспечения доверия к судам, как высшим, так и низшим. Сделав отправление правосудия прозрачным, он содействует достижению целей статьи 6 п. 1, а именно, справедливости судебного разбирательства, гарантия которого является одним из основополагающих принципов всякого демократического общества.

Далее Суд констатировал, что все государства – члены Совета Европы признают принцип публичности, но их законодательные системы и судебная практика показывают определенные различия в отношении объема и способа их реализации как применительно к проведению слушаний, так и оглашению судебных решений. Это допустимое различие, ибо оно не ведет к нарушению публичности судебного разбирательства и ограничению прав тяжущихся.

Кассационный суд Италии принял свое решение, проведя публичные слушания, и хотя решение, отклоняющее жалобу, не было публично оглашено, каждый (!) мог ознакомиться с ним или получить его копию, обратившись в канцелярию суда. Таким образом, преследуемая статьей 6 Конвенции цель – обеспечить общественный контроль за судебной властью и тем самым гарантировать справедливое судебное разбирательство вполне достигнута.[112]

Теперь рассмотрим пункт 2 статьи шестой, посвященный старинному юридическому принципу – презумпции невиновности. Ранее приводились определения этого принципа во Всеобщей Декларации, в Международном Пакте о гражданских и политических правах, а также в пункте 2 статьи 6 Европейской Конвенции.

Европейский Суд в своем толковании принципа «презумпции невиновности» сформулировал некие критерии, позволяющие считать лицо невиновным. Оно адресовано всем правоохранительным структурам и рекомендует, например, судьям и членам суда при исполнении своих обязанностей не исходить из предубеждения, что обвиняемый совершил преступление, в котором он обвиняется. На всех стадиях уголовного процесса, бремя доказывания вины ложится на обвиняющую сторону, и на противной стороне нет никаких обязательств, вплоть до того, что обвиняемый, вообще, может не давать никаких показаний и тем более против себя. Любое сомнение, недоказанные догадки или логические умозаключения не должны толковаться против обвиняемого. То, что не доказано четко и недвусмысленно, не может лечь в основу обвинения и осуждения. Обвинение всегда обязано уведомить обвиняемого о возбуждении против него уголовного преследования и дать возможность подготовиться и провести свою защиту лично или с участие профессиональных защитников.[113]

Остальные права обвиняемого, закрепленные в пунктах 3a, 3b, 3c, 3d, 3e статьи 6 Конвенции достаточно ясны и недвусмысленны. Это право «быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения». Таких нарушений зафиксировано Европейским Судом немного, но в неправовых государствах они еще довольно распространены.

«Право иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты» (3b) тесно связано с пунктом 3c статьи 6, то есть с правом обвиняемого защищать себя лично или посредством выбранного им самим защитника; или, если у него нет достаточных средств для оплаты услуг адвоката, защитник должен быть предоставлен ему бесплатно, когда того требуют интересы правосудия. Это право имеет три аспекта:

а) эффективная помощь защитника и заочное судопроизводство;

б) конфиденциальное общение с защитником;

в) назначение защитника, когда того требуют интересы правосудия.[114]

Пункт 3d статьи шестой определяет право обвиняемого допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, а также иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, какие существуют для свидетелей, показывающих против него.

И, наконец, право пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке, пункт 3е статьи 6.

Презумпция невиновности провозглашена в статье 49 Конституции РФ, которая звучит так:

1. Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговора суда.

2.Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность.

3.Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого.

Если бы все это стало реальной практикой деятельности правоохранительных органов, положение с соблюдением прав человека в этой сфере значительно изменилось бы в лучшую сторону.

К гарантиям прав, предусмотренным статьей 6 Конвенции, можно отнести дополнительные гарантии, предусмотренные статьей 50 Конституции РФ. Она гласит:

1.Никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление.

2.При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона.

3.Каждый осужденный за преступление имеет право на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленным федеральным законом, а также право просить о помиловании или смягчении наказания.

В России существует много очевидных и скрытых препятствий в доступе к правосудию. Одним из них является прекращение уголовных дел. Очень часто на эту меру идут, чтобы скрыть от суда и общественности не только некачественно проведенное предварительное следствие, но и факт незаконного, необоснованного возбуждения уголовного дела и нарушения прав человека. Обвиняемые нередко соглашаются на прекращение уголовного дела, чтобы не искушать судьбу, будучи неуверенными в справедливости российской Фемиды.[115]

В 1999 году группа независимых экспертов провела мониторинг деятельности некоторых судов Москвы с точки зрения выполнения статьи 6 Европейской Конвенции о праве на справедливый суд. Эксперты пришли к следующим выводам о деятельности столичных судов:

- нарушается принцип гласности и публичности судебного разбирательства;

- нарушается принцип независимости и беспристрастности суда;

- нарушается принцип справедливости судопроизводства;

- нарушается принцип равенства сторон;

- нарушается право на эффективную защиту и обеспечение квалифицированной помощи;

- нарушается принцип рассмотрения дел в разумные сроки;

- нарушается принцип презумпции невиновности обвиняемого.

Наконец, подсудимым и их родственникам не всегда разъясняются права граждан не свидетельствовать против самого себя и против своих родственников.[116]

Как видно из процитированного фрагмента мониторинга, все требования Европейской Конвенции о праве граждан на справедливое судебное разбирательство дела в российских судах нарушаются. Драматизм ситуации обострится, если обратить внимание на то, что все нарушения были допущены даже, несмотря на присутствие международных наблюдателей, а также в столичных судах. В силу естественных причин, столичные судьи имеют лучшую квалификацию и они более профессиональны.

Наблюдатели московского Комитета за гражданские права тоже вели мониторинг деятельности судов, и они определили 12 факторов, препятствующих справедливому судебному разбирательству. Эксперты отметили наиболее распространенные нарушения:

1. Фальсификация протоколов судебного заседания;

2. Запрет участникам судебного заседания вести аудиозапись судебного заседания;

3. Несвоевременность и волокита с выдачей заинтересованным лицам копии протокола заседания и судебного решения;

4. Слабая подготовка судей к слушанию;

5. Несоблюдение процессуальных сроков;

6. Неэтичное поведение судьи в процессе;

7. Ограничение в правах участников процесса;

8. Безответственность судьи за принимаемые решения;

9. Нечеткое движение дела в суде;

10. Сохранность документов в деле;

11. Несвоевременное оповещение участников о времени и месте судебного заседания;

12. Безответственность к правилам оформления и хранения материалов дела.[117]

Важнейший документ судебного заседания – протокол, в российских судах все еще ведется допотопным способом и почти целиком зависит от квалификации, добросовестности и даже почерка секретаря судебного заседания. Она может не все понять, неадекватно сказанному записать, вовсе не записать или зафиксировать противоположное сказанному и, наконец, может записать так, что ни одна кассационная или надзорная инстанция не сможет понять, что же происходило в судебном заседании на самом деле.

Поскольку от сказанного зависит судьба человека, в российских судах следует немедленно перейти к надежным современным способам фиксации судебных заседаний.

Наиболее острой остается проблема доступа к правосудию для наименее защищенных слоев населения: лиц, находящихся в домах социальной опеки; престарелых и хронически больных; лиц, находящихся в лечебных психиатрических учреждениях; несовершеннолетних, содержащихся в детских учреждениях, воспитательных колониях; инвалидов; лиц, находящихся в местах лишения свободы; беженцев и вынужденных переселенцев.[118]