Медальон с портретом парфянского царя.

ПОГРЕБЕНИЕ

АЛЕКСАНДРА

МАКЕДОНСКОГО

Тело Александра Македонского пролежало непогребённым в покоях вавилонского дворца тридцать дней. Никто из бывших друзей и сорат­ников не вспоминал о нём, пока один находчивый человек не объявил, что боги открыли ему тайну: та страна, в земле которой упокоится тело великого завоевателя, обретёт счастье и вечное процветание. Что тут началось, какие интриги плелись вокруг мёртвого владыки! Каждый из сподвижников царя, полководцев-диадохов, стремился доказать своё право похоронить его в своих владениях и тем самым гарантировать прочность своей власти.

Самым расторопным оказался Птолемей, ночью выкравший тело почившего царя и спешно отправивший его в Александрию Египетскую. Вслед устремился Пердикка, рассчитывая ото­брать у нахального Птолемея останки Александра.

Птолемей знал воинственный характер Пердикки и, опасаясь расправы, решил обмануть его. Он приказал изготовить куклу, ростом и лицом похожую на умершего. Эту куклу, облачённую в пышные одежды и украшенную царскими драгоценностями, под дорогими погребальными покровами, на носилках, украшенных серебром, золотом и слоновой костью, везли в сопровождении пышной свиты. Тело же Александ­ра в простом ящике сопровождали по глухим дорогам немногие, но верные Птолемею люди.

Пердикка перехватил на пути в Александрию мнимый траурный поезд и повернул его обратно, решив, что стал обладателем тела царя. О подмене он узнал слишком поздно, когда было невозможно что-либо изменить.

Ритон.

II в. до н. э.

Ритон из Нисы.

II в. до н. э.

шьих овчарок с малоазийскими львами. У них было сильное, под­жарое тело, покрытое короткой шерстью, и огромная львиноподобная морда в обрамлении гривы длинных жёстких волос.

Мечом, копьём и луком со стрелами умели пользоваться не только мужчины, но и женщины. Как смелую воительницу парфяне свято чтили дочь царя Митридата I Родогуну, рассказывая о её отваге своим детям и внукам. Однажды, как гласит легенда, Родогуна купалась в бассейне. В это время прискакавший гонец сообщил ей о приближении вражеской конницы. Не раздумывая, лишь отжав мокрые волосы, Родогуна облачилась в военные доспехи и вскочила на коня, покляв­шись завершить свой туалет только после победы. Во главе малочис­ленной личной охраны она, как вихрь, налетела на врагов, никак не ожидавших столь яростной и стремительной атаки. Родогуна обратила их в бегство и с победой вернулась во дворец. Эта история была столь популярна среди парфян, что они заказывали художникам изобра­жения Родогуны в виде прекрасной женщины, вышедшей из воды после купания. Особо подчёркивались не сила и отвага, а красота и грация отважной парфянки.

Родогуна была достойной дочерью Митридата, который присоеди­нил к своим владениям огромные территории, войдя в древний Ва­вилон и Селевкию на Тигре, где в 140 г. до н. э. короновался и присвоил себе титул царя Вавилона и Урука.

Митридат установил новый порядок отсчёта времени: с 1 дня ме­сяца нисана (апреля) 247 г. до н. э. начинался первый год новой пар­фянской эры. Одновременно с этим царь распорядился изъять все сокровища из храмов в Сузах: парфянам нужны были средства на пополнение и экипировку войск. К северным границам их владений придвинулись полчища саков — кочевых народов, которые с древ­ности обитали в пограничных с парфянами областях Дрангиане и Арахозии, постепенно укрепляясь в восточно-иранских и северо-западных индийских землях. Они были достойными соперниками. Парфянам пришлось напрячь все силы, заплатить жизнями двух своих царей — Фраата II и Артабана II, чтобы одолеть врагов. Это удалось Митридату II (124—87 гг. до н. э.), который заодно присоединил к своим вла­дениям ряд новых территорий и заключил договор с Римом о разделе сфер влияния. Границей между двумя мировыми державами, встав­шими друг перед другом, стала река Евфрат.

Парфия времён Митридата II — действительно могучее государст­во. Дальние и ближние страны устанавливают с нею дружеские отно­шения или стремятся заручиться её поддержкой. Митридат II начи­нает называть себя царём царей. Так его величали и послы, прибыв­шие из Китая. Ханьский император Вуди желал установить дружест­венные отношения с парфянами, через владения которых проходил важный участок Великого шёлкового пути. Сами парфяне хорошо осо­знавали, какие выгоды приносит контроль над дорогами, по которым шли торговые караваны с Востока на Запад и с Запада на Восток. Они не допускали сюда римских торговцев, пресекая любую попытку с их стороны разведать эти пути и собрать больше сведений о странах Вос­тока.

Торговые пошлины были одной из важнейших статей доходов го­сударственной казны. Часть товаров, привозимых караванами из раз­ных стран, распродавалась на базарах в крупных городах Парфии. Там можно было купить китайские шелка, индийский хлопок, вы­шивки из Вавилона, драгоценные камни, железные изделия мастеров Сирии и Индии, эбеновое, сандаловое дерево, слоновую кость, благо­вония, целебные мази и порошки, специи и другие иноземные товары. В царских сокровищницах оседали самые редкие и драгоценные пред­меты.

Одну из таких сокровищниц парфянских царей удалось обнару­жить археологам в южной Туркмении вблизи маленького селения Багир. Она находилась внутри крепости Михрдаткерт, известной позже под именем Старой Нисы. Стены крепости были возведены из глины

на высоту более 10 м, достигая у основания тол­щины 9 м. Они были укреплены 43 прямоуголь­ными башнями, а угловые башни, имевшие особен­но важное значение при обороне, представляли со­бой настоящие бастионы. Толщу стен прорезали многочисленные бойницы в форме хвоста ласточки, дававшие наибольший обзор со стен на окрестности и защищавшие оборонявшихся воинов. В одной из угловых башен находился въезд в крепость, к ко­торому подводил постепенно поднимавшийся пан­дус, параллельный линии стены. Таким образом, все входившие в крепость находились под прицелом стрел гарнизона, охранявшего её.

Внутри крепости располагались дворцы, храмы, служебные и хозяйственные помещения, в том чис­ле и сокровищница. Квадратное здание сокровищ­ницы имело глухие стены и плоскую крышу. Ве­роятно, в последние годы существования парфян­ского государства сокровищница пострадала от зем­летрясения, возможно, была ограблена. Но и то, что нашли археологи, позволяет предположить, какие хранились в ней большие ценности. Обнаружены детали парфянского вооружения и драгоценной конской сбруи, различные сосуды, как местного производства, так и египетские и сирийские, фраг­менты ювелирных украшений из стекла, мастики, кости, раковин, самоцветов и драгоценных метал­лов, монеты Александра Македонского, Селевкидов, Аршакидов и царей Греко-Бактрийского цар­ства. Среди монет попадались и фальшивые. По­этому бдительные парфянские казначеи их апроби­ровали, надрезая сбоку или разрубая пополам.

Были найдены многочисленные и хорошо сохра­нившиеся произведения искусства: скульптуры из кости, металла, камня, части парадного трона аршакидских царей и большое количество ритонов — рогообразных сосудов из слоновой кости, украшен­ных резьбой, росписью, скульптурными деталями. Возможно, эти драгоценные сосуды использовались во время торжественных церемоний или дворцовых пиров.

Известно, что среди парфян был широко распро­странён обычай пить опьяняющий напиток, «дару­ющий всесторонние знания». Во время этой цере­монии они обсуждали особо важные дела.

Один из нисийских ритонов украшен рельефным изображением, сюжет которого можно связать с ле­гендой о фиванском царе Пенфее. Любопытный царь тайно проник на праздник, посвященный богу вина Дионису. Среди участниц священных обрядов в честь Диониса — вакханок — была и мать Пенфея, царица Агава. Опьянённые вином, вакханки приняли царя за жертвенное животное и растер­зали его, принеся в жертву своему богу. Эта гречес­кая легенда была положена в основу драмы Эврипида «Вакханки», известной при аршакидском дво­ре. Её однажды разыграли актёры в присутствии царя Орода — победителя римлян при Каррах. В кульминационный момент спектакля толпа актёров, изображавших вакханок, вынесла на сцену на воздетых жезлах-тирсах не тряпичную голову мифического Пенфея, а голову побеждённого римского полководца Красса и бросила к ногам парфянского царя под восторженные крики присутствовавших.

Ород недолго наслаждался своими военными ус­пехами. За его спиной зрел заговор, во главе которого стоял царевич Фраат. В 37 г. до н. э. Ород принял смерть от руки сына, наречённого царём Фраатом IV. Заняв престол, царь-отцеубийца столк­нулся с проблемами, жизненно важными для государства: изнурительное военное противостояние Риму, сражения, в которых гибли самые талантливые полководцы и отважные парфянские воины. Во время военных столкновений замирала торговля и иссякал приток золота в государственную казну. Наконец, непрекращающиеся распри как в семье царя, так и среди его придворных во многом спо­собствовали ослаблению государства. В 20 г. до н. э. парфянам пришлось заключить с Римом договор, по которому они возвратили всех оставшихся в жи­вых пленных воинов Красса и его преемников. Поз­же в Рим отправились в качестве заложников че­тыре сына и четыре внука царя Фраата. Но участь оставшихся на родине была ещё страшнее. Через несколько лет все члены рода Аршакидов погибли в результате дворцовых смут и заговоров. Парфян­ский трон оказался свободным, и римская диплома­тия, поддержанная войсками, помогла занять его своему человеку — Ванону. Некогда могучая Парфия оказалась в подчинении давнего противника. Казалось, её слава и мощь остались в далёком прошлом. Однако в 10 г. н. э. зять Фраата IV Артабан поднял восстание, изгнал римских ставленни­ков и провозгласил себя царём, положив начало но­вой парфянской династии младших Аршакидов.

Государству парфян предстояло просущество­вать ещё более 200 лет. Это были трудные времена. Парфянам приходилось отстаивать западные гра­ницы от натиска римлян, отражать набеги кочевни­ков, подавлять восстания покорённых народов, по­степенно признавая их независимость. Торговля хирела, товары направлялись иными путями, двор­цовые смуты приводили к беспорядку и полной анархии в государстве. Когда в 212 г. н. э. вспых­нуло восстание на юго-западе, в Парсе, у парфян не было сил подавить его вовремя, т.к. государством управляли два непримиримых врага — братья Вологез V и Артабан V, неспособные примириться и действовать сообща.

Парфянское государство было обречено. Бес­славно заканчивалось почти 500-летнее правление дома Аршакидов. К их трону, обесчещенному пре­дательством, забрызганному кровью жертв и пала­чей, устремлялись другие. Один из них, Арташир, сын Папака из рода Сасана, сумеет утвердиться на нём, начав новый отсчёт времени, открыв новую страницу истории.

ДРЕВНЯЯ ИНДИЯ

Синдху — так называли свою реку обитатели страны, раскинувшейся по её берегам; грекам она была известна как Индос, а сами абори­гены — как инды. Легко и естественно, сохранив узнаваемое своеобразие, перенеслось из Азии в Ев­ропу и зазвучало на многих языках чарующее сло­во — Индия.

На территории, носившей в древности это обоб­щающее название и распростёршейся в обширном треугольнике между Аравийским морем, Гималая­ми и Бенгальским заливом, в конце XX в. находят­ся три самостоятельных государства: собственно Индия, Бангладеш и Пакистан, по землям которого и протекает легендарный Инд.

В незапамятные времена просторы Древней Ин­дии (а именно о ней пойдёт речь) населяли драви­ды — невысокие темнокожие чер­новолосые люди с широкими носа­ми. Среди жителей Южной Индии встречается много их потомков, удивительно напоминающих сво­их далёких предков.

Междоусобицы, стихийные бедствия, эпидемии, нашествия уходили в прошлое, становясь ве­хами неспешного времени. По про­шествии веков дравидов сменили многочисленные племена, отли­чавшиеся одно от другого укладом жизни, языком, верованиями, культурой, степенью развитости и даже внешним видом своих пред­ставителей.

Жители предгорий, не знавшие под защитой Гималаев северных ветров, с благоговейным трепетом взирали на высочайшие в мире го­ры, чистосердечно считая ослепи­тельные вершины обителью наи­более почитаемых богов.

Зависимые от дикой природы, древние индийцы с глубоким ува­жением относились к водной стихии: ведь вода — залог богатого урожая, а урожай — это жизнь. Поклонение воде, насчитывающее тысячелетия, находит продолже­ние и в современности: до сих пор свою самую пол­новодную реку Ганг индийцы считают священной...

Если и в наши дни растительный мир Индии поражает разнообразием и тропической пышно­стью, то много-много столетий назад леса покры­вали почти всю её территорию. Они не только да­вали древним обитателям сказочной страны древе­сину для поделок, оружия, построек и отопления

Танцовщица из

Мохенджо-Даро.

III тыс. до н. э.

жилищ, но и кормили их орехами, ягодами, бана­нами, плодами манго, цитрусовых и других дере­вьев. Леса же снабжали лекарственными растения­ми и пряностями, без которых уже тогда была не­мыслима индийская кухня. Кстати сказать, впо­следствии именно пряности и благовония, ценив­шиеся в Европе дороже золота, вызвали к Индии такой интерес и в известной степени «подтолкну­ли» Христофора Колумба к открытию Америки... Древние индийцы охотились на лесных живот­ных и одомашнили некоторых из них. Им мы во многом обязаны тем, что человечество имеет много разновидностей домашних животных, от курицы до слона.

Однако обитателям Индии приходилось вести с лесами постоянную борьбу, не только расчищая участки для полей и огородов, но и сражаясь с надвигающимися джунглями изо дня в день, рискуя столкнуться с ядовитой змеёй или стать жертвой хищника.

Сельское население было весь­ма многочисленным. Крестьяне выращивали несколько сортов пшеницы, ячмень, кунжут, фа­соль, рис, разводили сады. В за­сушливое время они прибегали к искусственному орошению. Ар­хеологические раскопки позволи­ли установить, что почти в каж­дом крестьянском хозяйстве име­лись коровы, козы, овцы и домаш­няя птица. Многие индийцы дер­жали собак и кошек. Из всех до­машних животных больше всего ценились коровы, считавшиеся главным богатством семьи. Часто из-за них возникали даже воору­жённые столкновения.

Ремесленники селились в горо­дах, причём представители каж­дой профессии жили на одной ули­це. Были, например, улицы ткачей, гонч­аров, ювелиров. Домашняя и храмовая утварь, оружие, орудия производства из­готовлялись из бронзы и меди. Золото и серебро использовались для ювелирных украшений. Про­цветала торговля. Особенно развитыми были тор­говые связи с Шумером.

История неохотно раскрывает свои тайны. Но иногда они становятся известны почти случайно. Однажды индийский археолог Р. Д. Банерджи вёл раскопки. Найдя замечательный памятник II в. до н. э., он очень обрадовался и старался побыстрее

закончить работу, как вдруг чуть глубже обнару­жил остатки более древней культуры. Так из небы­тия восстал знаменитый Мохенджо-Даро (Холм мёртвых), целый город, существовавший более 4 тыс. лет назад. Был найден и ещё более древний город Хараппа. По его имени всё созданное в ту эпоху называют памятниками Хараппской культу­ры.

Учёные установили, что Мохенджо-Даро и Ха­раппа — два самых больших города древней ци­вилизации, возможно, столицы крупных полити­ческих объединений. На самом высоком месте в го­роде стояла цитадель, укреплённая мощными сте­нами, где обычно спасались от наводнений. Внутри цитадели находился огромный бассейн для ри­туальных омовений. С помощью специального уст­ройства сюда подавалась свежая вода.

Удивляют широкие и прямые улицы этих горо­дов, на редкость прочный кирпич (да­же теперь его трудно расколоть), из которого возводились постройки. До­ма были двух- или даже трёхэтажны­ми. Вместо окон в толстых стенах де­лались небольшие отверстия для ос­вещения: и толщина стен, и крошеч­ные окна лучше предохраняли от ин­дийской жары. Даже верхние этажи домов имели водопровод, чтобы со­вершать омовения, не выходя из жи­лища.

Представить, как выглядели жи­тели Мохенджо-Даро, помогают бронзовые, медные, каменные скульптуры, найденные археолога­ми. Вот танцовщица при храме — юная, длинноногая, стройная, со множеством браслетов на руке. А вот жрец. Он очень красив. Глаза его по­лузакрыты — жрец погружён в мо­литву. Его мантия, перекинутая че­рез левое плечо, украшена орнамен­том в виде священного трилистника. Тщательно подстриженные волосы перехвачены широкой лентой, ниспадающей на спину; на лбу — круглая пряжка. Изваяна скульптура из белого стеатита (разновидность талька), сохранившего сле­ды красной пасты. Глаза сделаны из белого перла­мутра и от этого кажутся живыми.

В особых случаях жрецы произносили гимны и заклинания. Гимн Небу и Земле призывает благо­словение на землепашцев:

Пусть Небо и Земля оросят нас мёдом,

Те, что мёдом пропитаны,

мёд источают,

мёдом воздействуют,

Те, что приносят жертву

и богатство богам,

Великую славу, добычу и мужество нам.

А вот как звучит заклинание при постройке до­ма:

Вот здесь стой прочно, о хижина,

Богатая конями,

богатая коровами,

богатая радостями,

Богатая силой,

богатая жиром,

богатая молоком!

Возвышайся на великую судьбу!

Это слова Вед — древнейших памятников индий­ской письменности. Самыми известными Ведами (что означает «знание») являются «Ригведа» (Веда гимнов), «Яджурведа» (Веда жертвенных формул), «Сомаведа» (Веда песнопений), «Атхарваведа» (Ве­да заклинаний). Их авторами считаются древние поэты и мудрецы Риши. Изучать и даже слушать Веды в Древней Индии мог далеко не каждый. Это было привилегией «двиджати» — «дважды рож­дённых». Кто они?

Общество Древней Индии дели­лось на касты (индийцы называют их «джати», а учёные — «варны»). Принадлежность к касте обусловли­валась рождением человека и насле­довалась. Представители каждой касты занимались из поколения в поколение одной и той же профес­сией, поклонялись одним и тем же богам, строго исполняли установлен­ные правила по отношению друг к другу и членам других каст. Возник­новение каст один из гимнов «Ригведы» описывает так. Был мифичес­кий первочеловек Пуруш. Из уст его произошли брахманы, из рук — кшатрии, из бёдер — вайшьи, а из ступней — шудры. Шудры счита­лись «экаджати» — «единожды рождёнными». Каким же образом могли члены первых трёх каст рож­даться два раза? В детском возрасте над мальчиками первых трёх каст совершался сложный обряд «упанаяна», сопровож­давшийся торжественным надеванием священного шнура «упавита». После этого мальчик считался рождённым во второй раз. Шудры такого обряда не удостаивались.

Наиболее почётное место в обществе занимали, конечно, брахманы, выполнявшие жреческие обя­занности, как знающие священное учение. Их на­зывали «авадхья» — «неприкосновенные». Убий­ство брахмана считалось величайшим преступле­нием.

Царей, военную знать представляли кшатрии — «наделённые могуществом». Хорошо знакомое нам слово «раджа» (царь, вождь) относится именно к кшатриям.

Свободные общинники — земледельцы, скотово­ды, ремесленники, торговцы — относились к вай­шьям.

Положение шудр в древнеиндийском обществе было очень тяжёлым. Им не полагалось ничего,

Бюст жреца.

кроме непосильной каждодневной ра­боты и смиренного служения «дважды рождённым».

Развитие Древней Индии иногда как бы преры­валось и шло вспять. Так, например, в середине II тыс. до н. э. в Индию приходят и расселяются полукочевые племена ариев. Индийская цивилиза­ция исчезает. Происходит возвращение к первобыт­нообщинному строю. Только в первой половине I тыс. до н. э. снова возникают государства. Появ­ляются и города, но уже не крупные, свойственные Хараппской культуре, а маленькие, очень хорошо укреплённые «пуры». Дома в них были каменные, деревянные, глинобитные, обязательно защищённые земляным валом. Снова появляются ремеслен­ники. Особым уважением среди них пользовались плотники и кузнецы.

В нижнем течении Ганга находилась Магадха — самое крупное и сильное государство того времени. Наивысшего могущества оно достигло в IV—III вв. до н. э. при династии Маурьев, объединившей под своей властью почти всю территорию Индостана. Возникают благоприятные условия для развития экономики, совершенствования политического уст­ройства, расцвета культуры.

В IV в. н. э. возникла сильная держава Гуптов, просуществовавшая почти два столетия.

Нанды, Маурьи, Шунги, Кушаны, Гупты — каждая из этих индийских династий интересна по-своему. Нанды обладали одним из самых больших на Древнем Востоке войском. Первым царём им­перии Маурьев был легендарный Чандрагупта. Канишка был царём громадной Кушанской империи, через которую проходил в древности Великий шёл­ковый путь.

Эта сказочная страна привлекла и великого за­воевателя древности Александра Македонского (см. ст. «Филипп II и Александр Македонский»). Его войско перешло через Гиндукуш и в долине ре­ки Кофен (ныне Кабул) разделилось. Одна его часть во главе с Александром двинулась на север, дру­гая — под командованием Пердикки и Гефестиона — переправилась через Инд и приготовилась дать сражение. Однако воинов ожидали обильное угощение и отдых. Местный раджа Таксил не толь­ко не собирался воевать с греко-македонцами, но даже подарил им лошадей и слонов.

Наряду с царём Таксилом история сохранила имя храброго царя Пора — правителя могущест­венного государства на северо-западе Индии, кото­рый, несмотря на численное превосходство при­шельцев, решился дать им открытый бой. В 326 г. до н. э. произошло жестокое сражение. Индийская армия оказалась разбитой. Истекая кровью, Пор предстал перед победителем и потребовал, чтобы с ним обращались, как подобает обращаться с царём. Александр, восхищённый его мужеством, не только вернул Пору его владения, но даже подарил новые земли.

Александру не удалось завоевать всю Индию. На завоёванных территориях он оставил наместников. Последний из них, Эвдем, покинул Индию в 317 г.

до н. э., то есть уже через 6 лет после смерти Алек­сандра Македонского. Соприкосновение двух куль­тур оказалось кратковременным, но не прошло бес­следно: влияние греческой культуры заметно в пре­красных образах североиндийской гандхарской скульптуры.

Во II в. до н. э. Индия распалась на множество государственных образований, не способных отра­жать постоянные набеги парфян, скифов и других кочевников.

Индийская история полна неожиданностей. Чтобы узнать об одной из них, вернёмся немного назад. В 268 г. до н. э. индийский престол занял могущественный правитель династии Маурьев Ашока («Лишённый печали»). Он установил дип­ломатические и торговые отношения со многими странами Запада и Востока. При нём государство стало одним из крупнейших на Востоке. В моло­дости он не отличался мягкостью нрава и даже за­служил прозвище Чанда-Ашока («Жестокий Ашо­ка»). На восьмой год своего правления он одержал победу над государством Калинга (территория со­временного индийского штата Орисса), получил до­полнительные политические и торговые преиму­щества. Казалось, великому царю суждено и впредь вести войны и укреплять свою власть.

Однако наскальный эдикт Ашоки, оставленный для потомства, гласил: «...И сколько бы людей в то время, когда были покорены калингяне, ни было убито или умерло, или уведено оттуда, даже сотая часть этого числа, даже тысячная часть тяготит те­перь мысль Угодного богам» (так Ашока называл себя). Он раскаивался в содеянном.

Ашока, беспощадный когда-то, в другом эдикте наставляет: «И если кто причинит вред, Угодный богам считает, что надо пощадить, насколько прос­тить возможно». Неожиданная метаморфоза Ашо­ки объясняется тем, что царь сделался привержен­цем буддизма, религии, возникшей в Индии в VI в. до н. э., и стал следовать её правилам.

Индия является также родиной индуизма — од­ной из древнейших на земле религий, зародившей­ся в IV тыс. до н. э. Отличительная особенность ин­дуизма — многобожие. Древние индийцы считали, что боги, как и люди, любят вкусную еду, красивую одежду, так же дружат и ссорятся. Богами наи­более древнего происхождения считаются Сурья (бог солнца), Дьяус-Питар (бог неба), Ушас (богиня утренней зари), Парджанья (бог грозы), Сарасвати (богиня реки того же названия), Агни (бог огня). Особенно почитался Индра — повелитель дождя, победивший Вритру — демона засухи. Позже глав­ными богами индийцев стали Брахма (начало всех начал в мире), Шива (разрушитель) и Вишну (ох­ранитель).

Вишну древние индийцы представляли себе в виде прекрасного юноши, возлежащего на ми-