Батька Булах‑Бей‑Балахович 9 страница

В районе Прокопьевского рудника до лета 1921 года действовал анархистский отряд Аньки Белокобыльской, к которой перешла часть отряда погибшего Рогова. Ее бойцы убивали «гадов», устраивали поджоги и взрывы. После гибели атамана Рогова с Алтая в район Кузнецка прибыл партизанский отряд Ивана Толмачева – соратника Рогова, в том же районе действовали мелкие самостоятельные повстанческие группы, которые возглавляли анархисты Леонов и Сизиков. До 1922 года действовали партизанские отряды Новоселова и бывших сподвижников Рогова братьев Мурзиных.

Примерно с июня 1920 года командование отрядом Рогова‑Новоселова перешло в руки Новоселова, который более чем Рогов был ориентирован на анархистские лозунги. Еще в конце февраля 1920‑го он объявился в деревнях Причернского края. В марте Новоселов предупреждал большевиков – «будем резать ревкомы». Своих новых врагов он определял расплывчатым термином «гады», считая, что они «несут новый гнет». Атаман зачислял в число «гадов» всех богатых и влиятельных людей – «недострелянных» офицеров и буржуев, интеллигентов‑специалистов, коммунистов‑бюрократов. «У вас в Барнауле много гадов, которые сидят на тепленьком местечке и кушают жареные котлеты, почему вы не делаете чистку этим гадам... Мы кровь проливали... чтобы уничтожить этих гадов, а власть их огораживает штыками», – вещал Новоселов. На крестьянских сходах он призывал: «Не признавать никакой власти... вырезать бывших офицеров и инженеров, замаскировавшихся и примазавшихся к РКП(б)». Это была программа кровавой социальной чистки, которую воплотит в жизнь Сталин в 1920–1930‑х годах.

В июле 1920 года отряд Новоселова действовал в Бийском уезде. Повстанцы громили масло‑ и кожзаводы, разгоняли ревкомы и комячейки. Атаман использовал против красных тактику непрерывных рейдов и отходов отряда в тайгу. У деревни Сычевка его отряд столкнулся с двумя взводами красноармейцев и 6‑м коммунистическим отрядом бывших партизан. В бою повстанцы потерпели поражение, в начале августа отряд Новоселова был разбит красным эскадроном. Атаман с двадцатью повстанцами скрылся в тайге, а вскоре появился в Алтайской степи в повстанческой армии Плотникова.

В конце июня 1920 года под лозунгом «Советы без коммунистов!» началось восстание крестьянства Степного Алтая. Атаманом этой «армии» стал бывший комиссар 1‑го Алтайского полка Партизанской армии Мамонтова эсер Федор Плотников. Он был коренным сибиряком, выходцем из бедняцкой семьи села Высокое Барнаульского уезда. Федор прошел путь от рядового повстанца до командира отряда, который в 1919 году боролся против Колчака. В январе следующего года Плотников был назначен комиссаром 1‑го запасного полка в Барнауле, где проходили переподготовку призванные в Красную армию партизаны.

После митинга, на котором Плотников призвал партизан не позволять «расейским комиссарам» командовать сибиряками и выступить «за советскую власть без коммунистов», он был арестован. «Алтайцам вся власть на Алтае!» – требовали восставшие. Федор сумел бежать из тюрьмы и снова поднял знамя восстания. К июлю 1920 года отряд Плотникова разросся до 600 человек, хотя он и действовал мелкими конными группами, нападая на комячейки, сельские и волостные исполкомы, ссыпные пункты, кооперативы. Восставшие сформировали Народную повстанческую армию из 12 полков.

Вскоре отряд Плотникова был разбит, но атаман перебрался в район реки Иртыш (до озера Кулундинского и Алтайской железной дороги), где в начале июня 1920 года поднял новое восстание. Первоначально восстанием руководил крестьянин Березовский, затем – прибывший от Анненкова казачий есаул Шишкин. Шишкин провел мобилизацию крестьян, после чего численность отряда достигла семи тысяч человек, объединенных в восемь полков. К одному из этих полков и примкнул Плотников.

* * *

В июле 1920 года восстали крестьяне Ново‑Николаевского и Томского уездов, которые захватили городок Колывань (отчего восстание и было названо Колыванским). Из восставших была создана «Крестьянско‑казачья армия», численность которой колебалась от двух до пяти тысяч человек, объединенных в 12 полков и 19 конных эскадронов. Атаманом восстания был избран житель Колывани Зайцев.

Тогда же в Усть‑Каменогорском, Зайсанском и Змеиногорском уездах началось новое восстание – Бухтарминское. Это восстание объединило казаков, сибирских старожилов‑челдонов и бывших партизан. Повстанцы создали свою «Народную армию» численностью до трех тысяч человек, под руководством атамана Александра Бычкова. Центром восстания являлась станица Больше‑Нарымская, где находился штаб и повстанческий комитет.

* * *

10 июля 1920 года началось наступление Красной армии с трех сторон по сходящимся направлениям: от Семипалатинска, Рубцовска и Славгорода. Во второй половине июля «Народная армия» начала разваливаться, мобилизованные крестьяне разбегались по домам или сдавались в плен. Шишкин бежал через Горный Алтай в Монголию. Плотников с 290 повстанцами ушел в Алейскую степь. 20 октября истребительный отряд красных арестовал в таежной охотничьей избушке нескольких мужчин. В одном из них был опознан Федор Плотников. Пытаясь спастись, он бросился в ледяную воду озера, но был выловлен карателями и обезглавлен. Голову убитого атамана чекисты провезли по селам для устрашения населения.

В первых числах сентября 1920 года отряд повстанцев Новоселова (300–400 бойцов) захватил Гурьевск, Салаир и Соларенский рудник. Партизаны сожгли волостное управление и убили заведующего кожзаводом, разгромили исполком, разоружили милицию и отряд рабочей самообороны. Но 5 сентября отряд Новоселова был разбит Барнаульским армейским отрядом и ротой ЧОН. Однако атаману в очередной раз удалось скрыться в тайге.

Незадолго до этих событий в августе 1920‑го в Сибири была объявлена добровольная мобилизация бывших партизан в Красную армию – на врангелевский фронт. Одним из руководителей штаба вербовки партизан власть опрометчиво назначила бывшего повстанческого атамана Петра Лубкова. Власти Сибири доверяли Лубкову, который не поддержал восстания Козыря и Рогова–Новоселова. В то же время Лубков пытался воссоздать свой отряд, мобилизовав старых партизан в новый отряд.

Тем временем, в июле–августе 1920 года в Сибири была введена продразверстка, что подтолкнуло сибирских крестьян к новым радикальным выступлениям под началом атамана Лубкова. Большая часть восставших были новобранцами, отказавшимися ехать на польский фронт. Лозунгами атамана Лубкова были: «Долой коммунистов, да здравствует советская власть!», «Долой продразверстку, да здравствует свобода торговли!» В воззвании атамана были такие строки: «Партия же коммунистов одна захватила власть в свои руки и неумелым своим правлением заставила нас голодать и ходить раздетыми. Дальше жить так нельзя, поэтому все крестьянство восстало и вступает в Народную армию под командой тов. Лубкова и просит всех присоединиться к ней. Всем будет дарована жизнь и свобода, и совместно мы сможем свергнуть с власти коммунистов и жидов».

Петр Лубков заявил о создании Народно‑крестьянской армии, состоявшей из 4–6 тысяч бойцов, объединенных в 17 рот, которая будет сражаться против большевиков. Эта «армия» формировалась в селах Почитанка, Колыон, Теплая Речка, Нижегородка за счет мобилизованных в РККА и крестьян‑добровольцев. Лубков объезжал села и проводил мобилизацию мужчин от 17 до 60 лет, преимущественно бывших партизан. В «армии», среди прочих, состояло до 500 сибирских татар‑добровольцев. К середине сентября «армия» Лубкова увеличилась до 10 тысяч человек. Тогда восставшие захватили Колеульскую, Колыонскую, Мало‑Песчанскую, Почитанскую, Тюменскую волости, между железнодорожными станциями Берикульская и Ижморка. Красные каратели применяли к повстанцам жесточайшие методы устрашения, повстанцы не оставались в долгу, расстреливая или рубя на куски секретарей исполкомов советов, советских бюрократов‑«назначенцев», ревкомовцев, коммунистов, милиционеров.

Повстанческий террор отрядов Рогова–Новоселова и Лубкова был обращен и против «гадов» не из коммунистической власти – против бывших офицеров и промышленников, «буржуазных» специалистов, богатых крестьян; священнослужителей. Повстанцы Новоселова распространили свой террор против так называемых «учредиловцев» – борцов против коммунистов, которых повстанцы считали «гадами‑беляками».

В то же время атаманы разрешали свободную торговлю, самогоноварение, раздавали бедноте государственное и «кулацкое» имущество. Исходя из социальной направленности повстанчества Сибири, из стремления повстанцев к уравниловке и активного участия бедноты в отрядах Рогова–Новоселова и Лубкова, советские чиновники назвали эти повстанческие выступления «краснобандитским движением».

Часто восставшие предлагали рядовым коммунистам переходить на их сторону. В их ряды вливались бывшие коммунисты, милиционеры и чекисты, недовольные реалиями советской действительности, засильем в госаппарате «спецов». Повстанцы Лубкова громили и немногочисленных евреев, которых каким‑то образом занесло в сибирские поселки.

22 сентября отряд Лубкова атаковал станцию Ижморка, стремясь перерезать Транссибирскую магистраль. Станция была захвачена, но задуманный план атаману реализовать не удалось. Против него выступили части Красной армии и ЧОН (до трех тысяч штыков) с бронепоездом. Повстанцы – плоховооруженные крестьяне, у которых отсутствовала артиллерия и почти не было пулеметов, – несли огромные потери во время открытых боев с регулярными частями Красной армии. Стремясь вывести свою «армию» из‑под удара, Лубков отвел ее на север от магистрали. В бою у деревни Михайловка части Красной армии наголову разбили повстанцев, которые потеряли до 50 % своего состава. За неделю боев, до начала октября 1920‑го, большевики разгромили «Лубковский мятеж». Более тысячи повстанцев атамана разбежались по тайге, а сам Лубков с 70 партизанами прорвался из окружения и девять месяцев скрывался в тайге.

23 июня 1921 года, в результате операции, проведенной местными чекистами у деревни Святославки, в районе Минусинска, атаман Лубков был застрелен.

В сентябре–октябре 1920 года вспыхнуло восстание в Балаганском, Верхоленском, Киренском, Иркутском и Черемховском уездах. Атаманами этих восстаний были крестьянин‑бедняк, бывший унтер‑офицер Дмитрий Донской, бывший уездный комиссар Временного правительства и глава уездной администрации Временного сибирского правительства Николай Большедворский и Александр Черепанов – совладелец пристани.

В октябре того же года на одной из таежных заимок «летучий» эскадрон красных разгромил вновь созданный отряд Новоселова. Но 15 бойцов во главе с атаманом успели улизнуть в тайгу. Вскоре в Бийском районе Новоселову удалось собрать очередной отряд. До начала 1921 года его партизаны особой активности не проявляли, и красная пресса уже рапортовала: «С ликвидацией отрядов Рогова и Новоселова «махновщину» в среде сибирской партизанщины можно считать изжитой».

В январе 1921 года атаман Новоселов с отрядом в 100 человек присоединился к повстанцам Сорокинского восстания, которых насчитывалось до четырех тысяч бойцов (возглавили восстание генерал Астафьев и капитан Орлов). Но в феврале и это восстание было разгромлено. Против Новоселова действовал полк 5‑й армии и отряд ЧОН. В конце февраля отряд Новоселова был окружен на Алтае. В ходе боя повстанцы снова были разбиты, и атаман Новоселов, распустив остатки своего отряда, ушел в тайгу Алтайской губернии.

Но весной 1921 года атаману Новоселову удалось провести «повстанческую мобилизацию» местных крестьян от 18 до 35 лет, что вновь позволило ему собрать под свое начало до двух тысяч человек, из которых около 300 составляли представители маленького азиатского народа – горные шорцы. В мае 1921 года атаман Новоселов действовал у поселка Сорокино, а в июле его отряд в 83 человека был замечен на юге Кузбасса. В своем новом воззвании к крестьянам, рабочим и солдатам атаман призвал их бороться с любой властью. «Своим нэпом вы даете козырь буржуазии. Разве за это мы воевали, разве за это кровь проливали?» – говорилось в нем. По приказу Новоселова были проведены показательные казни местных коммунистов: заместителя председателя Кондомского волостного исполкома, волостного военкома, комиссара волостного исполкома, советских работников, милиционеров.

В сентябре того же года Новоселов подумывал прекратить борьбу и сдаться по амнистии на милость властей. В газетах публиковались сообщения о том, что атаман обратился к властным структурам с просьбой об амнистии и что повстанцы «готовы загладить свои преступления и проступки против рабочих и крестьян отправкою на фронт». Однако Новоселов и его бойцы так и не явились с повинной. В октябре 1921 года атаман распространил свое влияние на девять волостей Кузнецкого уезда. Но в конце октября отряд Новоселова был разгромлен, а атаман в очередной раз скрылся в тайге.

* * *

Идеология повстанцев Сибири была размыта и неконкретизирована. Коммунистические пропагандисты утверждали, что восставшие – это «остатки колчаковской банды», «генералы, офицеры‑золотопогонники, меньшевики и эсеры». Но эти утверждения были очень далеки от истины, поскольку в Западной Сибири количество сторонников власти Учредительного собрания и партии эсеров было незначительно. В одном из воззваний повстанцев говорилось: «Мы не идем против советской власти крестьян и рабочих, ибо мы вполне убеждены, что советская власть – действительная власть, стоящая на защите интересов трудового народа. Мы идем против тех коммунистов, которые выгребли у нас хлеб, до последнего зерна... Мы хотим восстановить рабоче‑крестьянскую советскую власть из честных, любящих свою опозоренную, оплеванную, многострадальную Родину». Повстанцы утверждали, что коммунисты «дали нам тюрьмы и казни, они издевались над нами».

В воззваниях повстанцев подчеркивалось: «Мы объединились все воедино: и русские, и татары, и крестьяне, и рабочие, и горожане. Мы все одинаково обижены... Мы добиваемся настоящей советской власти, а не власти коммунистической, которая до сих пор была под видом советской». Во многих отрядах сохранились красные знамена и использовалось слово «товарищ». Для большинства повстанцев, кроме лозунгов: «Бей гадов! Бей коммунистов!», «Долой тиранов и угнетателей!» была еще одна цель – «Да здравствует истинная Советская власть!»

Недаром большевистская пропаганда именовала повстанческое движение 1921–1922 годов в Сибири «красным бандитизмом». В эти годы повстанцы боролись не только против диктатуры пролетариата, но и против нововведений нэпа. В ряде воззваний были заметны антиинтеллигентские и антибуржуазные мотивы. Одни выступали за советы без коммунистов, другие – за свержение советской власти и установление безвластия, третьи – за организацию буферного свободного государства по типу Дальневосточной республики (ДВР) – независимой Сибири.

В борьбе против повстанцев Сибири большевики использовали 26‑ю, 30‑ю, 35‑ю, 51‑ю, 59‑ю стрелковые дивизии и 13‑ю кавалерийскую дивизию, части ВОХР и ВНУС, войска железнодорожной обороны, караульные части, добровольческие формирования из коммунистов, советских работников, сотрудников милиции и красных партизан, особые отряды Западносибирского военного округа и Томского губвоенкомата, отряд высшей военной школы Сибири, курсантов командных курсов, части ЧК, артиллерия, броневики, бронепоезда, авиация.

Весной–летом 1922 года в Сибири еще существовали небольшие анархо‑партизанские отряды во главе с атаманами Новоселовым, братьями Мурзиными, Барышниковым, Крючковым. Братья Мурзины партизанили в отряде Рогова, были членами Федерации алтайских анархистов и весной 1920‑го подняли восстание против большевиков. Затем они участвовали в Сорокинском восстании, скитались по тайге. К апрелю 1922 года отряд братьев Мурзиных насчитывал всего шесть человек. Оба брата погибли в перестрелках с чекистами: один был убит в апреле 1922‑го, а второй – в июле того же года. В 1920–1922 годах в Причернском крае действовал и отряд Барышникова (крестьянина‑бедняка, участника «роговщины» и Сорокинского восстания), который «продержался» до ноября 1923 года.

В июне 1921 года в Горном Алтае вспыхнуло восстание, получившее название «кайгородовщина». Начал его Федос Тырышкин – председатель Белоануйского сельсовета, бывший красный партизан. Он занял Усть‑Кан, двинулся по Чуйскому тракту, где к нему присоединился отряд Тужлея Ташкинова. К осени 21‑го в горном крае насчитывалось свыше десятка повстанческих отрядов до 3 тыс. человек численностью.

К январю 1922 года численность отряда Новоселова сократилась до девяти человек, а с осени того же года о нем не слышали даже чекисты. Есть несколько версий дальнейшей судьбы атамана – возможно, он просто исчез в тайге или эмигрировал в Монголию или Китай. Не исключено, что Новоселов продолжал самостоятельно партизанить до весны 1923 года, когда был убит сообщником в тайге. Но более вероятно, что в 1923‑м он партизанил в составе отряда Барышникова, до его полного разгрома.

Самым крупным «белым» атаманом Сибири был полковник Олиферов, отряд которого действовал в Енисейской губернии осенью 1920‑го – весной 1921 года. В 1922 году был убит в бою другой «белый» атаман Горного Алтая – Александр Кайгородов. У убитого Кайгородова командир истребительного отряда ЧОН отсек голову, которую доставили в кастрюле со спиртом на заседание Алтайского губисполкома. За этот «подвиг» командир был награжден орденом Красного Знамени.

* * *

Рассказ о «сибирской махновщине» был бы неполным, если ограничиться только портретами «антисоветских бандитов». Некоторые атаманы‑анархисты, такие как батька Нестор Каландаришвили, погибли, защищая советскую власть, и посмертно стали официальными героями гражданской войны. В 1974 году на киностудии «Грузия‑фильм» даже был снят фильм о судьбе Нестора Каландаришвили под названием «Сибирский дед».

Нестор Александрович Каландаришвили родился в 1876 году в деревне Шемокмеди Кутаисской губернии, в многодетной и небогатой дворянской семье. Юность Нестора была типична для молодежи из обедневшего дворянства – гимназия, Тифлисская учительская семинария. Во время обучения Нестор начал интересоваться революционной литературой, вступил в тифлисскую организацию эсеров. В 1903 году он был исключен из семинарии за распространение революционной литературы. Далее была жизнь обывателя, конторщика и представителя частной торговой фирмы в Батуми. Нестор завел семью, вскоре у него появились две дочери.

Но эта размеренная жизнь была только видимостью, она не могла удовлетворить молодого бунтаря. В 1903 году Нестор начал посещать тайные эсеровские военные курсы, в 1904‑м вступил в партию грузинских социалистов‑федералистов, через год участвовал в вооруженном восстании в Батуми. В баррикадных боях Батумского восстания (ноябрь 1905 года) Нестор командовал рабочей дружиной.

Затем, в 1906 году, Нестор стал членом организации анархистов, перешел на нелегальное положение. В это время он часто уходил в горы, пытаясь организовать партизанскую войну против царизма. Небольшая группа анархистов, которой руководил Каландаришвили, совершила ряд террористических актов и экспроприаций, нападала на жандармерию. Он неоднократно арестовывался, совершил не один побег.

В 1907 году Нестор уехал из Грузии, бросил жену и дочерей и занялся анархистской «работой» в Киеве и Крыму. Затем, спасаясь от преследования, он решил эмигрировать в Японию. Но по пути на восток он надолго задержался в Иркутске. Здесь Каландаришвили влюбился в свою землячку – грузинку Кристину Мкервали, с которой стал жить гражданским браком. Так как свадьбы не состоялось, Нестор говорил знакомым, что Кристина его родная сестра. В это время он играл в местной театральной труппе, зарабатывал на жизнь фотографией и в то же время не порывал связь с анархистским подпольем и с кавказскими уголовными элементами.

В Иркутске Каландаришвили познакомился с местным анархистским вожаком Александром Буйских. На шахтах Черембасса, где работал Буйских, было много грузин и осетин – бывших участников революции, бойцов повстанческих «Красных сотен». Большинство из них склонялось к идеологии анархизма. Каландаришвили, встречаясь с земляками, стремился создать новую боевую группу, намереваясь убить иркутского генерал‑губернатора. Но с 1910 по 1913 год его преследовали аресты и постоянная слежка, закончившиеся каторгой.

Весной 1917 года Каландаришвили вышел из тюрьмы, после чего стал лидером иркутских анархистов. С мая 1917‑го он активно критикует Временное правительство и часто выступает вместе с большевиками, создает Боевую революционную грузинскую дружину из 70 боевиков.

В декабре 1917 года в Иркутске начались бои между юнкерами и красной гвардией. На стороне большевиков оказался объединенный Тихвинский отряд черемховских анархистов и дружина анархиста Каландаришвили. Уголовники, попавшие в Черемховскую и Иркутскую «черную» гвардию, начали грабить, поджигать здания, пьянствовать, мародерствовать, попытались организовать погром буржуазии и интеллигенции, но Буйских и Каландаришвили предотвратили этот погром. Тогда же Нестор хотел заключить с иркутскими ворами «договор чести», чтобы привлечь их к революционному движению. Когда у иркутской анархистки Сабанчеевой украли партийные деньги, анархисты через местную газету, обратились к ворам с просьбой вернуть деньги, что и было сделано.

Вскоре Дружина грузинских анархистов Нестора Каландаришвили стала именоваться 1‑м Иркутским кавалерийским дивизионом анархистов‑коммунистов‑интернационалистов, численность этого отряда составила 400–500 сабель. В апреле 1918 года этот дивизион сражался под Читой против отряда белых атамана Семенова. Поход анархистов под Читу закончился разгромом белых и захватом Цигульского дацана, который был базой казаков Семенова. После первых боев Нестор Каландаришвили получил почетную кличку Дедушка и атаманские полномочия.

В июне 1918‑го атаман Дедушка во главе своего дивизиона под черным флагом уже сражается на Нижнеудинском фронте против восставшего Чехословацкого корпуса. Под его руководство перешла целая дивизия. Но в начале июля революционные войска сдали Иркутск и отступили к Байкалу. Отряд Каландаришвили переправился на пароходе через Байкал и занял селение Слюдянка, которое и стало базой анархистов. До середины августа анархисты сражались на Прибайкальском фронте, однако после его развала Дедушка с 700 бойцами ушел в Усть‑Кяхту, в Бурятию.

В августе 1918 года объединенные части белых, захватив Верхнеудинск, развили наступление на Читу. Отдельные «красные» партизанские соединения Южной Сибири оказались в полном окружении. В этой ситуации командиры частей большевиков, анархистов и левых эсеров решили провести рейд в западном направлении, надеясь встретить крупные соединения Красной армии. Утопив броневик, который мешал продвижению по таежным тропам, отряд Каландаришвили численностью 1300 бойцов 27 августа 1918 года выступил в рейд, с призрачными целями и неопределенными перспективами. Поход закончился только через два месяца, когда партизаны, двигаясь вдоль границ бывшей Российской империи, прошли от Троицкосавска в район Черемхово, преодолев около тысячи километров.

В Усть‑Кяхте анархисты Каландаришвили объединились с небольшими отрядами, оставшимися здесь от разбитых красногвардейских частей Южной Сибири. Пройдя горы Бурятии, Дедушка и его подчиненные оказались на территории Монголии. Далее путь партизан лежал через Саяны в Иркутскую губернию.

После этого рейда в отряде сибирского Деда осталось только до сотни «кадровых» партизан. Около тысячи повстанцев, разуверившись в целесообразности продолжения борьбы, разошлись по домам или создали самостоятельные отряды «конкистадоров тайги». Зимой 1918/19 года Нестор Каландаришвили оказался командармом без армии. Он пытался наладить контакт с левым подпольем Иркутской губернии, под видом купца, офицера, землемера посещал сибирские города. Под стать атаману была и его жена: Кристина, «пламенная революционерка», несмотря на домашнее хозяйство и двоих детей, была связной между атаманом и иркутским подпольем. Под видом нищенки, с грудным ребенком, она проходила десятки километров в поисках партизан.

Летом 1919 года отряд Каландаришвили снова активизировался. Партизаны (60–100 человек) взорвали несколько мостов, пустили под откос восемь эшелонов, провели удачный налет на пересыльную тюрьму. Однако в сентябре отряд был разбит колчаковцами и оставшиеся на свободе партизаны скрывались на островах в верховьях Ангары. В конце ноября–начале декабря 1919‑го Каландаришвили провел новый рейд на реку Лена, а с 12 декабря выступил в поход на столицу края Иркутск. Три года партизанские отряды Каландаришвили путешествовали по Иркутской губернии и Забайкалью, через Саяны и Монголию, на Селену и верховья Лены, сражаясь с частями Семенова, Каппеля, Унгерна.

В ноябре 1919 года положение в Сибири резко изменилось. После разгрома колчаковского фронта власть в тылу белогвардейцев стремился перехватить демократический эсеро‑меньшевистский сибирский Политцентр. В конце ноября 1919 года его члены подняли восстание в сибирских городах и в частях адмирала Колчака. В начале 1920 года созданная Политцентром Народно‑революционная армия захватила власть в Иркутске.

Поначалу Каландаришвили и его 250 бойцов поддержали выступление Политцентра, но к середине января 1920 года Политцентр приказал расформировать его отряд как «бузотерствующий».

В это же время на Иркутск наступали части генерала Каппеля. Политцентр и Иркутский ревком призвали все революционные силы к обороне, а 21 января 1920 года большевики единолично взяли власть в Иркутске в свои руки и организовали Восточно‑Сибирскую красную армию, куда вошел и отряд Каландаришвили. В феврале части Каппеля были разбиты, адмирал Колчак – расстрелян. В феврале‑марте 1920‑го отряд Каландаришвили участвовал в разгроме разрозненных отрядов белых, которые начали партизанить в тайге. Так, отряд атамана Сукина был полностью уничтожен конницей сибирского Деда.

Весной 1920 года положение в Южной Сибири снова изменилось. Большевики создали в Забайкалье Дальневосточную республику (ДВР) со своим правительством «левого фронта» и партизанской армией (Народно‑революционной армией). В мае эта армия, в составе которой оказался отряд Каландаришвили в 400 сабель и штыков, предприняла наступление на Читу, партизанам пришлось столкнуться с объединенными отрядами казаков атамана Семенова и японских интервентов. В бою у Гонгота Дед был тяжело ранен. Это ранение привело атамана в министерство иностранных дел ДВР: Каландаришвили стал командиром охраны министерства и сопровождал китайскую военную делегацию в Москву.

Осенью 1920‑го «красный атаман» вновь понадобился как военный командир партизанской вольницы. Его конный полк в составе армии ДВР вел боевые действия против Семенова и Унгерна в Забайкалье.

В 1921 году началась одна из самых загадочных страниц биографии Нестора Каландаришвили. В тот голодный и кровавый год в кабинетах Кремля рождались планы «экспорта» большевистской революции в далекую Корею, которая в то время была оккупирована Японией. Тогда по частям армии ДВР стали отбирать этнических корейцев с целью создания так называемой Революционной корейской армии. С апреля 1921 года командармом корейских частей стал «сибирский» грузин Нестор Каландаришвили, который примерно тогда же был награжден орденом Красного Знамени. Однако эта армия была невелика и состояла из 1500–1700 бойцов, среди которых корейцев было 55–60 %.

Корейская армия, не успев сформироваться, разваливалась на глазах. Против назначения командиром корейца Охамбу выступили солдаты Сахалинского полка, которых пришлось успокаивать силой и разоружить. В других частях армии, согласно сводкам, «царил анархизм». Показательно, что часть анархистов соединения Каландаришвили выступила против своего командира, когда он, забросив идеалы анархизма, написал заявление о приеме в РКП(б).

В октябре 1921 года Нестор Каландаришвили выехал в Москву, на прием к Ленину и Троцкому (есть данные, что атаман, возможно, встречался с Лениным еще летом 1920‑го), с отчетом о формировании Корейской армии. Но, то ли планы мировой революции были подкорректированы, то ли деятельность Каландаришвили не была оценена, но после этого бывший атаман был переброшен «на другой участок работы». Считается, что В. Ленин во время их личной встречи сказал: «Я верю в Вас, уважаемый сибирский Дедушка!».

В январе 1922 года сибирский Дед стал командующим войсками советской Якутии (всего до двух тысяч бойцов), которые боролись против Якутского белогвардейского восстания. Каландаришвили выступил с патетичным «Воззванием к якутам и тунгусам», в котором расписал прелести «советского рая». В конце января он возглавил отряд, который выступил на помощь осажденному белыми Якутску.

6 февраля 1922 года в сильный мороз у поселка Техтюр на берегу замерзшей Лены на отряд Каландаришвили было совершено внезапное нападение, в результате которого полегло более 50 красных. Командующий вооруженными силами «красной» Якутии (он же сибирский Дед), вооружившись ручным пулеметом, пытался прикрыть отступление отряда. Но пуля настигла и его, и его побратима (командира подразделения его отряда) – грузина Асатиани.

Существуют многочисленные версии нападения на штаб Каландаришвили. Официальная – Нестора убили белые повстанцы. Хотя в народе бытовал слушок о том, что убийца‑одиночка – белый повстанец, который обманным путем проник в штаб и, обломав сучок с дерева, воткнул его в сонную артерию «дедушки».