Батька Булах‑Бей‑Балахович 4 страница

В апреле у станции Заринка Старобельского уезда Каменюк создал Повстанческий штаб региона Северского Донца, для координации действий местных атаманов махновской направленности: Терезова, Савонова, Золотого Зуба, Гавриша, Буданова, Зайцева, Саенко. Под началом Каменюка и этих махновских атаманов юга Харьковщины и севера Донбасса воевало тогда до 2,5 тысячи человек. Чекистские источники сообщали, что летом 1921 года только в отряде Каменюка насчитывалось до тысячи повстанцев – «целый повстанческий полк». Тогда же, весной 1921‑го, чекистам удалось схватить атамана, но когда его вели на расстрел, он смог бежать и скоро снова возглавил отряд.

В мае 1921 года, когда Махно со своей армией решил провести рейд на Полтавщину, Каменюк с 200 повстанцами присоединился к батьке. В начале июня 800 махновских сабель в Старобельском уезде представляли реальную угрозу Луганску, однако армия Махно уже потеряла три четверти своего состава в боях на Полтавщине и у Гуляйполя. 10–15 июля остатки армии Махно, в том числе и Каменюк, отошли в Старобельский уезд.

Батька надеялся привлечь Каменюка и его бойцов в поход на запад, в польскую Галицию. Но отряд Каменюка (в котором осталось около 100 человек) вместе с отрядами атаманов Пархоменко и Терезова к этому времени перебрался в Россию и партизанил у станицы Вешенской и Урюпинска. В июле 1921 года Махно вышел на Дон, надеясь у Вешенской найти своих атаманов. Но так и не нашел...

В начале августа Каменюк вернулся к Старобельску, а 12 августа сюда же из далеких калмыцких степей пришли остатки махновской Кавказской армии Маслакова в 120 сабель при пяти пулеметах. Большевиков не на шутку встревожило появление в уезде такой значительной силы кавалерии (при объединении с местными отрядами силы махновцев в уезде составили до 300 сабель и 400 штыков при десяти пулеметах). На разгром объединенных сил повстанцев было брошено три тысячи красноармейцев. В боях 17–19 августа остатки отряда Маслакова и отряды Каменюка и Терезова были полностью разгромлены. Каменюку с 30 всадниками удалось бежать в леса Воронежской губернии.

В октябре 1921 года атаман с отрядом в 50 сабель совершил налет на село Петропавловка у Луганска, а в начале ноября ушел в Донскую губернию в Россию. К этому времени махновское и антоновское движения были практически задушены: Махно скрылся в Румынии, Колесников, Щусь и Савонов погибли, Белаш находился в застенках ЧК. Перспектив продолжения борьбы уже не существовало, и Каменюк думал сдаться властям. Но, по одной из версий, в конце ноября 1921 года он попал в засаду и был убит, а отряд его разгромлен. По другим данным, атаман Каменюк погиб в бою в начале 1922 года.

* * *

В союзе с Каменюком и Савоновым воевал еще один махновский командир – атаман Терезов. Известно, что он служил советским милиционером поселка Ново‑Айдар до июня 1920 года, когда неожиданно убил своего начальника Ягроновского. Чекисты сообщали, что Терезов «из нескольких милиционеров и дезертиров быстро сколотил банду, забрал в милиции оружие и, наделав дебош в Ново‑Айдаре, направился в Колядовку... В селе Волкодавовом (Журавце) отрядом Терезова было убито 13 продармейцев».

За отрядом Терезова в сотню отчаяных партизан на конях гонялись регулярные военные части, но догнать его смогли только на Дону. Несмотря на разгром отряда, предводителю удалось бежать и присоединиться к отряду Каменюка. Весной 1921 года он снова возглавил автономный махновский отряд в 70 бойцов, действовавший в районе Старобельска. Этот отряд, согласно сообщениям чекистов, «более всего терроризировал Старобельск и убил многих советских, партийных, рабочих и незаможников». Очевидно, отрад Терезова был окончательно разгромлен летом 1921 года, после чего сведений об атамане больше не появлялось.

* * *

Наиболее влиятельными махновскими атаманами Полтавской губернии были Христовой и Бутовецкий. Лев Христовой (Хрестовый) родился в местечке Лютеньки предположительно в 1896 году. Некоторое время он служил в армии Украинской республики, а в начале 1919‑го вступил в ряды Красной армии. В то же время он стал членом Федерации анархистов Украины «Набат», которая создала свои группы на Полтавщине с осени 1918 года.

В мае 1919 года Лев дезертирует из Красной армии и создает из крестьян Зеньковского уезда и дезертиров атаманский отряд, ориентировавшийся на Зеленого и Махно. В сентябре–октябре отряд Христового боролся против деникинцев в союзе с повстанческим отрядом атамана Масюты. В середине октября его отряд входит в Полтавскую группу армии Махно (1500 бойцов, 10 пулеметов, одна пушка). Батька рассчитывал на то, что Полтавская группа вскоре превратится в Полтавский махновський корпус, включающий до 10 тысяч повстанцев. Эти надежды частично оправдались. На Полтавщине частью местных повстанцев руководила Федерация анархистов‑повстанцев, которая объединяла в своем составе ряд повстанческих атаманов: Шубу, Бибика, Огаркова, Дьявола, Гонту, Христового, Бутовецкого, Коваля, Келеберду. Их отряды (до семи тысяч человек) заявили о своей поддержке махновского движения.

Тогда только в отряде Христового было более тысячи бойцов, его отряд делился на курени, имел 10 пулеметов и одно орудие. В декабре 1919 года этот отряд принимал участие в разгроме белогвардейцев у Полтавы и в захвате города. Таким образом, действия махновских, «зеленых», «национальных» атаманов в союзе с красными атаманами Полтавщины привели к развалу белого фронта и приходу в Полтаву Красной армии. Впрочем, уже через две недели после «союза» повстанцев с большевиками чекисты начали аресты повстанцев.

В январе 1920 года атаман Христовой снова нашел убежище в лесах Зеньковского и Гадячского уездов Полтавщины. 16 февраля в районе Гадяча началось новое восстание против большевиков, в городе восстали красноармейцы местного гарнизона. Они вместе с примкнувшими к ним повстанцами из Гадяча и окрестных сел сформировали «армию» в 160 штыков и 70 сабель во главе с атаманами Александром Ковалем (бывшим боротьбистом) и Федором Бутовецким (местным учителем), поляком из Миргорода, членом анархистской федерации «Набат».

Повстанцы намеревались установить власть «Вольных советов», пытались собрать в уезде съезд крестьянства и провозгласить новую власть атаманов. Но успели только арестовать местных коммунистов... Через два дня после провозглашения «вольного строя» восставшие были вытеснены из Гадяча и ушли на восток в лесной район большого села Липовая Долина (штаб повстанцев расположился в селе Лучка). Весной 1920 года партизаны (до двух тысяч бойцов под началом Бутовецкого) контролировали большой сельский район между реками Пслом и Сулой, которую называли «зоной свободы», или «Сечью».

В июле того же года атаманы Бутовецкий и Христовой предприняли наступление на Гадяч и, разбив местный гарнизон, три дня удерживали городок, провозгласив власть «Вольного совета» и Махно.

В августе, когда армия Махно, рейдируя по Полтавщине, заняла Зеньков, в штаб батьки явились Христовой и Бутовецкий. Учитывая повстанческие настроения в районе Липовая Долина–Гадяч–Зеньков, Махно и анархистские лидеры «Набата» уже строили планы создания независимого вольного района на Полтавщине для проведения «первого в мире эксперимента строительства общества анархии». Но приступить к этому строительству махновцы так и не смогли, «вольный район» со всех сторон окружили крупные соединения Красной армии с целью уничтожить армию Махно.

15 августа махновцы оставили Зеньков, поручив его оборону группе Христового–Бутовецкого, выросшей до шести тысяч бойцов при 40 пулеметах и четырех орудиях (так, по крайней мере, утверждал В. Белаш, данные которого, как мы уже упоминали, могут быть преувеличены). Однако местные повстанцы смогли только сутки продержаться в городке, после чего снова ушли в леса.

Когда Махно собирал свою армию для похода на Врангеля, атаманы Коваль и Христовой с отрядом в 500 сабель прибыли с Полтавщины к Изюму, вместе с батькой вступив в союз с Красной армией. С середины октября по середину ноября 1920‑го отряд Христового–Коваля сражался в составе армии Махно против частей Врангеля на юге Украины.

В середине ноября 1920 года Христовой вернулся на Полтавщину, а отряд атамана Коваля (100 сабель) до лета следующего года находился с махновской армией в долгих рейдах по Украине. Летом, возвратившись в полтавскую «Сечь», атаман Коваль начал борьбу с местными бандитскими отрядами, грабившими крестьян. Во время одного из столкновений Коваль был убит.

После гибели Коваля в полтавской «Сечи» появился новый повстанческий атаман махновской ориентации – Иван Крупский, сын народовольца, бывший «вольный казак». Атаман Бутовецкий до марта 1921 года партизанил в лесах у Недригайлова, а атаман Христовой еще с декабря 1920‑го, собрав новый отряд, возобновил борьбу против красных.

В январе 1921 года армия Махно, ускользая от преследования, прорвалась с Киевщины на Полтавщину, направляясь в «вольный базовый район» на соединение с местными атаманами. 15 января батька Махно у села Борки присоединил к себе отряд Христового. Однако на этот раз Христовой задержался у Махно только на несколько дней. Батька выступил в южные губернии России, предполагая соединиться с Колесниковым и Антоновым, а Христовый собирался охранять от продотрядов родные села. Когда Махно появился у Недригайлова, атаман Бутовецкий также отказался от похода в Россию.

Осенью 1921 года Христовой и атаман Крупский распустили остатки своих отрядов. На прекращение борьбы подействовала эмиграция Махно в Румынию, нэп, амнистия. В начале марта следующего года в селе Загуриновка Христовой был выслежен истребительным отрядом. Оказавшись в окружении, атаман вместе с женой и одним повстанцем отстреливался, пока не был убит.

В декабре 1921 года Крупский нелегально выехал в Москву, потом посетил Харьков, а затем поселился в провинциальном Гадяче. Вскоре он был опознан и арестован. И все же ему удалось бежать из‑под ареста и по подложным документам легализоваться и поселиться в Полтаве, где он стал советским милиционером. Только в апреле 1923 года его снова арестовали и осудили на 10 лет лагерей.

* * *

Наиболее известным анархистским атаманом Черниговщины и севера Полтавщины был Василий Шуба (возможно, настоящая фамилия атамана Приходько) из села Дубовичи Кролевецкого уезда – бывший рабочий, каторжанин, участник революции 1905–1907 годов, анархист‑террорист Брянской организации. Шуба партизанил в черниговских лесах еще со времен немецкой окупации и гетмана Скоропадского. Весной 1919 года Василий принял советскую власть и, очевидно, получил какую‑то местную административную должность. Но летом того же года Шуба и его брат Федор возглавили повстанческую борьбу местных крестьян и бывших красноармейцев против «коммунии» в районе Путивль–Шостка.

С августа 1919‑го, когда Красная армия под ударами белогвардейцев бежала из Украины и остановилась только на Десне, Черниговщина стала прифронтовой полосой. Атаман Шуба сумел распространить свое влияние на фронтовые красноармейские части и переманить в свой отряд «искателей свободы и славы». В сентябре–декабре Шуба со своим мобильным отрядом в 500–600 сабель и бойцов на подводах совершал многодневные рейды по тылам белых до Глухова и Полтавы.

Коммунистические лидеры были озабочены тем, что среди красноармейцев появились последователи анархиста Шубы, который одним из первых выдвинул лозунг «Советы без коммунистов!». В это же время штаб Махно планировал формирование Черниговской повстанческой группы под началом атамана Шубы в количестве трех тысяч человек. Шуба заявлял о своей поддержке батьки, на местах создавал «безвластные советы» (в Кролевецком и Путивльском уездах). В декабре шубовщина достигла своего пика, когда части атамана заняли несколько уездных центров, принимали участие в захвате Полтавы и, объявив себя последователями Махно, провозгласили там «безвластие». Атаман Шуба распространял идеи анархизма в газете «Дело крестьян», издавал большое количество листовок.

В то же время в своем отряде шубовцы находились в некоем военном союзе с Красной армией: они приняли политкомиссара 12‑й советской армии, им направлялись оперативные приказы большевистского командования.

С весны 1920 года, когда по Украине вновь разошлись карательные и продовольственные отряды, шубовцы возобновили партизанскую войну против коммунистов в союзе с армией Махно. На Черниговщину им в помощь выступила конная махновская группа атамана Щуся.

Есть сведения, что атаман Шуба был застрелен махновской атаманшей Марусей Кривущенко в 1921 году, по другой версии, он был убит своей женой (возможно, той же Марусей) в Баку в 1922 году. Но идет ли речь о каком‑либо из братьев – Василии или Федоре в отдельности, либо убиты были оба – достоверно неизвестно.

* * *

Громкую славу бесстрашного й жестокого атамана снискал махновский командир Федор (Федосий) Щусь, которого Махно характеризовал следующим образом: «По натуре своей, по мужеству и победам наиболее славный человек». Он родился в 1893 году в бедной крестьянской семье в селе Дибровка (с. Большая Михайловка Александровского уезда Екатеринославской губернии). В 1915 году Федор был мобилизован на Черноморский военный флот. В 1917‑м Щусь стал убежденным анархистом‑революционером, состоял в отрядах красной гвардии в Крыму, участвовал в обороне Крыма от немецких войск.

Оказавшись в немецком плену, а затем бежав из него, Федор Щусь с небольшим отрядом матросов с июня 1918 года начал партизанить в Днепровских плавнях, выступая против гетмана и интервентов. В июле он перешел в повстанческий отряд атамана матроса‑анархиста Бровы, который действовал в дибровском лесу, недалеко от родного села Щуся.

В сентябре 1918 года Федор был избран повстанцами атаманом независимого Дибровского партизанского отряда, в то же время он организовал Дибровскую группу анархистов‑коммунистов. Тогда же в газете «Приднепровский край» появилось сообщение, что уездной вартой был задержан матрос Щусь, который после гибели местного повстанческого предводителя Бровы «стал во главе стаи». Эта информация была фальшивкой, так как атаман Брова погиб летом 1921 года.

В начале октября 1918‑го, ускользая от погони, Махно с сотней бойцов из Гуляйполя ушел в дибровский лес, где встретил отряд Щуся. Отряды объединились, но Щусь некоторое время не признавал Махно командиром, и объединенный отряд повстанцев имел двух командиров. Четыре дня отряд Махно–Щуся простоял в селе Дибровка, где к ним присоединились еще несколько десятков местных крестьян.

В бою за Дибровку, в котором повстанцы разбили крупный отряд австрийских войск, Нестор Махно проявил уникальную стратегическую прозорливость и мужество. Повстанцы не только разбили превосходящего численностью, опытом и вооружением противника, но и захватили четыре пулемета, 20 лошадей, 80 пленных. После этой блестящей победы 10 октября 1918 года повстанцы и местные дибровские крестьяне провозгласили Махно атаманом отряда и батькой повстанцев. С этого момента Щусю была уготована только роль атамана второго эшелона.

В то же время Федор стал одним из ближайших друзей Махно и талантливым командиром его войска. Он представлял повстанчество и крестьянство Дибровской волости, Дибровскую организацию анархистов и имел весомый голос на совете махновских командиров. Федор мог позволить себе критиковать Махно, имел зачастую независимую точку зрения, совершал поступки, которые не могли быть оправданы его подвигами. Часто в 1920–1921 годах отряды Щуся действовали автономно как местные «базовые» отряды на Черниговщине, Харьковщине и Полтавщине, в районе Павлограда.

С начала 1919 года Федор Щусь руководил всей конницей частей Махно, а во второй половине года он стал командиром Отдельной конной бригады. В 1920–1921 годах Щусь был членом штаба, командиром или начальником штаба Отдельных групп армии Махно. Погиб атаман Федор Щусь в бою с красной конницей в июне 1921 года на Сумщине.

* * *

Еще один «черный» атаман – Федор Зубков – смог создать свою атаманскую республику, которая существовала в июне 1919 года. Биографию этого человека наиболее полно описал украинский историк В. Чоп. Федор Иванович Зубков (настоящая фамилия Зубок) родился предположительно в 1893 году в селе Михайловка Мелитопольского уезда в бедной многодетной крестьянской семье. В годы Первой мировой он был артиллеристом и дослужился до звания фельдфебеля. В 1917‑м Федор поддержал Февральскую, а после и Октябрьскую революции. В конце 1917 года он вернулся с фронта в родное село и начал свою «революционную карьеру» как «сочувствующий большевикам», стал лидером ревкома соседнего села Петровки.

В апреле 1918 года Петровка была захвачена австро‑венгерскими войсками, а Зубков посажен под арест. Возможно, Федора ждала виселица, но один из местных вартовых пожалел односельчан и помог бежать всему Петровскому ревкому.

Летом 1918 года Зубков начал создавать повстанческий отряд, поначалу состоявший из трех его племянников и родного брата Григория. К августу у него уже было около 50 бойцов, а в сентябре Зубков встретился с Нестором Махно и стал анархистом‑коммунистом (возможно, членом Гуляйпольской группы анархистов). С этого момента он утверждал: «Я анархист и против всякой власти!» Атаман часто повторял свое кредо: «Мой девиз – рубай направо, рубай налево!»

Во многом благодаря авторитету и поддержке Махно Федор Зубков стал региональным атаманом, собрав вокруг себя более мелкие местные отряды. Соединения Зубкова громили мелкие отряды варты и реквизиционные подразделения, разоряли хутора местных богачей и помещичьи усадьбы.

20 ноября 1918 года бойцы Зубкова заняли родное село атамана, который пытался здесь провести реквизицию лошадей у зажиточных крестьян и добровольную мобилизацию в свой отряд. Но не успел. Из‑за опасности разгрома отряд выступил в рейд на север Таврии – на Павловку–Семеновку–Ивановку–Корнеевку. Кроме формального подчинения структурам Махно Зубков перенял у батьки форму военного управления и тактики. Основной отряд Зубкова, как и махновские части, был мобильным: вся пехота перемещалась на тачанках и возах. В декабре в отряде появилось орудие и два пулемета, а количество бойцов достигло 200 человек.

Федору Зубкову противостояли отряды варты и сторонников гетмана, самооборона немецких колонистов, белогвардейцы сводно‑гвардейского отряда генерала Тилло, входившего в Крымско‑Азовскую Добровольческую армию. После разгрома отряда Зубкова в селе Корнеевка оставшиеся в живых повстанцы перебрались дальше на север до Днепра, в село Нижние Серагозы. Здесь на постое отряд быстро восстановил силы и снова превратился в крупное соединение численностью в 250 бойцов.

В начале января 1919 года Зубков был избран делегатом войскового махновского съезда, проходившего на станции Пологи (недалеко от Гуляйполя). На съезде 40 делегатов от разрозненных повстанческих отрядов Екатеринославской губернии и Северной Таврии сформировали новую «черную армию» из пяти полков и оперативный штаб. Зубков был назначен командиром 5‑го полка и 4‑го Александровского боевого участка фронта, хотя ему пришлось оставить командование своим собственным отрядом. 5‑й повстанческий полк имени батьки Махно состоял из отрядов Жеребецкого (300 штыков бывшего атамана – батьки Правда), Зубкова (250 бойцов), Комышевахского (200 штыков).

Части Зубкова были направлены на штурм Александровска, который обороняли 700 петлюровцев. С 27 декабря 1918 года махновцы и войска Петлюры воевали между собой, отбросив прежние союзнические отношения. Осада города началась 8 января 1919 года и длилась более двух недель. 23 января город был взят махновцами. Но здесь уже были свои «хозяева» – местные большевики. Махновцы вступили в острый конфликт с большевистским советом, провозгласившим себя единственной властью в городе. В Александровск прибыл Махно и на митинге заявил, что не успокоится до тех пор, пока не станет «хозяином в городе».

В итоге махновцы разогнали совет и вместо него создали повстанческий ревком, а большевики пожаловались в ЦК РКП(б), что махновцы занимаются в городе убийствами и грабежами. Вскоре в Александровске состоялся созванный на скорую руку крестьянский съезд, избравший новый исполком городского Совета рабочих и солдатских депутатов, в который вошли левые эсэры, составившие большинство, анархисты и шесть коммунистов.

26 января на станции Синельниково между Махно и большевиками было подписано соглашение о вхождении частей махновцев в 1‑ю Заднепровскую дивизию Красной армии на правах отдельной бригады с автономным устройством. Махновская бригада должна была выступить на юго‑восток против белогвардейцев, а «зубковский» участок передать для наступления другим частям Красной армии. Но атаман Зубков не хотел идти в Красную армию и стал организатором махновского движения на западной Мелитопольщине. Отряд Зубкова вернулся в родные села на отдых и переформирование.

Но отдыхать долго не пришлось... В Северной Таврии, от низовья Днепра до Мелитополя, вели наступление части экспедиционного корпуса генерала Тилло Крымско‑Азовской Добровольческой армии. Белогвардейцы проводили в селах насильственную мобилизацию, реквизицию продуктов и лошадей, карательные акции против большевиков и повстанцев.

Против белых выступило крупное партизанское объединение «За власть Советов!», преобразованное в 5‑й Заднепровский полк РККА 2‑й бригады 1‑й Заднепровской дивизии. Это соединение претендовало на контроль района, где дислоцировались повстанцы Зубкова. Между красными и «черными» повстанцами начался системный конфликт из‑за раздела сфер влияния и трофеев. В феврале 1919 года Ивановский, Шатовский, Агайманский и Зубковский отряды объединились (900 бойцов, три пулемета, одно орудие) для отпора крупной части белых, состоявшей в большинстве из офицеров (700 штыков и сабель, 12 пулеметов). В селе Благодатное повстанцы разгромили белогвардейцев, но после этой победы партизанская «армия» распалась.

После этого Федор Зубков решает наступать на юг, параллельно с красными повстанцами – частями 2‑й Заднепровской бригады, и первым занять свои «базовые села» – Петровку и Павловку. Атаману удалось захватить родной район и перевести повстанческий отряд на положение подразделения крестьянской самообороны. Зубков, только формально подчинявшийся штабу 3‑й Заднепровской (махновской) бригады, фактически становился полноправным диктатором двух крупных сел, в которых сформировалась «зубковская республика» – самый западный анклав «Махновии».

В Петровке атаманские повстанцы показательно рубили саблями «богатеев» и сторонников белогвардейцев, провинившихся односельчан прилюдно пороли шомполами и налагали контрибуцию, брали заложников из среды зажиточных крестьян. Зубков заявил, что его отряды в Красную армию не вольются, в поход против белых не выступят, оружия не сложат и будут оборонять свободу «своего района».

Современники так описывали Федора Зубкова: «Лет двадцати шести, среднего роста, крепкий, красивый, с косматой головой и большими волосатыми кулаками». Особую симпатию атаман, как бывший артиллерист, выказывал к технике. Он часто передвигался в люльке мотоцикла, мечтал о создании собственной артиллерии.

После определенных успехов Зубков явно переоценил свои возможности, нарушив неписаные правила игры. В марте 1919 года он повел свой отряд в карательную экспедицию против соседнего села Черное, чтобы отомстить его жителям за прошлогоднее нападение. Часть жителей Черного была убита, часть разбежалась, скот был захвачен и забит на мясо.

Деятельность крестьянских отрядов самообороны в украинских селах не устраивала большевистскую власть, мешала проводить продразверстку, коллективизацию, разоружение и установить прямую диктатуру. Опасность крестьянских восстаний в тылу Красной армии усилилась после начала восстания атамана Зеленого. Неожиданно конфликт перерос в силовую форму. Зубков стал враждовать с соседним пробольшевистским отрядом самообороны села Михайловка, причем одно село выступило против другого. Отряд михайловцев развернулся в цепь и стал наступать на зубковцев. До боя, однако, дело не дошло. В. Чоп пишет, что еще накануне «зубковцы договорились между собой, что в случае подобного развития событий они не станут принимать боя в родном селе, а просто уйдут, на некоторое время перебравшись в другие районы Херсонщины... Зубковцы, не посвященные в планы повстанческого актива, никакого сопротивления михайловцам не оказали. Последние оценили такое поведение и забирали лишь найденное оружие, не проводя в селе репрессий».

Основной отряд Зубкова в конце мая 1919 года ушел в Херсонскую губернию, выдавая себя за кочевую артель хлеборобов. Через месяц атаман вернулся в родное село. К этому времени большевики огласили Махно вне закона, переформировали его части, а белогвардейские войска, воспользовавшись неразберихой, захватили Донбасс и Приазовье.

Части Добровольческой армии приближались к Петровке и Павловке, что подстегнуло атамана к быстрому восстановлению деятельности повстанческого отряда (в 400 штыков и сабель), штаба обороны и своей «республики». Петровка и Павловка, пользуясь развалом советской власти в Северной Таврии и паническим бегством Красной армии, снова стали полностью независимыми.

«Армия» Зубкова перехватила в степи отступающие красноармейские отряды и присоединила красноармейцев к воинству атамана, который объявил себя единственным защитником Таврических степей от «белой напасти». Вскоре в зубковскую «республику» влилась дюжина сел и несколько десятков хуторов в районе от Сиваша до Днепра. На западе и севере владения атамана ограничивались Днепром и селами Большая Ивановка, Зеленое, Большая и Малая Лепетиха, где еще стояли красные части, с юга «республику» прикрывал Сивашский залив. Атаман должен был оборонять только восточное направление – фронт против белых.

28 июня 1919 года группа генерала Виноградова (1800 бойцов) заняла Мелитополь, перерезав железную дорогу, и углубилась в Таврические степи, стремясь захватить Чонгарский мост. Зубков несколько раз атаковал белогвардейцев, но даже вобрав в свою «армию» отряды самообороны новых сел и отдельных красноармейцев, его 700–800 бойцов не могли тягаться с группой регулярных войск белых. Несмотря на то что атаман был объявлен большевиками вне закона, он сумел убедить П. Дыбенко – командира Крымской Красной армии – передать орудия и орудийные команды с уничтожаемых бронепоездов под свое начало. Зубков пообещал с помощью артиллерии на время задержать наступление белых и этим позволить Крымской армии выйти из окружения за Днепр.

Повстанцы сняли с платформ бронепоезда орудия, привязали их канатами к телегам и привезли в село, но матросы из команды бронепоезда решили уйти от атамана. Когда в погоню за беглецами устремилась кавалерия Зубкова, ее атаку матросы отбили прямой наводкой. Только после упорного боя повстанцы сумели захватить орудия. Однако Г. Кочергин (командир 4‑й бригады 58‑й дивизии РККА) доложил начальству: атаман якобы после захвата орудий заявил, что вступает в борьбу не только с деникинцами, но и с большевиками. В то время как повстанцы Зубкова сдерживали удары белогвардейцев, в тыл им ударили подразделения Кочергина. Красные обстреливали повстанцев из. орудий, расстреливали пленных.

Оказавшись между молотом и наковальней, зубковцы не выдержали борьбы на два фронта. Белые, уничтожив их «республику», 17 июля 1919 года вышли к устью Днепра у Херсона. 20 июля зубковцы перебрались по Каменской понтонной переправе через Днепр и влились в части Красной армии, заняв общий фронт на северо‑запад от Бериславля. Однако на позициях у красных они не прижились. Повстанцы пытались обложить контрибуцией местных крестьян, совершили неудачную попытку захватить орудия артдивизиона 58‑й дивизии и угнать шесть орудий. Тяга к пушкам вновь подвела атамана: командование 58‑й дивизии разоружило «зубковцев», а самого атамана приказало арестовать и предать суду трибунала.

Зубкову с дюжиной бойцов удалось бежать, а остальные повстанцы из его отряда перешли к Махно. С армией Махно «зубковцы» вернулись в свои села в середине октября 1919 года. А в январе 1920‑го в Северную Таврию пришла Красная армия и советская власть. Зубкова к этому времени считали погибшим или пропавшим без вести. Но в марте он объявился в родной Петровке, где квартировала красноармейская часть. Хотя атаман оставался вне закона, его несколько месяцев никто не трогал. Только 8 мая комендант села пригласил Зубкова и нескольких бывших лидеров партизан к себе «на совещание», где Зубков, вместе с еще двумя повстанцами, был арестован и отправлен на соседнюю станцию Рыково.

Узнав об аресте своего атамана, в селе ударили в набат, крестьяне начали сбегаться на центральную площадь. Но там недовольных встретили пулеметы и штыки, под угрозой этих «аргументов» крестьянам предложили разойтись. Больше Федора Зубкова никто не видел, скорее всего, он был расстрелян в ЧК или Особом отделе 13‑й советской армии.

* * *

В районе Херсона и в Днепровских плавнях у Махно был еще один крепкий местный атаман – Алексей Павловский, уроженец села Большая Лепетиха. На фронте Первой мировой он получил военный опыт, Георгиевский крест и звание фельдфебеля. Весной 1919 года Павловский, когда Махно еще был лоялен к большевикам, поднял восстание против «диктатуры пролетариата». Его отряд в 200 сабель и 300 штыков при 40 пулеметах рейдировал на огромной территории от Николаева до Мелитополя, вступая в бои с белыми (группой полковника Шохина) и красными, отрядами немецких колонистов и отрядами самообороны богатых крестьян. В середине мая 1919 года Павловский присоединился к восстанию Григорьева, но в июле вместе с большим отрядом бывших григорьевцев влился в армию Махно.