Батька Булах‑Бей‑Балахович 7 страница

Воронежский отряд повстанцев атамана Колесникова (три тысячи бойцов) в начале марта 1921 года пробился на помощь антоновцам. У станции Мордово объединенные армии дали бой красным. Однако совместные усилия двух атаманов так и не принесли перелома в кампании. Потеряв 800 бойцов убитыми и ранеными, Колесников повернул свою армию в родную Воронежскую губернию.

Одновременно с этим поход повстанцев в трех расходящихся направлениях привел к проблемам в управлении армией и к распылению сил. Тогда Антонов направился с частью армии в Саратовскую губернию, надеясь поднять на восстание местное крестьянство. Отдельные части антоновцев совершили поход в Пензенскую губернию с целью расширения территории восстания. Однако тамбовские повстанцы были для пензенских и саратовских крестьян чужаками. Попытки выйти за локальные рамки Тамбовщины оказались тщетными. Полки антоновцев были сильны только рядом с родным домом. В Пензенской губернии, не найдя поддержки местного крестьянства, они были разбиты в первом же крупном бою.

9 марта 1921 года Антонов штурмует небольшой городок Сердобск в Саратовской губернии. Во время этого штурма погибли лучшие его части. В период с 6 по 21 марта тамбовским повстанцам было нанесено несколько серьезных поражений, в ходе которых они потеряли почти все свои орудия, весь обоз, половину пулеметов, до пяти тысяч бойцов партизанской армии. В этих боях погиб и командующий атаман Токмаков. Не в силах бороться с крупными регулярными частями красных, после ряда поражений части повстанцев, разбившись на небольшие отряды, ушли в лесной Моршанский уезд, в район Рамзенских озер, недоступный в период половодья для крупных соединений красных. Большевики пытались блокировать этот район, но так и не смогли локализовать антоновщину.

В начале апреля 1921 года повстанцы попытались выправить свое положение, возобновить контроль над сельской Тамбовщиной и даже напасть на Тамбов. Отряды во главе с Антоновым соединились с полками 1‑й повстанческой армии, доведя общие силы до 6–7 тысяч штыков и сабель при двух орудиях и 25 пулеметах. 1 апреля они разбили отряд красных в 250 человек, дислоцировавшийся в деревне Калиновка. Тогда повстанцам досталось 150 пленных, два пулемета, масса патронов. На следующий день наступающий на Калиновку полк красных был обращен в бегство. 8 апреля повстанцы атаковали полк большевиков, расположенный в селе Трескино. Красные, бросившиеся бежать, были окружены и, за исключением трех человек, взяты в плен (захвачено до 600 бойцов). 11 апреля антоновцы совершили налет на станцию Рассказово, разгромив местный гарнизон и отряд ЧК. В этот раз им удалось овладеть двумя пушками, 11 пулеметами, множеством вооружения и боеприпасов, до тысячи пленных.

В ночь с 15 на 16 апреля отряд Антонова ворвался в Кирсанов: командир 3‑го красного кавалерийского полка, по тайному сговору с повстанцами, пропустил их в уездный центр. Однако в самом Кирсанове атаману была уготована западня: повстанцев встретил отряд особого отдела и уездной милиции, три броневика. Этими силами красные выбили Антонова из города, а конные соединения Котовского и Дмитриенко начали преследование антоновцев, выдавливая их к реке Хопер, где повстанцев ожидал в засаде крупный отряд красных. В бою на Хопре «армия» Антонова была разгромлена. После этого поражения антоновцы группами отошли в Оржевские, Рамзинские, Паревские, Пущинские леса.

27 апреля 1921 года Политбюро ЦК РКП(б) приняло постановление «О ликвидации банд Антонова в Тамбовской губернии». Согласно постановлению, Тухачевский назначался «единоличным командующим войсками в Тамбовском округе», «ответственным за ликвидацию банд». Ему было приказано в месячный срок полностью разгромить восстание. На Тамбовщину отправились военачальники, знавшие особенности партизанской войны, – Какурин[69], Уборевич, Котовский; Дзержинский направил Ягоду и Ульриха. Если на 1 февраля 1921 года численность советских войск в Тамбовской губернии составляла 34 тысячи красноармейцев, то на 1 марта их было уже 42 тысячи, а на 1 июня – до 80 тысяч.

В боях против антоновцев принимал участие и Георгий Жуков, который в своих воспоминаниях записал: «В 1921 году мне пришлось быть на фронте против Антонова. Надо сказать, что была довольно тяжелая война. В разгар ее против нас действовало около семидесяти тысяч штыков и сабель... Схватились с ними, отошли, рассыпались, исчезли и возникли снова. Мы считаем, что уничтожили ту или иную бригаду или отряд, а они просто рассыпались и тут же поблизости снова появились».

Весной 1921 года чекисты разработали план уничтожения лидеров тамбовских повстанцев и прежде всего Антонова. В штаб атамана проник агент ЧК, бывший эсер Евдоким Муравьев, который убедил лидеров восстания, что он является главой ревкома всех партизанских отрядов России. Муравьев предлагал Антонову тайно посетить повстанческий центр (якобы находившийся в Москве) и тайный Всероссийский съезд повстанческих армий. Агент расписал перед тамбовцами силу московского подполья и предложил Антонову одобрить план захвата Кремля «мобильными отрядами» повстанцев, в том числе и тамбовскими.

После этого Муравьев был допущен до инспектирования армии Антонова и разъезжал по Тамбовскому краю в сопровождении Ишина и Василия Матюхина (брата повстанческого атамана Ивана Матюхина), собирая информацию о силах повстанцев. Чекист сумел заманить в Москву два десятка антоновцев во главе с Ишиным, Герасевым и Эктовым (последний был главой оперативного штаба антоновского восстания). Сам Антонов тогда был ранен в бою и от поездки в Москву отказался, а все тамбовские «визитеры» на «конспиративной квартире» были арестованы чекистами. После операции Муравьева у командования Красной армии появились исчерпывающие сведения об армии Антонова, его подполье и базовых районах.

Пленные антоновцы были расстреляны, за исключением бывшего офицера Павла Эктова, который активно сотрудничал с ЧК. Он был использован чекистами в ликвидации атамана Матюхина, когда они, во время уничтожения повстанческого атамана Матюхина, «действовали в паре» с Григорием Котовским.

Антонов‑Овсеенко и Тухачевский утвердили план быстрого и полного разгрома антоновщины. Была использована стратегия полной и жестокой оккупации повстанческих местностей, блокирования базовых районов повстанцев. Оккупационная система предполагала создание сети концентрационных лагерей на Тамбовщине, где содержались десятки тысяч членов семей повстанцев, зажиточных крестьян, которые были взяты в заложники. «Без расстрелов ничего не получается. Расстрелы в одном селении на другое не действуют, пока в них не будет проведена такая же мера», – сетовали красные каратели. За укрывательство «бандитов» и оружия следовал немедленный расстрел. Приказ № 171 вводил расстрелы заложников в «бандитских» селах, до полного подчинения и выдачи «бандитов». Антоновцы в качестве ответной меры брали в заложники семьи коммунистов и советских служащих, уничтожали пленных коммунистов.

В начале мая 1921 года в Тамбовскую губернию были переброшены 10‑я дивизия, две стрелковые и две кавалерийские бригады. Общая численность «армии по борьбе с бандитизмом» достигла 60 тысяч человек, на ее вооружении состояли до 800 пулеметов, более 100 орудий, 21 бронемашина, 12 бронепоездов, 18 аэропланов. Аэропланы предоставляли информацию о движении сил противника, бомбили их колонны и осуществляли штурмовые налеты с использованием пулеметов. Подобной техники у повстанцев не было, треть бойцов «Народной армии» не имела нормального вооружения, крестьяне, как уже говорилось, нередко шли на пулеметы с вилами и топорами, а те, кто имел стрелковое оружие, постоянно испытывали недостаток в патронах. Несмотря на это, антоновцы разгромили отряд кавкурсов, кавдивизион и автоотряд, захватив 15 пулеметов и три машины, уничтожив около сотни бойцов противника.

По приказу Тухачевского против повстанцев были применены отравляющие вещества – снаряды с хлором. В приказе Тухачевского говорилось: «Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми удушливыми газами, точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая все, что в нем пряталось». Артобстрелу отравляющими снарядами подвергся остров у села Кипец, который оборонял отряд повстанцев, село Паревка.

Для борьбы с полками Антонова Михаил Тухачевский выделил «летучие отряды», составленные из конницы, броневиков и автомобильных подразделений, которые должны были преследовать основные части антоновцев. Все оставшиеся силы он использовал для оккупации базовых селений.

В начале апреля 1921 года был объявлен «Двухнедельник добровольной явки бандитов». Отмена продразверстки, наступление весенней страды, усиление репресий против семей повстанцев толкали антоновцев на сдачу по амнистии. Весной–летом 1921 года по амнистии добровольно явилось до шести тысяч повстанцев. Когда крестьяне узнали о введении нэпа, они сначала не доверяли государству, посчитав это введение очередной уловкой. Сбор продразверстки по губернии весной только усилил эти подозрения. Но с мая 1921 года местное население стало верить властям об отмене продразверстки и амнистии. С этого времени заметно снизился приток добровольцев в ряды антоновцев, что привело к необходимой принудительной мобилизации крестьян в армию Антонова и к практике расправы с дезертирами из повстанческих отрядов.

Весной того же 1921 года антоновцы вынуждены были перейти к сбору продовольствия для повстанческой армии путем своеобразной «разверстки», собираемой специальными отрядами. Повстанцы вынуждены были отбирать лошадей для нужд армии, сначала только у крестьян «советских» и нейтральных сел, а с мая – и в симпатизирующих повстанцам селах. Все это сказалось на армии Антонова, которая к концу мая сократилась до 15 тысяч бойцов.

Рассматривая историю антоновщины, нельзя не отметить о докладе главкома С. Каменева Троцкому о ходе борьбы против антоновщины, в котором описывались малоизвестные события тех дней. В этом докладе сообщалось, что к 5 мая Антонов «с главным своим отрядом в две‑три тысячи человек (Особый, 9‑й, 16‑й, 5‑й и 14‑й полки) при пулеметах и одном орудии находился в 50 верстах к югу от Тамбова, делая попытки нападений на наши части. Прочно организованные банды Башкирова, Богуславского, Карася и Селянского, также составлявшие полки, продолжали вести борьбу с нашими отрядами на территории вышеуказанных уездов. Общая численность организованных банд была от 8 до 10 тысяч человек, не считая еще бандитской «вохры», численность которой трудно поддавалась учету... Антонов, не принимая боя, бросился из района в 20 верстах южнее ст. Инжавино на восток, на территорию Саратовской губ. Преследуемый нашей конницей и бронеавтомобилями, описав полукруг к востоку от Сердобска и г. Чембары, Антонов, после двух последовательных боев с нашими автомобилями и подоспевшей конницей, понес большое поражение к западу от Чембара, и, разбившись на мелкие шайки, бандиты в панике бросились на юг в район Кирсанова... Поражение было нанесено настолько сильное, что в дальнейшем весь отряд Антонова распался по отдельным полкам, а сам Антонов с небольшой кучкой бандитов бросился к другой банде – Богуславского, находившейся к юго‑западу от жел. дороги Тамбов–Балашов... Находившиеся в районе Инжавино и южнее остатки 9‑го полка Антонова под командой Аверьянова также были разбиты нашими войсками и бросились в район ст. Романовка на соединение с бандой Ворожищева, где совместно обе банды были уничтожены нашими частями. По ликвидации главного ядра Антонова наша конница и автомобильные отряды под командой т. Уборевича были брошены против банды Богуславского на юг от жел. дороги Тамбов–Балашов. Настигнув банду, т. Уборевич с автомобилями погнал ее на юг по направлению к Новохоперску. Настигнув при переправе через р. Хопер к северу от Новохоперска банду, автомобили причинили ей большие потери огнем своих пулеметов, а затем 20 июня в 20‑ти верстах сев.‑зап. Урюпинской окончательно уничтожили банду. Также успешно была проведена операция и против банд Карася в районе ст. Кариан‑Строганово (35 вер. к югу от Тамбова), причем банды в панике рассеялись, понеся значительные потери, а сам Карась с бандой 250 конных бросился в Козловский уезд, где был вновь разбит к северу от Козлова. В Моршанском уезде банды, руководимые Селянским, под ударами наших частей также рассеялись, причем сам Селянский был убит. К половине июля все главные банды Антонова разгромлены и на территории губернии насчитывается от 1300 до 1500 организованных бандитов».

В июне 1921 года продолжились широкомасштабные операции Красной армии, в ходе которых силы повстанцев были разгромлены подвижными группами Уборевича и Какурина под станицей Урюпинской и под Сердобском. В боях 2–9 июня автобронеотрядом и летучими красными отрядами была разгромлена 2‑я армия Антонова, а в середине июня – 1‑я армия Богуславского. Против партизан Богуславского красные применили новую тактику, когда на беспорядочные цепи плохо вооруженных крестьян были направлены шесть броневиков и десять обшитых железными листами грузовых машин с пулеметами. Огонь из 16 пулеметов буквально выкашивал цепи повстанцев.

В июньских боях погибло более двух тысяч повстанцев. Только за период с 6 мая по 14 июня по Тамбовской губернии было задержано более семи тысяч дезертиров, захвачено в плен и добровольно сдалось 3672 повстанца, убито – 3783 антоновца. В июле Партизанская армия, потеряв еще пять тысяч убитыми, ранеными и пленными, была полностью разгромлена. В течение всего восстания погибло до 20 тысяч повстанцев, в том числе 80 главных организаторов восстания. Около пяти тысяч антоновцев разбежалось по домам.

Летом 1921 года командование красных приказало немедленно ликвидировать крупный отряд антоновского атамана Ивана Матюхина, насчитывавшего до 500 бойцов. Матюхин был участником Первой мировой, бывшим вахмистром. Большевики опасались, что он может возглавить все движение тамбовских повстанцев. В чекистских сводках отмечалась его огромная сила, властолюбие, говорилось о нем как о «конкуренте Антонова». Ликвидацию Матюхина было поручено провести кавбригаде Котовского. 1‑й эскадрон этой бригады, под видом прорвавшегося с Дона повстанческого отряда атамана Фролова, внедрился в повстанческое объединение Матюхина.

20 июля Котовский и перебежчик Эктов организовали засаду под видом «съезда повстанцев». На этом «съезде» красные истребили членов штаба Матюхина, но самому атаману удалось скрыться. Хотя Котовский отправил в центр телеграмму о том, что Матюхин «сожжен в амбаре», а 200 повстанцев уничтожено, при потерях красных в четыре бойца, атаман продолжал борьбу. К сентябрю 1921 года Матюхин вновь руководил отрядом в 100–120 повстанцев. Но в октябре того же года он был убит засланными в его отряд чекистами. Летом 1921 года были также убиты Плужников и атаман Карась.

В начале июля 1921 года атаман Антонов издал приказ, согласно которому боевым отрядам повстанцев предлагалось разделиться на небольшие группы и скрыться в лесах или разойтись по домам. Восстание распалось на ряд мелких, изолированных очагов. К концу июля в отрядах антоновцев осталось не более 1500 бойцов. Тогда же, после рапорта о «полной ликвидации антоновщины», с Тамбовщины были отозваны Антонов‑Овсеенко и Тухачевский.

В августе 1921 года чекисты узнали, что Антонов с группой бойцов скрывается в лесу у села Рамза. Лес был оцеплен и прочесан силами кавдивизиона котовцев, роты московских курсантов, но сам Антонов обнаружен не был. Когда к месту, где прятался атаман, стала приближаться цепь красноармейцев, Антонов приказал шестерым повстанцам пойти навстречу оцеплению и сдаться. Расстрелять их, как добровольно сдавшихся, не должны были, а об атамане они обещали молчать. Арестовав шестерых антоновцев, красные сняли оцепление, а Антонов благополучно вырвался «на оперативный простор».

На осень и зиму 1921/22 года на территории Тамбовской губернии большевиками были оставлены две дивизии и отдельная бригада. Власти поделили всю губернию на шесть боеучастков. Самыми неспокойными были 2‑й и 3‑й участки, где еще действовали отряды атаманов Протопопова, Шохина, Комара, Бобыля, Гришина, Шамова, Птичьего, Канищева, Спиридонова, Миронова. Наиболее активной из них была бригада повстанцев под общим руководством атамана Александра Протопопова.

Главный штаб повстанческих войск Тамбовской губернии был по приказу Антонова расформирован только в декабре 1921 года. Тогда же братья Антоновы ушли в подполье – проживали в лесах, в апреле 1922 года они появились в лесу в районе села Нижний Шибряй Борисоглебского уезда. Еще в 1919‑м Александр Антонов скрывался в этом селе от красных под именем Михаил Наумов. В следующем месяце он заболел малярией и временно прекратил организаторскую деятельность.

В селе Нижний Шибряй у Антоновых были помощники: лесник Ломакин предоставил братьям лесные сторожки, бывший член РКП(б) Немтинов осуществлял связь с повстанческим подпольем, председатель сельсовета Касьянов снабжал их поддельными документами.

В июне 1922 года чекисты выследили временное убежище Антонова в селе Нижний Шибряй. Александр и Дмитрий Антоновы скрывались в лесной избушке возле этого села, но через некоторое время они осмелели и стали наведываться в дом на окраине села, где проживала одинокая женщина – малоимущая и малограмотная вдова Наталья Катасонова, забеременевшая от атамана Антонова.

Деревянный, крытый соломой дом Катасоновой ничем не отличался от других домов деревни, но кусты и густой бурьян скрывали тайную тропку в лес, по которой в село незаметно приходили Антоновы.

24 июня дом Катасоновой был окружен группой тамбовских чекистов. В операции среди прочих участвовал Яков Санфиров – бывший командир Особого полка Антонова, добровольно сдавшийся красным вместе с полком в мае 1921 года. Санфиров был участником Первой мировой, георгиевским кавалером, дослужился до прапорщика. С июня 1921 года его «амнистированный» отряд использовался как истребительное подразделение в борьбе против повстанцев атамана Уткина.

О последних минутах жизни атамана Антонова рассказывал в своих воспоминаниях чекист М. Покалюхин: «24 июня, в середине дня, я получил сведения о том, что Антоновы пришли к Катасоновой и пробудут у нее дотемна, а потом опять уйдут в лес... Нас было семь человек. Вооружение – наганы, несколько карабинов и граната «мильс». Мы замаскировались под плотников: карабины завернули в мешки, наганы спрятали под рубахи, в руки взяли топоры и пилы... я пригласил начальника местной милиции Кунакова сопровождать нас. Он должен был идти в стороне от нас и, в случае какой‑нибудь задержки, вмешаться, чтобы помочь нам продолжать путь. Время уже клонилось к вечеру, когда мы подошли к дому Катасоновой... Я сильно постучал в дверь вторично. Она несколько приоткрылась, и через образовавшуюся щель два раза выстрелили из браунинга. Дверь захлопнулась и снова была заперта. Я приказал стоявшему около меня Санфирову метнуть в окно гранату. Брошенная «мильс» попала в оконный переплет, отскочила в нашу сторону, но мы успели скрыться за угол дома, и взрыв не причинил нам вреда. Антоновы открыли из окон огонь по нашим постам из своих маузеров. Они поняли, что окружены. Время не позволяло нам медлить (надвигалась темнота), и я приказал поджечь соломенную крышу дома. Пламя охватило крышу. Антоновы вели непрерывный огонь по нашим постам, а мы, обстреливая окна дома, предлагали им сдаться. Тем временем крыша рухнула, дым стал проникать через потолок в дом. Антоновы должны были вот‑вот выскочить наружу. Я перебегал от одного поста: к другому, наказывая смотреть в оба. Но вот мне подают сигнал, что один из постов оказался оголенным: ретировался неизвестно куда начальник милиции Кунаков...

Чтобы не оставить этот пост открытым, я поспешил к нему через двор кулака Иванова. Только я выбежал из калитки, как увидел, что Антоновы уже на улице, стоят рядом и с руки, с локтя стреляют по нашему посту, пробивая путь к бегству. Я обстрелял Антоновых из своего пистолета «кольт», и они направили огонь в мою сторону. Они оказались между мной и нашими постами, так что последние не могли продолжать стрельбу, рискуя попасть в меня. Бандиты были вооружены лучше, чем я: у них было два маузера и два браунинга, а у меня только один «кольт», поэтому мне пришлось податься обратно во двор Иванова. Антоновы последовали за мной, но тут на помощь мне подоспели сперва Ярцев, а потом и Санфиров, и мы прижали бандитов на задворках. И вот наша пуля угодила Антонову в подбородок. Получив легкое ранение, Антонов, а за ним и его брат перемахнули через забор двора и, без обуви, в одних шерстяных носках, бросились бежать огородами в сторону густого конопляника, к лесу. Момент был очень опасным – бандиты были на пути к спасению. Мы пересекли им путь, и между нами снова завязалась перестрелка. Антоновы упали оба сразу, как по команде. Мне показалось даже, что они сделали это для того, чтобы подпустить нас ближе и бить в упор. Но мои опасения оказались напрасными. Антоновы были убиты».

Когда чекисты обступили трупы братьев Антоновых, то обнаружили, что вооружены они были двумя шестизарядными маузерами с деревянными прикладами‑колодками, двумя браунингами и одним наганом.

Так закончилась недолгая жизнь атамана Антонова, человека, который с 16 лет решил «отдать себя революции». С юности он мечтал о вольной жизни для народа, но действительность оказалась иной. «Свобода, равенство, братство» превратились в политический концлагерь, в равенство нищих и братство коммунистической номенклатуры.

В «антоновщине» оружие средневековой крестьянской войны – вилы и топоры – противостояли аэропланам и газовым снарядам – монстрам индустриального XX века. Уходящая крестьянская Россия давала последний бой пролетарскому городу. Исход такой борьбы был предрешен зарание. Восстание Антонова стало шагом отчаяния, и не случайно песни антоновцев были проникнуты фатальным предчувствием смерти:

Что‑то солнышко не светит,

Над головушкой туман –

То ли пуля в сердце метит,

Или близок трибунал.

Эх, доля, недоля,

Глухая тюрьма.

Долина, осина,

Могила темна.

После гибели Антоновых Наталья Катасонова пять лет отсидела в тюрьме, выйдя на свободу, была лишена избирательных прав «как жена Антонова». В декабре 1922 года, в заключении, она родила дочь Еву. Впоследствии, до своей смерти в 1945 году, Наталья Катасонова жила в Челябинске вместе с дочерью атамана Антонова Евой Катасоновой (в замужестве Горелик), которую родила в заключении. Ева Катасонова работала учительницей, умерла в 1975 году.

Глава 9

Атаманы «сибирской махновщины»

В начале 1921 года Западная Сибирь, Зауралье, Северный Казахстан запылали огнем новых восстаний против большевиков. Недовольство крестьян политикой военного коммунизма, мобилизацией, трудовыми повинностями, вывозом хлеба в Центральную Россию, карательной политикой новой власти выплеснулось в стихийное выступление. Восстание в Западной Сибири началось в одно и то же время в нескольких местах, независимо друг от друга. Главным лозунгом восставших было требование установления советской власти без коммунистов. Выступлениями руководили сельские сходы, на которых переизбирались местные советы, выбирались атаманы отрядов, организовывались штабы повстанческих армий.

В январе–феврале 1921 года вспыхнуло восстание в Ялуторовском, Ишимском, Тюменском, Тобольском, Березовском и Сургутском уездах Тюменской губернии, в Тарском, Тюкалинском, Петропавловском, Кокчетавском уездах Омской губернии, в Курганском уезде Челябинской губернии, в восточных районах Камышловского и Шадринского уездов Екатеринбургской губернии. Кроме того, оно затронуло пять северных волостей Туринского уезда Тюменской губернии. Восстанием была охвачена огромная территория, с населением 3,4 миллиона человек, численность повстанцев доходила до 60–70 тысяч человек. Эсеровский «Сибирский крестьянский союз» не оказал сколько‑нибудь существенного воздействия на возникновение Западносибирского восстания, поскольку еще находился в стадии становления. Но отдельные эсеры, левые эсеры, анархисты участвовали в организации восстания.

Фактически восстала вся Сибирь от Обдорска до нынешнего Павлодара. Повстанцы захватили несколько участков железной дороги на обеих ветках Транссибирской магистрали Омск–Челябинск и Омск–Екатеринбург, прервав прямое сообщение Сибири с Европейской Россией. В донесении помглавкома по Сибири В. И. Шорина главкому РККА республики С. С. Каменеву от 13 февраля 1921 года говорилось:

«Первое донесение о начале восстания поступило в Штасиб 6 февраля. Восстание первоначально охватило район 100 верст юго‑восточнее Тобольска и одновременно район Усть‑Ишима и Бальше‑Сорокинскую волость. Вслед за тем восстание распространилось на район Ишима и вдоль желдороги к западу и востоку от Ишима, причем наиболее значительные банды повстанцев сгруппировались южнее Ишима и районе станции Голышманово. Одновременно с этим вспыхнуло восстание в районе Петропавловска, охватив район желдороги Курган–Токуши. Повстанцы главным образом сосредоточили все свое внимание на желдорогах и, пользуясь растянутым расположением наших войск, охраняющих желдорогу, и сравнительно незначительным их количеством, начали производить налеты, сопровождавшиеся порчей пути и разрушением телеграфной связи в различных пунктах желдороги. Первоначально разрозненные наступления повстанцев не носили организованного характера, но из дальнейших их действий следует предположить, что среди местного населения велась предварительная агитация. Вооружение повстанцев разнообразно: часть вооружена винтовками, часть – дробовиками и револьверами, большая часть повстанцев – пешие, но имеются небольшие конные отряды численностью 100–200 коней. Наши первоначальные действия по ликвидации восстания сильно были затруднены, с одной стороны, широким районом, охваченным восстанием, с другой – сравнительно небольшим количеством войск и частым нарушением связи и перерывом желдорожного движения. В настоящее время для удобства управления весь район восстаний разделен на два участка: северный, Ишимский, где руководит действиями комбриг‑85, и южный, Петропавловский, вверенный начдиву‑21. При получении первых известий о восстании в Ишимском и Петропавловском районах туда были брошены свободные части 253‑го и 254‑го полков 29‑й дивизии и, кроме того, из Омска высланы два эскадрона. Для решительного подавления восстания на усиление действующих войск в район Ишима перебрасывается 232‑й полк 26‑й дивизии и два батальона 256‑го полка 29‑й дивизии, в Петропавловский район перебрасывается 249‑й полк 28‑й дивизии. Только с прибытием этих сил можно будет произвести решительную чистку главных очагов восстания.

Помглавком Шорин, Начштасиб Афанасьев ».

* * *

В Сибири начался небывалый широкомасштабный антикоммунистический повстанческий террор и погромы. Повстанцы истребляли коммунистов и комсомольцев, советских работников, продкомиссаров, милиционеров и членов их семей. Так, Ишимская большевистская парторганизация потеряла во время восстания 400 человек, в том же уезде погибло 30 учителей, которые были заподозрены в сочувствии к большевикам. Атаманы восставших приказывали арестовать и истребить всех коммунистов.

14 февраля 1921 года повстанцы заняли Петропавловск. Полномочный председатель ВЧК по Сибири И. Павлуновский телеграфировал в президиум ВЧК, что сибирские повстанцы вооружены «достаточным количеством» пулеметов, винтовок и руководит ими полковник Левицкий. Но 15 февраля красноармейцы, получив подкрепление со стороны Омска (полк, батарею и бронепоезд «Красный сибиряк»), контратаковали. Город три раза переходил из рук в руки, только 16 февраля он был окончательно захвачен красными. Но 23 февраля повстанцы заняли город Кокчетав. Около двух тысяч красноармейцев были вынуждены отступить к Омску.

К крестьянам‑повстанцам присоединились казаки из бывших Сибирских казачьих войск. Между Ишимом и Петропавловском сформировалась так называемая Ишимская народная армия, к востоку от Петропавловска – Восточная группа повстанцев, к югу – Первая сибирская кавалерийская дивизия, в Тобольском уезде – Тобольская народная армия, в Курганском уезде – Курганская дивизия, в Ялуторовском уезде – Мужицкая армия. Эти стихийные соединения возглавлялись штабами, например Главным сибирским штабом в Ишимско‑Петропавловском районе во главе с бывшим поручиком атаманом В. А. Родиным.

Главком Народной сибирской армии (Сибирского фронта) Владимир Алексеевич Родин был «человеком с образованием» и с «независимым и гордым характером». В мирное время он работал учителем школы 2‑й ступени, а в годы мировой войны получил офицерский чин на полях сражений. В 1918–1920‑х годах он вел среди казачества тайную агитацию против коммунистов. Родину подчинились все командующие народными армиями от Ялуторска, Тюмени и Омска и части Сибирского казачества. Однако объединенного штаба повстанцев не существовало, не было единства и в отдельных дивизиях и армиях. Крестьяне стремились создавать воинские подразделения в волости и не уходить далеко от своей деревни.

После Кокчетава восставшие захватили семь уездов Тюменской губернии, четыре Омской. «Армия» восставших подошла к городам Акмолинск и Атбасар, но взять их не смогла. 21 февраля отряды повстанцев заняли Тобольск, где началось формирование новых структур самоуправления – Крестьянского городского совета (КГС), законодательного органа из 18 депутатов от Тобольска и 52 делегатов от восставших волостей. Повстанцы создали Временное сибирское правительство, которое просуществовало три месяца. КГС провозгласил свободу слова, печати, выборов, профсоюзной и политической деятельности, денационализацию промышленности, уравнительное землепользование. Восставшими была создана Народно‑повстанческая армия (НПА) и отряды местной самообороны милиционного типа. Но насильственно мобилизованные в НПА крестьяне разбегались по домам, а большинство отрядов повстанцев, как уже отмечалось, намеревались действовать только вблизи своих сел. Весь район мятежа был разбит на четыре повстанческих фронта. Возглавляли восставших бывшие солдаты‑фронтовики и фельдфебели, некоторые местные советские милиционеры. Распространенным был переход на сторону мятежников красноармейских частей.