После реформ: от феодализма к капитализму.

Сегодня часто слышим от критиков нашей истории, что накануне 1917 года она могла развиваться, идя по другому пути и т.д. Могла, но не пошла. Наверное, потому, что эти критики не жили в то время и не смогли сформулировать и возглавить движение в "нужном" направлении. Ну, что же - история не имеет сослагательного наклонения: что случилось, то и было. А почему так случилось - нужно объективно разбираться.

Итак, что представляла собой в то время Россия и как она отличалась по уровню экономического, культурного, социального и т.д. развития от западных стран и почему.

Вначале века Россия переживала последний этап военно-государственного феодализма николаевской эпохи. В то время как феодальный мир был характерен независимым развитием нескольких центров в различных цивилизациях (европейский, китайский, индийский и т.д.).

Элементы капиталистического способа производства и производственные отношения вызревали на стадии развитого феодализма. В Европу капитализм пришёл и утвердился как формация раньше других стран и стал распространяться в мировом масштабе, сохраняя Европу как "метрополию" - мировой центр, эксплуатирующий "периферию". А вот как это происходило, хорошо отметил немецкий исследователь капитализма В.Зомбарт: "не надо забывать, что хозяйственное развитие Европы имело своим условием грабёж трёх частей света. Мы стали богаты, так как за нас умерли целые расы и племена, целые части света были обезлюжены для нас". Лучше и откровеннее не скажешь.

Европейские и два новых (США и Япония) центры расширяют свои экономические пространства и сферы влияния силой оружия "дипломатия канонерок". Индия стала "жемчужиной британской короны", Египет юг Африки "округлили" владения Англии более чем на 4,0 млн. кВ. миль. Франция расширила свои колонии в Африке и Индонезии. Германия, Италия, Япония и США - "молодые" капиталистические государства также стараются закрепиться на ещё не занятых территориях ранее независимых государств. К концу Х1Х-го века в основном был завершён колониальный раздел мира, шла подготовка к его переделу силой оружия. Это ли не доказательство основы богатства - грабёж на крови, дикое варварство.

А у нас пытаются слепо сравнивать уровни жизни: там и у нас, стремиться перенимать их опыт. Нельзя забывать также, что капитализм в Европе устанавливался через череду буржуазных революций, а не бескровно. Нидерланды (1566 – 1609 г.г). Англия в ходе 2-х гражданских войн (1642 - 1646 и 1648 г.г.), во Франции - народное восстание в Париже и взятие Бастилии (1789 г.) и далее через казни королей и королев.

Для утверждения своего господства, французская буржуазия находит диктатора - генерала Наполеона Бонапарта и войны превратились в источники доходов новой буржуазии, перекраивая государственные границы, устанавливая господство в завоеванных странах.

Россия, утвердившая своё влияние после победы над Наполеоном, из-за формационного отставания и мощи феодальных структур, продолжала сохранять прежние устои. Но, втягиваясь в европейские рыночные отношения, российский феодализм подвергался всё большему разложению. Офицерские сообщества Союз Спасения, Союз Благоденствия - 1816 – 1817 г.г., а после их роспуска образовывались тайные офицерские общества, которые стремились к политическим и социальным реформам. В противовес славянофильству, идейная платформа западничества идеализировала Запад и преувеличивала его благотворное влияние на Россию.

Династия Романовых, правившая Россией с 1613 года, цепко охраняла устои самодержавия. В борьбе с прогрессивными силами появилась теория "официальной народности", выдвинутая министром просвещения С.С. Уваровом, а Николай 1 сделал её государственной идеологией. Напуганный революциями в Европе, он проводит особенно реакционную политику.

В то же время, создание индустриальной производственной базы, резко увеличивает экономическую и военную мощь ведущих капиталистических государств. Меняется социальная структура общества, идёт урбанизация жизни, создаются мощные армии и флот. Идёт борьба, меняющая политическую карту мира. Ведущее место занимает Англия, её сменяют Германия и США с её "переселенческим" капитализмом.

Вопиющим противоречием в России до средины Х1Х - го века оставалось сохранение крепостного права - гниющей формы средневекового феодализма. Особенность России докапиталистического периода в том, что она не стала колониальной державой. Присоединённые территории включались в "митрополию", сохраняя свой экономический уклад. Феодализм сохранял устойчивую сословную структуру общества: дворянство и мощный государственный аппарат российского самодержавия - одну из самых крепких политических структур в истории мирового феодализма.

Мысль об освобождении крестьян впервые высказал Александр 1 в 1856 году: " лучше освободить крестьян "сверху", чем они освободят себя "снизу". Идея вызвала недовольство дворянства, поэтому "Положения" были подписаны царём и приобрели силу закона вместе с Манифестом об освобождении крестьян лишь в феврале 1861 года. Проводились и другие реформы: земская с системой местного самоуправления 2-х уровней - уезд, губерния. Однако центральные и местные исполнительные власти глушили всякую инициативу земств. Городские органы управления, созданные в 1870 году, также не стали демократической формой власти на местах. Судебная реформа (1864год) - более значительное достижение: две независимые системы - Мировой суд (решал дела о мелких нарушениях и гражданские иски) и Коронный суд (более серьёзные дела) подчинялись высшему органу - Сенату.

Крестьянская реформа дала толчок к расслоению крестьян. Рост промышленного населения проходил за счёт земледельцев, уходящих в города в поисках лучшей доли.

К концу Х1Х века в России формировался тип "периферийного" капитализма со следующими особенностями:

1. базировался на иностранных капиталах, финансовая зависимость от стран Запада возрастала;

2. источник промышленного развития - госзаказ (а не частный капитал) шел на перевооружение армии;

3. неравномерность экономического развития регионов;

4. госпредприятия ("казённые") работали с малой экономической эффективностью в полуфеодальных формах эксплуатации;

5. эксплуатация рабочей силы сопоставима с "диким капитализмом" в Англии ХV11 века;

6. мелкотоварное крестьянское хозяйство, при оттоке рабочей силы в города, грозило продовольственной безопасности страны;

7. разложение общины на селе приобрело мучительный характер, социальная обстановка становилась взрывоопасной. В 1891-1892г.г. на центр России обрушился страшный голод, погибло 3,0 млн. человек;

8. в финансовой системе рос внешний долг, который возрос с 500 млн. рублей (вначале 60-х), до 3.0 млрд. рублей (к 90-м годам).

В то же время, по данным американских исследователей, в США "уходили" миллионы золотом, спасая банкиров и спекулянтов. Витте наделял Америку золотом для поддержки американской валюты на сходных условиях для США. Все проводимые реформы не предоставили России возможности преодолеть отставание от ведущих западных стран.

Среди внутренних особенностей России, тормозящих развитие капиталистических отношений можно выделить следующее:

- приверженность к традиционным нормам общения (соборность);

- развитые общины, коллективистские нравственные нормы (взаимопомощь), совестливость, уважение мастерства и т.д.;

- преобладание нравственных мотивов (духовность, гуманизм);

- культурный раскол общества (по социальному признаку, отличие городской и сельской культуры) порождал отчуждение и противоречия.

Наиболее характерными чертами империализма конца Х1Х-го являются:

- господство финансово - промышленных монополий и их сращивание с государством;

- развитие мировых экономических связей с использованием экономики "периферии" и колоний в интересах монополий, вывоз капитала;

- ужесточение борьбы ведущих капиталистических государств за лидерство в мировой экономике;

- завершение колониального раздела мира и борьба за его передел;

- обострение социальных противоречий; из системы капитализма вырастает империализм.

Падение крепостного права открыло шлагбаум перед российской экономикой на пути развития более прогрессивного, чем феодализм, капиталистического способа производства. Теперь Россия смогла устремиться в погоню за другими великими державами мира, которые к тому времени далеко ушли вперед. Старт в этой погоне Россия приняла с позиции, почти безнадежно отсталой. Ее удельный вес в мировом производстве к 1861 г. составлял всего 1,72 %, уступая удельному весу Франции в 7,2 раза, Германии - в 9 раз, Англии - в 18 раз. Однако еще до конца века Россия смогла заметно сократить свое отставание от ведущих государств в промышленном отношении. Могучими стимуляторами ее индустриального рывка 60-90-х годов стали, во-первых, отмена крепостного права и, во-вторых, промышленный переворот, или, как теперь чаще говорят, промышленная революция, которая осуществилась только благодаря падению крепостного права.

Вопрос о хронологии промышленной революции в России дискутируется между нашими историками уже три четверти века. Н.А. Рожков относил ее исходный пункт к началу XIX в., ряд исследователей, от М.Н. Покровского до В.К. Яцунского, - к 30-м годам, большинство современных авторов - к 50-м.

Академик С.Г. Струмилин считал, что промышленная революция, начавшаяся в 30-х годах XIX в., завершилась в основном еще до реформы 1861 г. Исходя из ортодоксально-марксистской посылки о том, что промышленная революция изменила экономический базис общества и лишь вслед за изменением базиса соответственно изменилась в результате реформ 60-х годов надстройка, Струмилин рассуждал так: всякая причина предшествует следствию, поэтому "не крестьянская реформа обусловила собою промышленный переворот в России, а как раз наоборот, - этот переворот подготовлял собою неизбежность реформы". Иронизируя над своими оппонентами, Струмилин добавлял к сказанному: "Говорят, что "причина" не предшествует, а меланхолически идет за своим "следствием" только в единственном случае, когда /217/ неудачливый врач провожает угробленного им пациента на кладбище".

Оппоненты Струмилина относят завершение промышленной революции либо к 70-80-м годам (В.К. Яцунский, П.Г. Рындзюнский, Л.М. Иванов), либо даже к 90-м (П.И. Лященко, A.M. Панкратова, A.M. Соловьева), резонно ссылаясь на то, что само понятие "промышленная революция" включает в себя две стороны - техническую (т.е. замену ручного производства машинным) и социальную (замену принудительного труда вольнонаемным и формирование на этой основе новых классов: буржуазии и пролетариата). Если можно допустить, что технический переворот осуществился, хотя бы в общих чертах, еще до 1861 г., то переворот социальный мог быть завершен только после отмены крепостного права.

Результаты новейших исследований показывают, что даже о технической стороне промышленной революции можно говорить лишь применительно к 50-м годам XIX в. Именно в эти годы нарастает и в основном завершается переход от ручного, мануфактурного производства к машинному, фабрично-заводскому. Число механических заводов с 1850 по 1860 г. выросло с 25 до 99 (т.е. почти в 4 раза), а сумма их производства - с 423,4 тыс. до 7,9 млн. руб. (почти в 19 раз). Поскольку же этот сравнительно быстрый для феодальной страны рост отечественного машиностроения не мог удовлетворить растущего спроса на машины со стороны промышленности и транспорта, приходилось увеличивать импорт машин из-за границы: если в 1850-1853 гг. Россия производила в среднем за год 1387 машин и ввозила 3042, то в 1857-1860 гг.- соответственно 5054 и 7243.

Внедрение машин требовало определенной квалификации рабочего и заинтересованности его в совершенствовании производственных навыков. Поэтому оно давало эффект только там, где использовался вольнонаемный труд и не могло быть эффективным в условиях принудительного крепостного труда. Число вольнонаемных рабочих на промышленных предприятиях росло еще до реформы с постоянным ускорением. Вот данные по российской промышленности - без горных заводов (первая цифра означает: всего рабочих; вторая в скобках: из них вольнонаемных):

1804 г. — 224882(61 600)

1825 г — 340568 (114515)

1860 г. — 859 950 (528 650)

Однако "вольнонаемные рабочие" в крепостной России не были (за редким исключением) лично свободными людьми. Чаще всего это были оброчные крестьяне, которые уходили из деревни с /218/ разрешения помещика на заработки и платили ему денежный оброк из своей заработной платы. Помещик, отпустивший крестьян, мог в любое время отозвать их обратно в деревню.

Таким образом, эти рабочие находились социально в двусмысленном положении: по отношению к фабриканту - вольнонаемные, а по отношению к помещику - крепостные. Только отмена крепостного права позволила создать в национальном масштабе столь необходимый для капиталистической промышленности подлинно свободный рынок наемной рабочей силы.

"Великие реформы" 60-х годов открыли простор для промышленной революции, которая из начальной, стесненной фазы переходит в следующую, свободную. Уже в 1861 г. были утверждены "Правила для поощрения машиностроительного дела в России". Они предоставили фабрикантам право "на беспошлинный пропуск им из-за границы чугуна и железа в количестве, необходимом для выделывания на их заведениях машин и фабричных принадлежностей".

Отечественное машиностроение получило мощный импульс. За 1861-1879 гг. число машиностроительных заводов выросло с 99 до 187, а суммарная ценность их производства - с 7,9 до 51,9 млн. руб. Так закладывалась база для индустриализации страны. В то же время создавались все необходимые условия, при которых только и возможно свободное развитие капиталистического производства, а именно рынок вольнонаемной рабочей силы, накопление стартового капитала, рынок сбыта промышленной продукции.

Главным источником формирования армии наемных рабочих стало освобождение от крепостной зависимости многомиллионной массы крестьянства. Меньшая часть ее (примерно 4 млн. безземельных и малоземельных крестьян) была выброшена на рынок свободной рабочей силы сразу, а большая часть поступала туда постепенно, по мере расслоения и разорения крестьянства. Другими источниками пополнения рабочего класса служили мастеровые крепостных мануфактур, разорившиеся кустари и ремесленники, дворовые слуги. Уже к началу 80-х годов рабочий класс в России как таковой сформировался. Численность его достигала тогда 7,35 млн. человек. За 1861-1900 гг., по подсчетам А.Г. Рашина, он вырос численно с 3,2 до 14 млн. человек (индустриальные рабочие - с 720 тыс. до 2,8 млн.), т.е. в 4,4 раза, тогда как все население страны увеличилось с 70 до 132,9 млн. человек (примерно на 90 %).

Невиданными для России темпами начал расти с 60-х годов рынок сбыта промышленной продукции. Этот процесс был стимулирован развитием капитализма в сельском хозяйстве, что повышало спрос села на промышленные товары от сельскохозяйственных машин до хлопчатобумажных тканей, а также бурным ростом строительства железных дорог. Начавшийся в стране после отмены крепостного права железнодорожный бум, в свою очередь, имел двоякое назначение - экономическое (вовлечь в торговый оборот земледельческие районы) и стратегическое.

К 1861 г. общая протяженность железных дорог в России составляла 1492 версты, тогда как Англия, которая в 90 раз меньше России, имела 15 тыс., а США - 49 тыс. км. Но уже в 1871 г. железнодорожная сеть России протянулась на 10090 верст, а в 1885 г.- на 22 865[3]. Железнодорожное строительство не только содействовало сбыту промышленной продукции, но и стимулировало ее производство, предъявляя огромный спрос на металл, уголь, нефть и пр. (только на постройку одной версты железной дороги требовалось больше 5 тыс. пудов металла).

Рост городов и городского торгово-промышленного населения тоже содействовал расширению внутреннего рынка. С 60-х годов городское население росло вдвое быстрее сельского: за 1863-1897 гг.- на 97 % против 48 % у сельского. Правда, удельный вес горожан среди всего населения до конца века оставался малым: в 1863 г.- 8 % , в 1897 - 13,4%. Тем не менее города росли впечатляюще. В 1863 г. только три города в империи имели больше 100 тыс. человек: Петербург, Москва и Одесса. В 1897 г. таких городов /220/ стало 17 (из них 9 - за пределами сегодняшней России): Петербург (1267 тыс. жителей)[4], Москва (1036'тыс.), Одесса (405 тыс.), Рига (282 тыс.), Киев (247 тыс.), Харьков (174 тыс.), Тифлис (160 тыс.), Ташкент (156 тыс.), Вильна (155 тыс.), Саратов (137 тыс.), Казань (130 тыс.), Ростов-на-Дону (120 тыс.), Тула (115 тыс.), Баку (112 тыс.), Кишинев (109 тыс.). Всего к 1897 г. в России было 932 города.

Города не только росли, но и благоустраивались. Улучшалась их планировка, возникали новые застройки, выпрямлялись, озеленялись, мостились и асфальтировались улицы. Водопровод, который до 1861 г. существовал только в Москве, Саратове, Вильне, Ставрополе и... Торжке, начал строиться во всех крупных городах. С 1879 г. на улицах российских городов появился электрический свет, а с 1882 г. в городских квартирах - телефон.

В социальной структуре города выдвигалась на первый план буржуазия - сначала преимущественно торговая, затем промышленная. Она формировалась как класс из дореформенного купечества, мануфактуристов, мещан, а после 1861 г. главным образом за счет расслоения крестьянства, из деревенских "хозяев", кулаков, вроде щедринских Колупаева и Разуваева, которые держались по отношению к своему же брату-мужику такого правила: "В ем только и прок будет, коли ежели его с утра до ночи на работе морить". Выходцы из крепостных крестьян Подмосковья Савва Морозов с четырьмя сыновьями, рязанские крестьяне отец и сыновья Хлудовы, московские мещане Прохоровы (владельцы Трехгорной мануфактуры), как и новгородский дворянин Н.И. Путилов, который в 1868 г. купил в Петербурге сталелитейный завод, названный позднее Путиловским (ныне Кировский),- все они и многие им подобные стали фабрикантами-миллионерами, экономически самыми влиятельными людьми в стране. Уже в 1887 г. остроумец Д.Д. Минаев вопрошал:

Ныне властные хозяева

Кто, скажи-ка, на Руси?

Ты об этом Разуваева,

Колупаева спроси.

Главная особенность перехода России от феодализма к капитализму (не в результате революции, а посредством реформы, при сохранении самодержавия как феодального института власти) наложила свою печать и на происхождение, и на все последующее поведение российской торгово-промышленной буржуазии. Поскольку буржуазия формировалась под покровительством царизма, она и в деятельности своей рассчитывала на его покровительство, льнула к нему под крыло, ибо он давал ей многое: обеспечивал правительственными заказами, ограждал от иностранной конкуренции, /221/ своей завоевательной политикой помогал ей осваивать внешний рынок, защищал ее от пролетарского гнева. "Европейской буржуазии самодержавие - помеха, нашей буржуазии оно - опора",- точно определил в 1879 г. Н.К. Михайловский.

Таким образом, все необходимые условия для свободного развития капитализма в промышленности после 1861 г. были в России (одни в большей, другие в меньшей мере) налицо. К тому же Россия могла использовать опыт и достижения передовых стран Запада, которые раньше нее встали на путь капитализма и ушли вперед по этому пути. В результате российская промышленность в течение почти всех 60-х годов переживала подъем (за 1860-1872 гг. продукция машиностроения выросла в 2,5 раза), а с конца десятилетия вступила в полосу так называемого грюндерства, которое было характерно тогда и для других стран капитала. Грюндерство, т.е. "учредительная горячка" (от нем. Grunder - основатель, учредитель), - это ажиотажное учредительство всевозможных (промышленных, торговых, банковских, железнодорожных) акционерных компаний. Если за 1861-1865 гг. их было основано в России 44 с капиталом в 99,4 млн. руб., то за 1869-1873 гг.- 281 с капиталом в 697 млн. руб. По масштабам грюндерства Россия не уступала развитым странам Запада, а по уровню концентрации промышленности даже превзошла их. В.И. Ленин подсчитал, что в 1890 г. почти половина индустриальных рабочих была сосредоточена на крупных предприятиях с числом рабочих более 500, тогда как даже в США на таких предприятиях сосредоточивались 33 % рабочих.

Включившись в мировой цикл капиталистического производства, Россия пережила вместе с другими странами экономические кризисы 1873-1875 и 1881-1883 гг., длительную депрессию второй половины 80-х годов, а в 90-е годы - крутой промышленный подъем. Промышленное производство в России за последнее десятилетие века выросло в 2 раза, тогда как в Германии - на 62 %, в США - на 38 %, в Англии - на 27 %. Однако стартовые позиции держав перед таким рывком были настолько разными, что Россия даже с ее "сверхамериканскими" темпами развития промышленности в 90-е годы оставалась далеко позади Запада.

Ряд причин, производных от крепостного строя, мешал российской промышленности максимально использовать открывшиеся перед ней в 1861 г. возможности для развития капиталистического производства: слабость технической (отчасти еще дореформенной) базы, низкая производительность труда, тоже унаследованная от крепостничества, чрезмерный ввоз машин и капиталов из-за границы, что приводило к росту экономической зависимости России от Запада, и, наконец, хозяйственная политика царизма. Разумеется, царизм учитывал силу экономической необходимости, понимая, как говорил граф П.А. Валуев Александру II, "что росчерка пера Его Величества достаточно, чтобы отменить весь Свод законов Российской Империи, но никакое высочайшее повеление не может поднять на одну копейку курс рубля на петербургской бирже". Поэтому царское правительство и покровительствовало отечественной буржуазии. Но само это покровительство оборачивалось во вред собственной промышленности, ибо "свои" капиталисты, ограждаемые от конкуренции со стороны "чужих", приучались не слишком беспокоиться о техническом совершенствовании производства.

Развитие капитализма вширь, столь характерное для России с ее далеко разбросанными и отсталыми окраинами, хотя и было полезным, втягивая эти окраины в общероссийский процесс, все же мешало развитию капитализма вглубь. Имея возможность искать и находить выгодные рынки сбыта даже для низкосортной продукции на окраинах, русские промышленники не проявляли должного интереса к интенсификации и совершенствованию производства в центре страны.

Как бы то ни было, к 1870 г. Россия вышла на 5-е место в мире по объему промышленного производства и в 1900 г., удерживая за собой то же место, сократила отставание от четырех самых развитых стран. Если в 1870 г. доля России в мировой промышленности составляла 4 % -после Франции (10 %), Германии (13 %), США (23 %) и Англии (32 %), то к 1900 г. Россия давала уже 6 % мировой промышленной продукции, Франция - 8 %, Германия -14%, Англия - 22 %, США - 31 %[6]. Зато российская экономика в целом (особенно в исчислении продукции на душу 130-миллионного населения) была даже по сравнению с Францией крайне отсталой, ибо промышленность в России к концу XIX в. развивалась в 8 раз быстрее сельского хозяйства.

Развитие капитализма в сельском хозяйстве. Падение крепостного права освободило путь для развития капитализма и в сельском хозяйстве. Оно тоже, хотя и гораздо медленнее, чем промышленность, обретало все более торговый, предпринимательский характер. Это проявлялось прежде всего в растущем производстве хлеба на продажу - и внутри страны, и за границу. С 1861 по 1896 г. объем перевозок зерна по железным дорогам России вырос в 2 раза, а вывоз его за рубеж - в 5 раз. Впрочем, хлеб вывозили даже в голодные годы. "Не доедим, а вывезем!" - хвастался министр финансов И.А. Вышнеградский.

Развитие капитализма в сельском хозяйстве проявлялось и в усиленном потреблении сельскохозяйственных машин (с 1871 по 1896 г. спрос на них вырос в 3,5 раза), и в специализации сельскохозяйственного производства по районам страны.

Так, уже к 80-м годам определились районы преимущественно зернового хозяйства (губернии Черноземного центра, Нижней Волги и степного Юга), торгового скотоводства (Прибалтика, северные, западные и центральные промышленные губернии, юго-восток), льноводства (19 губерний нечерноземной полосы). Главным же признаком капитализма в сельском хозяйстве был рост применения вольнонаемного труда. Число наемных сельскохозяйственных рабочих за 1865-1890 гг. выросло в 5 раз и достигло 3,5 млн., тогда как фабрично-заводских, горных и железнодорожных рабочих, вместе взятых, было в 1890 г. 1432 тыс.

Итак, характерной особенностью развития сельского хозяйства в пореформенной России была буржуазная аграрная эволюция. Общая картина этой эволюции складывалась, однако, из разных ее черт в крестьянском и помещичьем хозяйствах.

Определяющей чертой крестьянского хозяйства был процесс социального расслоения крестьянства, его "раскрестьянивания". Уже к началу 80-х годов безлошадные и однолошадные дворы составляли в неземледельческой полосе около 70 %, в земледельческой - до 55 %, в Приуралье - от 59 до 63 % общего количества дворов. Зажиточные крестьяне, кулаки, нанимали деревенскую бедноту к себе на работу. По подсчетам В.И. Ленина, к 90-м годам из 3,5 млн. сельскохозяйственных наемных рабочих примерно 1,5 млн. были заняты в кулацких хозяйствах. Кулаки использовали наемную силу для выполнения от 48 до 78 % хозяйственных работ.

Все это показывает, что капитал, проникая в деревню, перестраивал самый способ производства. Зажиточные хозяйства становились капиталистическими, с наемной рабочей силой, беднейшие - разорялись. Формировались новые категории сельского населения - деревенская буржуазия и сельскохозяйственный пролетариат, который составлял резерв промышленного пролетариата. Словом, крестьянское хозяйство после 1861 г. в процессе развития товарно-денежных отношений переходило от старых, феодальных приемов хозяйствования непосредственно к новым, капиталистическим.

Иначе развивалось помещичье хозяйство. Здесь до реформы господствовала барщинная система. Реформа 1861 г. подорвала все ее основания: натуральность хозяйства, прикрепление крестьян к земле, внеэкономическую, т.е. юридическую, зависимость их от помещика. Крестьянское хозяйство перестало быть составной частью помещичьего. Теперь помещик терял прямую власть над крестьянами и вынужден был перестраивать свое хозяйство на капиталистических началах. Но переход от барщинной системы к капиталистической не мог быть скорым.

С одной стороны, недоставало условий, необходимых для капиталистического производства (класса людей, привыкших к работе по найму, замены крестьянского инвентаря помещичьим, рациональной, торгово-промышленной организации земледелия); с другой - барщинная система, хотя и была подорвана, еще сохраняла жизнеспособность: помещики прибрали к рукам 1/5 часть крестьянских земель в виде "отрезков" и могли использовать такие рудименты внеэкономического принуждения, как временнообязанное состояние крестьян, телесные и прочие их наказания, сохранение общины и круговой поруки. Все это позволило помещикам внедрить переходную, так называемую отработочную систему хозяйствования, соединившую в себе черты барщинной и капиталистической систем.

Отработочная система заключалась в том, что крестьяне обрабатывали помещичью землю своим инвентарем и скотом либо за денежную ренту, либо в счет погашения долга (хлебом и деньгами), либо в уплату штрафа за потравы, порубки и пр., но чаще всего за землю, арендованную у помещика. От барщины эта система отличалась прежде всего тем, что отбывать барщину помещик заставлял юридически зависимых от него крестьян, а к отработкам крестьяне прибегали добровольно, из-за экономической необходимости выжить, не умереть с голоду.

По существу, отработки представляли собой пережиток барщины с ее крайне низкой производительностью труда и примитивными методами хозяйствования. Оплачивались они гораздо ниже, чем при вольном найме. Впрочем, после 1861 г. даже отработки стали обретать капиталистические черты, а именно заинтересованность работника в производительности труда (особенно при главном виде отработок - издольщине, когда работник вносит арендную плату собственнику за землю долей полученного урожая).

В капиталистической же системе хозяйства помещик заводил собственный скот и сельскохозяйственный инвентарь, нанимал рабочих и платил им за то, что они обрабатывали его землю его же инвентарем и скотом. При этом помещик, заинтересованный в увеличении своих доходов, заботился о качественной стороне производства: приобретал сельскохозяйственные машины, внедрял агрономические новшества. Будучи, вне сравнения, более прогрессивной, капиталистическая система сельского хозяйства в целом по стране преобладала над отработочной: по данным 80-х годов, из 43 губерний Европейской России она была самой распространенной в 19, тогда как отработочная - в 17 (еще в 7 губерниях преобладала смешанная система). Но в черноземных губерниях капиталистическая система уступала отработочной (9 губерний против 12). Здесь барщинные, т.е. крепостнические, способы сельскохозяйственного производства оказались очень живучими. Лишь на рубеже веков, по мере наступления капитализма, роль отработок в помещичьем хозяйстве резко упала.

Анализируя аграрную эволюцию в России после 1861 г., В.И. Ленин обоснованно заключил, что сосуществуют и противоборствуют два пути развития капитализма в сельском хозяйстве: прусский (юнкерский, помещичий) и американский (фермерский, крестьянский). Первый путь отвечал интересам помещиков: на этом пути помещичье землевладение сохранялось и постепенно перерастало из феодального в капиталистическое при разорении основной массы крестьянства. Второй путь отвечал интересам крестьян, ибо предполагал отсутствие (как, например, в Сибири или Новороссии) либо уничтожение помещичьего землевладения и свободное развитие крестьянских хозяйств по типу фермерских. Поскольку крестьянскую реформу в России провели помещики, сохранившие в своих руках мощное землевладение, они как бы сориентировали капиталистическую эволюцию сельского хозяйства по прусскому пути, тем самым определив его приоритетность. Однако потребности экономического развития толкали Россию на американский путь, что придавало проблеме "двух путей" общенациональное значение. Эта экономическая проблема обретала и социальную, и политическую остроту. Она была чревата, революционными потрясениями, а самым взрывоопасным был в ней аграрный вопрос.

Суть аграрного вопроса в России к концу XIX в. раскрывают следующие цифры, иллюстрирующие два полюса российского землевладения: 10,5 млн. бедных крестьянских хозяйств (примерно 50 млн. человек) имели 75 млн. десятин земли и почти столько же (70 млн. десятин) приходилось на 30 тыс. крупных помещичьих латифундий (примерно 150 тыс. человек). Иначе говоря, крестьянский двор располагал в среднем 7 десятинами (тогда как для нормального хозяйствования требовалось не менее 15 десятин), а помещичья латифундия - 2333 десятинами. Этот расклад земель был прямым следствием реформы 1861 г., концентрированным выражением и экономической основой сохранившихся после реформы пережитков крепостничества.

Крепостнические пережитки (прежде всего, помещичье землевладение и отработочная система) тормозили развитие капитализма в сельском хозяйстве, с одной стороны, разоряя крестьянскую бедноту, а с другой - ограничивая, стесняя крестьянское предпринимательство. В результате сельское хозяйства пореформенной России прогрессировало вяло, с вопиющим (8-кратным) отставанием от промышленности. Академик Н.М. Дружинин подсчитал, что урожаи хлеба на крестьянских надельных землях по 30 губерниям Европейской России составляли в 1861-1870 гг. сам-3,3, в 1871-1880 гг. - сам-3,5, а урожаи картофеля соответственно - сам-3,8 и сам-4,7. Поголовье лошадей и крупного рогатого скота за 1870-1880 гг. выросло с 9013 тыс. до 9207 тыс. (лошади) и с 10 828 тыс. до 11 458 тыс. (крупный /226/ рогатый скот), но в среднем на двор даже несколько сократилось ввиду опережающего прироста населения.

К концу века для здравомыслящих россиян становилось все более очевидным, что пережитки крепостничества - это чудовищный тормоз на пути сельского хозяйства (главным образом) и всей отечественной экономики к прогрессу. Весь ход экономического развития страны неумолимо ставил царизм перед выбором: либо пойти на устранение крепостнических пережитков посредством радикальной реформы, либо стать жертвой грандиозной и разрушительной революции.

Промышленный подъем 90-х гг. Российская индустриализация конца ХIХ – начала ХХ вв. неразрывно связана с именем С.Ю. Витте, занимавшим пост министра финансов (1893–1903) и являвшимся основным разработчиком экономического курса правительства в этот период. Будучи дальновидным и умным политиком, он осознавал необходимость проведения реформ в стране.

Первоочередными С.Ю. Витте считал экономические реформы, а среди них – реформы в области промышленного производства. Он полагал, что индустриализация страны есть задача не только экономическая, но и политическая, так как ее осуществление позволит накопить средства для социальных реформ, заняться модернизацией сельского хозяйства и постепенно вытеснить с российской политической сцены дворянство, заменив его властью крупного капитала. Комплексная программа перестройки всего хозяйства страны предусматривала также финансовую стабилизацию, протекционизм при значительном вмешательстве правительства в рыночную экономику, активизацию внешней торговли (создание своего мощного торгового флота).

В начале 90-х гг. ХIХ в. основной акцент в экономической политике был сделан на стабилизацию финансового положения страны. Этот курс включал в себя следующие основные направления:

– жесткую налоговую политику; увеличение косвенных налогов за счет акцизных сборов на товары массового спроса; введение государственной монополии на производство и продажу водки;

– финансовую реформу (1897 г.), сутью которой были введение золотого обеспечения рубля, его свободная конвертируемость, жесткий контроль за процессом эмиссии (эта реформа вызвала крайнее недовольство российских помещиков – экспортеров хлеба,

потому что они потеряли возможность извлекать дополнительную прибыль за счет обмена иностранной валюты на бумажные рубли);

– развитие банковского дела;

– широкое привлечение в страну иностранного капитала, которое осуществлялось либо в виде государственных облигационных займов, распространяемых на британском, немецком, бельгийском и, главным образом, французском рынках ценных бумаг, либо в виде непосредственных капиталовложений в предприятия.

Эти меры позволили в течение нескольких лет сконцентрировать значительные бюджетные и иные поступления и направить их на развитие приоритетных для государства отраслей промышленности. Прежде всего было продолжено активное железнодорожное строительство. С 1893 по 1902 гг. в России было построено 27 тыс. км железных дорог (что привело к увеличению протяженности железнодорожной сети почти вдвое). Нужно отметить, что это была долговременная продуманная политика, правильно учитывавшая огромное значение железных дорог для будущего экономики страны.

Железные дороги, создавая прочные транспортные связи и усиливая производственную специализацию отдельных районов, способствовали укреплению и расширению внутреннего рынка как одного из важнейших условий развития капитализма.

Железнодорожное строительство и связанные с ним государственные заказы создавали устойчивый спрос на металл, топливо, лес и другие материалы, вызвали промышленный бум в России. Высокими темпами развивались такие отрасли, как транспортное машиностроение, металлургия, добыча металлических руд, угля, нефти. Сооружение же новых и расширение уже существующих заводов обусловливало необходимость привлечения дополнительной рабочей силы, это, в свою очередь, вызвало потребности в увеличении городского строительства, создавало дополнительный спрос на продукцию легкой промышленности. Текстильное производство и пищевая промышленность занимали стабильно передовые позиции в экономике России.

Развитию отечественной промышленности способствовал курс усиления протекционизма, проводимый царским правительством во второй половине ХIХ в. Наиболее покровительственным был таможенный тариф 1891 г. Министр финансов С.Ю. Витте пошел на "таможенную войну" с Германией. В дальнейшем, особенно после русско-японской войны и революции 1905–1907 гг., российское правительство, нуждаясь в займах, пошло на уступки в торговых договорах с Францией и Германией.

К концу ХIХ в. были выработаны и законодательно закреплены основные принципы государственной системы заказов. Заказы должны были распределяться внутри страны, невзирая на возможность более выгодного их размещения за границей. Так, заказы на рельсы давались заводам Юга по 1 руб. 25 коп. – 2 руб. за пуд, хотя за границей можно было их купить по 80–85 коп. за пуд. При этом выработалась практика передачи заказов наиболее крупным российским заводам, особенно в периоды кризиса и депрессии. Вместе с получением заказа производители получали дополнительную субсидию.

Система протекционизма имела и негативную сторону: сохранение высоких цен на отечественные товары и ограничение стимулов к повышению технического уровня и качества изделий российской промышленности в условиях отсутствия иностранной конкуренции; значительное удорожание из-за высоких пошлин заграничных изделий, спрос на которые российская промышленность не могла удовлетворить (например, сельхозмашины, удобрения). Витте выход видел только в ускорении процесса образования независимой конкурентоспособной национальной промышленности.

В 1891–1900 гг. Россия совершила гигантский скачок в своем индустриальном развитии. За десятилетие объем промышленного производства страны увеличился в 2 раза, а численность пролетариата – в 1,5 раза. При этом производство средств производства увеличилось втрое и к началу ХХ в. давало по стоимости около 40 % всей продукции. К началу ХХ в. Россия являлась аграрно-индустриальной страной, по абсолютным размерам промышленного производства она вошла в пятерку крупнейших индустриальных держав мира.

Существенные сдвиги произошли и в размещении производственных сил. Важнейшим из них было превращение Южного промышленного района в главный центр горной металлургии.

Важной чертой российской промышленности была высокая концентрация производства. Использование выработанных на Западе организационных форм и технологий крупнокапиталистического производства, иностранные инвестиции, правительственные заказы и субсидии – все это способствовало возникновению и росту крупных предприятий. Высокий уровень концентрации производства явился одной из причин начавшегося в 80–90-е годы ХIХ в. процесса монополизации, когда возникли первые картели и синдикаты – сбытовые объединения, действовавшие под видом предпринимательских союзов (Союз рельсовых фабрикантов, Союз фабрикантов рельсовых скреплений, Вагонный союз и др.), так как по российским законам запрещались "стачки" (соглашения) торговцев об установлении цен.

Во второй половине 90-х гг. началось сращивание российских банков с промышленностью, выразившееся в возникновении “сфер интересов” крупнейших российских банков в промышленности, – к 1900 г. Петербургский международный банк оказался заинтересован более чем в 20, а Петербургский учетный и ссудный банк – почти в 30 предприятиях.

Мировой экономический кризис начала ХХ века и образование монополий. В 1900–1903 гг. Россия в полной мере испытала действие мирового экономического кризиса. Особенностью кризиса в России был его затяжной характер. Кризис охватывал то одну, то другую отрасль хозяйства. Кризис начался в легкой промышленности, где снижение темпов наблюдалось еще в 1897–1899 гг. (а с 1900 г. отмечается некоторое увеличение общего производства). Однако в большей степени падение цен, сокращение кредитов и снижение производства отразились на состоянии тяжелой промышленности, имевшей довольно ограниченный рынок сбыта. Особенно кризис сказался на таких ее отраслях, как металлургия, металлообработка, машиностроение, добыча и переработка нефти, которые в наибольшей степени были связаны с иностранным капиталом, что делало их весьма уязвимыми от западноевропейского рынка. Российская легкая промышленность менее пострадала в период кризиса, поскольку покупательная способность массового потребителя обеспечила ей рынок сбыта.

Обострив конкурентную борьбу, кризис вызвал закрытие свыше 3 тыс. предприятий, увольнение свыше 100 тыс. рабочих, значительное сокращение железнодорожного строительства, банкротство многих предпринимателей. В этих условиях Государственный банк выполнял роль спасителя пошатнувшихся банков, промышленных и торговых предприятий. Он принял на себя значительную долю тяжести кризиса, и только благодаря его щедрой поддержке смогли уцелеть некоторые крупные промышленные и финансовые предприятия.

Одним из результатов кризиса было развитие процесса концентрации производства и капиталов. Множество мелких и средних предприятий попали в распоряжение крупных фирм, более сильных в финансовом, организационном, техническом отношении. Степень монополизации промышленности и банков в России была выше, чем в других империалистических державах. Объяснялось это высокой степенью концентрации производства и капитала, а также более быстрыми темпами развития страны. Определенное влияние на темпы монополизации оказало широкое использование иностранных капиталов (иностранные банки предпочитали вкладывать капиталы в крупные предприятия и прямо способствовали созданию монополий, объединению и укрупнению банков).

В начале 1900-х гг. была найдена организационная форма легализации сбытовых монополий – синдикаты стали действовать под видом специально учреждаемого акционерного торгового общества, которому его учредители – участники объединения передавали права на продажу монополизируемой продукции и через которое собирались и распределялись заказы.

Монополии захватили контроль во всех основных отраслях российской экономики: в металлургической ("Продамета", "Кровля"), в угледобывающей ("Продуголь") и нефтяной ("Нобель", "Мазут") промышленности, в транспортном машиностроении ("Продвагон", "Продпаровоз"), в водном транспорте ("Ропит"). Значительно меньше была монополизация в отраслях легкой промышленности. Но и здесь возникали более специализированные картели и синдикаты, действовали соглашения, касавшиеся повышения цен. В текстильной промышленности возникли регионально-отраслевые объединения картельного типа. В пищевой промышленности существовали синдикат "Дрожжи", соляная монополия "Океан", сахарная, табачная монополии.

За кризисом последовала депрессия 1904–1908 гг., усиленная последствиями русско-японской войны и первой российской революции. В целом происходил некоторый рост производства, но поочередно наблюдались спады в ряде отраслей. Новым фактором стало повышение стоимости продукции при снижении объема ее выпуска. Так, нефтяные монополии, искусственно сокращая производство, создали дефицит на нефть, керосин и другие нефтепродукты и резко подняли цены на них. Этот "новый" метод получения дополнительной прибыли за счет повышения цен стал возможным в рамках целой отрасли только при монополизации. Такая политика монополий затем широко распространилась и в других отраслях, что наносило вред общественному производству, поднимало цены на многие товары.

Изменения в финансово-кредитной системе страны. Кризис и процесс монополизации повлияли на состояние финансово-кредитной системы страны. Концентрация банковского капитала в России была значительно выше, чем в других капиталистических странах. В результате централизации капиталов в России сформировалась группа крупнейших коммерческих банков, пять из которых владели примерно половиной всех банковских средств. Крупнейшими банковскими монополиями были Азовско-Донской (капитал 92,1 млн. руб.), Русско-Азиатский (78,5 млн. руб.), Русский для внешней торговли (67,8 млн. руб.), Петербургский международный (79 млн. руб.) банки. Крупные банки энергично способствовали укреплению и развитию монополий, созданию под своим контролем финансово-производственных объединений. Вступление российских банков на путь финансирования промышленности положило начало сращиванию банковского и промышленного капиталов. В результате сформировались (в 1900–1908 гг.) финансовый капитал и финансовая олигархия, то есть крупнейшие российские магнаты, которые обладали огромной экономической силой и влияли на политическую жизнь страны. Финансовая олигархия тесными узами, личными униями была связана с руководителями государственных органов. Представителями финансовой олигархии являлись не только наиболее влиятельные торгово-промышленные и финансовые круги (А.И. Путилов, П.П. Рябушинский, А.И. Коновалов и др.), но и крупные сановники, титулованные дворяне (министр В.И. Тимирязев, граф А.А. Бобринский и др.), которые одновременно были богатейшими дельцами, владельцами крупных пакетов акций.

Иностранный капитал. Вывоз капитала из России. Что касается накопления капитала, то пореформенная Россия могла использовать очень выигрышные, специфически присущие ей источники. Первым из них стала операция по выкупу крестьянских земель, в ходе которой помещики за 30 лет получили 2 млрд. руб. (из них 750 млн.- за первые 10 лет). Второй источник составил приток иностранного капитала (с 60-х годов главным образом в железнодорожное строительство, а с 70-х - и /219/ в промышленность).

Иностранные капиталисты, конечно же, содействовали промышленному развитию России, но и прибирали к своим рукам сначала отдельные предприятия, а со временем и целые отрасли производства. Англичанин Джон Юз в 1869-1872 гг. построил в с. Юзовка (ныне Донецк, на Украине) Юзовский металлургический завод, который вскоре "оброс" собственными железными рудниками и угольными шахтами.

Немец Ф.Л. Кнопп уже в 70-е годы был совладельцем 122 фабрик, включая крупнейшую в Европе Кренгольмскую мануфактуру. О нем говорили:

Что ни церковь, то поп, Что

ни фабрика, то Кнопп.

Швед Людвиг Нобель в 60-х годах владел крупным машиностроительным заводом в Петербурге, а в 1876 г. вместе с братьями Робертом и Альфредом (изобретателем динамита и учредителем Нобелевских премий) основал в Баку знаменитую на весь мир нефтефирму.

Следует учесть, что по сравнению с промышленно развитыми странами (которые в это время активно "вывозили" капиталы, вкладывая их в экономику слаборазвитых стран и регионов, подчиняя и закабаляя их не только экономически, но и, где это было возможно, политически) финансовые возможности России были не столь велики, поэтому Россия привлекала иностранный капитал.

Как нечто единое "иностранный капитал" в России никогда не фигурировал – были отдельные жестко конкурировавшие группы, основной целью которых являлось извлечение прибыли. Иностранный капитал в России привлекали природные богатства, выгодный рынок сбыта и дешевая рабочая сила. Сравнительно высокие таможенные пошлины на ввозимые иностранные товары также способствовали ввозу капитала. Российское законодательство было направлено на привлечение в страну финансового, а не торгового капитала, а также не допускало бесконтрольной деятельности иностранного капитала.

В Россию иностранный капитал поступал в виде государственных займов (свыше 2/3 всей суммы иностранного капитала) и в рамках иностранного предпринимательства (около 1/5 иностранного капитала), а также вкладывался в гарантированные российским правительством ценные бумаги, размещенные за границей (примерно 1/10 иностранного капитала). К 1914 г. государственные и гарантированные правительством займы на 3/5 были размещены во Франции (на 1/6 – в Германии, на 1/10 – в Великобритании). Передовые позиции занимали французские капиталы и в акционерном предпринимательстве, где составляли 1/3 среди иностранного капитала (английские – свыше 1/5, германские – менее 1/5, бельгийские – около 1/6). Перемещение российских ценных бумаг во Францию (из Германии) отмечается с 1896 г. Процесс этот отражал как усиление франко-российского военно-политического сближения (формирование Антанты), так и близорукость политики германских правящих кругов, еще со времен Бисмарка (70–80-е гг. XIX в.) мешавших немецким банкам ссужать Россию деньгами.

Иностранный капитал играл значительную роль в развитии российской промышленности. Французские и бельгийские предприниматели действовали в горной, металлургической, машиностроительной, транспортной промышленности, в производстве цемента, в организации водоснабжения, канализации. Немецкий капитал лидировал в электротехнической, химической, газовой промышленности. Английские фирмы направляли капиталы в основном в нефтяную, меднорудную, текстильную промышленность, добычу золота, серебра, свинца, цинка.

Прямая деятельность иностранных банков не допускалась законодательством, средства поступали первоначально через промышленные общества, с середины 90-х гг. XIX в. – при участии российских банков. Капиталы направлялись преимущественно в совместные общества, учрежденные по российскому уставу. В результате сотрудничества возникали международные производственные комплексы.

Таким образом, иностранное предпринимательство в России явилось механизмом интеграции отечественной экономики в мировую систему хозяйства. Иностранный капитал сыграл важную роль в создании сети железных дорог, горно-металлургической промышленности на Юге России, химической, электротехнической и других отраслей промышленности. Вместе с тем участие иностранного капитала в индустриализации имело и свои отрицательные стороны. Уже с начала 80-х гг. XIX в. платежи по займам превышали приток иностранного капитала в Россию. Возможность получать за границей средства на производительные расходы позволяла правительству использовать ресурсы внутреннего накопления для поддержания помещичьего землевладения, содержания правительственного и полицейского аппарата, борьбы с оппозицией и пр. К 1913 г. правительство использовало на эти цели значительно больше внутренних накоплений, чем было получено иностранного капитала. Однако сталинский тезис о полуколониальной зависимости России, определивший на долгие годы оценку иностранного капитала в историографии, не имеет достаточных оснований. Как показали исследования (Б.В. Ананьича, В.С. Дякина, Ю.Б. Соловьева, В.И. Бовыкина), активность иностранного капитала не привела к закабалению России, которая, в свою очередь, также включилась в процесс экономического раздела мира.

Россия вывозила капитал в менее развитые страны Востока. В конце 1890-х гг. созданы специальные банки для экспорта русских капиталов на Средний и Дальний Восток (Учетно-ссудный банк Персии, Русско-Китайский банк, Русско-Корейский банк, Монгольский народный банк), они кредитовались в основном из российских государственных средств. Учетно-ссудный банк Персии, контролировавшийся Министерством финансов России, превратился в основной центр финансирования русско-иранской торговли (и даже чеканил персидские монеты). Банк субсидировал также торговлю русских купцов с Афганистаном и Бухарой. Соперничество России и Великобритании на Среднем и Дальнем Востоке привело к финансированию строительства ряда объектов в Персии (Энзели-Тегеранской, Хамаданской, Тавризской железных дорог, Энзелийского порта), а также Персидского страхового и транспортного общества.

Через Русско-Китайский банк осуществлялось участие российского капитала в железнодорожном строительстве в Китае – с 1898 г. было развернуто строительство Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) и Южно-Маньчжурской железной дороги (ЮМЖД), соединивших Забайкальскую железную дорогу и Уссурийскую железную дорогу с портами Владивосток, Порт-Артур, Дальний. Вокруг КВЖД создавались лесные, мукомольные, свеклосахарные, горнодобывающие и коммерческие концессии. Предоставлялись займы Пекину.

Предоставляя займы Афганистану, Персии, Турции, Китаю, а также Греции и Болгарии, российское правительство пыталось реализовать программу "мирного проникновения" в страны Востока и на Балканы.

Финансовая слабость российского империализма (в России не хватало капиталов для освоения своих колоссальных природных ресурсов) во многом обусловила ряд особенностей: в России по-прежнему вывоз товаров преобладал над вывозом капитала; последний был еще незначительным и осуществлялся при активном участии государства; вывоз капитала из России имел прежде всего характер внутренних миграций капитала из развитых регионов европейской части на окраины страны, в меньшей степени – за границу.

В результате вывоза капитала из экономически развитых районов страны (петербургского, польского, центрально-промышленного) при том или ином участии иностранного капитала на окраинах Российской империи в конце ХIХ в. сложились такие крупные промышленные районы, как Южный угольно-металлургический и Бакинский нефтяной, в Сибири и Средней Азии, на Дальнем Востоке получили развитие золотопромышленность, цветная металлургия, хлопководство, ряд других отраслей хозяйства. Анализ развития этих регионов, проведенный историками, убеждает, что они находились на положении экономических колоний. В этом еще одно своеобразие российского империализма, на дальнейшее формирование которого повлияли первая мировая война и предвоенный промышленный подъем.