НАРУШЕНИЕ ПОНИМАНИЯ ЛОГИКО-ГРАМАТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ

Овладение фонематической системой и лексическими элемен­тами языка является лишь одним из условий, необходимых для понимания речевого сообщения. Вторым условием, не менее не­обходимым для понимания целого сообщения, является усвое­ние значений тех логико-грамматических конструкций, из кото­рых состоит сообщение.

Как уже говорилось выше, логико-грамматические конструк­ции русского языка отчетливо распадаются на два типа.

Первый составляют те, которые Сведелиус называл «комму­никациями событий». Как правило, это предикативно связанная система слов, которая лишь описывает определенные действия или события или указывает на определенные качества объекта. Примером могут служить конструкции типа «Дом горит», «Соба­ка лает» или более сложные предложения: «Мальчик ударил со­баку», «Девочка пьет чай».

Вторым типом грамматических конструкций являются конст­рукции, которые были обозначены Сведелиусом как «коммуни­кации отношений». К ним относятся конструкции, использую­щие либо флективные средства выражения отношений (напри­мер, родительный атрибутивный «брат отца» или «отец брата»), либо служебные слова (предлоги или союзы) типа «квадрат под кругом» или «круг под квадратом», «лето перед весной» или «весна перед летом», либо выражающие отношения с помощью опреде­ленного порядка слов («Платье задело весло» — «Весло задело пла­тье»); наконец, к этому же типу относится и ряд сравнительных конструкций («Ваня сильнее Пети», «Петя сильнее Вани» и т.д.).

Процесс понимания первого и второго типов речевых конст­рукций психологически совершенно неоднороден. Если первые конструкции являются элементами плавной, синтагматически построенной развернутой речи и их понимание происходит дос­таточно непосредственно, то второй тип коммуникаций имеет более сложную психологическую структуру и их понимание тре­бует относительно сложных психологических операций.

Чтобы установить отношения, которые обозначены в данных конструкциях, необходимо отвлечься от непосредственного зна­чения отдельных слов и преодолеть ту обратимость конструкции, которая хорошо видна из приведенных выше примеров, где по­рядок слов или изменение флективных признаков слова меняет значение всей конструкции.

Наконец, мы уже говорили о том, что для понимания комму­никации отношений часто необходимо превратить последователь­ный ряд слов в одно симультанное целое и перейти от процесса обозрения отдельных входящих в конструкцию элементов к си­мультанному восприятию или обозримости всей единой логичес­кой структуры, в которую они входят. Для выполнения этих опе­раций необходима работа иных систем мозговой коры.

Решающую роль для выполнения психологических операций, скрытых за пониманием логико-грамматических отношений, иг­рают мозговые аппараты, обеспечивающие пространственный или квазипространственный синтез. Такими аппаратами являются аппараты третичных, теменно-височно-затылочных отделов ле­вого полушария.

Хорошо известно, что поражение этих зон коры головного моз­га, малоразвитых у животных и специфических для человека, вы­зывает грубые расстройства ориентировки в пространственных отношениях. Больной с поражением этих зон коры продолжает хорошо видеть предметы, различать близкие по форме объекты. Однако он плохо ориентируется в окружающем пространстве и изображениях; он не может различить положение стрелок на ча­сах, расположение стран света на географической карте и т.п., оказывается не в состоянии воспроизвести различные системы пространственных отношений, особенно если эти пространствен­ные отношения необходимо синтезировать «в уме». У такого боль­ного вместе с тем нарушаются операции счета (выполнение в уме действия перехода через десяток и т.д.), появляются трудности в понимании содержания задачи, особенно если требуется удержа­ние в уме разрядной структуры числа и выделение соотношения элементов.

Все эти дефекты отчетливо отражаются и на понимании тех речевых сообщений, в которые входят грамматические конструк­ции, отражающие коммуникации отношений и обладающие ка­чеством обратимости.

Детальный анализ тех трудностей, которые возникают у боль­ных этой группы при декодировании предлагаемого им речевого сообщения, представляет исключительный интерес.

Как уже говорилось выше, больные этой группы без труда понимают значение коммуникаций событий (фразы типа «Дом горит», «Собака лает», «Мальчик ударил собаку», или даже более сложные фразы, состоящие из большого числа слов, например: «Отец и мать пошли в театр, а дома остались старая бабушка и дети»). Однако при понимании грамматических конструкций, которые выражают «коммуникацию отношений», эти больные испытывают значительные затруднения.

Так, больные с поражением теменно-затылочных отделов коры левого полушария правильно понимают слово «брат» — так же, как и слово «отец». Однако конструкцию «брат отца» они не в состоянии понять и отличить от конструкции «отец брата». Они говорят, что речь идет об отце и о брате, но в каком отношении они находятся друг к другу и что значит вся конструкция в це­лом — они не знают. Часто им кажется, что обе конструкции — «брат отца» и «отец брата» — выражают одно и то же и различа­ются только порядком входящих в них слов.

Трудности понимания обнаруживаются и тогда, когда этим больным предлагается коммуникация отношений, выраженная с помощью предлога. Так, больные не могут понять значение кон­струкций «квадрат под кругом» и «круг под квадратом» и при предложении нарисовать геометрические фигуры рисуют их в том порядке, в каком они были даны в словесной инструкции. Вы­полняя инструкцию нарисовать круг под квадратом, такой боль­ной рисует сначала круг, а затем под ним квадрат и говорит при этом: «Круг, вот это круг... под, а этот... под... под... квадрат... квадрат снизу» и т.д. Предъявленный в известной сукцессивной (последовательной) форме ряд лексических значений не объеди­няется у них в одну логико-грамматическую структуру, что и де­лает подлинное понимание этих конструкций недоступным.

Аналогичные трудности возникают и в тех случаях, когда та­ким больным даются более сложные сообщения, также включаю­щие в свой состав систему «коммуникации отношений». Так, ка­залось бы, простая фраза «На ветке дерева гнездо птицы» часто непонятна таким больным, хотя понимание значения каждого отдельного слова полностью доступно.

Естественно поэтому, что более сложные конструкции, вклю­чающие сложные подчинения или дистантные компоненты, и вовсе недоступны таким больным (например, фраза «В школу, где учи­лась Дуня, с фабрики пришла работница, чтобы сделать доклад»).

Подобные нарушения, возникающие при поражении темен­но-затылочных отделов коры левого полушария, известные под названием семантической афазии, описаны достаточно подробно (Лурия, 1962, 1969, 1973, 1975). Специальному описанию одного случая ранения этих областей мозга была посвящена монография «Потерянный и возвращенный мир» (Лурия, 1971).

Описанные выше нарушения, которые наблюдаются у боль­ных с поражениями височных и теменно-затылочных отделов мозга, имеют одну черту, общую для обеих больших групп больных.

И в том, и в другом случаях больные полностью сохраняют мотив к активному анализу воспринимаемого текста, пытаются выделить существенные его компоненты, сопоставить их друг с другом. И хотя в обоих случаях нарушаются различные звенья речевого процесса (фонематическая и лексическая структура сло­ва—в одном и логико-грамматические конструкции — в другом случае), все они носят операционный характер. Больные продол­жают улавливать интонационно-мелодическую структуру выска­зывания, ориентироваться на нее и, опираясь на отдельные до­шедшие до них фрагменты, иногда догадываются об общем смысле предложенного им речевого сообщения.

Итак, изложенные данные показывают, что все формы грам­матических конструкций, которыми располагает язык, с точки зрения нейропсихологии распадаются на два основных класса, имеющих в своей основе различные психологические механизмы и осуществляющихся при участии различных зон коры головного мозга. Первый составляют конструкции, представляющие собой «коммуникации событий», имеющие характер предикативных связей отдельных элементов друг с другом; они являются частью синтагматически построенной речи и не требуют участия тех моз­говых аппаратов, которые обеспечивают симультанный синтез. Вторая группа грамматических структур, представляющих собой «коммуникации отношений», имеет совершенно иную психоло­гическую природу, и их понимание осуществляется при ближай­шем участии теменно-затылочных отделов коры левого полуша­рия, необходимых для вербально-логических форм пространствен-

ного анализа и синтеза. Эти отделы мозга являются аппаратом, реализующим перевод последовательно поступающей информа­ции в симультанные схемы.

Анализ нарушений в понимании или декодировании речевого сообщения, которые возникают при различных по локализации поражениях гностических отделов коры головного мозга, дают возможность выделить два описанных выше типа грамматичес­ких структур, что имеет большое значение для лингвистики.

Особое место в ряду описываемых нами нарушений понима­ния речевого высказывания занимают больные с поражением постцентральных отделов речевых зон коры левого полушария и с синдромом так называемой афферентной моторной афазии.

Как мы уже видели, такие больные испытывают значительные трудности в дифференциации близких артикулем, смешивают близкие по артикуляции звуки — «л» и «д», «л» и «т» или «м» и «б», делают соответствующие ошибки в письме, неправильно произнося и записывая слова с этими артикулемами (например, могут написать «халат» как «хадат» и т.д.).

Казалось бы, нарушения, имеющиеся у этих больных, носят только артикуляторный характер и не должны сказываться на понимании речевого сообщения. Однако аппарат произношения, как известно, играет важную роль в уточнении значений слов, поэтому эти больные обнаруживают известные трудности в деко­дировании сообщения, в понимании лексического состава речи в тех случаях, когда лексические единицы речи сложны в артикуляторном отношении.

Характер нарушения процесса понимания речи у больных с аф­ферентной моторной афазией пока еще не изучен, но можно ду­мать, что анализ этой формы афазии, при которой овладение кода­ми языка нарушается в артикуляторно-фонетическом звене, может раскрыть для наблюдателя много интересных и важных фактов.

Все описанные выше нарушения декодирования речевого со­общения у больных с поражениями отдельных гностических зон коры головного мозга имеют еще одну общую черту.

Во всех этих случаях больные проявляют ряд трудностей в де­кодировании иерархически построенной парадигматической сис­темы кодов языка. Эти трудности либо ограничиваются лишь де­кодированием фонематического и лексического строя речи, либо распространяются на декодирование логико-грамматических структур. Однако синтагматическая структура речи с ее интона­ционно-мелодической (просодической) структурой остается пер­вично сохранной, как остается сохранной и та активность, с ко­торой больные подходят к задаче расшифровать содержание предъявленного им текста. Поэтому такие больные могут прояв­лять активную догадку там, где они затрудняются в непосред­ственном понимании структуры воспринимаемого сообщения. Поэтому во всех этих случаях можно наблюдать парадоксальный факт, когда неполноценное владение кодами языка не устраняет совсем возможности понять общий смысл сообщения. Эта осо­бенность нарушения процесса овладения парадигматически по­строенными кодами языка составляет центральный симптом боль­ных с поражениями отдельных гностических зон коры левого по­лушария мозга.