Недочеты в боевых действиях мотомехчастей

Специфичность условий финляндского театра военных действий не позволяла полностью развернуть крупные самостоятельные танковые соединения для мощных фронтальных и фланговых ударов по обороняющемуся противнику. Танки действовали преимущественно мелкими группами совместно с пехотой и главным образом по дорогам.

Несмотря на это, все же танковые части играли существенную роль в боевых операциях действующей Красной Армии, особенно на Карельском перешейке, где были сосредоточены основные автобронетанковые силы.

За период войны с белофиннами особым отделом Ленинградского военного округа в боевых действиях мотомехчастей был вскрыт ряд существенных недочетов, усугублявших трудность проведения боевых операций в условиях финляндского театра.

Основными из этих недочетов являлись: слабость взаимодействия мотомехчастей с пехотой, артиллерией и другими родами войск, существенные дефекты в конструкции действовавших танков и недочеты в самой организации управления автобронетанковыми силами.

Т‑26 на выставке трофеев Зимней войны, которая открылась в Финнэкспо (Хельсинки) в январе 1940 года и работала до 1942 года.

Подбитый Т‑26 в противотанковом рву.

Завод по ремонту трофейной бронетанковой техники в Варкаусе.

Специфика финляндского театра требовала особенно тесного взаимодействия танковых частей с другими родами войск. Однако практика боев показала, что танки взаимодействовали с другими родами войск очень слабо. Особенно недостаточным было взаимодействие танковых частей с пехотой и артиллерией.

Командование стрелковых частей – полков и батальонов – не всегда конкретно ставило боевые задачи приданным им танковым подразделениям. Иногда командиры, вследствие недостаточного знания системы обороны противника на местности и слабой разведки задачи ставили не по конкретным целям, рассчитанным на подавление определенных огневых точек противника, а по рубежам или местным предметам. Боевой курс танкам часто не указывался и не обеспечивался соответствующей пехотой или танковой разведкой.

В 39‑й легкотанковой бригаде в результате отсутствия взаимодействия и связи с пехотой за время боевых операций 15, 16 и 17 декабря из 62 участвовавших в боях танков с поля боя не вернулись 34 танка, из них; сожжено противником – 5, осталось в противотанковом рву – 6, судьба остальных 23 неизвестна. Из экипажей машин ‑19 человек убито, 23 человека ранено и 32 человека пропало без вести. В числе убитых – 5 командиров рот.

Сама операция была начата без достаточно проведенной разведки местности, танки знали только один ров, тогда как за ним имелся второй. Устройство проходов через противотанковый ров, порученное саперному батальону 49‑й стрелковой дивизии и отдельной саперной роте бригады, было выполнено небрежно, танкам преодолевать ров было трудно. 15 декабря во время атаки танков поддерживавший их 222‑й стрелковый полк находился на обеде.

Пункт сбора захваченной бронетехники.

Боевые задачи танковым частям иногда спускались не вовремя, что срывало выполнение приказов.

18 декабря 1939 года в 12.00 в район выжидательных позиций 1‑й танковой роты 108‑го отб прибыл командир 768‑го стрелкового полка майор Соколов, который от имени командира 138‑й стрелковой дивизии комбрига Пастревича приказал командиру роты лейтенанту Гайсину: «Вы подчиняетесь теперь командиру 554‑го стрелкового полка. Немедленно выступайте, так как общая атака начинается после артподготовки в 13.00».

До начала атаки оставался один час, необходимый только для передвижения на новое исходное положение. По прибытии роты в район новых исходных позиций командир 554‑го стрелкового полка вместо того, чтобы дать подробные указания, каким образом будут действовать с ним танкисты, приказал: «Немедленно выступайте и идите в атаку в этом направлении (указал рукой), а то полк запоздает с атакой».

Командир роты Гайсин потребовал более конкретной боевой задачи, на что командир полка ответил: «Если не желаете идти в атаку, откажитесь, а я доложу командиру дивизии». В результате такого руководства танки действовали без пехоты. Они подошли к надолбам и, ничего не обнаружив, вернулись обратно.

Такое положение со взаимодействием существовало не только в период первых боев, в условиях штурма укрепленного района, но и в условиях развития прорыва и общего наступления.

Три батальона 13–й бригады 21 февраля с двумя полками 84‑й стрелковой дивизии прорвались от станции Кямяря к юго‑западной окраине деревни Пиен‑Перо, где в течение трех дней стояли на месте, заняв положение обороны. Ввиду того, что взаимодействие с соседями обеспечено не было, связь с тылами противником была прервана (район надолба между Кямяря и Пиен‑Перо). Командование бригады реальных мер по установлению взаимодействия и связи с тылами не приняло. Вместо этого 22 февраля получен был приказ командования по радио о наступлении на станцию Перо без каких бы то ни было указаний о взаимодействии с соседями, при отсутствии связи с тылами и главное – с артиллерией 84‑й стрелковой дивизии, которая осталась в тылах, тоже отрезанная от противника.

В результате отсутствия взаимодействия и предварительной разведки боевые операции шли с большими потерями и не всегда успешно, что особенно подтверждается опытом февральско – мартовских боев 20–й танковой бригады, которая только за февраль месяц потеряла от артогня противника 68 танков, от мин – 49, увязли в болоте – три танка, сгорело – 3, осталось на поле боя – 6, по техническим причинам вышло из строя 55 танков.

2 марта 1940 года 95‑й отдельный танковый батальон 20‑й бригады был придан 201‑му полку 84‑й стрелковой дивизии, которому была поставлена задача овладеть железнодорожной платформой, что западнее Выборга у высот 36,5 и Безымянной (карта 50 000). При отдаче боевого приказа начальник штаба 20‑й бригады полковник Синенко не поставил задачи перед батальоном о проведении боевой разведки. Батальон, посадив пехоту на танки, начал выполнять боевой приказ без разведки. В результате этого отвезенная на танках пехота была уничтожена пулеметно‑минометным огнем противника на танках и около танков; в то же время были пробиты из ПТО 3 танка и выведено из строя 8 танкистов.

5 марта 1940 года в 07.00 штаб 20‑й бригады получил приказ о наступлении по овладению высотами 38 и Безымянной с выходом на мост, что северо‑западнее Иютняя. Для выполнения этой задачи начштаба написал приказ о наступлении 90 отб в 1‑м и 95 отб – во втором эшелонах с полками 84‑й стрелковой дивизии. Организация этого наступления командиром дивизии и командиром бригады не была продумана, а начштаба бригады подготовку батальонов к атаке не проверил. В результате в период наступления было выяснено, что 90 отб к выполнению боевой задачи не готов. Тогда командованием бригады было предложено 95 отб, уже подготовившемуся выполнять другую задачу, переключиться на выполнение задачи 90‑го отб, выступив немедленно. При этом командиру батальона было сказано, что задачу он узнает в 344‑м стрелковом полку. 95 отб был должен собраться за 10 минут и, не уяснив задачи, ушел в бой, и лишь только в начале боя командир батальона ознакомился с задачей 344‑го стрелкового полка, с которым взаимодействовал, а с задачами артиллерийских начальников так и не ознакомился, тогда как в 12 часов предполагалась атака, артподготовка была проведена, но в атаку никто не пошел.

Командование бригад вопросами разведки почти не занималось, пользуясь вместо этого поверхностными и не всегда верными и непроверенными данными пехотной разведки, которые к тому же не всегда пригодны к решению задач для танковых частей.

Существующая в 20‑й танковой бригаде 215–я разведрота за весь период военных действий по прямому назначению не использовалась, задач по разведке сосредоточения противника не получала. В момент выполнения бригадой основных боевых задач рота боевой разведки не вела и использовалась как средство связи с взаимодействующими частями, за исключением 2–3 танков, предназначенных для наблюдения за полем боя.

Аналогичное положение имело место и в других бригадах. 12 марта 1‑й танковый батальон I‑й бригады получил задачу развивать успех наступающего 613‑го стрелкового полка, который должен был овладеть населенным пунктом Таммисуо. Батальон этой задачи не выполнил из‑за отсутствия четких данных о противотанковой обороне противника и незнания боевого маршрута. Часть танков сбилась с пути и застряла в пробках под огнем противника, часть – наткнулась на минированное поле и завалы и также остановилась в бездействии под сильным артогнем, в результате чего батальон, не выполнив боевую задачу, потерял: убитыми два человека, ранеными 3 человека, один сожженный и два подбитых танка. 1‑я танковая бригада, вследствие незнания боевых маршрутов, слабости пехотной и танковой разведок, за период военных действий потеряла 13 танков.

В ряде случаев пехота от танков отставала, не закрепляя занятую танками местность, в результате чего танки должны были вступать в противоборство с ПТО, минометами и противотанковыми шюцкоровскими группами.

17 декабря 1939 года командиром 20‑й танковой бригады комбригом Борэиловым была поставлена задача – 95‑му танковому батальону совместно с 768‑м полком 138‑й стрелковой дивизии овладеть дер. Хотинен – Турта.

Перед началом наступления от начштаба 138‑й стрелковой дивизии были получены сведения, что артподготовки не будет, так как противник бежит, пехотные части заняли деревню Хотинен и ведут наступление на деревню Турта. Ввиду этого предлагалось выйти дальше за укрепления УРа Сумма, расчистить путь 10‑му танковому корпусу на Выборг и в дальнейшем следовать за ним.

Убитый финн у Т‑26.

Однако сведения о занятии деревни Хотинен оказались неверными. При подходе 95‑го батальона к 1‑й линии надолбов у Хотинен оказалось, что последние не разрушены, что за ними имеются минированные поля, противотанковый ров и 2‑я линия надолбов, пехотных же частей 138‑й стрелковой дивизии не оказалось. В момент подхода к первой линии надолбов батальон был обстрелян ураганным артиллерийским и пулеметным огнем и были выведены из строя две боевые машины. Вступив в бой с противником, батальон прошел первый ряд надолбов, но натолкнулся на второй, которого преодолеть не смог, ввиду сильного артобстрела, и, не имея поддержки частей пехоты 138‑й стрелковой дивизии и артиллерии, вынужден был вернуться на исходные позиции.

Аналогичными были действия 91–го батальона той же бригады, который также наткнулся на противотанковые препятствия и должен был отойти, так как пехотные части 255‑го и 272‑го стрелковых полков отстали от батальона на 1–2 километра и в атаку не пошли.

Такие неувязки во взаимодействии танков с пехотой имели место и в последних боях.

7 марта 1940 года в 16.00 разведбатальон 1‑й бригады получил задачу в течение 8 марта овладеть узлом шоссейных дорог в районе Конгас, взаимодействуя с 331‑м и 335‑м стрелковыми полками 100–й дивизии.

Операциями по овладению района Конгас должен был руководить начальник I‑й части штаба дивизии. Однако представитель батальона, прибывший в штаб дивизии для установления конкретной связи, начальника 1‑й части не нашел, остальные же штабные командиры о наступлении ничего не знали. Представители разведбатальона, пытавшиеся связаться непосредственно с батальонами 331–го стрелкового полка, едва разыскали последних, так как не все командиры батальонов знали точное месторасположение своих подразделений.

Этот Т‑28 уже перекрашен в камуфляж финской армии, но на фронт до окончания Зимней войны он не попал.

В 335‑м стрелковом полку, с которым была установлена связь в 01.00 8 марта, о предстоящем наступлении также не знали (приказ получили в 02.00). Естественно, что эти стрелковые полки в самом же начале выполнения боевой задачи успеха не имели, так как действовали несогласованно, наступали не одновременно. 331‑й полк стал отходить от полотна железной дороги, и командование полка просило открыть огонь приданной ему артиллерии по надолбам, не поставив об этом в известность командира разведбатальона 1–й танковой бригады, действовавшего с этим полком у надолбов. В результате чего разведбатальон и приданная ему пехота 167‑го мотострелкового батальона имела потери от огня своей же артиллерии (до 50 человек убитыми и ранеными).

Взаимодействие артиллерии с танками не всегда было на должной высоте. Связь артиллерии с танками, как правило, отсутствовала. Артиллерия обеспечивала главным образом проходы танкам через противотанковые препятствия и только у переднего края. В глубине же обороны противника танки предоставлялись сами себе и не получали огневой помощи от артиллерии по подготовке проходов.

Полковая артиллерия часто запаздывала с выходом на огневые позиции для стрельбы прямой наводкой и поддержки танков или же использовалась в составе батарей с закрытых позиций. ПТО наступающей пехоты почти не использовались. Артиллерия била в основном по площадям, танки очень редко могли вызвать быстро огонь дивизионной артиллерии для уничтожения ПТО противника.

Таким образом, отсутствие должного взаимодействия мотомехчастей с другими родами войск, и особенно с пехотой и артиллерией, приводило зачастую к срыву боевых операций и излишним потерям. Нередко это приводило к обстрелу своих же войск.

Из изложенного необходимо сделать вывод, что вопросам выучки взаимодействию мотомехчастей с другими родами войск в мирных условиях должного внимания не придавалось. Особенно это стало ощутимо в период штурма укреплений противника, когда понадобилось в перерыве между боевыми операциями производить тактические занятия по обучению различных родов войск взаимодействию в боевой обстановке. Однако эти учения должного результата не давали, так как устраивались наспех.

Опыт боевой эксплуатации машин показал, что самым уязвимым местом существующих типов танков является их недостаточная бронировка.

За весь период военных действий по Северо‑Западному фронту потеряно танков – 954, что составляет свыше 50 % всех потерь в боях. Броня даже таких танков, как Т‑28, не говоря уже о БТ и Т‑26, легко пробивалась 37‑мм снарядом. Весьма положительно показали себя в этом отношении новые танки – КВ и СМК с 75‑мм броней, не пробиваемой даже 76‑мм снарядом.

Ее менее уязвимым местом существующих типов танков является их крайне низкая проходимость. Глубокий снежный покров танками не преодолевается, противотанковые рвы шириной в 2–2,5 м, эскарпы с высотой стенки 2,5 м, каменные надолбы – все эти противотанковые препятствия являлись трудно‑ или вовсе непреодолимыми без предварительного проделывания проходов.

Также опыт показал, что за время военных действий ни одним типом танков не была использована его техническая скорость. В условиях обыкновенного передвижения на местности средняя скорость танков колебалась в пределах 15–20 километров в час, на поле боя их скорость не превышала 6‑10 км в час.

Схожие выводы о недостаточности бронирования танков встречаются и в других документах той войны. Обзор боевых действий 50‑й стрелковой дивизии при прорыве финской обороны в УР Садменкайта (орфография сохранена):

1. Использование танков в трудных условиях проходимости (большой снежный покров, почти непроходимый для танков) возможен при хорошей артиллерийской подготовке, при ослеплении артиллерии пр‑ка и при хорошо организованной артиллерии сопровождения.

2. Применение танков для подавления огневых точек и сопровождения пехоты, при финской противотанковой обороне и естественных препятствиях в разрозненных порядках, т. е. повзводно использовать невозможно. Использование танков желательно ротой в целом.

3. Для успешной атаки танками переднего края, а главное подхода к нему при недостаточной разведке противотанковых препятствий пр‑ка, необходимо иметь с танками орудия ПТО, саперные отделения с ВВ, для уничтожения на пути действия противотанковых препятствий /надолбы, рвы, эскарпы/.

При отсутствии сапер желательно танкистам самим иметь ВВ, чему танкисты обучены недостаточно.

4. Для прорыва УР необходимо иметь танки с броней не в 14 мм /лобовой и боковой/ как это имеет танк Т‑26 /броня которых свободно пробивается ПТО артиллерией противника при любых углах попадания, а необходимо иметь с броней не менее 30 мм, что дало бы возможность подхода танков для блокирования ДОТ.

5. Танки Т‑26 двигались очень медленно из‑за большого покрова снега, что давало возможность большой вероятности попадания ПТО артиллерии пр‑ка. Для большей подвижности необходимо иметь двигатель в два раза большей мощности чем у танка Т‑26.

6. Как положительный результат нужно отметить, использование танков по прикрытию пехоты от контратак пр‑ка с расстановкой их в мертвом пространстве от огня пр‑ка.