Истерические неврозы

Было время, когда школьника, обладающего истерическими чертами и заявляющего о том, что у него отнялись руки, и он не может участвовать в общественных работах, или у него пропал дар речи, и он не может выступить на собрании, объявляли симулянтом. Но это не так. Ведь симулянт в медицинском и юридическом понимании термина – это человек, который

здоров, знает, что здоров, но умышленно выдаёт себя за больного для того, чтобы извлечь из этого определённую выгоду.

Школьник, страдающий истерическим неврозом, объективно так же здоров, как и симулянт, ибо и руки, и горло его в полной норме. Однако он убеждён в том, что названные дисфункции у него действительно присутствуют, на основании чего обвинение в симуляции вполне обоснованно воспринимает как оскорбление, отчего симптомы несуществующих заболеваний только усиливаются.

На лекциях, посвященных анализу психопатий, мы уже затрагивали проблемы истероидности субъектов как психологического и психиатрического феноменов. Нам уже известно, что истероиды эгоистичные, манерные люди, с повышенной требовательностью к окружающим и заниженной к себе. Однако если у истероидного психопата при всех ошибках домашнего воспитания базовой причиной этих состояний является травма мозга, то есть органический фактор, то в случае с неврозами мы имеем дело с чисто функциональными феноменами прежде всего с уже упомянутыми педагогическими ошибками родителей.

Разберём конкретный пример. На улице у киоска 8–9- летняя девочка умоляет мать купить ей сникерс. Стоит зима, холодно. «Но у меня деньги только на новые перчатки себе, в старых я мёрзну», – говорит мать. «А я хочу-у-у сникерс», – канючит дочь, пуская в ход слёзы. Цель достигнута: вожделенное лакомство куплено. Я знаю эту пару, они ходят ко мне на психотерапевтические сеансы. Поэтому в одну из следующих суббот матери задаётся закономерный вопрос: «Зачем вы балуете девочку?» – « А я боюсь, что она станет нервной», – раздаётся в ответ. Более яркого примера результата с «точностью наоборот» трудно придумать. Прокомментировать данное положение можно, рассмотрев динамику невротического процесса в этом случае.

Первая стадия – невротические проявления. Вторая стадия – невротические черты характера.

Третья стадия – невротический склад личности.

Четвёртая, заключительная, стадия – невроз в его завершённой клинической форме.

Первая стадия истерических проявлений в принципе свойственна любому человеку, ведь нет на земле людей, которые ни разу бы в жизни не заплакали, не вспылили, не повысили голоса в споре. Но здесь многое зависит от того, как относится к таким проявлениям сам человек, и как на них реагируют окружающие. Если мы имеем дело с осуждением и самоосуждением несдержанности, то она сходит на нет в результате правильного воспитания и самовоспитания. Если же подобное поведение человека считается вполне нормальным и не осуждается («Что сделаешь, такой характер, у него и мама такая»), то у истерического субъекта формируются соответствующие черты характера. Приобретя их, он делает вывод, что его способность быстро заплакать, довести себя до исступления, очень правдоподобно упасть в обморок, весьма удобна в различных жизненных ситуациях. Профессор ставит «удовлетворительно» («А то ещё скажут: видишь, до чего довёл!»), в очереди уступают первое место ( «С такими лучше не связываться»), льготные путёвки получаются вне очереди («Себе дороже станет», – думают в профкоме). Проходит несколько лет – и невротический склад личности налицо. Но ведь он отнюдь не благостен и для самого человека, так как непрерывные конфликты, постоянная игра, истерические реакции подрывают основы его психологического здоровья. И вот четвёртая стадия – он заболевает неврозом по-настоящему: нарушаются аппетит, сон, появляются депрессии, неуверенность, раздражительность. (Впрочем, следует заметить, что все указанные симптомы часто характеризуют не только истерический, но и все остальные неврозы).

При истерических неврозах особенно эффективна артпсихотерапия (терапия искусством). Следует рекомендовать всем психологам, психотерапевтам и педагогам проявлять особую осторожность при общении с истерическими личностями, тем более при индивидуальных формах

работы. Вся психотерапия с такими пациентами ведётся при свидетелях, так как случаи оговоров ими врачей и психологов довольно многочисленны. Люди с истерическими наклонностями обладают не только высокой внушаемостью, но и значительным уровнем развития самовнушения, отражающимся даже на вегетативных показателях их организма.

Интересный опыт был произведён американскими психофизиологами: за женщиной, обвинившей психотерапевта в сексуальных домогательствах во время сеанса, непрерывно наблюдали, то есть изначально знали, что никаких домогательств не могло быть. Тем не менее, пациентка была обследована на полиграфе (детекторе лжи). И если во время первых двух исследований детектор лжи зашкаливал, убедительно показывая 100% ложь, то с каждым последующим сеансом данные значения убывали вплоть до 0%, когда истеричка уже сама поверила в то, что всё было именно так, как она объясняла на допросах.

Астения

Для того чтобы лучше понять сущность данного состояния, необходимо вспомнить из курса школьной или вузовской физиологии понятие «порога». Это минимальное значение силы раздражителя, при которой данный раздражитель воспринимается той или иной анализаторной системой. Уровень астенизации человека – величина очень динамичная и изменяющаяся от действия самых разнообразных факторов. Например, хорошо выспавшийся, сытно позавтракавший преподаватель на подъёме ведёт урок математики или истории в любимом классе и даже не обращает внимания на звук упавшего портфеля у пятиклассника, сидящего на первой парте. Но, как любой учитель, вынужденный работать на полутора ставках, в конце шестого урока он чувствует уже значительную усталость, а звук упавшей тетради у десятиклассницы с последней парты вызывает такое раздражение, что ему с трудом удаётся сдержать себя от грозного замечания.

Но ведь интенсивность дневного звукового стимула в 10 раз ниже утреннего! Всё дело в том, что у учителя после шести уроков резко снизился порог раздражения, следовательно, возросла возбудимость.

О сезонных депрессиях известно давно, но существует ещё и сезонная астенизация.Люди по-разному чувствуют себя в разные времена года.Иногда летом общительный, оптимистичный человек – осенью превращается в брюзгливого, занудливого. Резко возрастает астенизация каждого из нас с наступлением весны. Значительно астенизируется женщина во время беременности: её раздражают запахи, звуки, обостряется вкус, нарушается сон. она может вспылить, незаслуженно обидеть окружающих. Любая болезнь, необходимость лежать в кровати астенизирует каждого человека.

Концепции психотерапевтического воздействия на школьника с истерическими и астеническими чертами принципиально различны.

Истероид – типичный экстраверт, выносящий все свои проблемы наружу, чаще всего без размышлений о том, насколько нужно в них вникать окружающим людям. В какой-то степени для него лично это весьма благоприятно. Вот поэтому среди истериков и меньше всего лиц с гипертонией, сердечными и даже онкологическими заболеваниями.

Астеник – интроверт. Все свои внутренние проблемы он старается решить самостоятельно, часто в ущерб своему психосоматическому здоровью. Именно астенией может начинаться и язва желудка, и вегето-сосудистая дистония, и другие заболевания такого рода. Естественно, если к истерику нужно применять достаточно жёсткие меры педагогического воздействия, то астеник требует мягкого, деликатного отношения к себе, сочувствия, сострадания и максимально щадящих условий существования в микросоциуме.

Особенно это относится к школьникам, ведь в последнее время в медицине появилось новое обозначение болезни – дидактоневроз, то есть невроз, обусловленный школьной обстановкой. Симптомы его могут быть одновременно симптомами и истерического, и психастенического неврозов,

но больше всего психолог и психоневролог отмечают признаки, роднящие дидактоневроз и астению: нарушения сна, раздражительность, головные боли, потливость.

При астении, как ни при каких других видах невроза, психотерапевтическая работа не нуждается в такой дополнительности, ведь астенику помимо чистой психотерапии требуются лечение травами, успокаивающими нервную систему (фитотерапия), водные процедуры и плавание (бальнеотерапия), пешие прогулки и малый туризм с наблюдениями за красотой природы (ландшафтотерапия), весьма показаны также массаж и лечебная физкультура.

Об астенических состояниях детей с задержками психического развития уже говорилось выше, когда рассматривалась ЗПР церебрально-органического происхождения.

Психастения

В детско-подростковой психоневрологии различают моторную, психомоторную и психическую психастению (PS: в медицинской терминологии иногда допускаются факты тавтологии). Моторная психастения в какой-то степени стоит особняком в ряду не только психастении, но и всех остальных неврозов, так как её генезис представляет собой стык органики и функциональных нарушений. Примером может быть генерализованный тик, когда несчастный ребёнок, находясь в полном сознании в отличие от случаев эпилепсии, становится похожим на заводную куклу, хаотично двигающую нижними и верхними конечностями. У него появляются гримасы на лице, он издаёт лающие звуки. И хотя поводы, провоцирующие всё это, носят функциональный характер: обиды, трудность выполнения школьного задания, перенапряжение и т.д. – причина всё же лежит более глубоко – в области органических повреждений мозга. Данная проблема в большей степени является сферой интересов невролога и

нейрохирурга. Довольно часто удачно проведённая стереотаксическая операция по вживлению в мозг золотых электродов навсегда освобождает человека от этого недуга.

Менее тяжёлыми вариантами моторной навязчивости являются многочисленные тики: непроизвольные подёргивания мышц глаза, лица, потряхивание шеей и т.д. Они также лечатся по линии специалистов-неврологов. В какой-то степени к этой категории недугов можно отнести заикание, подробно рассмотренное нами на предыдущих лекциях.

При психомоторной навязчивости характер обессии (а именно этот термин является ей синонимичным), часто свидетельствует о виде психотравмы, которая её провоцирует.

– Классическая злодейка, шекспировская леди Макбет после убийства, совершённого ею, беспрестанно моет руки, как бы смывая с них кровь жертвы... Второклассник, получивший от хулигана плевок в лицо, на протяжении нескольких последующих лет много раз в день тщательно вытирает щёку носовым платком... Девушка, ложно обвинённая в краже кошелька, даже после того, как он был найден и перед ней извинились, попадает в психоневрологическую клинику с нервным срывом. Она постоянно сбрасывает что-то несуществующее со своего халата, символически очищая себя от клеветы.

Третьим видом навязчивости является психическая. Чаще всего она заявляет о себе многочисленными страхами (фобиями), количество которых некоторые специалисты измеряют сотнями. Сам по себе страх есть спасительная защитная реакция организма. Но при достижении им сверхценной выраженности он превращается в тяжёлое для человека психологическое состояние, при котором он тщательно избегает огня (пирофобия), цыганок (ромофобия), воды (гидрофобия), замкнутых пространств (клаустрофобия) и т.д.

В детско-подростковой психотерапевтической практике для облегчения фобических симптомов очень эффективны игровые методы, рисуночная психотерапия, сказкотерапия, ритмопластика и психогимнастика.

Особое внимание следует уделить десенсибилизации (постепенному, постадийному снижению интенсивности психотравмирующих факторов). Именно поэтому единичные психотерапевтические сеансы, как правило, не дают положительного эффекта. При психастении, как, впрочем, и при всех остальных неврозах, необходима длительная, скурпулёзная работа целого ряда специалистов (врачей, психологов, педагогов, логопедов), направленная на осуществление обратной динамики невротического процесса.

В последнее время всё чаще и чаще говорят о появлении новой науки – психагогике. Это не традиционная педагогическая психология, а качественно иной подход, в частности, к лечению неврозов на основе концептуального синтеза классической педагогики, психологии и психотерапии.

Психическая депривация является психическим состоянием, возникшим в результате таких жизненных ситуаций, при которых человеку не предоставляется возможности для удовлетворения его основных психических потребностей в достаточной мере и в течение длительного времени.

Термин депривация происходит от латинского слова deprivatio – потеря, лишение; английский глагол to deprive означает лишить, отнять, отобрать, причем с негативным акцентом – когда имеют в виду лишить чего-то важного, ценного, необходимого.

При обсуждении проблемы психической депривации в детском возрасте речь идет о неудовлетворении потребностей ребенка в материнской любви, двигательной активности, во впечатлениях и культуре в широком смысле слова. Психологи считают, что реализация потребностей маленького ребенка во впечатлениях важнее, чем утоление голода или жажды. Психическое развитие детей неизбежно страдает, если ребенок не выходит за пределы комнаты или палаты (в случае болезни), если его движения ограничены или малыш не имеет достаточного количества игрушек и контактов со сверстниками.

Известно, что дети, которые вследствие заболевания в течение длительного времени не могут двигаться, часто страдают депрессией, повышенной возбудимостью и агрессивностью. Младенцы проявляют беспокойство, когда их туго пеленают. Вынужденное ограничение движений всегда отрицательно сказывается на здоровье ребенка. Это происходит из-за дефицита очень важных для состояния нервной системы ощущений от мышц, суставов, сухожилий. Ограниченную подвижность, состояние двигательного ограничения организм ребенка подсознательно пытается преодолеть патологическими привычными действиями – сосанием пальцев, обкусыванием ногтей, накручиванием волос и т.п.

Маленького ребенка для его полноценного развития совершенно необходимо укачивать, прижимать к себе, гладить и т.п. При этом он

чувствует себя защищенным, спокойным и уверенным. Полноценное развитие ребенка возможно только в контакте с матерью, иначе малыш при всяком новом раздражителе испытывает страхи и тревогу. Активность ребенка в познании окружающего базируется на чувстве любви к матери. Доверие к миру, открытость к восприятию нового возможны при ощущении постоянной материнской заботы. Дефицит эмоционального тепла, который испытывает ребенок в младенчестве, в дальнейшем с трудом компенсируется.

Любой возраст важен в накоплении знаний о мире, становлении личности ребенка. Но особенно значим период с 2 до 6 лет. Однако в жизни следует стремиться к тому, чтобы в любом возрасте ребенок находился в разнообразной, насыщенной, сенсорно богатой среде. Унылая, однообразная обстановка не способствует формированию яркой человеческой индивидуальности.

Не менее опасен дефицит внимания и ласки со стороны родителей – так называемая материнская депривация. Для полноценного развития ребенка важно, чтобы забота и тепло о нем были сосредоточены в одном человеке. Чаще всего они концентрируются в биологической матери, но ее может заменить и другой взрослый, если он относится к ребенку с любовью. Множественные и постоянно меняющиеся контакты со взрослыми не способствуют эффективному развитию эмоциональности малыша. Именно такая ситуация складывается в детских учреждениях для сирот. Дело в том, что маленький ребенок не в состоянии длительно восстанавливать прерванный эмоциональный контакт с разными людьми, он становится к ним равнодушным.

Изучение психиатрами состояния детей, находившихся в экстремальных условиях (при бомбежках, землетрясении, в зоне военных действий), показывает, что их психическая травма не носит катастрофического характера, если рядом присутствовали родители. Близость с ними позволяет ребенку чувствовать себя в безопасности.

Напротив, разлука с близкими быстро приводит к глубоким изменениям психики детей. У малышей при этом нарастает задержка умственного развития, а у детей постарше – грубые нарушения поведения. Ребята становятся подозрительными, недоверчивыми, драчливыми, мстительными.

Дети, которые растут, «как трава», без должного внимания и заботы со стороны родителей, – явление достаточно заурядное. Если ребенку, особенно в раннем возрасте, не рассказывают сказки, не читают книги, не учат рисованию, лепке, не сообщают элементарных сведений о счете, пространстве, временах года и т.п., то серьезные последствия такого отношения не замедлят сказаться. Безразличие к психическому развитию ребенка, даже если он родился с неплохими задатками, с годами приводит к состоянию, не отличимому от истинной умственной отсталости.

В одном из классических опытов американского ученого Х. Харлоу новорожденную обезьянку отделяли от матери и помещали в клетку, где находились два чучела обезьяны-матери. Причем одна суррогатная мама была сделана из проволоки и могла через соску кормить детеныша, а вторая не имела возможности кормить, но зато ее тело было приятно мягким и теплым. Длительные наблюдения за маленькой обезьянкой показали, что она по 16–18 часов проводила с «мягкой мамой», а к проволочной подходила лишь для утоления голода. Харлоу объясняет, что эмоциональный комфорт, который испытывала обезьяна вблизи «мягкой мамы», имеет ведущее значение в формировании любви и привязанности к матери. Причем глубокая любовь возможна лишь при тесном телесном контакте, и, как показывают опыты, чувство привязанности сохраняется у обезьяны всю жизнь. Ученый рассказывает, как спустя много лет в клетку к взрослому животному подсаживали «мягкую маму» и какое сильное впечатление это производило на обезьяну, казалось бы, уже давно забывшую события раннего детства.

Данный феномен был описан еще Я.А. Коменским, позднее – Ж. Итаром (воспитателем «дикого мальчика из Авейрона»), в ХХ веке – А. Гезеллом, анализировавшим современные попытки воспитания детей, в силу

экстремальных обстоятельств долгое время оторванных от социума. Всемирную известность приобрели проведенные в 40-х годах ХХ века исследования детей в неблагоприятных условиях интернатных учреждений (Дж. Боулби, Р. Спиц); эффект замедления и искажения их развития получил название госпитализма.

Частым обстоятельством, вызывающим депривацию, является отсутствие отца (так называемая «патернальная депривация»). Она может касаться многих детей, живущих со своими незамужними или по иным причинам одинокими матерями. Ребенок, растущий без отца, лишен важного мужского примера, который особенно значителен для мальчиков старшего возраста в регуляции их поведения, но важен также и для девочек в качестве модели их будущего партнера. Ребенок без отца страдает также от недостатка авторитета, дисциплины и порядка, которые в нормальных условиях олицетворяются отцом. В то время как мать предоставляет ребенку возможность ощутить интимность человеческой любви, отец проторяет ребенку путь и отношение к человеческому обществу. Наконец, отец представляет для детей и наиболее естественный источник познаний о мире, труде, технике, способствуя как их ориентировке на будущую профессию, так и созданию социально полезных целей и идеалов. Если отца нет, то это имеет еще другое косвенное депривационное влияние. Дело в том, что если матери одной приходится нести все экономические и воспитательные заботы о семье, то она, как правило, бывает настолько занятой, что у нее не остается для ребенка много времени и у нее ослабевает даже интерес к нему. Ребенок в таких случаях предоставлен большую часть дня самому себе; если же о нем не позаботятся иначе, то легко может случиться, что он начинает бродяжничать, у него больше возможностей для правонарушений, и он может легче сбиться с пути. Если место отца занимает в семье отчим, а иногда дедушка, то депривационные влияния подавляются, зато здесь более благоприятная почва для развития различных конфликтов, причем

невротические расстройства, возникающие на данной основе, являются весьма частыми.

Обобщению многочисленных эмпирических данных, касающихся проблемы депривации в указанном смысле, посвящена обстоятельная монография чешских авторов Й. Лангмейера и З. Матейчека «Психическая депривация в детском возрасте». В ней авторы выделяют важнейшие потребности развивающегося ребенка и соответственно формы депривации при ограничении возможности удовлетворять эти потребности.

Согласно Лангмейеру и Матейчеку, для полноценного развития ребенка необходимы: 1)многообразные стимулы разной модальности(зрительные,слуховые и пр., их недостаток вызывает сенсорную депривацию; 2) удовлетворительные условия для учения и приобретения различных навыков; хаотичная структура внешней среды, которая не дает возможности понимать, предвосхищать и регулировать происходящее извне, вызывает когнитивную депривацию; 3) социальные контакты (со взрослыми, прежде всего с матерью), обеспечивающие формирование личности, их недостаток ведет к эмоциональной депривации; 4) возможность осуществления общественной самореализации посредством усвоения социальных ролей, приобщения к общественным целям и ценностям; ограничение этой возможности вызывает социальную депривацию.

Клиническая картина любой из форм психической депривации проявляется бедностью словарного запаса, ограниченного рамками обиходно-бытовой лексики, использованием в речи преимущественно простых, неразвернутых фраз. Наблюдаются фрагментарность, разорванность семантической структуры и линейной последовательности высказываний, потеря нити изложения. Нередко имеют место нарушения звукопроизношения и аграмматизмы в речи. Эти нарушения речи, как правило, сочетаются с недостаточной сформированностью высших психических функций. Интеллектуальный потенциал детей не соответствует возрасту. Степень снижения может быть от легкой до значительной.

Основная литература

1. Лебединская К. С., Лебединский В. В. Нарушения психического развития в детском и подростковом возрасте. Учебное пособие для вузов. М.: Академический проект, 2011. – 303 с.

2. Лубовский В. И. Специальная психология. / Ред. В.И.Лубовский. М.:

Академия, 2009. – 461 с.

3.Никольская О.С. Аутичный ребёнок. - М., 2009.

4. Специальная педагогика: учебное пособие для ВУЗов. / Пол ред. Назаровой Н.М. - М., 2008.

5. Усанова О.Н. Специальная психология. - М., 2008.

Дополнительная литература

Калашникова У.В. Специальная психология. - М., 2007.

Дети с задержкой психического развития / Под ред. Т.А. Власовой, В.И. Лубовского, Н.А. Цыпиной. – М., 1984.

Зейгарник Б.В. Патопсихология. – М, 2000.

Лебединский В.В. Нарушения психического развития у детей. – М.,

1985.