Валютный курс как инструмент международного грабежа

Среди методов перевода стоимости («питательной субстанции») с нижнего «яруса» на «средний» сегодня особо большая роль принадлежит использованию развитыми странами завышенного курса своих валют по отношению к валютам стран ПМК. Соответственно курсы валют стран ПМК по отношению к валютам развитых стран оказываются заниженными.

В чем это выражается? В отклонении курсов валют от паритета покупательной способности (ППС) сравниваемых валют. ППС ‑ это соотношение цен на товары и услуги стран, валюты которых сравниваются по своей покупательной способности. Для оценки соотношения цен определяется набор товаров и услуг, так называемая «корзина». Расчеты ППС многих валют уже на протяжении ряда лет осуществляют различные международные и национальные организации.

Рассмотрим ситуацию на примере Российской Федерации. ППС рубля и доллара США публикуются в сборниках Росстата. Так вот, по данным Росстата, покупательная способность доллара США в 2005 г. примерно была равна покупательной способности 14 рублей. А на валютном рынке 1 доллар в том же году можно было купить примерно за 27 рублей. Получается, что фактический валютный курс рубля по отношению к доллару США в 2005 году был занижен (если его сравнивать с ППС двух валют) почти в два раза. В отдельные годы прошлого десятилетия курс рубля по отношению к доллару США был занижен в 3 раза и даже более. Что это означает для России?

Во‑первых, что Россия, экспортируя свое сырье (прежде всего нефть, природный газ, древесину, руду и т.п.), которое на мировом рынке оплачивается долларами, недополучает валютной выручки в 2‑3‑кратном размере. Очевидно, что развитым странам (вернее, монополиям этих стран) такая ситуация очень выгодна. Если все называть своими именами, то это откровенный колониальный грабеж, но без применения явного насилия.

Во‑вторых , иностранные экспортеры капитала, располагающие валютой (в нашем примере долларами США), могут скупать в России предприятия и прочие активы по ценам, которые оказываются в 2‑3 раза ниже, чем цены, которые определяются на основе ППС. Опять‑таки мы имеем откровенный колониальный грабеж, при этом власти страны и «профессиональные экономисты» с гордостью говорят о миллиардных иностранных инвестициях.

«Профессиональные экономисты» изо всех сил внушают нам, что России необходимо «улучшение инвестиционного климата», «привлечение иностранных инвестиций», «создание условий для иностранных инвесторов» и тому подобный бред. Иностранные инвесторы, располагающие долларами США, имеют 2‑3‑кратное преимущество по сравнению с российскими инвесторами, располагающими рублями. Фактически происходит целенаправленное уничтожение национального товаропроизводителя.

В‑третьих, цены на те товары, которые Россия экспортирует, на внутреннем рынке равняются их долларовой цене, пересчитанной в рубли не по ППС, а по фактическому валютному курсу. Это означает, что население и компании в самой России переплачивают, по крайней мере в 2‑3 раза за многие товары и услуги, в которых преобладают сырьевые издержки. Происходит переплата за автомобильный бензин, дизельное топливо, минеральные удобрения, электричество, цемент, другие строительные материалы, коммунальные услуги, продовольственные товары и т.п. По цепочке межотраслевых связей эти повышенные издержки ведут к росту цен на авиационные и железнодорожные билеты, строительство жилья и других объектов недвижимости и т.п.

«Если в мировом среднестатистическом продукте сырьевая составляющая не превышает 20%, то в российском среднестатистическом продукте она порядка 50%. всего страна. переплатила в 2005 году сырьевикам приблизительно 6 триллионов рублей, что составило более трети внутреннего валового продукта (ВВП) России за 2005 год»^[1236]. Большая часть этих «шальных» денег в реальный сектор больше не возвращается, так как там высокие риски, длительный срок окупаемости инвестиций, низкая рентабельность. Они идут в основном на фондовый рынок и рынок недвижимости, создавая там нездоровый «бум» и подготавливая почву для очередных «обвалов» этих рынков.

Все это делает невозможным рентабельную работу многих предприятий и целых отраслей российского хозяйства (промышленность, сельское хозяйство, услуги), ведет к их закрытию и общей деградации страны. Фактически экспортно‑сырьевой сектор высасывает все «соки» из остальных секторов российской «экономики».

Мы привели в качестве примера современную Россию, но, в принципе, такой механизм разрушительного действия заниженного курса национальной валюты на хозяйство страны присущ всем странам, относящимся к ПМК.

Возникает вопрос: каким образом достигается отклонение валютных курсов от ППС (у стран ЗМ ‑ в сторону завышения, у стран ПМК ‑ в сторону занижения)? В первую очередь с помощью центральных банков стран ПМК. Они занимаются активной скупкой валюты стран ЗМ (в первую очередь доллара США), что искусственно завышает курс иностранной валюты. Т.е. центральные банки ПМК фактически работают против своих стран, обслуживая интересы стран ЗМ (второго «яруса» «мировой ростовщической пирамиды»). Без центральных банков стран МПК как «пятой колонны» Запада колониальная эксплуатация этих стран не могла бы приобрести такой размах. Поэтому центральные банки стран ПМК без натяжки можно назвать «филиалами ФРС США» .

В дополнение к центральным банкам в странах ПМК стали создаваться институты под странным названием «суверенные фонды». Речь идет о фондах правительств, в которых стали аккумулироваться сверхдоходы от экспорта природных ресурсов и иных товаров. Декларируется, что фонды необходимы для создания некоей «подушки безопасности», которая должна защитить страны ПМК от резкого падения цен на экспортируемые ресурсы (например, в условиях кризисов). В России, в частности, был создан Стабилизационный фонд, который два года назад был преобразован в два новых фонда ‑ Резервный фонд и Фонд национального благосостояния.

Существенно, что суверенные фонды накапливают денежные ресурсы в иностранной валюте. Поэтому название «суверенные» звучит как издевательство: эти фонды подрывают курс национальной валюты, а следовательно, и суверенитет этих стран. И слово «благосостояние», которое фигурирует в названиях ряда фондов, можно интерпретировать как благосостояние стран ЗМ, а не той страны, которая учредила фонд.

Учитывая, что в условиях недавнего финансового кризиса ФРС США включила на полную мощность «печатный станок» и стала наводнять «зеленой бумагой» мировую «экономику», долларовые накопления центральных банков и суверенных фондов обесцениваются, что только на руку мировым ростовщикам.

Неэквивалентный обмен как закон «рыночной экономики»

Для понимания того, каким образом устроены «пищевые цепи» и «финансовые пирамиды», следует иметь в виду, что «рыночная экономика» как на уровне отдельного государства, так и в масштабах всего мира представляет собой постоянно совершающиеся акты неэквивалентного обмена товарами, услугами, активами. Образно выражаясь, в «экономике» имеют место «несбалансированные метаболические процессы» .

Что такое «эквивалентный» и «неэквивалентный» обмен, сказать не всегда просто. Для того чтобы дать полное и исчерпывающее определение

понятия «неэквивалентный обмен», необходимо предварительно раскрыть такие фундаментальные понятия хозяйственной жизни, как «стоимость», «цена», «ценность», «эксплуатация» и т.п. Мы не собираемся сейчас слишком погружаться в раскрытие этих сложнейших и в то же время ключевых понятий, над тайной которых уже более трех столетий бьются «профессиональные экономисты», начиная от «меркантилистов», «физиократов» и представителей классической буржуазной политической экономии (в лице В. Пети, А. Смита и др.).

Коротко скажем лишь следующее. Сегодня появляется все больше публикаций, в которых оспаривается считавшееся ранее неоспоримым мнение, что стоимость ‑ категория объективная, не зависящая от мнений, культуры, этики людей, вступающих в экономические отношения. Нам на лекциях по политической экономии в свое время говорили, что экономика стала наукой тогда, когда удалось объяснить, что такое «стоимость». А удалось это якобы Карлу Марксу, который создал трудовую теорию стоимости. Главный тезис этой теории: стоимость товара (услуги) определяется общественно необходимыми затратами труда на производство товара (услуги). Этот тезис был возведен в ранг закона (закона стоимости), не зависящего от субъективных устремлений и наклонностей участников экономических отношений.

Впрочем, с Марксом спорили другие экономисты, которые предлагали альтернативные теории стоимости. Среди них наиболее известна теория предельной стоимости австрийца Бем‑Баверка. Он полагал, что в основе стоимости товара лежат не затраты труда, а полезность, причем полезность «предельная», т.е. та, которой обладает последняя единица предлагаемого на рынке товара (или иного блага).

Еще можно назвать теорию энергетической стоимости, созданную нашим соотечественником С. А. Подолинским в конце XIX века. По его мнению, в основе стоимости товара лежит физическая энергия (механическая, тепловая, электрическая и т.д.), затраченная на производство товара.

В большинстве современных учебников по экономике («экономикс») вопрос о природе стоимости вообще обходится стороной. Авторы таких учебников понятие «стоимость» считают синонимом «цены». Отождествление понятий «стоимость», «цена», «ценность», «полезность» в современной экономической литературе свидетельствует о том, что происходит все большая примитивизация и вульгаризация представлений о том, что такое «экономика»^[1237].

«Рыночная экономика» ‑ это такая организация общества, при которой один участник рынка пытается «переиграть» другого, используя обман, силу и иные не вполне благочестивые методы. И заработать на этом прибыль ^[1238]. «Профессиональные экономисты» говорят, что это очень даже здорово, так как при такой конкуренции раскрывается мощная энергия отдельных участников, которая становится «двигателем прогресса». При этом справедливость и эквивалентность обмена якобы не нарушаются, так как встречные устремления отдельных участников («игроков») рынка взаимно нейтрализуются. Однако, как мы отмечали выше, в «рыночной экономике» нет ни справедливости, ни эквивалентности обмена. А неэквивалентный обмен ‑ это, во‑первых, эксплуатация одного человека другим; во‑вторых, это имущественная поляризация всего общества»^[1239].

Вот что пишет о несправедливости и неэквивалентности обмена в условиях «рыночной экономики» Н. Сомин:

«...большой капитал ‑ явное преимущество, которое его обладатель на полную катушку использует. В результате прибыль в рыночной экономике распределяется по капиталу, т.е. по собственности. Ох, недаром Прудон восклицал: “собственность есть кража!”

И в этом главный парадокс рыночной экономики: товар создается только трудом, но прибыль распределяется не по труду. Драма рынка в том, что он ‑ злостный нарушитель справедливости. И понятно почему. Рынок ‑ это совокупность конкурирующих между собой игроков, каждый из которых стремится максимизировать свою выгоду. Поэтому в этой конкурентной борьбе используются любые конкурентные преимущества. Можно обмануть, можно поставить контрагента в стесненные условия, можно использовать его затруднения или его беззащитность. В результате рыночные сделки становятся неэквивалентными. Вот суть дела. Причем это верно не только для отдельных покупателей или наемных рабочих, но и для целых предприятий или даже целых стран. На рынке сильный грабит слабого, богатый ‑ бедного.

Рынок имеет две “невидимые руки”. Одна ‑ смитовская ‑ хорошо известна. Она выставляется напоказ, дабы продемонстрировать мудрость рынка. Эта рука регулирует спрос и предложение, обеспечивая рынку устойчивость. Но есть и другая рука, рука грабителя, который, пользуясь своей силой, отнимает у слабого. Но богатство и есть сила в экономическом смысле. Поэтому вторая рука богатого делает еще богаче, а бедного еще беднее. Об этой руке стараются помалкивать. Правда, все государства делают огромные усилия, чтобы удержать эту руку, ‑ издают антимонопольные законы, вводят прогрессивный налог и пр., пр. Но ничего не получается, ибо механизмы рынка ‑ сила и обман (курсив мой. ‑ В. К. ). Уберите их, сделайте рынок абсолютно свободным, и тогда он зачахнет, ибо тогда, как остроумно заметил В. Краснов, станет все равно ‑ купить на рынке или сделать самому (здесь Н. Сомин имеет в виду В. П. Краснова , автора книги «Теории товарного производства и классовой борьбы за пределами догм» (Ростов н/Д, 2001). ‑ В. К) .

Ужас рынка в том, что откровенный эксплуататор и обманщик в нем получает преимущество. А наиболее моральному на рынке труднее всех. В результате эксплуатация становится необходимой даже для предпринимателей этого не желающих. Ведь если не будешь максимизировать свою прибыль, то тебя съедят конкуренты. Поэтому волей‑неволей ‑ приходится. Ведь за счет чего конкурировать с мастерами эксплуатации? Так что всем предпринимателям приходится недодавать зарплату наемному персоналу.

В этом ‑ трагедия моральных участников рынка. Каждый решает ее по своему. Один принимает бесчеловечную мораль рынка и становится “акулой капитализма”. Другой вообще уходит из бизнеса. Третий решает, что прибыль он будет использовать не для себя, а на общество. Однако что полезно обществу ‑ решает сам предприниматель, решает субъективно, а ведь благими намерениями выложена дорога в ад. Четвертый убеждается, что кроме изменения этого несправедливого строя никакого другого выхода нет»^[1240].

Применительно к раскрытию задачи, которую мы поставили в данной работе (выяснение механизмов перераспределения богатства в масштабах мирового хозяйства), нам достаточно ограничиться выявлением определенных трендов, которые косвенно свидетельствуют о неэквивалентности обмена между странами. В течение достаточно длительных периодов времени наблюдаются четко выраженные тенденции изменения количественных пропорций обмена одних товаров (услуг) на другие товары (услуги). Это факт доказанный, фиксируемый внешнеторговой статистикой. Он бросается в глаза даже тем, кто не относится к касте «профессиональных экономистов».

Может быть, на уровне «экономик» отдельных стран такая тенденция не всегда бросается в глаза^[1241], а вот на международном уровне это постоянно замечается. Поэтому в энциклопедических словарях и справочниках чаще всего понятие «неэквивалентный обмен» рассматривается в контексте международного торгового обмена.

Вот одно из определений: «Неэквивалентный обмен ‑ устойчивое нарушение пропорций между затратами на производство товаров и услуг и их возмещением при экспорте и импорте»^[1242].

Есть страны, которые регулярно, на протяжении всего времени их нахождения в системе мирового капитализма, получают все меньше доходов (реальных, а не номинальных) за счет экспорта своих товаров на мировом рынке (в расчете на физическую единицу товара ‑ тонну, штуку, кубический метр и т.п.). В то же время есть страны, которые, наоборот, получают все больше реальных доходов от экспорта своих товаров. Последние страны фактически живут за счет первых стран и постоянно богатеют за счет такого «международного разделения труда». Это можно назвать «неэквивалентным» обменом, можно назвать «эксплуатацией» одних стран другими, а можно просто констатировать: страны «золотого миллиарда» (ЗМ) грабят страны периферии мирового капитализма (ПМК) .

Чисто условный пример: некая африканская страна в 1950 году за 10 тонн экспортированных бананов могла импортировать из некоей европейской страны 1 трактор. А в 2010 году для импорта трактора с примерно такими же техническими характеристиками африканской стране надо вывезти на мировой рынок уже 50 тонн бананов.

Неэквивалентность международного торгового обмена выражается с помощью показателя «условия торговли», который представляет собой отношение индекса цен на экспортируемые товары к индексу цен на импортируемые товары^[1243]. У стран ПМК показатель «условия торговли», как правило, ниже единицы, а у стран ЗМ ‑ выше^[1244]. В приведенном выше примере условия торговли африканской страны по паре товаров «бананы ‑ трактор» за 60 лет ухудшились в пять раз. Для соответствующей европейской страны эти условия торговли по той же паре товаров улучшились в пять раз.

Иногда для описания и оценки неэквивалентности торговли используют понятие «ножницы цен». Обычно «ножницы цен» в графическом виде представляют собой две пересекающиеся или расходящиеся кривые: одна отражает динамику цен экспортных товаров за определенный период, а другая ‑ динамику цен импортных товаров за тот же период.

Неэквивалентность обмена является почти что законом «рыночной экономики», причем он отнюдь не противоречит закону стоимости, хорошо известному всякому, кто изучал политическую экономию.

Валерий Подгузов объясняет суть закона «неэквивалентности» рыночного обмена: «Коренной особенностью рыночных отношений, основанных на прямом и непосредственном продуктообмене, является их субъективная эквивалентность, воспринимаемая и первобытными участниками обмена, и современными экономистами как абсолютная. Это «мелкое» обстоятельство игнорировалось классической политической экономией. Но в мелочах и скрывается “бес”. Однако вульгарные политэкономы, в том числе и большинство представителей “советской школы”, не понимали ни субъективного характера рыночной эквивалентности, ни стихийного характера действия закона стоимости. Они так и не поняли выводов Маркса о том, что закон стоимости проявляет себя лишь в конечном итоге, прорываясь через систематические нарушения эквивалентности в реальном рынке, обрушиваясь как “потолок на головы” большинства вспышками “разборок”, гиперинфляцией, экономическими кризисами и мировыми войнами. Именно так костоломно и кроваво работает “невидимая рука” “автоматического” регулятора рынка, воспетая недоумками.

Неэквивалентность непосредственного продуктообмена порождает эффект прибыли, получаемой случайно то одним, то другим продавцом‑ покупателем в натуральной форме. То есть из каждого акта рыночного обмена его участники выходят: один с прибылью, другой с убылью (а завтра они могут поменяться местами). Обязательное неравенство каждого обмена, т.е. получение прибыли лишь одним из обменивающихся, хотя оба они жаждут односторонней выгоды, является абсолютным, а потому неустранимым законом рыночной экономики.

Завороженные житейскими наблюдениями за плутовством на базаре, буржуазные теоретики, противореча собственным утверждениям о диктате потребителя над производителем, вывели общий “закон”, присвоив продавцу эксклюзивное право завышать цену товара относительно действительных издержек и потому всегда получать прибыль, а покупателю отвели роль профессионального простака, поскольку покупатель якобы всегда оплачивает похоть продавца.

Никто из стремящихся к прибыли, находясь в здравом рассудке, не будет откровенно делиться секретами источников своих прибылей. Напротив, истинные охотники за прибылью сделают все, чтобы конкуренты шли “по ложному следу”. Наиболее продуктивным “ложным следом” в охоте за прибылью является тезис о том, что прибыль любит трудолюбивых и плывет к ним в руки»^[1245].

Такие «метаболические» процессы происходят как в пределах отдельных «национальных экономик», так и в масштабах глобальной «экономики».

Несбалансированные «метаболические» процессы (неэквивалентный обмен) создают серьезные деформации в «экономике», ведут к концентрации богатства в одном ее полюсе (ростовщический капитал) и «обескровливанию» остальных частей «экономического организма». Подобные функциональные нарушения создают угрозу жизни всего «экономического организма» .