Президент Турецкой Республики

Ататюрк.

Г.

отлично оснащённые войска европейцев. Даже с не­давних пор подозрительно относившееся к популяр­ному командиру правительство младотурков вы­нуждено было отметить его заслуги — в 1916 г. наряду с генеральским чином он получил почёт­нейший для турка титул «паша». Но пик его ог­лушительной славы был ещё впереди.

Как известно, в Первой мировой войне Осман­ская империя потерпела тяжёлое поражение. Мудросское перемирие, подписанное в октябре 1918 г. на борту английского крейсера «Агамемнон», оз­начало, что великая держава распалась — арабские территории перешли под управление Англии и Франции, в коренной Турции (Анатолии) высади­лись союзные войска. Как символ победы Брита­нии, в проливе Босфор стояли английские военные корабли. «Больной человек Европы», как часто на­зывали Османскую империю в XVIII—XIX вв., на­конец умер, и победители вполне серьёзно вели пе­реговоры о полном расчленении Турции.

Нашлись люди, которые не желали поддаваться унынию и покоряться судьбе. Какое-то время они действовали без шума, скрытно накапливая оружие и боеприпасы и отправляя их во внутренние районы Турции. Во главе их встал боевой генерал Мустафа Кемаль-паша, которого султан Мехмед VI (Вахад-эд-дин) назначил в мае 1919 г. на должность инс­пектора войск в Восточной Анатолии. Выступая в качестве представителя султана, Кемаль получил хорошую возможность действовать, не вызывая особых подозрений со стороны союзников. Ход со­бытий благоприятствовал ему и его сторонникам. Во-первых, англичане создали на Кавказе Армян­скую республику и обещали присоединить к ней восточные провинции Турции. Во-вторых, в мае 1919 г. под прикрытием флота союзников греческие

войска оккупировали город Смирну (ныне Измир). Армян и турок, турок и греков разделяла много­вековая жестокая ненависть, и в прошлом борьба между ними не раз превращалась в резню. Пока хозяевами положения были турки, они пролили много армянской крови (особенно во времена Абдул-Хамида II и младотурок), и подчинению армя­нам турки предпочитали войну. Террор и надруга­тельства над турецким населением, воцарившиеся в Смирне, также вызвали бурную реакцию, т. к. турки увидели, какую судьбу готовят им их старые враги и бывшие подданные — греки. Национали­стическое движение усилилось и под влиянием при­зывов и воззваний Кемаля приобрело организован­ный и сплочённый характер. Многие из турецких офицеров и солдат, пребывавших в нерешительно­сти, присоединились к нему, хотя это означало не­подчинение султану — ведь последний уже отдал приказ об аресте генерала.

В сентябре 1919 г. в городе Сивасе состоялся кон­гресс представителей населения. Он заявил о соз­дании движения сопротивления во главе с Кемалем-пашой и принял так называемый «Националь­ный обет», содержавший условия мира с союзника­ми и требование полной независимости Турции. Султан стал несколько опасаться кемалистов и по­тому согласился на созыв парламента (меджлиса) в Стамбуле. Кемаль не доверял стамбульским поли­тикам и не поехал в столицу, хотя и был избран депутатом меджлиса.

Действительно, уже через полтора месяца после его созыва англичане ввели в город свои войска, объявили военное положение, арестовали 40 депу­татов-националистов и отправили их в ссылку на остров Мальта. Турцию снова охватило сильное воз­буждение. Теперь всем стало ясно, что султан — лишь марионетка в руках англичан. Многие депу­таты бежали в город Ангору (ныне Анкара), где под руководством Мустафы Кемаля собрался парла­мент, назвавший себя Великим национальным соб­ранием Турции (ВНСТ). Собрание провозгласило се­бя правительством страны и заявило, что в тот день, когда англичане заняли Стамбул, власть султана перестала существовать. За исключением Стамбула и Смирны, кемалисты уже тогда контролировали территорию всей Турции.

В ответ султан объявил националистическое движение мятежным, а глава мусульманского ду­ховенства (шейх-уль-ислам) назвал Кемаля и его сторонников вероотступниками. Военный суд заоч­но приговорил генерала к смерти. Он превратился в человека, стоящего вне закона, бунтовщика и пре­дателя ислама, которого мог убить любой религи­озный фанатик. Султан объявил также кемалистам «джихад», т. е. священную войну, и создал для борьбы с ними особую армию. Для организации вос­станий по стране были разосланы представители ду­ховенства. Мятежи происходили повсюду, и Тур­цию охватила гражданская война, беспощадная с обеих сторон. Одновременно греки вели себя так, будто они навечно стали хозяевами страны. Они опустошали плодородные долины, изгоняли тыся-

чи турок, ставших бездомными. Греки продвига­лись вперёд, почти не встречая сопротивления.

Кемалисты оказались в трудном положении — освящённая религией гражданская война на роди­не, иностранное вторжение, тоже направленное против них, причём за султаном и греками стояли союзные державы. Но Кемаль-паша воодушевлял турок, подчёркивая: «Народ, который идёт на все жертвы ради жизни и независимости, не может по­терпеть поражение. Поражение означает, что народ мёртв ».

В августе 1920 г. был опубликован Севрский до­говор, составленный союзниками для поверженной Турции и подписанный стамбульским правитель­ством. Он предполагал расчленение страны и конт­роль Запада над её внутренними делами. Опублико­вание договора вызвало возмущение турок, влияние националистов ещё более выросло, всё больше и больше людей обращалось к ним в поисках путей спасения государства. Англия и Франция хотели заставить мятежников принять договор силами гре­ческой армии. Началась настоящая греко-турецкая война. На протяжении лета и осени 1920 г. успех был на стороне греков, которые теснили турок. Кемаль-паша и его соратники прилагали все усилия, чтобы создать боеспособную армию из остатков ос­манских войск. Помощь — оружие, боеприпасы, золото — им пришла со стороны Советской России, заинтересованной в ослаблении влияния своих главных врагов. Чтобы закрепить особые отноше­ния между турками и Россией, большевики отдали им армянские города Карс и Ардаган, присоеди­нённые когда-то к империи Романовых.

Весной—летом 1921 г. греки предприняли отча­янную попытку взять столицу Кемаля — Анкару. Но туркам удалось приостановить их наступление в битве у села Иненю, а 23 августа 1921 г. началось решительное сражение на реке Сакарье. В течение 22 дней обе армии стояли друг против друга на этой реке, ведя непрерывные беспощадные бои с веко­вым ожесточением. Это было тяжелейшее испыта­ние на выносливость. Турки уже едва держались, когда греки стали отступать. Следуя своему обы­чаю, греческая армия, отступая, сжигала всё на своём пути и превратила 200 миль плодородной зем­ли в пустыню. ВНСТ присвоило Мустафе Кемалю-паше, лично руководившему войсками в битве на Сакарье, почётный титул «Гази», что означает «по­бедитель ».

Равновесие сил сохранялось довольно долго, но в августе 1922 г. турецкая армия после тщательной подготовки прорвала фронт и отбросила греков к морю. Даже отступая, греки мстили, убивая всех попадавшихся им на пути турок — мужчин, жен­щин и детей. Турки действовали не менее безжа­лостно и почти не брали пленных. Большей части греческой армии удалось бежать морем из Смирны, но многие кварталы города были сожжены.

После этой победы Кемаль-паша повернул свои войска на Стамбул. Недалеко от города они были остановлены англичанами. Какое-то время сущест­вовала опасность англо-турецкой войны, но британ­цы, не желая увязать в азиатских делах, вынуждены были пойти на переговоры. В ко­нечном итоге в июле 1923 г. Лозанн­ский договор, подтвердивший почти всё, чего требовали кемалисты в «Национальном обете», был подписан. Турции здесь снова помогла поддержка Советской России, а также взаимная по­дозрительность европейских держав.

Генерал добился главной цели, ради которой он поднял турок на казавшуюся почти безнадёжной борьбу, — независимости родины. Но даже в час больших побед он не собирался возвращаться к вре­менам господства Турции над нетурецкими терри­ториями — Ираком, Сирией, Палестиной и т. д. Кемаль-паша не считал возможным вмешиваться в де­ла других народов и соответственно не терпел вме­шательства иностранцев в дела Турции. Турция стала однородным в этническом отношении госу­дарством. Спустя несколько лет по предложению Греции произошёл обмен населением, не имевший прецедента в истории. Греки, остававшиеся в Ана­толии (около 1,5 млн. человек), были отправлены в Грецию, а турки из Греции — в Турцию. Этот обмен сорвал с насиженных мест огромное число людей и полностью расстроил хозяйство Турции. Дело в том, что турки всегда были прекрасными солдата­ми, но главную роль во внутренней торговле тра­диционно играли анатолийские греки.

Став в возрасте сорока с небольшим лет полно­властным правителем древней страны, Мустафа Кемаль занялся осуществлением очень трудной зада­чи — модернизацией турецкого общества, приоб­щением его к достижениям европейской цивили­зации, культуры, науки и техники. Он полагал, что лишь с такой Турцией будут считаться великие дер­жавы. Однако, несмотря на огромную популяр­ность, принесённую ему военными и дипломатичес­кими победами, действовать нужно было очень ос­торожно, т. к. очень нелегко заставить людей отка­заться от прежнего образа жизни, освящённого ре­лигией и традициями. Начал Кемаль со свержения султана, исполнявшего все требования англичан. В ноябре 1922 г. султан Мехмед VI был обвинён в государственной измене (он тайно перебрался на английской санитарной машине на борт корабля британских ВМС и бежал на остров Мальта). В ок­тябре 1923 г. состоялось провозглашение Турции республикой со столицей в г. Анкара. Президентом её был избран Кемаль, который фактически обла­дал диктаторскими полномочиями и сосредоточил в своих руках всю власть. Национальное собрание следовало его указаниям. Он развернул наступле­ние на многие старые обычаи и без особого почтения относился к исламу. Воспользовавшись подвернув­шимся случаем, в марте 1924 г. по его требованию ВНСТ упразднило халифат — систему, в соответ­ствии с которой турецкий султан являлся ещё и халифом, т. е. духовным руководителем мусульман всего мира, «повелителем правоверных». Так ушёл из жизни древний институт, сыгравший важную роль в истории. Турция превратилась в светское государство, где ислам не оказывает прямого воз­действия на политику. Интересно, что некоторые просили самого Кемаля-пашу возложить на себя

обязанности халифа, но он категориче­ски отказался. Он ориентировался в це­лом на Запад, на Европу, и хотел как можно скорее осуществить модернизацию Турции. Новым идеалом для турок должен был стать нацио­нализм, свободный от религиозной нетерпимости.

Начал европеизацию Мустафа Кемаль с неболь­шой, но очень характерной вещи. Он ополчился на феску — головной убор, ставший к тому времени символом турок и в какой-то мере мусульман во­обще. Сначала он отменил феску в армии, затем сам появился в шляпе, чем страшно потряс сограждан. В итоге Кемаль объявил ношение фески преступ­лением. Конечно, дело было не столько в безобид­ном головном уборе, сколько в борьбе со старыми обычаями. По стране в связи с этим запретом прока­тилась волна беспорядков. Они были подавлены, а их участники жестоко наказаны.

Следующим шагом турецкого президента было то, что он распустил все мусульманские монастыри и религиозные ордена и конфисковал в пользу го­сударства их имущество. Традиционно уважаемым в народе и влиятельным дервишам (нищенствую­щим мусульманским монахам) было сказано, что они должны трудиться и зарабатывать себе на жизнь. Им запрещалось носить особую одежду.

Вместо закрытых властями мусульманских школ были созданы государственные светские учеб­ные заведения, где преподавание религии запреща­лось. Серьёзные изменения произошли в области права. До Кемаля законы Турции опирались на дог­маты Корана, называемые шариатом. Теперь были введены швейцарский гражданский кодекс, италь­янский уголовный кодекс и германский коммерче­ский кодекс. Изменены были положения частного права, касавшиеся брака, наследования и пр. Было запрещено многожёнство.

Кемаль-паша придавал очень важное значение раскрепощению женщин. Он сделал всё возможное, чтобы турчанки лишились чадры (покрывала, в ко­торое женщины мусульманского Востока при вы­ходе из дома закутываются с головы до ног, остав­ляя лишь просвет для глаз), и добился успеха. Сим­волом приобщения народа вообще и женщин в част­ности к западной цивилизации он считал европей­ские танцы, которые сам очень любил. За какой-то десяток лет Турция изменилась, появились женщи­ны-учителя, врачи, юристы и прочие. В 1934 г. ту­рецкие женщины получили избирательные права, что было неслыханным для восточной страны де­лом.

Небольшим изменением, но важным показате­лем новой позиции турецких руководителей было неодобрение традиционного приветствия «салам». Кемаль ясно заявил, что рукопожатие — более со­временная форма приветствия, которой в будущем следовало бы пользоваться.

Затем пожизненный президент перешёл в нас­тупление на турецкий язык, или, точнее, на те его элементы, которые он считал иностранными. Турки пользовались арабским письмом, а Кемаль считал его и трудным, и чужеземным. Воспользовавшись

советским опытом перевода письменности народов Средней Азии на латинский алфавит, турецкие спе­циалисты применили ту же систему к своему язы­ку. Сам Кемаль-паша развернул энергичную кам­панию за её введение. После нескольких лет пропа­ганды законом был установлен срок, после которого запрещалось пользоваться арабским письмом и вместо него вводился латинский алфавит. Всем в возрасте от 16 до 40 лет надлежало посещать школы для изучения латинского письма. Чиновники, не знающие его, увольнялись. Заключённых, отбыв­ших сроки наказания, не выпускали из тюрем, если они не умели читать и писать по-новому. Конечно, такие меры, такую резкую ломку традиций можно было проводить в жизнь только благодаря громад­ной личной популярности диктатора. Вряд ли наш­лось бы много правителей, которые осмелились бы так вмешиваться в жизнь людей.

Когда в 1934 г. турки получили фамилии (до этого они пользовались только именами), Нацио­нальное собрание дало Мустафе Кемалю фамилию Ататюрк, что значит «Отец турок». Специальный закон запретил носить эту фамилию любому дру­гому гражданину страны. Действительно, большие преобразования полностью изменили жизнь стра­ны, где выросло целое поколение людей, на знаю­щих прежних обычаев и религиозных традиций. Однако Турция 20—30-х гг. не была идеальным об­ществом, бодро шагавшим во главе со своим вождём по пути модернизации. Ататюрк явно предпочитал бедность и медленное развитие национальной про­мышленности зависимости от западных держав. Его правительство не поощряло создание иностран­ных предприятий, заграничные товары облагались большими пошлинами. Национальная промышлен­ность принадлежала государству, и его чиновники далеко не всегда успешно управляли заводами, фаб­риками, железными дорогами.

Всякие сомнения людей в правильности дейст­вий пожизненного президента вызывали жестокие репрессии. После того как какой-то религиозный фанатик совершил на его жизнь покушение, так называемые «суды независимости» распространи­лись по всей Турции. Они не щадили даже героев борьбы за независимость, бывших соратников Кемаля, смещая их с высоких постов, отправляя в ссылку и даже приговаривая к смерти. Их обви­няли в том, что они вступили в сговор с зарубеж­ными врагами Турции и покушались на безопас­ность государства. Самым жестоким образом в 20-е гг. было подавлено восстание курдов (народа, проживающего на территории Турции, Ирана, Ира­ка и др.), стремившихся к независимости. Система «турецких очагов», а затем «народных домов» твер­дила каждому турку о выдающихся талантах и пол­ной непогрешимости Ататюрка. Понятно, что ни о какой серьёзной оппозиции политике диктатора в тогдашней Турции не могло быть и речи.

Умер президент Ататюрк в Стамбуле 10 ноября 1938 г. в возрасте 57 лет. Его имя окружено в ны­нешней европеизированной индустриальной Тур­ции необыкновенным почётом и поклонением.

БЕНИТО

МУССОЛИНИ

Бенито Муссолини — ос­новоположник итальян­ского и фактически евро­пейского фашизма, принёсше­го неисчислимые бедствия миллионам людей и поставив­шего человечество на грань ка­тастрофы. В 1920—1930-е гг. имя Муссолини знала вся Ита­лия от мала до велика. Его профиль с бритой головой и выпяченной нижней челю­стью чеканился на монетах, его многочисленные портреты, бюсты, фотографии красова­лись во всех государственных учреждениях и жилых домах. Его имя набиралось крупным шрифтом на каждой странице во всех газетах, неоднократно в течение дня звучало по всем программам национального радио. Кинохроника запечат­левала его на многочисленных парадах, митингах, соревнова­ниях. Это был крупнейший в Европе культ лич­ности, безраздельно господствовавший в Италии с октября 1922 г. по июль 1943 г.

Народу Муссолини представлялся человеком смелым, всемогущим, постоянно думающим о гражданах Италии, озабоченным её благом. Уходя из своего кабинета, он любил оставлять зажжённым свет, чтобы одинокие прохожие останавливались и под немигающими взглядами охранников дуче ду­мали о вожде, работающем до глубокой ночи.

Бенито Муссолини родился в 1883 г. в семье де­ревенского кузнеца в провинции Форли области Эмилия-Романья, в небольшой деревушке Довиа. Его мать была школьной учительницей, верующей, отец — ярым анархистом и безбожником. Имя Бенедетто, предложенное матерью, что в переводе с итальянского означает «благословенный», отец при крещении переделал на Бенито — в честь известно­го тогда в Италии мексиканского либерала Бенито Хуареса. Детские годы Бенито Муссолини ничем особенным не были отмечены. Правда, он научился хорошо играть на скрипке. Потом это послужило для дуче поводом говорить о своей принадлежности к артистическим натурам. Вообще он любил подчё­ркивать свою исключительность, избранность. Да­же присвоил себе титул «пилот Италии № 1», т. к. с удовольствием управлял самолётом. Любил он сравнивать себя и с героями Древнего Рима, особен­но с Юлием Цезарем (возможно, потому, что в это время быстро лысел).