Основы экономики благосостояния и модели распределения доходов (дистрибутивная функция)

Понятие «государство благосостояния» связано с функцией общественного сектора по обеспечению всех индивидов, во-первых, минимально приемлемым уровнем гарантированного дохода, во-вторых, защитой на случай болезни, безработицы и т.п., в-третьих, доступом к социально значимым благам.

Для лучшего понимания социальных и экономических процессов, обусловливающих основные подходы и соответствующие им модели распределения доходов в современной теории и практике общественного развития, обратимся к истории экономической мысли, в которой существуют различные концептуальные подходы к определению понятия «общественное богатство», источников его создания, а также принципов его распределения и потребления. Два принципиально разных подхода в исследовании общественного богатства, возникшие еще в классической политической экономии (с позиции производства и потребления), и предопределили два основных принципа его распределения и потребления. Имеются в виду динамичный подход через распределение в процессе экономического роста и статичный подход через распределение результатов экономического роста.

Например, если распределение рассматривается только с позиций рынка и экономической эффективности, что предполагает использование динамичных моделей распределения доходов, то этот подход, относящийся к классической теории распределения в рыночной экономике, представляет собой либеральную (рыночную) модель справедливости. Политика распределения доходов, в основе которой лежит критерий социального равенства, находящийся в непропорциональной зависимости от критерия экономической эффективности, и которая использует модели статичного распределения доходов, относится к уравнительной теории распределения и представляет собой эгалитарную (уравнительную) модель справедливости.

А. Смит, один из создателей классической политической экономии, стал основателем производственного подхода к понятию общественного богатства. По его мнению, рост народного благосостояния связан с увеличением объема произведенного в стране продукта, несмотря на то, что экономическое поведение абсолютного большинства участников экономической жизни определяется их собственным пониманием о выгоде, но в конечном итоге их действия благодаря «невидимой руке» направлены на пользу общества. Это объясняется тем, что благодаря действиям конкурентного рынка максимизация индивидуального благосостояния способствует максимизации и общественного благосостояния.

Другим не менее важным подходом, обосновывающим создание и распределение богатства, является теория факторов производства. Дж.Б. Кларк — основоположник современной теории распределения еще в начале XX в. в своей работе, посвященной распределению богатства, отмечал, что в основе теории распределения заложен принцип предельной производительности каждого фактора производства. В дальнейшем мы более подробно остановимся на данной теории, а здесь необходимо отметить, что в соответствии с ней не только труд (и в этом ее отличие от трудовой теории Смита), но и капитал и земля (которые принято называть триединой формулой общественного богатства) являются факторами производства общественного богатства. Эта теория позволяет отразить порядок распределения богатства и дохода между собственниками факторов производства, что в рамках данной теории рассматривается как проявление естественного порядка вещей, поскольку эффективность любой экономической системы определяется соотношением стоимости вклада в создаваемый продукт и затрат на приобретение факторов производства.

Здесь важно отметить, что при либеральной (рыночной) моде-ли распределения понятие справедливости сводится к рыночной справедливости, под ней понимается равенство всех субъектов экономической деятельности перед законом. Общество (в лице государства) берет на себя обязанность создания и поддержания условий для рыночной конкуренции путем обеспечения равных стартовых возможностей и равного доступа к рынку ресурсов, а также обеспечения условий для суверенности производителя и потребителя. Как следствие всего вышесказанного необходимым и достаточным условием для соблюдения справедливости в рамках либеральной концепции распределения доходов является свободная конкуренция, поскольку лишь в этих условиях могут реализоваться преимущества участников рынка.

Согласно данной позиции справедливо все, что эффективно, и соответственно, несправедливо все, что неэффективно. Поскольку либеральная трактовка понятия справедливости строится на принципе равных возможностей, она не предусматривает возможности вторичного (т.е. статичного) перераспределения дохода через прогрессивное налогообложение и трансфертные платежи и также не предусматривает введение элементов равенства результатов труда, а предусматривает «естественное» распределение (или перераспределение) доходов и ресурсов через взаимодействие между различными субъектами экономики.

Поскольку существуют объективные причины в неравенстве доходов, к которым, как отмечал еще П. Самуэльсон, относятся различия в стоимости собственности и богатстве, которым владеют и которой наследуют люди, а также различия во врожденных способностях и неоднородность социально-культурной и семейной среды, то либеральная модель распределения рассматривает неравенство как объективно сложившуюся реальность. Дальнейшие рассуждения в данной логике приводят нас к выводу, что либеральная модель распределения доходов в долгосрочном плане закрепляет и соответственно воспроизводит объективно обусловленное неравенство людей. Это, в свою очередь, ведет к разрушению конкурентной среды, и для ее поддержания (с целью эффективного распределения ресурсов) необходимо общественное вмешательство (в какой форме — вопрос второго порядка), а это уже входит в противоречие с самой либеральной концепцией распределения доходов. Поэтому в практическом плане применение данной концепции возможно только в сочетании с политикой распределения (и перераспределения) ресурсов.

Несмотря на несовершенство и неоднозначность многих положений, которые легли в основу вышеописанных подходов к созданию и распределению богатства, например, сведение всего общественного богатства только к вещественному или предпосылка функциональной теории о том, что уровень заработной платы определяется «железным законом», т.е. подчиняется действию строгих экономических законов, эти теории сыграли и сыграют в будущем очень существенную роль в понимании социальных процессов в рамках динамичных моделей распределения-доходов.

Парадигма социального развития, заложенная в рамках развития рынка мелкого товарного производства, а также рынка капитализма свободной конкуренции и свободного предпринимательства, основана на сочетании труда и капитала, в основном предполагает модели динамичного распределения доходов через экономический рост. Использование комбинаций нормативных и позитивных подходов (в том числе через общественный выбор) предполагает изменение порядка распределения ресурсов, а следовательно, и цен на факторы производства. В этой связи В. Парето в опубликованной в 1902 г. работе «Социологические системы» писал, что «проблема роста благосостояния бедных классов скорее проблема производства и сохранения богатства, чем распределения. Наиболее верное средство улучшения положения бедных классов — сделать так, чтобы богатство росло быстрее населения». Этот подход очень актуален, поскольку для обеспечения экономического роста необходима государственная поддержка корпоративного сектора экономики, а также (через развитие малого и среднего бизнеса, в том числе и в форме научно-венчурных производств) поддержка класса мелких собственников. Наша позиция о необходимости активной государственной поддержки становления и развития малого и среднего бизнеса объясняется тем, что в будущем по мере перехода к постиндустриальному обществу данный социальный уклад получит новый импульс развития, поскольку в его основе лежит подход к человеку и единство многообразия индивидуалистических и коллективных начал его природы.

Порожденные идеологией просвещения, экономической свободы и равенства возможностей модели социального развития, предполагающие динамичное распределение доходов, основываются на концепции союза труда и собственника и самореализации личности в результатах ее труда. При этом особое значение уделяется семье и сохранению семейных и национальных традиций, поскольку данная парадигма социального развития исходит из необходимости, обеспечения благополучия человека и благосостояния его семьи (при определенных обществом рамочных условиях) за счет их собственного труда. Однако в настоящее время условия свободной конкуренции (при соблюдении трудовой морали и соответствующего образа жизни) наталкиваются на ограничения, обусловленные «провалами рынка», в том числе и по причине циклического характера производства, что ведет к неустойчивой занятости и нестабильности в получении трудовых доходов. В связи с этим еще Дж. Милль предположил, что экономические законы производства должны отличаться от законов распределения, поскольку они в основном носят объективный характер и на длительном временном отрезке не допускают произвола и случайности. Законы же распределения формируются людьми, являясь результатом общественной практики, что особенно на коротких временных отрезках может привести к серьезным деформациям в общественном развитии. В частности он писал: «...их (законы распределения. — Прим. авт.) делают мнения и желания правящей части общества, и они весьма различны в разные века и в разных странах».

В теории и практике функционального социализма (скандинавская модель) идея отделения механизма хозяйствования от способа распределения нашла свое наиболее полное и законченное развитие и была реализована в практике заключения тарифных соглашений между предпринимателями, профсоюзами и правительством.

Подход к богатству и принципам его распределения с позиции оценочных суждений людей о полезности соответствующих благ лег в основу утилитаристского учения и теории предельной полезности.

И. Бентам, как и другие ученые-экономисты, которые внесли свой особый вклад в развитие учения утилитаризма (так, еще Дж. Милль первый высказал сомнение в отношении предположения о том, что для людей, располагающих разными доходами, существует одинаковый порядок извлечения полезности), исходил из того, что общественное богатство состоит из достижения наибольшего счастья для максимального числа людей.

В связи с этим учение утилитаризма, по крайней мере в механизмах реализации, немногим отличается от теории полного равенства, поскольку идея утилитаризма о неодинаковой функции индивидуальной полезности для людей с разным уровнем дохода позволяет теоретически обосновать перераспределение части дохода между высоко- и низко доходными группами населения (при помощи прогрессивного налогообложения и трансфертных платежей). Заметим, что многообразные формы государственного вмешательства, характерные для социально-экономического развития в XX в.

, и широкое использование нерыночного перераспределения богатства и сформировали эгалитарную (уравнительную) модель распределения доходов. Принятие в рамках корпоративного общества и социального государства законов о минимальной заработной плате, о социальном страховании рабочих в случае безработицы, о социальном обеспечении нетрудоспособных и наиболее бедных слоев общества предопределили отход от рыночной справедливости и рыночной модели распределения доходов к эгалитарной модели их распределения. Как известно, наиболее крайняя форма уравнительной справедливости, трактуемая как установление полного равенства, ведет к снижению трудовой и предпринимательской активности и как следствие этого — к социальному иждивенчеству.

Это объясняется тем, что основное место в реализации уравнительной (статичной) модели распределения доходов отводится системе прогрессивного налогообложения, которая в сочетании с организацией программы трансфертных платежей является инструментом по выравниванию уровня доходов населения. Это значит, что «шкалы прогрессивного налогообложения необходимо рассматривать в комплексе со шкалами разного рода социальных выплат, имеющихся в конкретном обществе». Объективным же критерием для применения прогрессивного налогообложения доходов высокодоходных групп населения «является их удельный . вес в совокупных доходах общества»

Однако в механизме перераспределения доходов через трансфертные платежи имеются серьезные недостатки. Так, организация управления ими оказалась очень дорогостоящей и сильно бюрократизированной. А. Окун в своих работах сравнивал организацию трансфертных платежей с «дырявым ведром», а размер «утечки из ведра» он характеризовал как административные издержки и социально-экономические потери общества, обусловленные де-стимулирующими последствиями для субъектов экономики как предоставления самих трансфертных платежей, так и введения системы прогрессивного налогообложения.

Другим важным недостатком статичных моделей распределения доходов (в рамках эгалитарного подхода к решению проблем^ бедности) является то, что множество социальных пособий и слабый контроль над их целевым использованием создают проблему, вошедшую в экономическую литературу под названием «ловушка бедности». Имеется в виду ситуация, когда возможность достижения материального положения обеспечивается не за счет стимулов к труду, а за счет получения разного рода пособий. Еще одним важным негативным моментом в рамках этой проблемы является то, что данные социальные пособия стали важным фактором, способствующим дезинтеграции института семьи, поскольку их предоставление носит в основном категориальный характер, например, их действие распространяется на одиноких матерей или стариков и т.д.

Далее отметим, что парадигма социального развития, которая лежит в основе корпоративного общества и социального государства, предполагает в основном статичную модель распределения доходов между высоко- и низкодоходными группами населения. Данная парадигма и легла в основу теории благосостояния, которая была описана немецким ученым А. Вагнером еще в конце XIX в., что по времени совпало с этапом перехода от капитализма свободной конкуренции к корпоративному обществу. Как известно, А. Вагнер сформулировал закон об усилении государственной деятельности и связанный с этим закон возрастающего расширения финансовых потребностей государства в связи с ростом общественных расходов, направляемых на поддержание и развитие процесса потребления в форме дотаций потребителям либо производителям соответствующих благ. Реализация основных положений, заложенных втеорию благосостояния, дала возможность при сохранении основ рыночной экономики создать новую парадигму социального развития, а именно — социальное государство.

Особое место в теории благосостояния экономическая наука отводит концепции А. Маршалла об излишках потребителя и излишках производителя. Достоинством маршалловской концепции богатства является то, что она сочетает как производственный, так и потребительский подходы к проблеме общественного богатства. Это дает возможность широкого использования ее для аналитических целей, например, для оценки распределения налогового бремени и оптимизации уровня налогообложения, а также объема предоставляемых субсидий, направляемых на стимулирование процесса потребления. В этой связи А. Маршалл писал: «Неравномерность богатства ... серьезный дефект в нашем экономическом устройстве. Любое уменьшение его, достигнутое средствами, которые не подрывают мотивов свободной инициативы ... было бы, по-видимому, явным общественным достижением».

Определенный вклад в понимание общественного богатства внесла теория рационального потребительского поведения, особая заслуга в разработке которой принадлежит немецкому статистику Э. Энгелю. Он описал кривые, связывающие доходы и структуру расходов на потребление. Законы Энгеля имеют большое практическое значение, поскольку используются для сравнительного анализа благосостояния человека, региона и страны в целом.

Все описанные выше подходы к пониманию общественного богатства (а также концепция инфляционных ожиданий и концепции предельной и средней склонности к потреблению и сбережению в текущем и долгосрочном периодах) предполагают исследование общественного богатства с позиции микроэкономики, поэтому в дальнейшем перейдем к рассмотрению понятия общественного богатства и общественного благосостояния, исходя из основ макроэкономики.

В связи с тем, что существует немало объективных причин нерационального с точки зрения общества поведения потребителей (в том числе и асимметрия информации), особое значение приобретает социальная теория общественного богатства, опирающаяся на использование метода «социальных затрат — социальных выгод». Сторонники теории синергетического эффекта делают принципиальный вывод, что общество — не сумма индивидуальной полезности отдельных потребителей, а единое целое.

Макроэкономическое понимание общественного богатства сформировалось в первой половине XX в. (на этапе становления корпоративного общества и социального государства) под воздействием идей кейнсианского макроэкономического анализа равновесия валового общественного продукта и концепции построения системы национальных счетов.

Парадигма экономического роста, направленная на развитие человеческого и экологического факторов в системе общественного развития, а также на качественные и структурные преобразования в экономике, связанная с политикой государства по поддержке про цесса потребления, дала импульс социальной теории общественного богатства. В рамках данной теории были достаточно детально проанализированы понятия «социальный оптимум», «внешние эффекты» и порядок их трансформации в систему экономических инструментов, таких, как налоги, субсидии и цены. Комплексный подход к оценке экономического и социального эффектов лег в основу теории общественного благосостояния. Поскольку такой чисто экономический показатель, как валовой национальный продукт в пересчете на душу населения, является недостаточным для свободной оценки уровня социально-экономического развития страны, в современной методике ООН используется новый индекс социального развития, построенный с учетом трех основных критериев. Это — возможность вести долгую и здоровую жизнь, приобрести школьное образование и профессиональную подготовку, а также достичь такого уровня дохода, который позволит обеспечить минимальные потребности.

Как видно из приведенных выше основных положений теории общественного благосостояния, центральное место в ней (определяющее парадигму социально-экономического развития общества) вне зависимости от макро- или микроэкономического подхода занимает концепция распределения доходов населения и соответствующие им модели распределения богатства.

В положениях теорий холистов, или органической школы, государство рассматривается как действительность в себе, стоящая выше относительно индивидов, составляющих общественную группу, и совершенно отдельную от них. Общественное благосостояние W— это то, чем претендует быть государство, т.е. оно зависит только от функции предпочтения государства, UE на общественные образы потребления т благ п индивидами общества:

где хij. — это количества благ j, потребленные индивидами l.

В теории индивидуализма государственный институт не является действительностью в собственном смысле слова, он лишь инструмент, который индивиды используют в своих личных интересах внерыночными путями. Потребитель «независим» по отношению ко всем тем благам, что он потребляет, — будь то благо, поставляемое рынком или государством. Значит, общественное благосостояние W напрямую зависит лишь от функций полезности индивидов U1 ..., Un. Функция общественного благосостояния выглядит так:

Если не вдаваться в споры о философской обоснованности понятия общественного благосостояния в индивидуализме, то это понятие ставит две категории проблем:

— в каждом обществе существуют пределы независимости потребителя. Государство будет пользоваться своим правом накладывать ограничения, навязывая потребителям определенные предпочтения с целью «облагодетельствовать их помимо их воли». Трудно не согласиться, что этот общественный патернализм над ндивидуальными предпочтениями иногда оправдан. Исходя из этого патерналистского отношения, можно считать, что в реальности собственные предпочтения государства (UE) вступают в сложное взаимодействие с предпочтениями индивидов, и записать:

Общественный вес, придаваемый UE, можно рассматривать как меру государственного патернализма, принятого в сообществе;

— определение общественного благосостояния с точки зрения индивидуализма предполагает, что можно выяснить предпочтения индивидов и свести их в один комплексный показатель (т.е. можно построить функцию общественного благосостояния). Однако доказано, что технически невозможно построить показатель такого рода, соблюдая при этом некие минимальные нормы этического и логического порядка («теорема о невозможности» К. Эрроу). Таким образом, есть опасность, что значение показателя общественного благосостояния будет зависеть не столько от предпочтений индивидов, сведенных в этот показатель, сколько от того, каким образом они сводились. Поэтому некоторые авторы предпочитают определять оптимальные решения социального характера не на основе некоего показателя сведенных воедино предпочтений индивидов (функции общественного благосостояния), а на основе простой функции государственного предпочтения, соответствующей только предпочтениям ответственных лиц, принимающих государственные решения. Это равносильно предположению о том, что в условиях представительной демократии предпочтения «представителей», избранных голосованием, достаточно прямо соотносятся с предпочтениями тех, кто их избирал. Даже если этот анализ вдохновлен посылками индивидуализма, он вполнелогично сможет привести нас к положениям органической школы (не из философских, а из практических соображений).

Несмотря на те пределы, о которых было сказано, и за исключением тех случаев, когда в явном виде упоминается обратное, теория благосостояния придерживается по преимуществу индивидуалистского определения общественного благосостояния. Она также предполагает — опять же, когда явно не утверждается обратное, — что функции полезности индивидов независимы и что всякое увеличение полезности одного без уменьшения полезности других соответствует росту общественного благосостояния.

Это представляет собой не что иное, как критерий Парето. Но это выражение уже не обязательно будет истинным, если значения индивидуальной полезности независимы, например, по причине альтруизма или зависти.

Одна из основных причин, почему индивидуалистское определение общественного благосостояния представляет такой интерес, состоит в том, что это определение позволяет простым способом охарактеризовать экономические решения. Полностью оно описывается значениями полезности индивидов — членов изучаемого сообщества.

Мы доказали, что по первой теореме экономики благосостояния конкурентное равновесие — это оптимум по Парето, по крайней мере — если этот оптимум существует и если выполняется ряд условий. Тогда свобода принятия решений, направленных на оптимизацию у индивидов и предприятий на рынке, приводит к тому, что решения в ситуациях общественного выбора будут совпадать с решениями, которые были бы выбраны централизованно и удовлетворяли бы критериям Парето (т.е. экономика соответствовала оптимуму по Парето). Это означает, что сигналы, посылаемые индивидам в виде цен, достаточны для того, чтобы избегать неэффективного использования полезности индивидов.

Однако достигнутый оптимум зависит от первоначального распределения ресурсов. Критерий Парето позволяет лишь удостовериться в том, что мы находимся на границе общественной эффективности. Для того чтобы сопоставлять показатели общественного благосостояния для разных точек оптимума, лежащих на этой границе, нужно знать функцию общественного благосостояния W. Если предположить, что эта функция относится к индивидуалистскому типу, то в случае двух индивидов или групп Аи В она будет выглядеть так: W— W(UA,UB). На координатной плоскости UAUB на рис. 5.1 эта функция выражена совокупностью общественных кривых безразличия, которые являются проекциями горизонтальных срезов плоскости W(UA,UB) в трехмерном пространстве W UAUB. Значит, каждая кривая такова, что для некоего заранее заданного значения W: W(UA,UB) = W.

Общественные кривые безразличия позволяют среди всех возможных оптимумов по Парето (т.е. лежащих на границе общественной эффективности) выбирать тот, который позволяет максимизировать значение общественного благосостояния (точка Z на рис. 5.1, соответствующая общественной кривой безразличия, лежащей выше всех других). Этот оптимум соответствует особому распределению начальных ресурсов (и, как следует непосредственно из рис. 5.1, особому числовому значению отношения между значениями полезностей групп А и В). Мы видим, что на основе функции общественного благосостояния и общественных кривых безразличия, которые из нее вытекают, можно подбирать оптимум, соответствующий распределению ресурсов (а следовательно, и полезностей), общественно признанному наилучшим. Функция общественного благосостояния учитывает критерии равенства и справедливости распределения в выборе общественных решений и, таким образом, позволяет классифицировать оптимумы по Парето.

Понятие функции общественного благосостояния введено А. Бергсоном (1938) и П. Самуэльсоном (1947). В самом общем виде функция общественного благосостояния, или SWF, записывается следующим образом: W=W(r1 ...,ri, ...,rm;„), где r—это переменные, влияющие на значение общественного благосостояния. Чаще всего предполагается, что r— переменные исключительно экономические, но очевидно, что свое влияние может оказывать и множество других факторов (этических, социальных, политических и т.п.). Мы убедились в том, что в функции, построенной на принципах индивидуализма, r влияют на общественное благосостояние только посредством функций полезности индивидов. Так, в сообществе, состоящем из п лиц:

Функция Wможет быть определена относительно индивидуальных полезностей, так как этого достаточно для того, чтобы строить кривые безразличия Ui, и, следовательно, для того, чтобы подбирать на границе общественной эффективности оптимум, который максимизирует общественное благосостояние.

При этом следует:

— либо предположить, что W такова, что всякое возрастание полезности UA, каким бы оно ни было, по определению расценивается как более общественно предпочтительное, чем возрастание полезности UB. Но в таком случае эта SWF, называемая еще «этической диктатурой», ставит больше новых вопросов, чем разрешает сама;

— либо иметь в распоряжении функции полезности индивидов — не только количественных, но еще и сопоставимых между собой (т.е. таких, что MRS между полезностью индивида i и полезностью индивида .j остается неизменным).

Самые широко используемые формы SWF, опирающиеся на последнюю гипотезу, следующие:

— функции «бентамовского типа», W = , (благосостояние определяется, как сумма «удовольствий и тягот», и позволяет получить «наибольшее счастье для наибольшего числа людей», как этого хотел И. Бентам);

—так называемые «неоутилитаристские» функции, или функции типа Харсаньи, которые вычисляют общественное благосостояние как средневзвешенную сумму полезностей индивидов:

— функции «роулсовского» типа (по имени философа Дж. Роулса). Целью было достигнуть максимальной полезности для индивида, имеющего наименьшую полезность (принцип максимин). Функция благосостояния, которую следует максимизировать: W=min((Ui). По Роулсу, это то, чего желали бы индивиды, которые бы двигались «под вуалью неведения» (т.е. они должны были выбирать общественные решения, не зная своего будущего положения в обществе).

Графически (на рис. 5.2) приведенные выше функции соответствуют:

1) общественным линейным кривым безразличия с наклоном — 1 (Бентам), с отрицательным наклоном (неоутилитаризм) (рис. 5.2 а и 5.2 б);

2) гиперболическим общественным кривым безразличия (равносторонним для функций Нэша и неравносторонним для необобщенных функций Нэша) (рис. 5.2 в и 5.2 г);

3) общественным кривым безразличия с прямым углом к биссектрисе первого квадранта, являющейся осью симметрии (критерий РоУлса в случае, если граница общественной эффективности — постоянно убывающая) (рис. 5.2 д). Оптимум в таком случае находится в Z0, такой, что UA=UB; критерий Роулса дает тот же результат, что эгалитаристский критерий (рис. 5.2д);

4) линейным общественным кривым безразличия: вертикальным (рис. 5.2 е) или горизонтальным (рис. 5.2 ж) (критерий Роулса в случае, если граница общественной эффективности содержит возрастающие сегменты, что предполагает существование взаимозависимостей, выражающих проявления альтруизма и/или зависти). В случае, изображенном на рис. 5.2 е, форма границы общественной эффективности такова, что максимизированная полезность — поскольку она самая низкая — равна А и находится в точке ZA. В случае, изображенном на рис. 5.2 ж, максимизированная эффективность — поскольку она самая низкая — равна В в точке ZB.

Можно отметить, что:

— вышеперечисленные функции совершенно анонимны в техническом смысле слова, учитываются лишь характеристики индивидов;

— как мы убедились, порядковые функции W достаточны для того, чтобы выбирать оптимум, максимизирующий значение W (или оптимум оптимумов). В то же время приведенные выше частные формы графиков функций соответствуют количественным мерам общественного благосостояния и поэтому у них есть следствия, которые касаются перераспределения и которые могут быть весьма различными. В случае аддитивных функций различия в общественном благосостоянии зависят от абсолютных различия полезностей индивидов, тогда как в мультипликативных функциях важны относительные различия;

— предельная полезность доходов убывает в функциях индивидуальных полезностей (функции, которые, напомним, непременно количественны и сопоставимы). Из этого вытекает, что различие в полезности двух лиц всегда будет меньше, чем различие в их доходах;

— все переводы от одного лица к другому невозможны, как это предполагают непрерывные функции благосостояния. В некоторых случаях может возникать конфликт между некими моральными нормами или уважением важнейших прав личности и максимизации вышеуказанных функций благосостояния (так, по определению, аддитивная функция не накладывает никаких этических ограничений на жертвы, которых можно требовать от определенных индивидов, — ничто не запрещает даже ставить под угрозу жизнь некоторых людей, если это покажется общественно выгодным). Следовательно, нужно дополнить вышеупомянутые функции благосостояния этическими нормами и максимизировать общественное благосостояние не в абсолютном измерении, а при условии соблюдения этих норм.

В заключение необходимо отметить, что определенные проблемы, с которыми столкнулось в последней трети XX в. государство всеобщего благосостояния, привели представителей различных направлений в экономической науке к выводу, что наиболее эффективным способом борьбы с бедностью являются не статичные модели перераспределения доходов через государственный бюджет, а динамичные через распределение ресурсов, что предполагает создание условий для экономического роста.

В настоящее время сформировался новый подход к распределительной политике, который сблизил позиции либералов и консерваторов в отношении решения проблем бедности. Суть данного подхода состоит в том, что необходимо, во-первых, создание для трудоспособных членов общества условий, при которых они своим трудом и предпринимательской деятельностью смогут поддержать, а возможно, и улучшить свое благосостояние и благосостояние своих семей, и, во-вторых, обеспечение социальной защиты населения в рамках государственной системы социальных стандартов.

Описанный выше подход к решению социальных проблем, который является результатом эволюции в XX в. взглядов на социальную функцию государства сочетает в себе динамичный и статичными методы распределения доходов. Этот подход придает социальной политике превентивный характер, поскольку, во-первых, открывает простор для упреждающих маневров, что дает возможность уменьшения издержек в отношении упущенных возможностей социально-экономического развития, и, во-вторых, создает объективные предпосылки для развития ресурсного потенциала и, как следствие этого, ускорения темпов экономического роста.