Священномученик Анатолий, митрополит Одесский 5 страница

Большое число осведомителей и постоянное наблюдение за заключёнными значительно утяжеляли условия пребывания в лагере. Здесь на каждого узника был заведён секретный формуляр, в котором отмечалось его поведение, как он работает, что говорил, каких взглядов придерживается. Лагерное начальство искало повод, чтобы арестовать епископа-подвижника, имеющего высокий авторитет среди заключённых. Поводом к этому стало участие Владыки и других священнослужителей во всенощной под Благовещение. Следствие было закончено в июле. Многие священники и миряне были осуждены на дисциплинарные наказания - пребывание в штрафном изоляторе. Дело епископа Аркадия было направлено для рассмотрения в тройку ОГПУ, которая приговорила его к пяти годам заключения в концлагере. После приговора Владыку в качестве наказания перевели на некоторое время на Секирную Гору, которая представляла собой подобие внутренней Соловецкой тюрьмы с самым суровым режимом. Кормили там гнилыми продуктами, и то в самом малом количестве. На Секирной Горе было два "отделения" - верхнее и нижнее. Целыми днями заключённые "верхнего отделения" должны были сидеть на жёрдочках, не доставая ногами до пола, вплотную друг к другу. На ночь разрешалось лечь на голом каменном полу, но укрыться было нечем. Заключённых было столько, что спать приходилось всю ночь на одном боку. Через некоторое время заключённых переводили из "верхнего" отделения в нижнее и тогда позволяли работать, но работу давали самую тяжёлую.

Из этого лагеря Владыка вернулся через десять лет - в феврале 1937 года - совершенно седым. После освобождения он был назначен епископом Бежецким, но назначения не принял. Постоянное проживание ему было разрешено в Калуге. Там Владыка часто виделся с архиепископом Калужским Августином (Беляевым), с которым поддерживал дружеские отношения как с человеком одного с ним подвижнического духа.

В сентябре 1937 года НКВД арестовал архиепископа Августина, о чём тут же узнал епископ Аркадий. На следующий день около полуночи преосвященный Аркадий отправился на вокзал. Ему удалось сесть в поезд, но власти уже искали его. Состав был задержан, в поезд вошли сотрудники НКВД вместе с человеком, который знал епископа в лицо, и Владыка был арестован. Поначалу его держали в Калужской тюрьме, а затем перевели в Бутырскую тюрьму в Москве. 17 октября начались допросы.

"Свидетели", показаниями которых воспользовалось следствие, говорили: "Остальского я случайно встретил на улице возле Пименовской церкви, где в беседе со мной он заявил: "Приехал в Москву навестить своих духовных детей.." Дальше Остальский сообщил мне: "Правительство взяло курс на уничтожение последних оставшихся православных храмов, повсюду видишь запустение внешнее, но вера в Бога у народа велика, это я говорю по следующим урокам: стоить только епископу появиться в деревне и городе, моментально вокруг тебя собирается народ; и как на молитве себя держат верующие - это тоже характерно: тишина, торжественное благоговение, порядок... Я не верю, чтобы Русская нация совершенно сошла со сцены, нет, национальный дух живёт в Русском народе, и придёт время, он себя покажет!".

На допросе Владыка ответил следователю: "В порядке обычных разговоров со своими знакомыми кто-то из них задал вопрос, что необходимо сделать для укрепления Церкви. Я говорил, что Церковь расшатывается вследствие нашего нравственного падения. Следовательно, для того, чтобы укрепить Церковь, необходимо в основу положить наше нравственное усовершенствование. Последнее является средством борьбы с неверием и его наступлением на Церковь... Я пришёл к выводу, что после освобождения я буду стремиться не к тому, чтобы управлять епархией, а чтобы иметь возможность совершать богослужение в храме. Если это не удастся, то быть хотя бы сторожем любого храма, скрыв от верующих своё епископское звание, тем, чтобы своим высоким нравственным совершенствованием дать образец того, что и наши люди могут украсить Церковь в современных условиях...".

В начале декабря следствие было закончено. Владыку обвинили в контрреволюционной деятельности. Виновным себя Святитель не признал, и обвинений, против него выдвинутых, не подтвердил.

16 (29) декабря 1937 года Владыка был расстрелян на полигоне НКВД в посёлке Бутово под Москвой и погребён в общей могиле.

Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Священномученик Арсений, митрополит Ростовский (память 28 февраля по старому стилю)

Священномученик Арсений, митрополит Ростовский (в миру Александр Мацеевич) был последним противником церковной реформы Петра I. Он родился в 1697 (по другим данным в 1696) году во Владимире-Волынском в семье православного священника, ведшего свой род из польской шляхты.

Получив образование в Киевской Духовной Академии, в 1733 году он был уже иеромонахом. Вскоре он совершил путешествие в Устюг, Холмогоры и Соловецкий монастырь, где полемизировал с заточёнными там староверами; по поводу этой полемики он написал "Увещевание к раскольнику".

В 1734-37 годах отец Арсений участвовал в Камчатской экспедиции. В 1737 году он был прикомандирован к члену Синода Амвросию (Юшкевичу), занимавшему в то время первенствующее место в церковной иерархии. Это назначение привело к сближению двух иерархов и определило дальнейшую судьбу отца Арсения. Посвящённый в 1741 году в сан митрополита Тобольского и всея Сибири, Владыка Арсений защищал в Сибири права новокрещённых инородцев от притеснений воевод, а духовенство - от вмешательства светского суда.

Суровый сибирский климат вредно отразился на здоровье Владыки и вскоре по воцарении Елисаветы Петровны он был переведён в 1742 году на кафедру в Ростов с назначением членом Синода.

Строгий к подчинённым, Владыка становится в резкую оппозицию и к светской власти. Он настаивает перед Императрицей Екатериной II-й на удалении светских чинов из состава Синода, утверждает, что Синод вообще не имеет канонической основы, и делает вывод о необходимости восстановления Патриаршества. Записка Владыки "О благочинии церковном" явилась первым протестом Российской иерархии против синодальной системы.

Ещё более обострились отношения Владыки со светской властью, когда в конце царствования Елисаветы Петровны, затем при Петре III и Екатерине II-й распоряжения, направленные к ограничению монастырей в управлении их имуществами, вызвали сильное негодование в высшем духовенстве.

9 февраля 1763 года Владыка в Ростове совершает "Чин отлучения" с некоторыми прибавками, направленными против "насильствующих и обидящих святыя Божия церкви и монастыри", "принимающих данныя тем от древних Боголюбцев имения".

В марте Владыка подал два донесения в синод, который доложил Императрице о том, что Святитель Арсений является "оскорбителем Ея Величества". Екатерина предала его суду Синода, который длился семь дней: Владыка был осуждён, низведён в звание простого монаха и заточён в Карельский Николаевский монастырь.

Но и в ссылке Святитель не переставал обличать действия обесцерковленных властей в отношении церковных имуществ, выражал сомнение в правах Екатерины II-й на престол, сочувствие Великому Князю Павлу Петровичу. Делу Владыки был дан характер политический и в конце 1767 года он был лишён монашества и приговорён к "вечному заключению". Под именем "Андрея Враля" он содержался в Ревельском каземате, где и умер 28 февраля 1772 года.

За смиренное перенесение скорбей и нестяжательность, а также за мученическую кончину за Церковь Святитель почитается в Русском народе.

Причислен к лику святых Русской Православной Церкви для общецерковного почитания на Юбилейном Архиерейском Соборе в августе 2000 года.

Преподобномученица Арсения, игуменья Шуйская (память 10 января по старому стилю)

Преподобномученица Арсения, игуменья Шуйская (в миру Анна Гавриловна Добронравова) родилась в 1879 году в селе Шегарском Юрьев-Польского уезда Владимирской губернии в семье священника. По окончании епархиального училища Анна поступила учительницей в детский приют при Шуйском Воскресенско-Феодоровском монастыре. В её обязанности входило обучать девочек грамоте и рукоделию. В этом же монастыре она приняла монашеский постриг с именем Арсения. После кончины прежней игумении сестры избрали в 1915 году в игумении монахиню Арсению.

Матушка Арсения усердно изучала творения святых отцов, особо пользуясь духовными советами Святителя Игнатия (Брянчанинова). В монастыре она вела тихий уединённый образ жизни, почитала себя ниже всех, часто спрашивала совета у других.

После 1917 года богоборческая власть распорядилась закрыть монастырь, но затем позволила не закрывать с тем требованием, однако, чтобы монахини работали в совхозе. Сочувствовавший им директор совхоза убедил монахинь согласиться на это, пообещав им платить за труд, а работать будут только те, кто сможет. По праздникам сестры не работали, пребывая на молитве в храме. Прежде чем поставить какую-либо монахиню на работу, директор спрашивал разрешения у игумении.

Так довольно безмятежно прожили десять лет насельницы среди бушующего моря безбожия. Но в 1929 году власти прислали распоряжение о закрытии монастыря и недопущении церковных служб и иноческой жизни ни под каким видом. Директор совхоза, не желая принимать участия в разорении обители, уволился и уехал. Монастырь закрыли.

В апреле 1932 года игумения Арсения была арестована. Её обвинили в "противодействиям" власти. Виновной себя матушка ни в чём не признала. В октябре её приговорили к трём годам ссылки в Казахстан. Первое время матушка жила в Алма-Ате, а затем была сослана в Каркалинск. Здесь она приняла схиму с именем Фома.

После окончания ссылки матушка в 1935 году приехала во Владимир. Но в конце июня 1938 года её вновь арестовали по обвинению в участии в "контрреволюционной организации".

В тюрьме матушка тяжело заболела. Она скончалась 10 (23 н. ст.) января 1939 года в больнице Ивановской тюрьмы. "Смерть последовала вследствие падения сердечной деятельности на почве... полного истощения организма", - так написано во врачебном отчёте.

Причислена к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Преподобноисповедница Афанасия (Лепёшкина), игумения (память 25 января по старому стилю)

Преподобноисповедница Афанасия, игумения (в миру Лепёшкина Александра Васильевна), родилась в 1885 году в Москве в семье богатых московских купцов. На протяжении нескольких поколений эта купеческая семья была известна своей щедрой благотворительностью, особенно на строительство и возобновлении храмов.

В 1902 году Александра окончила Усачевско-Чернявское женское училище в Москве и в 17 лет поступила послушницей в Троице-Одигитриевский монастырь Зосимова Пустынь Верейского уезда Московской губернии, строителем и жертвователем которой являлся прадед будущей игумении. Именно благодаря его трудам обитель в 1856 году утвердилась как монастырь. В течении полугода послушница Александра училась иконописи в Серафимо-Понетаевском монастыре, а после 1914 года она была пострижена в рясофор с именем Афанасия. После 1917 года монастырь был закрыт, но насельницам удалось организоваться в сельскохозяйственную артель "Зосимова Пустынь" и просуществовать до 1928 года. Председателем артели стала мать Афанасия. В 1920 году она была пострижена в мантию и избрана сестрами в игумении. Весь тяжёлый труд организатора и руководителя "артели", обеспечивавшей существование двумстам сёстрам, лёг на её плечи. Все эти годы не прерывалась церковная служба в фактически нелегально существовавшем монастыре.

В 1928 году артель была разгромлена, и матушка Афанасия со своей послушницей Евдокией Бучинёвой поселилась в селе Петровское (Алабино) Наро-Фоминского района, недалеко от Алабинской больницы, поскольку была уже тяжело больна туберкулёзом и пороком сердца. Жили они своим трудом: стегали одеяла.

В мае 1931 года игумения Афанасия была арестована и по обвинению в "антисоветской агитации" выслана на пять лет в Казахстан. В протоколе допроса есть такие её слова: "Во время пребывания моего в монастыре я крепко была предана Богу и так же предана в настоящее время и готова за Бога и Христа жизнь положить. Больше показать ничего не могу".

На второй день по прибытии матушки в Казахстан на новое место жительства, она скончалась. На следующий день скончалась и её верная послушница Дуня. Погребены они были в одной могиле. Случилось это в июне (июле?) 1931 года.

Причислена к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

Святитель Афанасий (Сахаров), епископ Ковровский, исповедник и песнописец (память 15 октября по старому стилю)

Родился будущий епископ Афанасий (Сергей Григорьевич Сахаров) 2 июля (ст. ст.) 1887 года, в праздник Положения честной ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне. Родители Сергия, Григорий и Матрона, жили во Владимире. Отец, уроженец Суздаля, был надворным советником, мать происходила из крестьян. Их доброта и благочестие стали благодатной почвой, на которой взрастали духовные дарования их единственного сына. Нареченный в честь печальника земли Русской Преподобного Сергия Радонежского, будущий владыка глубоко воспринял беззаветную любовь к Церкви и Отечеству, которая так отличала Преподобного.

Детские и юношеские годы Сергия Сахарова прошли в древнем и святом граде Владимире-на-Клязьме.

Трудности и испытания в жизни Сергия начались с малолетства, став той жизненной средой, в которой он духовно мужал. Отца мальчик лишился в раннем возрасте, но в матери своей нашел все, что нужно было для достойного вхождения в жизнь. Она желала видеть его в монашеском, чине, и за это Сергий был признателен ей всю жизнь. Сергий охотно ходил в приходскую церковь, никогда не тяготился продолжительностью церковных служб. Богослужение как высшая степень молитвы было главной любовью будущего владыки. Он с детства предощущал себя служителем Церкви и даже сверстникам своим дерзновенно говорил, что будет архиереем.

Благочестивый отрок легко выучился рукоделию, мог шить и вышивать даже церковные облачения. Это очень пригодилось ему в дальнейшем, во время ссылок и лагерей, когда он шил облачения и ризы для икон. Однажды владыка изготовил даже специальный походный антиминс, на котором литургисал для заключенных.

Начальное учение давалось отроку Сергию нелегко, но он не ослабевал в прилежании, и Господь щедро благословил Своего будущего служителя и исповедника. Владимирскую духовную семинарию, а затем и Московскую духовную академию он, неожиданно для всех, окончил весьма успешно. Впрочем, это не изменило его скромного и смиренного отношения к людям.

Особенно серьезно будущий владыка углубился в вопросы литургики и агиологии. В богослужении находил он для себя особое богословие, будучи очень внимательным к тексту богослужебных книг. На полях личных богослужебных книг владыки можно найти множество примечаний, уточнений, разъяснений особо трудных слов.

Еще в Шуйском духовном училище Сергий Сахаров пишет свой первый литургический гимн - тропарь чтимой Шуйско-Смоленской иконе Божией Матери. Академическое его сочинение "Настроение верующей души по Триоди постной" уже свидетельствует о большой осведомленности автора в вопросах церковной гимнологии, которая осталась для него одним из главных увлечений на всю жизнь.

Первым учителем и духовным наставником Сергия был архиепископ Владимирский Николай (Налимов), оставивший по себе благоговейную память. Следующим педагогом стал известный богослов и строгий аскет, ректор Московской духовной академии епископ Феодор (Поздеевский), который и постриг его в храме Покрова Божией Матери с именем Афанасий, в честь Патриарха Цареградского. От руки владыки Феодора монах Афанасий получает посвящение сначала во иеродиакона, а потом и в иеромонаха. Но именно монашеский постриг владыка Афанасий ценил каким-то особым образом...

Церковные послушания владыки Афанасия начались с Полтавской духовной семинарии, где его сразу заметили как талантливого преподавателя. Но в полную силу ученого-богослова владыка вошел в родной Владимирской семинарии, проявив себя убежденным и вдохновенным благовестником слова Божия. Его вводят в Епархиальный совет, возлагают ответственность за состояние проповеди на приходах епархии. Он же заведует беседами и чтениями при Успенском кафедральном соборе, освещая многие злободневные вопросы тогдашнего времени.

Иеромонаху Афанасию было тридцать лет, когда в России произошла революция. В это время начали часто собираться так называемые "епархиальные съезды", на которых поднимали голову люди, враждебные вековым православным устоям русской жизни. Все это требовало строгой церковной оценки и должного отпора.

В лавру Преподобного Сергия в 1917 году съехались представители всех российских мужских монастырей. На этом съезде иеромонах Афанасий (Сахаров) избирается членом исторического Поместного Собора Русской Церкви 1917-18 годов, где работает в отделе по богослужебным вопросам.

В это же время он начинает работу над знаменитой службой Всем святым, в земле Российской просиявшим, ставшей замечательным литургическим памятником его любви к нашей Святой Церкви. Иеромонаху Афанасию принадлежала мысль избрать для стихир на "Господи, воззвах" по одной стихире из Общей Минеи каждому лику святых, а в каноне расположить святых по областям. Каждая песнь канона завершалась, также по его идее, тропарем иконе Божией Матери, наиболее чтимой в этой области. Рассматривавший новую службу член Синода митрополит Сергий (Страгородский) внес в нее составленный им самим тропарь "Яко же плод красный...". Подготовленный первый вариант службы рассматривал затем и Святейший Патриарх Тихон.

Революция пронеслась по России, как смерч, пролила море христианской крови. Новая власть начала грубое глумление над мощами святых угодников Божиих, истребление духовенства и разорение православных храмов. Верующий народ видел в непрекращающихся бедствиях в нашем Отечестве, гонениях на Церковь Христову исполнение грозных пророчеств о гибели Русского Царства, превращение его "в сброд иноверцев, стремящихся истребить друг друга" (святой праведный Иоанн Кронштадтский, слово 14 мая 1907 года).

В 1919 году в ходе антирелигиозной кампании началось глумление над тем, что особенно дорого Православию, - нетленными останками святых угодников. Во Владимире, как и в других русских городах, в агитационных целях прошла так называемая демонстрация вскрытых мощей народу: их выставляли на всеобщее обозрение в обнаженном виде. Чтобы пресечь надругательство, владимирское духовенство под руководством иеромонаха Афанасия, члена епархиального совета, установило в Успенском соборе дежурство. В храме стояли столы, на которых лежали святые мощи. Первые дежурные - иеромонах Афанасий и псаломщик Александр Потапов - ожидали народ, толпившийся у дверей храма. Когда открылись двери, иеромонах Афанасий провозгласил: "Благословен Бог наш...", в ответ ему раздалось: "Аминь" - и начался молебен Владимирским угодникам. Входящие люди благоговейно крестились, клали поклоны и ставили у мощей свечи. Так предполагаемое поругание святынь превратилось в торжественное прославление.

Вскоре Священноначалие ставит ревностного пастыря на ответственное место: его (уже в сане архимандрита) назначают наместником двух древних монастырей епархии - Боголюбского и владимирского Рождества Пресвятой Богородицы.

Важнейшим и переломным событием в жизни владыки Афанасия стало поставление его из архимандритов во епископа Ковровского, викария Владимирской епархии. Произошло это в Нижнем Новгороде в день памяти преподобного Сампсона Странноприимца, 10 июля 1921 года. Возглавил хиротонию митрополит Владимирский Сергий (Страгородский), будущий Патриарх Московский и всея Руси.

Главной заботой и болью святительского подвига владыки Афанасия было не противодействие властей, не разруха и даже не закрытие храмов и монастырей, а появление внутри Церкви нового раскола, известного под именем "обновленчества".

Семена обновленчества как раскольнического течения, призванного реформировать Российскую Православную Церковь, были посеяны задолго до октябрьского переворота. До революции псевдоправославные новации проникли в стены духовных школ, религиозно-философских обществ и были уделом некоторой части интеллигентствующего духовенства. Революционные власти использовали реформаторские идеи для раскола Церкви, но опирались они не на интеллигентствующее меньшинство, а на огромную массу конформистов и маловеров внутри церковной ограды, усвоивших в прежние времена почитание всякой власти кесаря - и самодержавной, и большевистской.

Противостояние святителя Афанасия обновленческому расколу - это не столько борьба с еретическими убеждениями, сколько обличение иудина греха - отступничества от Церкви Христовой, предательства ее святителей, пастырей и мирян в руки палачей.

Святитель Афанасий объяснял своей, пастве, что раскольники, восставшие против канонического епископата, возглавляемого Патриархом Тихоном, не имеют права совершать Таинства, а потому храмы, в которых они совершают богослужения, безблагодатны. Он заново освящал оскверненные раскольниками церкви, увещевал отступников приносить покаяние вместе с приходом, обличая тех, кто не раскаялся. Запрещая общаться с обновленцами, чтобы усрамить их, он при этом просил не питать к ним злобы за захват ими православных святынь, так как святые, как говорил Преосвященный, всегда бывают духом только с православными.

Первый арест святителя произошел 30 марта 1922 года. Он положил начало многолетним тюремным мытарствам владыки Афанасия. Но, как это ни покажется странным, положение заключенного владыка считал более легким, чем положение тех, кто, оставаясь на воле, терпел бесчисленные притеснения от обновленцев. Он даже называл тюрьму "изолятором от обновленческой эпидемии". Путь владыки по тюрьмам и ссылкам был нескончаемым и изнурительным: тюрьмы: владимирская, Таганская в Москве, Зырянская, туруханская, лагеря: Соловецкий, Беломоро-Балтийский, Онежский, Мариинские в Кемеровской области, Темниковские в Мордовии...

9 ноября 1951 года окончился последний срок лагерных мытарств шестидесятичетырехлетнего святителя. Но и после этого его держали в полной неизвестности о дальнейшей судьбе, а затем в принудительном порядке поместили в дом инвалидов на станции Потьма (в Мордовии), где режим почти не отличался от лагерного.

Архипастыря могли арестовать прямо в дороге, как случилось однажды при объезде им Юрьев-Польского уезда. В 1937-38 годах его неоднократно, арестовав, готовили к немедленному расстрелу.

В начале Великой Отечественной войны владыку отправили в Онежские лагеря Архангельской области пешим этапом, причем свои вещи заключенные несли на себе. В результате тяжелой дороги и голода владыка так ослабел, что всерьез готовился к смерти...

Онежские лагеря сменились бессрочной ссылкой в Омской области. В одном из совхозов возле городка Голышманово владыка работал ночным сторожем на огородах. Затем был переселен в город Ишим, где жил на средства, присылаемые друзьями и духовными чадами.

Зимой 1942 года епископа Афанасия неожиданно этапировали в Москву. Следствие длилось полгода. Допрашивали около 30 раз, обычно ночами. Обычно допрос шел часа четыре, но однажды продолжался целых девять часов. Иногда за четыре часа допроса мог быть написан всего один лист протокола, а иногда - больше десяти листов... Ни разу на допросах владыка не только никого не выдал, но и не совершил самооговора.

Но вот объявлен приговор: 8 лет заключения в Мариинских лагерях Кемеровской области, прославившихся своей жестокостью. Работы для "идейных врагов соввласти" назначались самые тяжелые и грязные.

Летом 1946 года владыка был вновь этапирован в Москву для нового следствия по ложному доносу. Но вскоре доносчик отказался от своих показаний, и Преосвященного отправили в Темниковские лагеря Мордовии отбывать срок до конца. Физически он был уже слаб и мог заниматься только плетением лаптей. Через два года владыку отправили в Дубровлаг (в той же Мордовии), где по возрасту и состоянию здоровья он уже не работал.

Однако ни при каких обстоятельствах владыка не терял веры в Бога и чувства великой к Нему благодарности. Еле живой после пыток, сдерживая стон, святитель часто говорил близким людям: "Давайте помолимся, похвалим Бога!" И первым запевал: "Хвалите имя Господне". И пение это его оживляло. Вновь пришедших узников владыка ободрял: "Не падай духом. Господь сподобил тебя, по Своей великой милости, немного за Него пострадать. Благодари Бога за это!"

Лагерные работы были всегда изнурительными, а часто и опасными. Однажды владыку Афанасия назначили инкассатором, чем он очень тяготился. Вскоре у него похитили тысячу рублей, о чем пришлось доложить начальству как о собственной недостаче. Не разбираясь в деле, власти тут же наложили на заключенного тяжелые взыскания...

На Соловках владыка Афанасий заразился тифом. Ему угрожала смерть, но Господь явно хранил Своего страдальца, и владыка выжил буквально чудом.

Но при этом постоянном утомлении владыка видел духовную пользу - возможность проявить силу своей веры. Он неизменно держался устава Святой Церкви, никогда не прерывал молитвенного правила, молясь не только келейно, но и в обществе своих сокамерников. Даже в лагере он строго держал посты, находя возможность готовить постную пищу.

С окружающими владыка держался просто и задушевно, находил возможность духовно утешать тех, кто "с воли" обращался к нему за поддержкой. Никогда нельзя было увидеть его праздным: то он работал над литургическими заметками, то украшал бисером бумажные иконки святых, то ухаживал за больными.

7 марта 1955 года епископа Афанасия освободили из Потьминского инвалидного дома, который своим лагерным режимом окончательно подорвал его здоровье. Вначале владыка поселяется в городе Тутаеве (Романов-Борисоглебск) Ярославской области, но затем выбирает для места жительства поселок Петушки Владимирской области.

Хотя с этого времени владыка формально был на свободе, власти всячески сковывали его действия. В Петушках, например, ему разрешали совершать богослужения только при закрытых дверях храма и без архиерейских регалий.

В 1957 году прокуратура Владимирской области вновь рассмотрела дело 1936 года, по которому проходил владыка Афанасий. Владыка был допрошен на дому, приведенные им в свою защиту доводы не были признаны убедительными. Реабилитации не состоялось...

Утешением для владыки были богослужения в Троице-Сергиевой лавре - ведь он, помня свой монашеский постриг в ее стенах, всегда считал себя в числе ее братии. Несколько раз владыка сослужил Святейшему Патриарху Алексию (Симанскому), а 12 марта 1959 года участвовал в хиротонии архимандрита Никона (Лысенко) во епископа Уфимского.

На одном из богослужений владыки Афанасия молящиеся заметили, что во время Евхаристического канона он ходил над полом храма, его как будто плавно выносила из алтаря какая-то волна...

Владыка Афанасий тяжело переживал новый этап либеральных гонений на Церковь в период "оттепели", умножал молитвы русским святым и Матери Божией - Покровительнице Руси. Он даже свой уход на покой стал рассматривать как уклонение от борьбы с наступающим злом и хотел просить назначения викарным епископом, но подорванное здоровье не позволило продолжить общественное служение. Как бы тяжела ни была жизнь владыки Афанасия, он никогда не унывал. Напротив, в тюрьмах, лагерях, ссылках он преисполнялся какой-то удивительной энергии, находя спасительные для души занятия. Именно там, в застенках, возникла удивительная в литургическом смысле служба Всем русским святым. Она получила свою законченность после обсуждения с иерархами, которые были заключены вместе с владыкой Афанасием.

Одним из иерархов был и архиепископ Тверской Фаддей, прославленный Церковью как священномученик. И вот 10 ноября 1922 года в 172-й камере Владимирской тюрьмы впервые было совершено празднование Всем русским святым по исправленной службе.

Смерть матери побудила владыку не только к горячим сыновним молитвам о ней, но и к написанию фундаментального труда "О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви", который был высоко оценен митрополитом Кириллом (Смирновым).

В августе 1941 года Преосвященный Афанасий составил "Молебное пение об Отечестве", исполненное глубокого покаяния и необычайной молитвенной силы, обнимающее все стороны жизни нашего Отечества. В периоды заключений владыкой были составлены молебные пения "О сущих в скорбях и различных обстояниях", "О врагах, ненавидящих и обидящих нас", "О сущих в темницах и заточении", "Благодарение о получении милостыни", "О прекращении войн и о мире всего мира"...

Святитель Афанасий поистине пел Богу "дондеже есмь" (Пс 45:1), пел даже во вратах смерти, и Господь сохранил Своего служителя для любимых им Церкви и Отечества.