Современная западная социология

Структурный функционализм. Анализ структурного функционализма следует начать с рассмотрения взглядов основоположника данного направления – французского социолога Э. Дюркгейма (1858-1917) Именно Дюркгейм положил начало рассмотрению социальной реальности в качестве особого рода фактов, возникающих в результате коллективного взаимодействия людей и имеющих вследствие этого обратное принудительное воздействие на отдельных индивидов. По его мнению, социальные факты – это «коллективные представления» (способы мышления, действия и чувствования), «социальные течения» (факты массового поведения в толпе) и «формы коллективного бытия», к которым он относил так называемые факты морфологического характера. Это – «число и характер основных элементов, из которых слагается общество, способы их сочетания, степень достигнутой ими сплоченности, распределения населения по территории, число и характер путей сообщения, формы жилищ и т.д.». При этом первенствующее значение среди социальных фактов имеют коллективные представления, поскольку «социальная жизнь целиком состоит из представлений» и все верования, способы поведения, установленные группой, обретают характер институтов, т.е. обязывающих установлений.

К.Маркс (1818-1883). В западной социологической традиции принято относить теоретические воззрения Маркса к конфликтологическому направлению. К этому есть определенные основания. Действительно, если формализовать социологические взгляды Маркса по уровню анализируемых социальных явлений, то самый высший этаж займет теория общественно-экономической формации, средний – теория классовой борьбы, нижний – теория революционной миссии пролетариата по коммунистическому преобразованию общества. Другими словами, можно вести речь о трех уровнях концептуализации социального конфликта в марксистской интерпретации.

Первый уровень концептуализации социального конфликта.Нельзя не обратить внимания на тот факт, что Маркс по существу является одним из основоположников системного подхода к анализу общества. В широком смысле общественная система трактовалась им как совокупность устойчивых связей между основными сферами общественной жизни и соответствующими социальными институтами. При этом концептуальной основой рассмотрения общества как целостной социальной структуры для Маркса стало выделение экономических отношений в качестве определяющих все остальные. Экономическая структура, или базис, согласно его теории, представляет собой совокупность производительных сил (люди и орудия труда) и производственных отношений, фиксируемых в отношениях собственности. Именно отношения собственности и определяют характер общественной системы, или, по Марксу, тип общественно-экономической формации. Все другие формы социальных отношений – политические, идеологические – в конечном счете служат господствующей форме собственности. Сама же суть отношений собственности есть эксплуатация господствующим классом угнетенных социальных групп через присвоение большей части созданной трудящимися прибавочной стоимости.

Объективный характер общественных отношений обусловлен поступательным прогрессом производительных сил, взрывающих на определенном этапе оболочку устаревшей формы собственности. Значит, данный процесс носит естественноисторический характер. Таким образом, по Марксу, в основе социального конфликта лежат объективно заданные уровнем развития производительных сил противоположные социально-экономические позиции общественных групп.

Второй уровень концептуализации социального конфликта. Противоположность социально-экономических позиций находит отражение в классовой, то есть политической, борьбе. Однако социально-прогрессивное значение будет иметь только та классовая борьба, которая ведется восходящим классом, олицетворяющим передовые производительные силы, и которая направлена против социальных сил, цепляющихся за отжившие формы собственности. В конечном счете экономическое господство восходящего класса оформляется в его политическом господстве.

Третий уровень концептуализации социального конфликта. По Марксу, капиталистическое общество так разовьет производительные силы, что концентрация общественного капитала сделает излишней частнособственнический характер его организации. Общество сможет перейти непосредственно к коллективной форме собственности и коммунистическому принципу распределения общественного продукта. Политическую миссию ниспровергателя отжившего буржуазного общества Маркс отводит пролетариату как самому угнетенному классу этого строя, который, в свою очередь, не только связан с производством общественного капитала, но и должен осознать свое историческое предназначение.

При оценке теоретического наследия Маркса трудно дистанцироваться от негативного исторического опыта реализации марксистских идей построения бесклассового общества. Однако неправильно было бы вследствие этого не видеть и ряда сильных сторон марксистской интерпретации общественного развития. Очевидно, что характер общественных отношений по мере развития производительных сил исторически меняется. Так, раннекапиталистическая форма общественных отношений прямо и откровенно отчуждала работника от результатов его собственного труда, делала его несвободным. Современный уровень развития производительных сил позволяет расширить пространство общественного потребления, сделать его реально массовым. Однако и сегодня трудно говорить о полной общественной гармонии.

Действительно, характер изменения общественных отношений направлен на освобождение личности от социального гнета любого рода - как экономического, так и политического. Вместе с тем реальный ход этой эмансипации оказался не таким, каким он рисовался Марксу. Не произошло ни обнищания пролетариата, ни пролетаризации средних слоев общества. Прогрессивная общественная трансформация раннебуржуазного общества стала возможной как в результате трансформации институтов самого этого общества, так и посредством процессов, включающих в себя элементы, которые считались прежде собственно социалистическими. Историческое значение марксизма в этом отношении состоит и в том, что он стал важным фактором самокритики буржуазного общества и тем самым объективно способствовал его качественному изменению.

Р. Дарендорф (род. в 1929 г.). Согласно Дарендорфу, общество представляет собой совокупность «императивно координированных ассоциаций», для которых первостепенны отношения власти. Эти отношения стремятся стать узаконенными, чтобы выступить как отношения общепризнанного, нормативного авторитета. В каждой из ассоциаций можно выделить два основных типа ролей – правящих и управляемых, чьи интересы кардинально противоположны. Тем самым в качестве исходной точки анализа социального конфликта Дарендорф выделяет проблему интереса, который, по мнению немецкого ученого, может существовать в двух видах.

Как и Маркс, Дарендорф выделяет скрытые («латентные») и поверхностные («явные») интересы. Если на первом этапе социальная группа, пока еще не являющаяся в строгом смысле таковой, адекватно не осознает своих интересов, то на втором, осознанном, этапе она превращается из квазигруппы в фактическую группу интересов. Наконец, на третьем этапе группа уже непосредственно участвует в конфликте, то есть выступает как конфликтная группа.

Более всеобъемлющую теорию социального конфликта предложил американский социолог Льюис Козер (род. в 1913 г.). Как и другие функционалисты, он исходит из системной характеристики общества. Однако другие пункты его взглядов существенно расходятся с положениями структурного функционализма. Во-первых, считает Козер, в любой социальной системе обнаруживаются конфликты, напряженность. Во-вторых, конфликтные процессы, протекающие в социальных системах, могут содействовать как их интеграции, так и дезинтеграции. В-третьих, конфликтные процессы, которые традиционно считались разрушительными для системы, при определенных условиях укрепляют ее адаптацию.

Положительные функции конфликта заключаются в том, что они служат разрядки напряженности, поддерживают целостность социальных систем, обеспечивают взаимодействие конфликтующих сторон, в том числе через обмен полезной для обеих сторон конфликта информацией. Тем самым они созидают коллективы, а также содействуют изменениям.

Помимо функциональных сторон социальных конфликтов Козер выделяет и другие его переменные: причины, остроту и длительность. Это позволило ему определить содержательные рамки двух различающихся типов социальных конфликтов. Речь идет о характере протекания конфликтов в жестких, основанных на личностно-эмоциональной связях, социальных системах, и, наоборот, — в системах открытых. В последних каналы выражения интересов институционализированы, а сами эти интересы реалистичны. Здесь они действительно исполняют роль страховых клапанов.

Субъективистские теории.Представители данного направления исходят из субъективной природы человеческого действия. Надындивидуальные общественные структуры не имеют в этой связи самостоятельной сущности, они действительны лишь постольку, поскольку индивиды действуют в соответствии с признанными ими нормами и смыслами. Поэтому принципиальной задачей социологии становится не познание «социальных фактов» в их взаимообусловленности, а механизм их утверждения в рациональной деятельности людей.

М. Вебер (1864-1920). Веберовская «понимающая» социология имеет важные социально-философские предпосылки. Уже немецкий философ Вильгельм Дильтей противопоставил метод «понимания» в науках о человеке методу «объяснения», применяемому в естественных науках. Другой немецкий философ – Генрих Риккерт – выявил очень важную методологическую процедуру: разграничил отнесение к ценности и оценку. Если «оценка» не выходит за пределы субъективности, то «отнесение к ценности» превращает суждение исследователя в общезначимое, т.е. научное.

Как и Дильтей, М.Вебер исходил из необходимости понимания человеческого действия. Социальным, считал он, является только такое действе, которое мотивировано внутренним смыслом и «ориентировано на другого». Однако исследование поступков людей через непосредственное вживание, интуицию, как это предлагал Дильтей, не имеет общезначимого результата. Понимание будет иметь общенаучный смысл лишь в том случае, если мы причинно объясним человеческие действия в их мотивационной подоплеке, т.е. выявим логическую связь конкретных представлений людей. В этом пункте Вебер использует в качестве каузального принципа идею Риккерта об «отнесении к ценности» разнообразных эмпирических представлений. Но в отличие от взглядов последнего, Вебер трактует ценность исторически, то есть как свойственное каждой эпохе направление интереса. Однако всего этого недостаточно. Возникают серьезные проблемы содержательной классификации ценностей, ценностной динамики, критериев ее направленности.

Эвристическое значение для решения этих проблем имеет введенная М.Вебером в методологический оборот категория «идеальный тип». Идеальный тип – это логическая конструкция «чистого» явления, которая помогает систематизировать и упорядочить эмпирический материал через соотнесение его с «незамутненным» эмпирикой образом. В свою очередь, как полагает Вебер, идеальный тип может быть выстроен и как исторический, и как социологический: свойство первого – индивидуализация, а второго – генерализация. Строго говоря, у Вебера присутствуют как бы две разновидности и собственно социологического идеального типа: идеальный тип данного класса явлений и перфектный идеальный тип, определяющий горизонт направленности социальных изменений. Последний является своего рода идеальным типом для эмпирически референтных идеальных типов, то есть имеющих конкретно-историческое основание.

Содержательное значение метода «идеальных типов» Вебер продемонстрировал на примере анализа мотивационного ядра социального действия, то есть первичного и фундаментального явления социальной жизни. «Социальное действие, подобно всякому действию, может быть определено: 1) целерационально, т.е. через ожидание определенного поведения предметов внешнего мира и других людей и при использовании этого ожидания как «условия» или как «средства» для рационально направленных и регулируемых целей (критерием рациональности является успех); 2) ценностно-рационально, т.е. через сознательную веру в этическую, эстетическую, религиозную или как-либо иначе понимаемую безусловную собственную ценность (самоценность) определенного поведения, взятого просто как таковое и независимо от успеха; 3) аффективно, особенно эмоционально – через актуальные аффекты и чувства; 4) традиционно, т.е.через привычку». Перфектным, т.е. наиболее «правильным», для Вебера является целерациональное действие, в котором в структуре мотива существует наибольший коэффициент связи цели и средств. «Целерационально действует тот индивид, чье поведение ориентировано на цель, средства и побочные результаты его действий, кто рационально рассматривает отношение средств к цели и побочным результатам и, наконец, отношение различных возможных целей друг к другу…».

Критерием перфектности ценностной ориентации для Вебера является интерес эпохи, которую он связывает в работе «Протестантская этика и дух капитализма» с рациональностью, принимающей в своей перспективе характер формальной логики. Эмпирические эквиваленты формальной рационализации – количественный расчет доходов и расходов в предпринимательской деятельности. В предельном значении формальная рационализация уже не служит для чего-то, это рациональность, выступающая как самоцель. Вместе с тем, она, согласно веберовскому методологическому принципу, должна быть связана с социально-ценностной почвой, поскольку необходимо выделить те ценности и стоящие за ними социальные силы, которые наиболее адекватно воплощают этот дух.

Эмпирический анализ, проведенный М.Вебером, позволил определить протестантский этос с его пафосом «избранности» и профессионального успеха в качестве важного духовного источника предпринимательской активности. Дело в том, что идея «предопределенности» спасения, провозглашаемая рядом радикальных течений протестантизма, ставит перед верующими задачу узнать собственные шансы на потустороннее спасение. А поскольку Господь использует избранных для своих целей в посюстороннем мире, то только успех в профессиональном деле, в том числе выражаемый в денежных единицах, способен укрепить верующего в собственных шансах на спасение. Тем самым экономический успех становится религиозным призванием.

К этому следует добавить, что Вебер не сводил рождение, а тем более развитие «духа капитализма» лишь к феномену протестантизма. По его мнению, рационализировали социальную практику и римское право, и античная наука, воспринятые и развитые Европой в Средние века. Однако именно протестантизм создал наиболее важные мировоззренческие предпосылки нового строя, поскольку мотивировал самое существенное – повседневную хозяйственную жизнь. Тенденцией становящейся социальной системы становится максимальная эффективность, что придавало ей динамизм и силу. Наконец, она начинает воспроизводиться сама по себе, без поддержки религии.

Символический интеракционизм. Данное теоретическое направление интересуется, прежде всего, символическим характером взаимодействия людей, видя в нем исходную предпосылку возникновения общества. Поскольку социальный мир – это символический мир, постольку определяющим условием вступления в него является умение интерпретировать символический смысл поступков других людей и поступать в соответствии с их ожиданиями.

Один из основоположников указанного направления Дж.Г. Мид(1863-1931) показал сам процесс вхождения человека в символическую систему общества. Механизм социализации, по Миду, есть процесс расширяющегося для сознания ребенка символического пространства, чьими смысловыми конструкторами являются ролевые комплексы. При этом одновременно со способностью воспринимать значений ролей «других» ребенок формирует образ собственного «Я» путем соотнесения внутренних интенций с координатами межролевого взаимодействия. Мид называет этот образ «самостью» (self).

На первой, имитационной, стадии социализации ребенок копирует значимые жесты взрослых, тем самым, начиная путь приобщения к миру общих значений. Тут еще нет «самости», поскольку малыш не может представить себя в качестве объекта собственной мысли. Но на второй стадии социализации - «play»(начальная игра) - ребенок, репетируя в воображении линии ролевого поведения узкого круга людей, входящих в его ближайшее окружение, уже начинает видеть перспективы собственного ролевого поведения и тем самым воображать образ своего социального «Я». Эта и есть первая стадия развития «самости» – стадия, когда ребенок координируется с перспективами отдельных конкретных лиц, правда вне социального контекста. На третьей же стадии социализации – «game» (соревновательная игра с твердыми правилами) – он принимает и осознает роли и установки других в их реальном воплощении. Здесь формируется особый план «самости» – «me»(«Я» глазами других), который соотносится с первичным аспектом «self» – «I» (англ. «ай» - «я» как импульсивные тенденции индивида). Таким образом, это вторая стадия развития «самости» – принятие «роли других» (одновременное участие в перспективе нескольких лиц). Собственно, завершение процесса формирования "Я" происходит на стадии принятия роли «обобщенного другого». Молодой человек осознает формально-нормативный характер ролевых предписаний на групповом уровне, в том числе на самом верхнем – общественном. Теперь он участник «общественной игры» (как бы четвертой стадии социализации)! Другими словами, он принимает участие в общей групповой перспективе. Одновременно "образы Я", полученные от разных лиц, из разных ситуаций, интегрируются в устойчивую "Я-концепцию" (заключительная стадия формирования self).

С точки зрения Г. Блумера(1900-1986), символический интеракционизм основывается на трех основных постулатах:

1. Люди действуют на основе значений, которые они придают предметам и явлениям.

2. Сами эти значения есть продукты социального взаимодействия (интеракций) между индивидами.

3.Значения изменяются и применяются в зависимости от контекста.

Феноменологическая социология А. Шутца(1899-1959) также исходит из предпосылки конструирования феноменов социальной жизни в процессе межличностного взаимодействия. Однако Шутц видит данный процесс в несколько другом контексте. Основой формирования наших представлений, по мнению Шутца, является кажущийся нам объективным жизненный мир, пространство повседневной жизни, которое представляется нам «реальным», «конкретным» и «целостным». Это и есть «высшая реальность». Но почему она общая для всех нас? Дело в том, что индивиды исходят из следующих жизненных идеализаций: другие видят мир так же, как и я; наши взгляды на жизненные цели в целом одни и те же. И самым главным механизмом достижения взаимного понимания является процесс типизации. И хотя этот процесс опосредован групповыми различиями, тем не менее, общий план интерсубъективности определяется универсальными чертами самой социальности, которые запечатляются, в том числе и в типизирующих понятиях повседневного языка.

В целостном смысловом универсуме могут быть выделены конечные области значений - различные сферы человеческого опыта: религиозный опыт, игра, фантазия, сон, душевная болезнь, мир науки, искусства и т.д. Любая из этих областей в определенной степени отграничена от других и переход из одной в другую сопряжен с шоковым переживанием. При этом каждый человек обладает своим собственным когнитивным стилем, определяющим поведение и переживание при вовлечении в каждую конкретную сферу опыта. Основными элементами этого стиля являются: напряженность сознания, форма его активности, характер личной вовлеченности, своеобразие переживания времени, особенности коммуникации. Центральный же элемент когнитивного стиля, который обеспечивает собственно интерсубъективную возможность межличностного взаимодействия, - это «эпохе» (способность «выносить за скобки» несущественное для каждого данного случая). И если каждый отдельный индивид обладает своим особенным «эпохе», то всеобщим «эпохе» будет процедура вынесения за скобки сомнений в очевидности «высшей реальности».

Этнометодология. В 1967 г.американский социолог Гарольд Гарфинкель (род. в 1917) ввел в научный обороттермин «этнометодология», означающий методы, которыми руководствуются люди для создания смысла социальной жизни. Социальный мир, по мнению представителей данного направления, это, прежде всего, мир порядка на микроуровне. И поэтому этнометодологов интересуют проблемы создания локального социального порядка через процедуры согласования смысла ситуаций межличностоного взаимодействия. Люди, по их мнению, в каждой ситуации ищут согласия относительно ее общего смысла. Для этого они используют так называемый «документальный метод», означающий то, что участники интеракции имеют запас образцов ситуаций, накопленный в предшествующее время, и теперь в ходе социальной практики активно «подтверждают» уже известный им смысл. Разумеется, интерпретация любого социального явления зависит от контекста, который всегда «индексирует» образец ситуации прошлого, т. е. «документ».

Следует отметить, что содержание и методы создания рабочих представлений в потоке жизненных ситуаций непосредственно не наблюдаются и могут только подразумеваться. Поэтому этнометодолог должен проникнуть в естественную социальную обстановку или искусственно создать социальную ситуацию, в которой исследователь может наблюдать попытки людей утверждать, создавать, поддерживать или изменять правила «реального мира». Этой цели, например, служит исследовательская процедура нарушения привычных норм поведения, в результате чего обнаруживается проблематичность «очевидных» смыслов той или иной ситуации.

Интегративные теории в социологии. Представители данного направления, прежде всего современной социологии, исходят из двойственности социальной жизни, в которой существуют и объективные социальные структуры надличного свойства, и субъективные предпосылки этой объективации, которые в совокупности создают интерсубъект-объектный континуум социальной жизни. И хотя подобное понимание феноменов социальной жизни было во многом присуще и предшествующей социологической мысли, однако объемное осмысление этой двойственности социальной структуры произошло лишь в трудах ряда социологов ХХ века, чьи взгляды мы ниже и рассмотрим.

Питирим Александрович Сорокин(1889-1968) – ключевая фигура социологии ХХ века. Начав научную карьеру в России, П.А.Сорокин продолжил ее после высылки из Советской России в 1922 г. уже в США. Все это время он настойчиво пытался не только исследовать какие-то отдельные социальные явления, но старался выразить результаты своих социологических раздумий в системно-теоретическом виде.

В конце Х1Х – нач. ХХ века российская социологическая мысль, можно сказать, была на подъеме. Представленная такими именами, как Н.К.Михайловский, М.М.Ковалевский, Л. Петражицкий, Е.Де Роберти, Г.В.Плеханов и др., она находилась в русле передовой социологической мысли того времени. Примечательно также, что ее особенностью стало особое внимание к проблемам социальной психологии. Ведь резкий разлом эпох, выход на историческую арену новых социальных сил, становление массовых движений, резкая пульсация социальной энергии, - все это направляло интерес к анализу массового поведения. В этом же направлении начал работать и П.А.Сорокин.

Отправной точкой теоретизирования Питирима Сорокина стала его работа на кафедре социологии при Психоневрологическом институте, где на него не могли не повлиять идеи выдающихся российских физиологов и рефлексологов. Поэтому в основание систем социального взаимодействия он прямо кладет фундаментальное положение рефлексологии «стимул-реакция», которое, по его мнению, позволяет выстроить строго позитивную науку о социальном поведении. Уже каждый акт элементарного взаимодействия двух людей, с точки зрения российского социолога, содержит в себе ключевые содержательные элементы: индивидов, действия («акты») и символы («проводники»).

Первый элемент – «индивиды» – должны характеризоваться с точки зрения существа их потребностей, свойств нервной системы и других отличительных признаков. Второй элемент – «акты» социального взаимодействия – включают в себя два момента: внешний раздражитель и внутреннюю реакцию на него. «Проводники» – третий элемент – служит передачи реакции от одного индивида другому. Это могут быть язык, письменность, деньги, музыка и т.д. Качественное изменение социального мира, его уплотнение как раз и зависят от насыщенности природно-географического пространства этими «проводниками». И хотя, по Сорокину, изначальные биологические стимулы и принимают собственно социальную форму в ходе их «обработки» в социальных структурах, механизм социального взаимодействия остается специфически рефлекторным. Характерно в этой связи название его крупной монографической работы этого периода – «Преступление и кара, подвиг и награда. Социологический этюд об основных формах общественного поведения и морали» (1913 г.). Таким образом, мы можем определить первый этап творческой биографии ученого как бихевиористский.

На втором этапе научного пути П.А.Сорокина (в 20-е годы) можно выделить две кардинальные проблемы, находящиеся в центре внимания ученого, – социальную стратификацию и российскую революцию.

Проблемы российской революции стали для Сорокина важнейшим фактором его исследовательской стратегии. Пытаясь определить социологический смысл важнейшего события российской истории, он обращается как ко всемирно-историческому контексту подобного рода общественных потрясений, так и к наработанным прежде бихевиористским построениям. В основе революций, считает Сорокин, лежит всеобщий характер подавления базовых инстинктов большинства населения (пищеварительного, собственнического, самосохранения и т.д.). И именно пролетариат оказывается наиболее ущемленным в этом отношении, особенно в вопросе собственности. Кроме того, условием революционного взрыва должно быть и ослабление власти, которая оказывается не в состоянии в данный период разобщить массу и направить «выход» ее энергии в ненасильственное русло.

Сам по себе революционный взрыв означает гигантский «выхлоп» накопленной энергии, ведущий к дезинтеграции социальных отношений: сокращается население, разрушаются семьи и т.д. Наконец, энергетический запас человеческого организма истощается, в результате чего наступает массовая апатия. Это и есть благодатная почва для становления авторитарного режима. Такой порядок общественного движения, по мнению Сорокина, не уникален. Тоталитарная власть, порожденная войной и голодом, постоянный спутник всемирно-исторического процесса. В истории человеческой цивилизации такой строй возникал в Египте, Спарте и Риме, в Пруссии – в эпоху правления Фридриха II, в России – при Петре I. В этом пункте заключается важный методологический принцип Сорокина: общество в каждом конкретном случае не обязательно находится на линии поступательного прогресса, - оно подвержено фазам колебания. То есть суть общественных изменений – это флуктуация. Поэтому и авторитарный режим по мере нормализации общественной жизни теряет свою функциональную необходимость. Его сменяют другие политические силы, адекватные «нормальному» процессу общественной жизни.

Развивая свой подход к анализу социального неравенства, Сорокин, по существу, являлся одним из основоположников стратификационного взгляда на данное явление. Так, ученый указал на необходимость многостороннего и индивидуально-статусного рассмотрения неравенства, при котором индивид одновременно может находиться в разных стратах. Но и здесь Сорокин исходил из того, что стратификационные изменения носят флуктуационный характер. В нормальный условиях высота и профиль экономической стратификации более или менее стабильны, но в состоянии «плоского» или «резкого» профиля экономического дифференциации происходят или застой, или революционный взрыв. При этом во все времена структуры социальной стратификации подвержены изменениям в результате процессов «социальной мобильности» (перемещение индивидов и групп по социальной лестнице). Последняя также имеет тенденцию к флуктуации. Таким образом, мы можем определить второй этап творческой биографии ученого как «структурно-флуктационный».

В гарвардский период своей научной деятельности (с 1929 г.) Сорокин создает «интегральную модель» общества, в которой исходным принципом теоретической систематизации стал уже не бихевиористский постулат «стимул-реакция», а ценностно-нормативный принцип организации социального взаимодействия. Именно культурный компонент теперь для Сорокина стал определяющим принципом социального взаимодействия в первую очередь. Другими словами, можно говорить о социокультурном этапе научной биографии ученого. По его новым представлениям, во всей совокупности культурных компонентов, материальных и нематериальных, мы обнаруживаем не просто социальные системы, а социокультуры, каждая из которых «обладает свойственной ей ментальностью, собственной системой истины и знания, собственной философией и мировоззрением, своей религией и образцом «святости», собственными представлениями правого и должного, собственными формами изящной словесности и искусства, своими правами, законами, кодексом поведения, своими доминирующими формами социальных отношений, собственной экономической и политической организацией, наконец, собственным типом личности со свойственным только ему менталитетом и поведением». Эти культурные суперсистемы представляют собой единство, в основе которого фундаментальный принцип, пронизывающий все составные части его и выражающий основную, главную ценность, которая составляет основу, фундамент всякой культуры, проявляющуюся в мировосприятии, мироощущении, мировоззрении. В соответствии с различными мировоззрениями Сорокин выделяет три социокультурные суперсистемы, из которых две (идеациональная и чувственная) являются основными, а третья (идеалистическая) — переходной и представляют типы культуры: 1) идеациональный, т.е. способный к формированию и восприятию идей; 2) чувственный, в котором главное внимание большинство носителей культуры обращено на осязаемые чувствами предметы; для него характерны материализм, прагматизм. Также отмечаются два переходных типа: 1)идеалистический — который характеризуется гармоничным сочетанием двух основных типов (синтез); 2) смешанный (эклектический) — характеризуется негармоническим сочетанием этих же основных типов.

Основа идеациональной культуры — Абсолют, принцип сверхчувственности и сверхразумности Бога как единственной реальности и ценности (европейская культура средневековья, например). Основа чувственного типа культуры — принцип, согласно которому объективная реальность и смысл ее чувственны. Она стремится освободиться от ценностей идеациональной культуры (религии, морали и т.п.). Ценности ее сосредоточены вокруг повседневной жизни в реальном земном мире. Начало ее формирования можно отнести к ХVI в., а кульминацию - к середине ХХ в. Сейчас мы живем, по Сорокину, в период этого типа культуры. Но он обречен на закат, так как повинен в деградации человека, в придании всем ценностям относительного характера.

Энтони Гидденс ( род. в 1938 г.). Социология, начиная от Конта и Спенсера, всегда стремилась определить специфику современного общества, тем самым, отделяя эту современность от того, что ей предшествовало. Указывая на качественное своеобразие нашего времени, многие социологи зачастую ограничиваются лишь констатацией какого то определенного признака, наиболее рельефно характеризующего суть общественных изменений. В противовес этому Э.Гидденс поставил перед собой задачу исследовать наиболее существенные следствия социальной трансформации нашего времени, причем в их системной взаимообусловленности.

Гидденс выделяет три основные черты новейшего времени: а) ускорение изменений всех процессов в обществе; б) глобализацию социального мира; в) изменение внутренней природы современных социальных институтов. По его мнению, в современном мире возникли такие феномены, как бездефицитная экономика, демократия общественного действия, обуздание военно-силовой компоненты политики и т.д.

Но самое главное – в современном мире меняется поведение личности. Теперь она свободна в выборе жизненной стратегии в силу расширяющихся альтернатив, демонстрируемых современным обществом. Индивид освобождается от традиционных межличностных зависимостей, основой его выборов становится личный интерес. Но тем самым в современном обществе, основанном на альтернативном выборе, повышается степень риска. И хотя количество рисков традиционного типа сужается, непрерывный рост новых заставляет считать и осмысливать возможные последствия неправильных действий. Отсюда не могут не возникать и проблемы сомнений и тревог, психологических перегрузок.

И все же в ситуации тотальной эмансипации современный человек обречен на конструирование социальной солидарности на основе ответственности за общество. Эмпирические референты этого процесса Гидденс находит в практике современных общественных движений, защищающих достоинство людей, природу, животных и т.д.

Теория структурации Пожалуй, наиболее значителен вклад Э.Гидденса в понимание процессуального характера социальных отношений. С его точки зрения, социальная структура возможна лишь в контексте воспроизводства социальных практик во времени и пространстве. Она – образец определенных социальных практик. Само это воспроизводство социальных структур возможно лишь благодаря способности людей следовать определенным процедурам, обусловленными, с одной стороны, институциональными нормами и локализованными ресурсами, а с другой – от знаний и намерений людей действовать определенным образом. Тем самым Гидденс указывает на дуальность социальной структуры.

Разумеется, ключевым в процессе структурации является способность индивида быть агентом структуры, то есть отслеживать не только свою деятельность и других агентов, но и самые разнообразные социальные контексты. Этот процесс Гидденс называет «рефлексивным мониторингом».

Пьер Бурдье (1930-2002). Французский социолог рассмотрел способность социального агента взаимодействовать с социальной структурой посредством введения особого понятия «габитус». Оно означает приобретенную социальным субъектом в ходе предшествующей социальной практики систему диспозиций, т.е. принципов, которые порождают и организуют будущие практик и представления. Габитус, как индивидуальная схема восприятия и оценки, основан на предшествующем опыте, но сам этот опыт сформирован не произвольно, а в условиях структурных ограничений, и в этом смысле он заранее приспособлен к требованиям социальной жизни. Поэтому это обусловленная и условленная свобода, далекая как от создания непредсказуемого нового, так и от механического воспроизводства первоначальных условий. Габитус, по Бурдье, присущ не только индивидам, но и группам, поскольку объективно одинаковые условия жизни не могут не создавать некий общий код предрасположенностей.

Сама социальная практика мыслиться Бурдье как совокупность пересекающихся полейвзаимодействия, в которых агенты имеют разные объемы «капиталов» и тем самым разные шансы на власть и доходы в соответствии с вложенным «капиталом». В пространстве каждого «поля» идет соревнование за обладание дефицитными ресурсами с неравными шансами на успех в этих специфических социальных «играх». Успех же в этой борьбе предопределяет властные привилегии: присвоить лучшее социальное пространство, диктовать культурно-символические стандарты, расширить свое коммуникационное пространство и т.д. Поэтому для социолога важно вскрыть специфические формы борьбы в каждом локальном социальном явлении.

Структура современной социологии. К концу XX в. социология превратилась в сложно структурированную науку. В качестве основных структур в ней выделяют:

• макроциологию и микросоциологию;
• общую и прикладную социологию (первая занимается разработкой фундаментальных основ социологии, вторая – исследованием конкретных актуальных социальных проблем);
• теоретическую и эмпирическую социологию, которые решают вопросы либо теоретического свойства, либо комплекс методологических и методических проблем организации и проведения конкретных социологических исследований;
• отрасли социологии (социология личности, феминосоциология, социология образования, политическая социология, экономическая социология и т.д. и т.п. Число отраслей социологии велико и постоянно растет);
• направления и школы социологии, т.е. союзы социологов-единомышленников, исповедующих одинаковые парадигмы, близкие теории, единые методологические и методические ориентировки. Если такой союз имеет четкие пространственно-временные границы, признанного лидера (или нескольких лидеров), более или менее выраженную формализованность, то его называют школой. Направление социологии – более аморфное, как правило, интернациональное объединение единомышленников.

Отрасли социологии. Ныне их так много, что возникла потребность их классификации. Чаще всего отраслевые социологии типологизируют по трем основаниям: а) изучаемым субъектам социальной жизни; б) сферам социальной жизни, в коих действуют исследуемые субъекты; в) междисциплинарному характеру отраслей социологии, их связанности с другими науками.

По субъектам социальных действий (а) различают отраслевые социологии:

1. личности,
2. семьи,
3. малой группы,
4. коллектива,
5. профессиональных групп,
6. страт и классов,
7. молодежи (ювиносоциология),
8. лиц зрелого возраста (акмесоциология),
9. пожилых людей (геронтосоциология),
10. женщин (феминосоциология),
11. гендерную социологию, изучающую особенности социального поведения людей разного пола,
12. национальных образований (этносоциология),
13. организаций (социология армии, высшей школы и т.п.),
14. политических партий,
15. электората,
16. СМИ (средств массовой информации),
17. типов поселений (социология города, социология деревни и т.п.),
18. регионов страны,
19. элиты общества,
20. органов власти и т.д.

Появление новых субъектов социальных отношений (безработных, предпринимателей, забастовщиков, вынужденных переселенцев, беженцев, массовых движений, религиозных течений и др.) и необходимость их социологического анализа предопределяют возникновение либо новых отраслей социологии, либо расчленения названных отраслей на подотрасли.

По второй типологии (б) выделяют следующие отраслевые социологии:

1. труда,
2. свободного времени,
3. быта,
4. управления,
5. индустриальную,
6. сельскохозяйственную (социологию сельского хозяйства),
7. военную,
8. науки,
9. образования,
10. воспитания (в т.ч. педагогическую социологию),
11. морали,
12. права,
13. религии,
14. моды,
15. спорта,
16. искусства,
17. литературы,
18. медицины и здравоохранения,
19. рекламы,
20. кино,
21. девиантного поведения (в том числе социологию преступности),
22. образа жизни,
23. общественного мнения,
24. социальной работы.

Что касается третьей типологии (в), социология не только поставляет нужную разным наукам информацию, но и жадно впитывает в себя выводы, к которым приходят ученые из родственных областей знания. Основные заключения философии имеют для нее теоретико-методологическое значение, выводы других наук учитываются при разработке исследовательских программ, формулировании гипотез, прежде всего. Обмен научной информации имеет не только взаимный, но взаимообогащающий смысл.

Интенсивное формирование и развитие отраслей социологии, изучающих пограничные с другими науками проблемы. Речь идет о:

1. социальной философии,
2. социальной антропологии,
3. исторической социологии и социологии истории,
4. экономической социологии,
5. социокультурологии,
6. политической социологии и социологии политики,
7. космосоциологии (социоастрономии),
8. конфликтологии,
9. социальной статистике,
10. психосоциологии (социальной психологии),
11. социокриминологии,
12. социобиологии,
13. социогеографии,
14. экосоциологии,
15. социолингвистике,
16. социальном менеджменте и социологии менеджмента,
17. социологии рекламы,
18. социологии социальной работы,
19. социальной педагогике,
20. социальном маркетинге,
21. библиосоциологии (социобиблиотековедении),
22. социологии культурно-просветительской работы,
23. социальной логотерапии,
24. имиджиологии,
25. математическом анализе социальной информации.