Священномученик архимандрит 12 страница

29 ноября в утренних газетах было опубликовано, что священник Феодор Колеров, староста Анания Бойков и мирянин Михаил Болдаков расстреляны. Однако о. Феодор был еще жив, и вечером этого дня ему дали свидание с женой и сыном. Священник вышел к ним худой, изможденный, но совершенно спокойный, внутренне умиротворенный и просветленный. Он знал, что его скоро убьют, знал, что Господь примет его страдания и жертву, знал, что вскоре предстоит встреча с Господом, и, уже как человек не от мира сего, положив руку на голову сына, мирно беседовал с Анной Михайловной. Когда свидание закончилось и стража отвела о. Феодора в камеру, он написал на обороте фотографии жены имена детей. И подписал: "До свидания общего".

А затем, когда стража пришла вести на расстрел, на первой странице канонника вывел: "29/XI - 11 ч. ночи".

Канонизованы как местночтимые святые Тверской епархии в 1996 году. Причислены к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Примечания

1 Михаил Орестович Болдаков был жителем Кимр, брат его служил в Преображенском храме псаломщиком, но сам он не был прихожанином Преображенского храма и в самих Кимрах бывал редко, занимаясь огородным хозяйством в Калужской области. Не было его в Кимрах и в те дни.

2 По отношению к Дмитриеву и Закурину смертный приговор был отменен, причины этого неясны, но похоже, все было решено заранее.

3 Анне Михайловне выписали пропуск и провели ее и четырнадцатилетнего сына по коридорам к некой двери и оставили ждать. Время шло, они ждали, но их никто не вызывал. Снова появился тот же сотрудник ГПУ, что привел их сюда, и сказал: "Идите, чего вы ждете". Показал на дверь и ушел. Они вошли. Напротив двери, с левой стороны, стоял большой стол, за которым сидел мужчина, а на коленях у него сидела девушка. Увидев вошедших, он пришел в ярость и закричал на них. Анна Михайловна с сыном упали на колени, она пыталась просить, но он и слушать не стал и выгнал их вон. Вероятно, это и был следователь Червоный, который вел дело о. Феодора.

4 Она решила обратиться к известной певице, народной артистке Неждановой, которой когда-то о. Феодор помог пережить голодное время. Теперь советская власть благоволила к Антонине Васильевне, и она была вполне устроена. Дверь в квартиру открыла горничная и спросила: "Кто вы?" Не закрывая двери, она произнесла вслух фамилию пришедшей. Отчет о процессе и приговор печатались в газетах, и Антонина Васильевна крикнула из глубины квартиры горничной: "Передайте, что меня нет дома". Анна Михайловна это услышала и уже больше за помощью к ней не обращалась.

Священномученик Феодосий (Болдырев) (память 16 декабря по старому стилю)

Священномученик Феодосий родился 8 февраля 1868 года в селе Еколено Воронежской губернии в семье крестьянина Федора Болдырева. Воспитание и образование получил в монастыре. Был рукоположен в сан священника. Во время гонений на Церковь в тридцатых годах о. Феодосий был арестован и сослан; вернулся из ссылки в 1935 году и поселился в Тверской области, где стал служить в храме села Афимьино Вышневолоцкого района. 21 декабря 1937 года в период новых гонений он был снова арестован. На следующий день помощник уполномоченного Вышневолоцкого управления государственной безопасности допросил священника.

- Когда вы прибыли в Вышневолоцкий район в деревню Афимьино?

- В деревню Афимьино я прибыл из села Еколено Еколеновского района Воронежской области; причиной моего приезда послужило письмо моего товарища Белокобыльского Никона Леонтьевича, который в то время служил в Пятницкой церкви; последний мне написал о том, чтобы я приезжал, обещая устроить певчим. Где проживает Белокобыльский, мне неизвестно.

- За что вы судились в 1931 году? Дайте по этому вопросу подробные показания.

- В 1931 году я судился Коллегией ОГПУ города Ленинграда за контрреволюционную антисоветскую агитацию по статье 58 пункт 10, за что и был приговорен к трем годам ссылки, срок наказания отбыл в городе Архангельске, вернулся из ссылки в декабре 1935 года.

- Следствие располагает данными, что вы систематически среди населения вели антисоветскую контрреволюционную агитацию, дайте по этому вопросу подробные показания.

- Антисоветских контрреволюционных разго- воров я никогда ни с кем не вел и мыслей против советской власти и существующего строя не высказывал.

24 декабря было составлено обвинительное заключение, 27 декабря Тройка НКВД приговорила о. Феодосия к расстрелу. Ему было в то время шестьдесят девять лет. Священник Феодосий Болдырев был расстрелян 29 декабря 1937 года.

Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Священномученик Феофан, епископ Пермский и Соликамский, и иже с ним убиенные два священника и пять мирян (память 11 декабря по старому стилю)

Священномученик Феофан (в миру Ильминский Сергей Петрович) родился 26 сентября 1867 года в семье церковного чтеца Петра и жены его Акилины в селе Содом Саратовской губернии. Отец вскоре умер и мальчик остался на попечении матушки - глубоко религиозной, кроткой и смиренной женщины. Большое участие в его воспитании принял его дядя - сельский протоиерей Димитрий. С любовью вспоминал впоследствии о нём Владыка, говоря, что остался он "на попечении заменившего мне отца дяди... кроткого и смиренного сельского пастыря, 50 лет прослужившего в одном и том же глухом, захолустном селе. С ним-то я и научился делить с народом и радость и горе, встречать церковные праздники Рождества Христова и Святой Пасхи... Целые поколения прошли пред ним в крестинах, свадьбах, похоронах. Но и любит же его народ! Не только прихожане, но и окрестные cёла.

Овдовев очень рано и оставшись с сыном, да с нами сиротами, он как-то замкнулся в себе, затих, оробел, да таким и остался на всю жизнь. Мужички очень любили своего "папашу", отца духовника. А как стяжалась эта любовь? Он просто был по-евангельски добр и кроток, никогда никого не притеснял, просившему не отказывал и делал всё это так же естественно, как светит Солнце или благоухает цветок!".

В 1892 году Сергей закончил Казанскую Духовную Академию со степенью кандидата богословия и назначен преподавателем Саратовского епархиального женского училища, а с 1894 года - законоучителем Саратовского Мариинского реального училища. Только в 1898 году, 32-х лет, он был рукоположен в сан священника к кафедральному собору Саратова. С 1911 года отец Сергий исполняет должность редактора "Саратовского Духовного вестника". Пастырское обращение его всегда было прямо. Так, он сказал по поводу убийства в Киеве Столыпина: "Опять Иродиада беснуется, опять революционная, жидомасонская гидра требует главы слуг Государевых!".

Овдовев, протоиерей Сергий в 1914 году принял монашеский постриг с именем Феофан в Валаамском Спасо-Преображенском монастыре. К тому времени дочь его была уже самостоятельной. 12 августа 1914 года он был назначен на место смотрителя Балашовского Духовного училища. Вернувшись с Валаама, отец Феофан открыл в уезде миссионерские курсы, чтобы миряне имели возможность "научиться давать отчёт в своем уповании, а в случае нужды - отпор врагам Церкви Православной".

В сентябре 1915 года отец Феофан был возведён в сан архимандрита Соликамского Свято-Троицкого монастыря. Вскоре он был назначен на должность ректора Пермской Духовной Семинарии, для питомцев которой всегда была открыта его квартира. Там собирался проповеднический кружок, учащиеся в домашней обстановке познавали азы миссионерского дела. 26 февраля 1917 года отец Феофан был хиротонисан в епископа Соликамского, викария Пермской епархии. После хиротонии, желая ближе познакомиться с приходами и паствой, Владыка обошёл своё викариатство пешком. Проживал Владыка в Свято-Троицком Соликамском монастыре. До дня своей мученской кончины он управлял вверенной ему епархией.

Святитель был великим молитвенником и постником. Подобно правящему архиепископу священномученику Андронику (Никольскому, память 7 июня) Владыка бесстрашно обличал богоборцев-большевиков.

Когда, в 1918 году, власти проявили интерес к земельным угодьям Троицкого монастыря, епископ Феофан ответил, что боится более страшного Суда, и без власти правящего архиерея не имеет права сообщать о том, что принадлежит монастырю. Владыка организовывал и возглавлял многолюдные крестные ходы, проводимые в связи с гонениями на Церковь и грабежами монастырей. Когда в марте 1918 года некоторые священники во главе с благочинным выпустили заявление о лояльности (то есть верноподдан- ничестве) и дружелюбии к большевикам, Владыка с грустью и недоумением отозвался на это: "Пастыри Церкви, служители "идеалам христианства" выражают "лояльность"... насильникам и грабителям... Вы должны были как пастыри, как соль земли, как свет миру, высказать свой нравственный суд насильникам...". 17 июня 1918 года, после ареста и казни священномученика архиепископа Пермского Андроника, Владыка приехал в Пермь, и принял управление Пермской епархией. Вскоре, в конце лета, он и сам был арестован. За несколько дней до освобождения Перми войсками армии Колчака 23 декабря 1918 года, большевики подвергли Владыку изощрённым мучениям.

11 декабря 1918 года в тридцатиградусный мороз Святителя многократно погружали в ледяную прорубь реки Камы. Тело Владыки покрылось льдом толщиной в два пальца, но мученик всё ещё оставался жив. Тогда палачи его просто утопили. Вместе с ним были утоплены два священника и пять мирян.

Причислены к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Мученица Феоктиста (Ченцова) (память 10 ноября по старому стилю)

Мученица Феоктиста родилась 21 января 1880 года в городе Калуге в семье калужского купца Семена Ченцова, занимавшегося торговлей скобяным товаром. Феоктиста Семеновна окончила городское училище. В сентябре 1937 года власти арестовали ее как активного верующего человека, обвинив в контрреволю- ционной деятельности. Феоктиста Семеновна не признала себя в этом виновной, и на одном из допросов следователь сказал:

- Следствие располагает точными данными, что вы, обставив свою квартиру иконами, устраиваете у себя тайные громкие моления. Признаете себя виновной в этом?

- Действительно, у меня на квартире очень много икон, около двадцати, причем раньше иконы были и в коридоре, но после протеста квартирантов я их перенесла в комнаты, но молений и громких служений у себя в квартире я не устраиваю.

- Следствие располагает точными данными, что вы у себя в квартире устраивали после церковных служб ужины, на которых велись антисоветские разговоры, признаете себя виновной в этом?

- Никаких ужинов я не устраивала и антисоветских разговоров не вела.

- Следствием установлено, что вы являетесь участницей контрреволюционной церков- но-монархической организации. Вы это подтверждаете?

- Я категорически это отрицаю.

- Зачитываю вам показания обвиняемого Афанасия Васильевича Любимова: "Участницей контрреволюционной нелегальной церковной организации в городе Калуге является Ченцова Феоктиста Семеновна, дочь богатого купца города Калуги, активная церковница", и аналогичные показания обвиняемого Павла Дмитриевича Семеновского, Ивана Алексеевича Остроглазова. Вы это подтверждаете?

- Я этого не подтверждаю.

- Следствием установлено, что вы распространяли контрреволюционную клевету на советскую власть и контрреволюционные суеверные слухи, вы признаете себя в этом виновной?

- Виновной в этом я себя не признаю.

19 ноября 1937 года Тройка НКВД приговорила ее к десяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. Феоктиста Семеновна скончалась в одном из Карагандинских лагерей 16 февраля 1942 года и была погребена в безвестной могиле.

Причислена к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Священномученик протоиерей Философ Орнатский и иже с ним убиенные сыновья Николай и Борис (память 30 октября по старому стилю)

Священномученик протоиерей Философ Николаевич Орнатский родился 21 мая 1860 года на погосте Новая Ерга Череповецкого уезда Новгородской губернии в семье сельского священника. Один из его братьев был женат на племяннице святого праведного Иоанна Кронштадтского. Обучался Философ сначала в Кирилловском Духовном училище, а затем в Новгородской Духовной Семинарии. В 1885 году он со степенью кандидата богословия окончил Санкт-Петербургскую Духовную Академию. Летом 1885 года Философ вступил в брак с Еленой Заозерской, дочерью бывшего иподиакона митрополита Исидора, и вскоре принял священство. Первоначально батюшка служил настоятелем в храме приюта Принца Ольденбургского, где до этого преподавал Закон Божий.

С 1892 по 1912 годы он служит настоятелем храма при Экспедиции заготовления государственных бумаг. Двадцать шесть лет он являлся председателем "Общества распростра- нения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви", успешно противодействуя антицерковным течениям.

В 1893 году Философ был избран гласным Санкт-Петербургской городской Думы от духовенства и нёс свои полномочия до 1917 года. Он принимал участие в устройстве в городе ночлежных домов, сиротских приютов, богаделен, его стараниями в Санкт-Петербурге и окрестностях было возведено 12 храмов, самый большой из них - храм Воскресения Христова у Варшавского вокзала. Кроме того, можно назвать церкви Петра и Павла в Лесном, преподобного Сергия Радонежского на Новосивковской улице, преподобного Серафима Саровского за Нарвской заставой, Предтеченский храм на Выборжской стороне, Герасимовскую церковь, Исидоро-Юрьевский храм.

Сам батюшка, имея большую семью (у него было десять детей), жил очень скромно. Всё множество общественных званий и должностей, которые он нёс во славу Божию, средств к существованию не приносили. Через его руки, как Председателя комитетов по строительству храмов, проходили огромные суммы денег, а он давал частные уроки, чтобы прокормить семью.

Известен был батюшка и как редактор и цензор таких столичных духовных журналов как "Санкт-Петербургский Духовный Вестник" (издавался с 1894 года), "Отдых христианина" (с 1901 года), "Православно-Русское слово" (с 1902 года).

Отец Философ был одним из ближайших сподвижников священномученика митрополита Петроградского и Гдовского Вениамина (Казанского) которого, в бытность того студентом Духовной Академии, батюшка активно привлекал к проповеднической деятельности в рабочей среде Санкт-Петербурга. Узы духовной дружбы связывали его и со Святейшим Патриархом Тихоном.

Почти двадцать лет отец Философ являлся духовным сыном святого праведного Иоанна Кронштадтского, который часто бывал у него дома и благословлял все его начинания во благо Церкви. Святой пастырь доверил отцу Философу быть посредником в своей переписка со Святителем Феофаном, Вышенским затворником.

В 1913 году батюшка был назначен на должность настоятеля Казанского кафедрального собора в Санкт-Петербурге. Во время 1-й Мировой войны отец Философ отдал свою квартиру под лазарет для раненых воинов, а сам с семьёй переехал в небольшое казённое помещение. Неоднократно и сам он выезжал районы боевых действий, сопровождая транспорты с необходимыми воинам вещами и продуктами, стремясь всеми силами вдохновить и поддержать защитников Отечества.

Его сын Николай (родился в 1886 году) - военный врач, находился в составе 9-й Русской Армии; сын, Борис (родился в 1887 году), штабс-капитан 23-й артиллерийской бригады, закончивший Константиновское артиллерийское училище, геройски сражался на Австро-Венгер- ском фронте. Проповеднический дар батюшки привлекал искавших живого слова и он не раз призывал свою паству не принимать разлагающих идей большевизма, понимая, что Православие является основой русской родной жизни, батюшка призывал интеллигенцию знать это: "Нашей интеллигенции надо стать русскою", - не уставал повторять он.

На его глазах во время революции был расстрелян муж сестры его жены, священномученик протоиерей Пётр Скипетров (память 20 января). Батюшка при его отпевании произнёс проповедь, бесстрашно обличив большевиков. Неоднократно выступал он перед паствой с призывами к объединению русичей вокруг храмов для защиты святынь своей земли. В январе 1918 года, когда в Лавре был убит отец Пётр Скипетров, батюшка организовал защиту святынь Александро-Невской Лавры, устроив к ней крестные ходы со всех храмов столицы.

9 августа 1918 года его вместе с двумя старшими сыновьями, Николаем и Борисом, арестовали. Во время ареста он был совершенно невозмутим и спокоен. Прихожане собрались в многотысячную толпу и шли по Невскому проспекту на Гороховую в Ч. К., требуя освободить своего пастыря. Делегацию верующих чекисты приняли, коварно обещая выполнить их требования. Но в ту же ночь (предположительно на 20 июля 1918 года) батюшку перевезли в тюрьму города Кронштадт. Предположительно около 30 октября 1918 года вместе с сыновьями и другими 30 заключёнными офицерами отца Философа повезли на расстрел. По дороге батюшка читал вслух отходную над приговорёнными. Место казни находилось, по одним предположениям в Кронштадте, по другим - неподалёку от Финского залива между Лигово и Ораниенбаумом. Тела расстрелянных, по-видимому, были сброшены в залив.

Причислены к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Мученики Шуйские Павел (Светозаров), Иоанн (Рождественский) священномученики и мирянин Петр (Языков) (память 27 апреля по старому стилю)

2января 1922 года советская власть издала декрет об изъятии музейного имущества - разграблении культурного наследия, собранного народами России за тысячу лет. Но и этого было большевикам недостаточно. Наступающий голод позволил им восстановить условия гражданской войны с ограблением храмов и убийствами священнослужителей. Большевики хотели бы уничтожить сразу всю Православную Церковь, но поскольку это значило бы уничтожение большей части населения тогдашней России, то на это они не решились, опасаясь массовых возмущений крестьян. В 1922 году население областей, охваченных голодом, составляло двадцать три миллиона. Для большевиков это значило, что двадцать три миллиона потенциальных врагов выведены голодом из борьбы и не смогут встать на защиту Церкви, когда вооруженные отряды по единому сигналу выйдут грабить храмы и монастыри.

Задолго до того, как советские власти стали выказывать беспокойство по поводу надвигающегося голода, в августе 1921 года Патриарх Тихон обратился с просьбой о помощи к Православным Патриархам, Римскому Папе, архиепископу Кентерберийскому и епископу Йоркскому, а также к православным людям России и всего мира. Это были одновременно и плач, и просьба, и вопль о помощи. Из глубины сердца глубоко сострадающего, щедрого и любвеобильного только и могла излиться подобная просьба. Тогда же по благословению Патриарха был основан Всероссийский Церковный Комитет помощи голодающим. В храмах и среди верующих начались сборы средств; в годину величайшей скорби Православная Церковь уверенно и авторитетно становилась во главе движения помощи голодающим. Для советского правительства это было невыгодно, и оно потребовало роспуска Всероссийского Церковного Комитета и передачи всех собранных средств государству. Однако и полное устранение Церкви от помощи голодающим тоже было невыгодным, и в декабре 1921 года советское правительство предложило Церкви снова начать сбор средств в помощь голодающим. 19 февраля 1922 года Патриарх обратился к православной пастве с воззванием.

Большевики хотели от Патриарха подобного воззвания и деятельного участия Церкви в сборе денежных средств, но они никак не желали, чтобы Церковь встала во главе движения помощи голодающим и, как бывало в прошлом, призывала к жертвенности, милосердию и любви. 26 февраля власти издали декрет об изъятии "из церковных имуществ, переданных в пользование группам верующих... всех драгоценных предметов из золота, серебра и камней...", в том числе всех освященных предметов. Декрет бесповоротно уничтожал добровольность пожертвований, а священство принудительно ставил в положение святотатцев. Желая разрешить недоумение паствы и принять весь гнев большевиков на себя, Патриарх Тихон выпустил послание: "Мы допустили, ввиду чрезвычайно тяжких обстоятельств, возможность пожертвования церковных предметов, не освященных и не имеющих богослужебного употребления. Мы призываем верующих чад Церкви и ныне к таковым пожертвованиям, лишь одного желая, чтобы эти пожертвования были откликом любящего сердца на нужды ближнего, лишь бы они действительно оказывали реальную помощь страждущим братьям нашим. Но мы не можем одобрить изъятия из храмов, хотя бы и через добровольное пожертвование, священных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается Ею как святотатство - миряне отлучением от Нее, священнослужители - извержением из сана (Апостольское правило 73, Двухкратн. Вселенск. Собор. Правило 10)".

Советское правительство издало декрет об изъятии церковных ценностей, но к самому изъятию не приступало. Открытой гражданской войны нигде не было, интервенции не намечалось, военный коммунизм временно был отменен и не было убедительного предлога для разграбления храмов, а для голодающих Церковь готова была жертвовать добровольно. И дело не двигалось.

Главой мероприятия стал Лев Троцкий. Не дожидаясь окончательного оформления состава и плана действий комиссии по изъятию церковных ценностей, он еще в январе разослал телеграммы по губерниям, объясняя местным властям, каковы подлинные задачи и цели изъятия. Как это часто бывает, местные власти довели мысль большевистского правительства до совершенной обнаженности, и 24 января председатель Татарской ЧК Денисов прислал из Казани свои предложения, которые члены бюро областного комитета партии уже приняли к исполнению:

"Принимая во внимание чрезвычайную государственную важность и значение сосредоточения в руках государства золотой и серебряной валюты и изделий из золота и серебра... Вполне возможными и приемлемыми в этом отношении... конкретные меры:

Использование агитации духовенства: имея конкретную возможность... завлечь на свою сторону двоих или троих видных представителей духовенства Казани, через них пустить среди остальной массы духовенства чисто христианскую мысль... призывать граждан к помощи голодающему и умирающему населению... в годину бедствия и нашествия голода на "православный народ" (аналогия с Мининым и Пожарским): здесь представляется возможность слегка сыграть на религиозных чувствах верующих...

Путем агентурной разработки точно выяснить местонахождение наиболее ценного церковного имущества и повести работу по подготовке к успешному экспроприированию этого имущества путем разного рода налетов и нападений на церкви и нападений на хранилища церковного имущества и пр..."

Цинизм формулировок проекта и нескрываемый вызов, брошенный России, могли повести к возмущениям. Заместитель заведующего агитационно-пропагандистского отдела ЦК Яковлев писал Молотову: "Проект... политически безграмотен и бестактен... Идея о проведении аналогии с Мининым и Пожарским недопустима. Идея... о проведении компании... авторитетом представителей духовенства, может привести прежде всего к вредному усилению влияния того же духовенства... Неизбежно поведет к огромному раздражению верующих... Представляет собой легализацию грабежа, который не может быть признан методом действия Советской власти в настоящий момент". К началу марта была создана секретная комиссия Троцкого. Он был ее инициатором и сверхсекретным главой (секретным был Сапронов). 11 марта Троцкий, требуя в деле изъятия церковных ценностей единовластия, писал членам Политбюро: "Работа по изъятию ценностей из московских церквей чрезвычайно запуталась ввиду того, что наряду с созданными ранее комиссиями, Президиум ВЦИК создал свои комиссии из представителей Губисполкомов и Губфинотделов. Вчера на заседании моей комиссии в составе тт. Троцкого, Базилевича, Галкина, Лебедева, Уншлихта, Самойловой-Землячки, Красикова, Краснощекова и Сапронова мы пришли единогласно к выводу о необходимости образования в Москве секретной ударной комиссии в составе: председатель - т. Сапронов, члены Уншлихт, (заместитель - Медведь), Самойлова-Землячка и Галкин. Эта комиссия должна в секретном порядке подготовить одновременно политическую организацию и техническую сторону дела. Фактическое изъятие должно начаться еще в марте месяце и затем закончиться в кратчайший срок. Нужно только, чтобы и Президиум ВЦИК, и Президиум Московского Совета, и ЦК Помгол признали эту комиссию как единственную в этом деле и всячески ей помогали. Повторяю, комиссия эта совершенно секретная. Формально изъятие в Москве будет идти непосредственно от ЦК Помгола, где т. Сапронов будет иметь свои приемные часы.

Прошу скорейшего утверждения этого постановления, как обязательного для всех, во избежание какой бы то ни было дальнейшей путаницы".

Растолковывая свою позицию по отношению к Церкви и духовенству, Троцкий писал:"Вся стратегия наша в данный период должна быть рассчитана на раскол среди духовенства на конкретном вопросе: изъятии ценностей из церквей. Так как вопрос острый, то и раскол на этой почве может и должен принять очень острый характер, и той части духовенства, которая выскажется за изъятие и поможет изъятию, уже возврата назад к клике патриарха Тихона не будет. Посему полагаю, что блок с этой частью попов можно временно довести до введения их в Помгол, тем более, что нужно устранить какие бы то ни было подозрения и сомнения насчет того, что будто бы изъятые из церкви ценности расходуются не на нужды голодающих".

13 марта Политбюро утвердило московскую комиссию Троцкого и приняло решение "о временном допущении "советской" части духовенства в органы Помгола в связи с изъятием ценностей из церквей". Но и после всех объяснений Троцкого и создания секретной комиссии дело двигалось плохо. Местные власти не знали, как практически приступить к нему. Прийти во время службы и начать громить храм, срывая иконы? Забирать после службы? Никому не хотелось сталкиваться лицом к лицу с возмущенной толпой. В комиссию Помгола, как официально объявленную, шли телеграммы от местных комиссий с вопросами, которые неясно было как разрешать.

На заседание Политбюро были приглашены представители комиссии Троцкого, комиссии Президиума ВЦИК и Помгола. Между представителями разгорелся спор, и Политбюро постановило: "Дело изъятия церковных ценностей еще не подготовлено и требует отсрочки, по крайней мере, в некоторых местах. Политбюро поручает т. Сапронову запросить мнение т. Троцкого об организации комиссии, ее составе и дальнейшей работе".

На следующий день Троцкий представил членам Политбюро инструкцию по проведению изъятия церковных ценностей. Она и легла в основание всего плана изъятия.

В Политбюро отовсюду поступали сведения от ГПУ о ходе изъятия церковных ценностей из храмов. Читал эти телеграммы и Ленин, отмечая, что изъятие проходит повсюду более или менее гладко. Только из Иваново-Вознесенска сообщают что-то невразумительное. Наконец 18 марта пришла оттуда подробная телеграмма. Оказалось, "в Шуе 15 марта в связи с изъятием церковных ценностей под влиянием попов монархистов и с. р. возбужденной толпой было произведено нападение на милицию и взвод красноармейцев. Часть красноармейцев была разоружена демонстрацией. Из пулеметов и винтовок частями ЧОН и красноармейцами 146 полка толпа была разогнана, в результате 5 убитых и 15 раненых зарегистрировано больницей... К вечеру в городе установлен порядок...".

Для Ленина это была счастливая находка. Не откладывая дела, на следующий же день он диктовал свое знаменитое письмо: "Мы должны... дать самое решительное и беспощадное сражение... духовенству... с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение... десятилетий... В Шую послать... дать ему словесную инструкцию... Эта инструкция должна сводиться к тому, чтобы... арестовал как можно больше... Лично сделать доклад? На основании этого доклада Политбюро даст... директиву судебным властям, тоже устную, чтобы процесс закончился... расстрелом очень большого числа самых влиятельных... г. Шуи... Москвы и нескольких других духовных центров... Чем больше... духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше... Для наблюдения за быстрейшим проведением? назначить... специальную комиссию при обязательном участии т. Троцкого и т. Калинина, без всякой публикации об этой комиссии...".

На ленинском письме Молотов начертал резолюцию: "Согласен, однако предлагаю распространить кампанию не на все губернии и города, а на те, где действительно есть крупные ценности...". В этот же день Молотов послал всем Губкомам телеграмму, а в Иваново-Вознесенск - особую. На следующий день на заседании Политбюро приняли с небольшими поправками проект Троцкого. Троцкий руководил не только самим изъятием музейных и церковных ценностей, но и был создателем монопольного синдиката по продаже ценностей за границей. Троцкий и Ленин спешили ограбить храмы. Троцкий 23 марта писал: "Для нас важнее получить в течение 22-23 гг. за известную массу ценностей 50 миллионов, чем надеяться в 23-24 гг. получить 75 миллионов. Наступление пролетарской революции в Европе, хотя бы в одной из больших стран, совершенно застопорит рынок ценностей: буржуазия начнет вывозить и продавать, рабочие станут конфисковывать и пр., и пр. Вывод: нужно спешить до последней степени".