Пират заряжает пушку.

преследуемые на родине протестанты, мстящие за своё изгнание всем попав­шимся на пути католикам, и романти­ки — искатели приключений.

Флибустьеры, буканьеры, корсары, каперы, приватиры — это не одно и то же, хотя грабили все они одинаково беспощадно. Самые настоящие пи­раты — буканьеры (англ. bukaniers, первоначально

— жившие на Антильских островах охотники и за­готовители мяса) и флибустьеры (фр. flibustiers — свободно грабящие). Они нападали на всех подряд, включая соотечественников и единоверцев. Эти наз­вания существовали недолго: в XVI — середине XVII в.

Корсары, каперы, приватиры — это разбойники на службе у государства. Имея разрешение властей (каперскую грамоту), они атаковывали суда тех держав, с которыми их страна воевала или просто была в плохих отношениях. В каперской грамоте обговаривались условия, по которым корсар полу­чал в награду часть награбленного у неприятеля добра или всё целиком.

Пираты и корсары прекрасно уживались вместе и делали это столь успешно, что порой невозможно было отличить одних от других. Вместе они дали миру громкие и грозные имена корсара Дрейка и пирата Моргана. Правители по достоинству оцени­вали заслуги своих корсаров. Королева Англии Елизавета I посвятила Фрэнсиса Дрейка в рыцари, сделала адмиралом (см. статью «Фрэнсис Дрейк»). И не мудрено: золото, которое он отнимал у испан­цев, исправно пополняло королевскую казну. Но не часто власти оказывали пиратам такое покрови­тельство, обычно их преследовали, сажали в тюрь­мы или вешали. И тогда, угнездившись среди бес­численных островков Карибского моря, флибустье­ры создали своё «береговое братство» — необычайно сплочённое, дисциплинированное сообщество, ос­новой которого были неукоснительное соблюдение данной присяги и общность имущества. Любые по­пытки присвоить себе часть добычи карались смер­тью или изгнанием из «братства». Все доходы были строго распределены в зависимости от должности: капитан получал 400 песо, матрос — 100, юнга — 50. Была даже организована выплата пенсий пост­радавшим в боях: за выбитый глаз, закрытый зна­менитой чёрной повязкой, платили 100 песо или давали одного невольника. Все члены команды, от юнги до капитана, получали одинаковую пищу. Важнейшие вопросы — цель экспедиции, её курс

— капитан в виде предложений давал на утвержде­ние совету, в который входил весь экипаж корабля. При этом существовал непреложный закон «берего­вого братства»: команда беспрекословно подчиняет­ся до конца рейда капитану, который несёт ответ­ственность за свои действия перед пиратским сооб­ществом.

В конце XVI в. пираты обосновались на острове Тортуга и превратили его в мощную крепость, став­шую столицей «берегового братства» на 50 лет, пока в 1657 г. французы не утвердили там власть короля Людовика XIV. Потеряв надёжное пристанище,

флибустьеры не отчаялись. К тому времени они уже совершали свои грабительские походы на больших, отлично вооружённых трофейных кораблях, созда­вая целые эскадры, плававшие под чёрным флагом с изображением скелета, прозванного весёлым Род­жером (потом от скелета остались только череп и скрещённые кости). Эти экспедиции приносили из­вестность и богатство своим организаторам — д'Олонэ, Скотту, Монбару, Моргану — и гибель тем, кто попадался им на пути. Изгнанные с Тортуги пираты довольно быстро обосновались на ост­рове Ямайка. В столице острова Порт-Ройяле анг­личане организовали даже целую компанию, зани­мавшуюся торговлей неграми-рабами.

Пираты всегда славились пристрастием к рабо­торговле. Они быстро вступали в коммерческое сот­рудничество с купцами и вскоре превратили Порт-Ройял в свою базу. В этом городе никого не инте­ресовало, честно ли добыт товар и сколько крови пролил тот, кто его доставил, — за всё платили звонкой монетой. Пираты расхаживали здесь в шёлке и бархате, соря золотыми направо и налево в кабаках и игорных домах.

Европейские государства были очень обеспокое­ны деяниями обитателей Порт-Ройяла. Но город, прозванный «пиратским Вавилоном», обладал бо­гатством купцов, способных подкупить любого чи­новника, и кораблями морских разбойников, всё более жадных и беспощадных. В конце XVII в. сре­ди них особенно прославился Генри Морган.

Генри Морган, прозванный Жестоким, являет­ся, может быть, самым знаменитым пиратом, если не в мире, то уж в Карибском море — точно. Он начал юнгой, был «белым невольником», стал пи­ратским «адмиралом», мечтал создать государство флибустьеров, штурмовал испанские города, был отдан в руки английского правосудия, но не попал на эшафот, а предстал перед королём Яковом II, который назначил его губернатором острова Ямай­ка. После получения столь почётной должности Морган «взялся за ум» и посвятил остаток своих дней расправам с бывшими соратниками из «бере­гового братства», превратив «пиратский Вавилон» в относительно спокойный центр морской торговли.

Но спокойствие, видно, не было суждено Порт-Ройялу. В 1692 г. (через четыре года после смерти губернатора Моргана) сильное землетрясение унич­тожило богатый город. Его руины покоятся на дне моря и до сих пор привлекают искателей затонув­ших сокровищ. Пиратство в Карибском море пошло на убыль.

В Атлантике же было довольно спокойно до кон­ца XVIII в., пока войны Европы не вывели в море (на этот раз уже к берегам Северной Америки) но­вые эскадры с легко превращавшимися в пиратов каперами и просто головорезами, не менее жесто­кими, чем их карибские предшественники. Пират­ство существовало везде, где пролегали морские торговые пути в Европу, во всех океанах, кроме Северного Ледовитого.

Пираты.

В Индийском океане пиратствовали арабы и индийцы, причём у последних разбойничье ремесло часто переходило от отца к сыну, из поколения в поколение. В XVIII в. в Индийский океан пришли пираты-евро­пейцы, изгнанные из Карибского моря. Они стали объединяться с местными «коллегами», нередко предводительствуя ими и создавая, как и в Атлан­тике, свои сообщества. Интересной была попытка француза Миссона и итальянца Караччиоли, не­удавшихся монахов и пиратствующих романтиков, создать из своих собратьев-разбойников республи­ку, живущую по законам равенства. Они воспиты­вали матросов в духе Десяти библейских заповедей, отбирали у тех, кого брали на абордаж, не больше половины товара, не забыв извиниться, и вели себя с ошарашенными жертвами вежливо и предупреди­тельно (отчего, видимо, и не встречали особого со­противления). В конце концов «апостолы новой ве­ры» (так называли себя эти странные пираты) ос­новали на Мадагаскаре республику Либерталию. Она просуществовала недолго и была разграблена местными племенами.

Основоположниками морского разбоя в Тихом океане, а вернее, в Дальневосточных морях, стали китайцы и японцы. Их привлекали гружённые то­варом торговые флотилии и пассажирские суда. На­ряду с этим развитию пиратства способствовали частые войны между государствами.

Самой яркой фигурой среди пиратов Дальнего Востока была китаянка госпожа Цин, жившая на рубеже XVIII и XIX в. За короткий срок она стала

неофициальным адмиралом всего китайского пи­ратского флота. Ловкая женщина командовала шестью эскадрами, на которых установила желез­ную дисциплину. Она была талантливым флотовод­цем и не раз одерживала победы над преследующим пиратов правительственным флотом. Не сумев справиться с «адмиральшей», китайские власти за­ключили с ней договор, по которому каждый пират, отказавшийся от своего преступного ремесла, полу­чал средства для того, чтобы начать новую жизнь. Сама же Цин так и не смогла забыть старые при­вычки и дожила свой век главарём крупной шайки контрабандистов.

С конца XIX в. пиратство в своём первоначаль­ном виде уже не угрожало мореплаванию. Однако оно существует и поныне, преимущественно в мо­рях возле Китая и Юго-Восточной Азии. Под по­кровом ночи пираты на лёгких и быстрых мотор­ных лодках или маленьких рыбацких катерах на­падают на стоящие в порту суда, а дальше — всё, как и у их предшественников, только вот команду теперь предпочитают всё-таки не убивать.

Современное пиратство, давно потерявшее свой прежний облик, всё же не стало менее опасным. Утратив позиции на море, пираты действуют теперь в воздухе и на суше. Террористы, угоняющие воз­душный лайнер, называются воздушными пирата­ми. Радиопираты вторгаются в эфир, телепираты захватывают телевизионные каналы. Не исключе­но, что стремительное развитие техники породит новые разновидности пиратства.

ФРЭНСИС ДРЕЙК

Фрэнсис Дрейк (1545—1596 гг.) родился в графстве Девоншир (Англия) в семье ферме­ра. Его отец впоследствии стал корабельным священником, и поэтому с четырёх лет корабль заменил Фрэнсису дом. В 1561 г. владелец не­большого судна, на котором плавал Фрэнсис, ос­тавил ему после смерти свой корабль. Так в 16 лет Дрейк стал капитаном.

В первую экспедицию — за рабами, органи­зованную родственником Фрэнсиса Хоукинсом, Дрейк отправился в 1566 г. В то время сама Англия в рабах не нуждалась, но это был очень выгодный товар, который с удовольствием покупали испанцы для работы в своих колониях. Испанский король запретил подданным покупать рабов из Африки у англичан, однако такие противозаконные сделки были отнюдь не редкими.

В 1567 г. уже в качестве капитана и компаньона Дрейк принял участие в новой экспедиции своего родственника Хоукинса к берегам Африки и Латин­ской Америки. В Америке в то время находились владения португальского и испанского королей. Огромное количество вывозимых оттуда богатств при­влекало алчные взоры разбойников всех мастей. Нищая Англия поощряла действия своих корсаров (корсары — пираты, находящиеся на службе у го­сударства; см. ст. «Пираты»), которые по возвра­щении делились с королевой Елизаветой добычей. Награбленные ценности существенно пополняли оскудевшую казну.

В своей второй экспедиции Дрейк командовал небольшим судном «Юдифь» водоизмещением 50 т. Экспедиция сложилась неудачно, хотя корабль Дрейка и не пострадал. В порт Плимут вернулись только 2 корабля экспедиции из 5 и 80 человек из 500. Дрейк горел жаждой мщения. Он решил бро­сить вызов королю Испании и захватить «сокро­вищницу мира», город Сан-Хуан-де-Улоа, в кото­ром скапливались богатства со всей Мексики для отправки в Испанию.

В 1572 г. Фрэнсис Дрейк на двух кораблях «Па­ша» и «Лебедь» решил осуществить свой план мес­ти.

Неудачи, казалось, преследовали Дрейка. Сна-

чала он захватил город, в который ещё не привезли сокровища. Затем организовал неудачное нападе­ние на караван. Но упрямый корсар не сдавался. Он поставил себе целью захватить сокровища Ис­пании, и никакие преграды не заставили бы его свернуть со своего пути.

Спустя некоторое время Дрейк вторично напал на караван с сокровищами, но не смог унести много из-за огромного количества богатств. Большая часть золота была зарыта, но и того, что удалось увезти, Дрейку вполне хватило, чтобы вернуться в Англию богатым человеком.

В 1573 г. после ряда неудач Фрэнсис Дрейк, ис­пользуя дружбу с беглыми рабами-неграми (маронами), захватил сокровища испанской короны. Он стал состоятельным человеком, свёл знакомство с самыми влиятельными людьми Англии.

Его дерзкие нападения на испанские колонии, наглое фланирование перед носом у испанской эс­кадры, захваты по пути десятка судов и милосердие (Дрейк не убивал команду противника) заставляли говорить о нём со страхом и уважением как о гроз­ном противнике, неустрашимом пирате и отчаян­ном авантюристе.

Отношения Испании и Англии обострялись. Вот-вот могла разразиться война. Дрейк предложил королеве Елизавете план экспедиции, ко­торая должна была нанести серьёзный урон испанцам в их колониях. Короле­ва одобрила предложения Дрейка и согласилась стать его компаньоном. Правда, с условием, что об этом никто не узнает.

13 октября 1577 г. эскадра Дрейка, состоящая из пяти кораблей (сам капитан находился на флаг­мане «Пеликан»), вышла в море. В апреле 1578 г., захватив по пути несколько испанских кораблей и «освободив» их от груза и продовольствия, эскадра подошла к Бразилии. По пути «королевский кор­сар» высаживался на ещё не знакомых англичанам островках и заводил знакомства с местными жите­лями. В некоторых случаях аборигены не прояв­ляли дружелюбия, но Дрейк никогда не мстил им даже за гибель своих матросов.

В августе 1578 г. Дрейк подошёл к южной око­нечности континента — Магелланову проливу. С ним было всего три корабля, т. к. при сильных штормах, царящих в этих водах, корабли часто те­ряли друг друга (Дрейк приказал сжечь два судна своей флотилии, чтобы облегчить себе путь и не тратить времени на поиски). Перед прохождением Магелланова пролива Фрэнсис Дрейк переименовал свой флагман «Пеликан» в «Золотую лань».