Индустриальный отрыв

Но не это послужило причиной отрыва Запад­ной Европы от остального мира. Ни Испания, ни Португалия, больше всех грабившие Латинскую Америку, не делали погоды. Взрывной характер этот отрыв приобрел лишь в XVIII в., когда в Ан­глии, а потом во Франции, Германии, США и дру­гих странах стала набирать силу промышленная революция, которая не только создала принципи­ально новые средства производства и резко повы­сила производительность труда, но и открыла не­объятное поле приложения человеческого интел­лекта за пределами сельского хозяйства и ремесла. Индустриализация - это катализатор, который кардинально изменил темпы техническо­го, экономического и культурного развития об­щества.

Но почему индустриализация началась именно в Западной Европе, а не в Китае с его древней культурой, не в Египте, достигшем высот во мно­гих областях знаний задолго до Европы, не в сред­неазиатском Семиречье, где еще в ХI-ХV вв. взо­шли такие яркие светочи разума, как Авиценна, Омар Хайям или Улугбек? Это стало возможно потому, что в ХVII-ХVIII вв. на северо-западе Ев­ропы произошли революционные сдвиги в обще­ственном устройстве и идеологии (в том числе ре­лигиозной: здесь победил протестантизм). На смену застойным экономическим отношениям пришел капитализм и свобода предприниматель­ства. Это кардинально повысило личную заинте­ресованность людей в результатах их труда, рас­крепостило творческую инициативу широких масс, сформировало новый тип человека-инноватора.

Соединение индустриализации с капитализ­мом образовало своего рода горючую смесь, ко­торая колоссально ускорила темпы технико-экономического развития общества. В остальных ре­гионах мира таких благоприятных условий для рывка вперед в тот период не было. Там инновационные потенции человека все еще сковывались традиционным укладом общественных отноше­ний, тысячелетними устоями и религиозными догмами. Поэтому технико-экономический взрыв был локализован в узкой группе стран Западной Европы, а потом и ее отпрысков - Северной Аме­рике, Австралии и Новой Зеландии. Много позд­нее к ним примкнула Япония.

Такой локализации на первом этапе индустри­ализации в небольшой группе стран-пионеров было достаточно, чтобы нарушить равновесие мирового сообщества, сохранявшееся на протя­жении тысячелетий. Однажды начавшись, индус­триализация и сопровождающий ее технико-эко­номический прогресс быстро обрели характер цепной реакции. Отрыв стран-пионеров от ос­тального человечества стал стремительно нарас­тать. За полвека, с 1820 по 1870 г. подушевые до­ходы в промышленно развитых странах повыси­лись в 1.7 раза, за первую половину XX в. - в 2 раза, за вторую его половину - в 3.3 раза. С 1820 по 2000 г. средний объем ВВП на душу населения возрос здесь более чем в 19 раз, тогда как в осталь­ных регионах мира - лишь в 5.5 раза. Образно го­воря, мировое сообщество, медленно продвигав­шееся вперед единой шеренгой,неожиданно пере­строилось в колоннуво главе со стремительно бегущим авангардом и несколько ускорившим движение, но все более отстающим арьергардом, а также множеством стран, расположившихся между головой и хвостом этой колонны. Конфи­гурация мирового сообщества в корне измени­лась: оно раскололось на богатый Север и бед­ный Юг.

Индустриализация - процесс саморазвиваю­щийся. В ходе его постоянно ускоряется и общий экономический рост, и рост подушевых доходов. А поскольку абсолютная величина этих доходов в странах мирового авангарда за предшествующий период достигла весьма внушительных размеров, каждый процентный пункт прироста здесь "ве­сит" намного больше, чем процентный пункт у стран арьергарда.

Но главная причина резкого отставания Юга в 60-80 годах XX в. заключается в другом. Эти де­сятилетия - самый неудачный исторический пе­риод для развивающихся стран. Как раз в эти годы их эволюция подвергалась влиянию ряда временных, но весьма мощных негативных фак­торов, которые существенно отклоняли траекто­рию их экономического и социального развития в худшую сторону.