ПРОЦЕССОВ ДЕКОДИРОВАНИЯ (ПОНИМАНИЯ) РЕЧЕВОГО СООБЩЕНИЯ

Анализируя мозговые механизмы, лежащие в основе порожде­ния речевого высказывания, мы видели, что этот процесс распа­дается на два больших этапа. К первому относится процесс пре­вращения исходного замысла или исходной «семантической за­писи» в схему развернутого речевого высказывания. В этом процессе решающую роль играет внутренняя речь, свернутая по своему строению и предикативная по своей функции. С помо­щью внутренней речи происходит перекодирование исходной семантической записи в схему дальнейшего развернутого речево­го высказывания. Этот этап порождения речевого высказывания обеспечивается передними отделами мозга; их поражение, как мы видели, ведет к своеобразному нарушению речевой деятель­ности в виде распада синтагматической организации связного речевого сообщения.

Вторым этапом речевого высказывания является этап включе­ния высказывания в коды языка. Этот процесс обеспечивается в основном гностическими зонами коры, при поражении которых возникает невозможность усвоить парадигматически построен­ные фонематические, лексико-семантические или логико-грам­матические коды языка. В этих случаях нарушается парадигмати­ческая организация речевого высказывания при сохранности ее синтагматической структуры.

Сейчас нам предстоит обратиться к детальному рассмотрению обратного процесса — процесса декодирования воспринимаемо­го сообщения или процесса понимания речи и его мозговой орга­низации.

Психологический анализ понимания, или декодирования, ре­чевого высказывания разработан менее подробно, чем процесс его порождения.

Процесс понимания речи с психологической точки зрения является обратным процессу порождения речевого высказывания.

Он состоит из этапа восприятия готовой системы языковых ко­дов, имеющих определенное фонематическое, лексико-морфологическое и логико-грамматическое строение, этапа расшиф­ровки этих кодов, этапа понимания общей мысли высказывания и, наконец, выделения основного «подтекста», или смысла, кото­рый лежит за развернутым речевым сообщением.

Можно видеть, что процесс декодирования речевого сообще­ния также распадается на две большие фазы, первая из которых связана с процессами, обеспечивающими расшифровку воспри­нимаемых языковых кодов, а вторая — с процессами расшифров­ки того глубинного смысла, который таится за воспринимаемым сообщением.

Мы остановимся на каждом из этих этапов и рассмотрим моз­говые механизмы каждого из них.

НАРУШЕНИЕ ПОНИМАНИЯ

ФОНЕМАТИЧЕСКОГО И ЛЕКСИЧЕСКОГО

СТРОЯ РЕЧИ

Декодирование воспринимаемого речевого сообщения (устного или письменного) начинается с этапа расшифровки воспринимае­мой системы звуков, использующих определенный фонематический строй языка, в который воплощено воспринимаемое сообщение.

Как уже говорилось, фонематический код языка состоит из сис­темы ряда фонематических противопоставлений, в каждом из ко­торых выделяется значимый фонематический признак, изменение которого меняет смысл воспринимаемого слова. В процессе де­кодирования фонематического состава языка решающую роль иг­рают системы височной области левого полушария, которые явля­ются центральным «корковым ядром» слухоречевого анализатора. Поражение слухоречевых отделов коры (задней трети первой ви­сочной извилины левого полушария) не отражается на остроте слуха, но нарушает систему слухоречевого восприятия. Больные с таки­ми поражениями продолжают хорошо различать различные не­речевые звуки (стук посуды, музыкальные мотивы, шум дождя и т.п.), но оказываются не в состоянии выделить фонематические признаки родного языка, являющиеся носителями смысла слов.

В силу этого возникают смешения близких, а иногда и далеко отстоящих фонем, невозможность выделить существенные при­знаки речевых звуков, а вместе с этим и невозможность сохра-

нить четкую фонематическую структуру воспринимаемой речи, что и составляет признак «сенсорной афазии».

Центральным для этой формы афазии является феномен, мно­гократно описанный под названием «отчуждение смысла слов».

Нечетко воспринимая звуки речи, такие больные смешивают слова, близкие по звучанию. Так, воспринимая слово «голос», они не могут решить, обозначает оно «голос», или «колос», или «холост», или «холст», и именно это многообразие альтернатив, всплывающих с равной вероятностью, и составляет сущность феномена «отчуждения смысла слов».

В то же время больные этой группы всегда сохраняют зада­чу — декодировать полученное ими сообщение: они активно ищут смысл высказывания, пытаются догадаться о нем, но нарушение фонематического слуха неизбежно приводит к грубому затрудне­нию в выделении лексических единиц речи.

Характерно, что, теряя возможность четко определить значе­ние отдельных лексических единиц, больные с поражением ви­сочных отделов коры правильно и тонко оценивают интонаци­онно-мелодическую структуру речевого высказывания, легко раз­личая вопросительные и утвердительные предложения, улавливая тон сомнения или уверенности, что позволяет им понять общий ситуационный смысл обращенной к ним речи. Именно эта дис­социация между распадом декодирования лексических компонен­тов речи и достаточной сохранностью понимания ее просодичес­ких компонентов характеризует процесс понимания целого выс­казывания у больных с поражением левой височной области.

Иногда нарушения понимания речевого высказывания, воз­никающие при поражении левой височной области, принимают иной характер.

В ряде случаев выделение нужных фонем и восприятие звуко­вой структуры слова остаются относительно сохранными, но сле­ды воспринимаемых слов оказываются неустойчивыми, испыты­вая тормозящее влияние последующих слов. Эти нарушения опи­саны под названием «акустико-мнестической афазии». Мы еще не знаем физиологических механизмов, стоящих за этим нару­шением, но совершенно очевидно, что центром синдрома явля­ется легкая тормозимость слухоречевых следов под влиянием как побочных воздействий, так и последующих частей воспринимае­мого речевого сообщения. Такие больные легко понимают и удер­живают отдельные слова или короткие фразы. Однако достаточ-

но предъявить такому больному серию слов или серию фраз, как последующие слова начинают тормозить следы предыдущих слов, а последующие фразы приводят к исчезновению следов предыду­щих фраз. Такие больные, как правило, удерживают либо начало словесного ряда, либо его конец (что указывает на действие фак­тора «primacy» и фактора «recency»), в результате воспринимае­мое сообщение теряет свою полноту и его понимание осложня­ется новыми трудностями, на этот раз трудностями мнестического характера. Услышав длинное речевое сообщение, например рассказ, состоящий из нескольких фраз, больной может воспро­извести либо его начало, либо конец, заявляя, что он забыл ос­тавшуюся часть. Даже после ряда повторений передача его зат­руднена из-за сужения объема доступных для удержания следов.

Характерно, что в этих случаях достаточно разделить звенья целого сообщения большими паузами и предъявлять серии слов или отдельные фразы через большие промежутки времени, давая больному возможность повторить каждый изолированный учас­ток сообщения, чтобы эти мнестические дефекты ослабевали или даже исчезали.

Специальный интерес представляет один в высшей степени парадоксальный факт, равно характерный для обеих описанных групп больных.

Этот факт состоит в следующем: больные с грубым распадом декодирования значения лексических элементов устно предъяв­ленного им сообщения, так же как и больные с ограниченным объемом удержания речевого сообщения, оказываются в состоя­нии в определенной мере понять общий смысл данного сообще­ния. Как это ни парадоксально, но такие больные понимают, что в рассказе «Курица и золотые яйца» речь идет о неудаче и разоча­ровании жадного человека, а в басне «Галка и голуби» — о непра­вильном поведении и понесенном наказании и т.д., хотя они не могут четко сказать, что именно и с кем произошло. Этот пара­доксальный факт сохранности понимания общего смысла сооб­щения при нарушении декодирования или удержания отдельных входящих в его состав фонематических и лексических элементов, возможно, объясняется тем, что у данных больных просодичес­кая структура речевого сообщения остается сохранной. С другой стороны, возможно, этот факт объясняется еще и тем, что такие больные продолжают активно работать над расшифровкой вос-

принятого сообщения и что эта активная деятельность и приво­дит к пониманию общего внутреннего смысла воспринятого ре­чевого сообщения.