Прямое занижение зарплаты участникам юридических лиц

В условиях натурального хозяйства и на начальной стадии товарного производствасоздание производственных фондов часто происходило не за счёт образования инвестиционного фонда группой вкладчиков, а путём прямых затрат, осуществлённых самим предпринимателем. Т.е. современного процесса оказания финансовой услуги просто не было. Предприниматель создавал производственные фонды за свой счёт, поэтому он становился их собственником по естественному праву. Если бы он не был предпринимателем (т.е. участником №1), то, вероятнее всего, он передал бы эти производственные фонды в аренду. Но передавать производственные фонды в аренду самому себе, возможно, казалось неестественным, хотя ничего неестественного в данной ситуации мы не видим. Принадлежность производственных фондов никак не влияла на принадлежность "плодов, продукции, доходов" изготовленных с использованием оборудования, кому бы оно ни принадлежало. Тысячелетия арендных отношений полностью подтверждают это положение.

В рассматриваемом случае предприниматель тоже был одним из участников юридического лица и при распределении полученной выручки он имел полное право на получение не только своей доли в доходе, будучи участником, но и на получении оплаты за оказанную услугу. Эта услуга могла быть выраженной в денежной сумме, тогда это были бы дивиденды, которые на первых порах получал бы только предприниматель, либо это была бы арендная плата. Но на практике часто не было ни того, ни другого. Предприниматель платил рабочим столько, сколько считал нужным и сколько мог себе позволить, а весь остаток полученной выручки, считавшийся прибылью, предприниматель оставлял себе. Такое распределение выручки было неправильным изначально. Насколько оно при этом было справедливым и обоснованным, зависело от многих факторов. Истории известны различные примеры. Но одна ошибка неизбежно влечёт за собой другую. Вполне возможно, что предприниматель вёл достаточно скромный образ жизни, а основную часть получаемой прибыли направлял на создание новых производственных фондов и их модернизацию, считая, разумеется, эти фонды тоже своей собственностью. Но если в первом случае, когда предприниматель использовал свои деньги, это было действительно так, то в данном случае прибыль образовалась в конкретном размере, возможно, только потому, что предприниматель не доплатил участникам. Вполне возможно, что участники с пониманием отнеслись к необходимости наращивания производственных фондов. Но сделать это следовало не за счёт недоплаты участникам, а за счёт самих участников. Т.е. разделить между ними весь доход, оставшийся от выручки после оплаты всех услуг и уплаты налогов, а потом часть зарплаты направить на инвестиции. Участники становились собственниками, что, вероятно, могло бы предотвратить тяжелейшие последствия, которые повлекло за собой создание легенды об антагонистических противоречиях и развитие классовой борьбы.

Но развитие производственных отношений пошло по-другому. Инвестиции стали образовывать, в основном, за счёт внешних вкладчиков, а одним из главных факторов, повлиявших на создание фактически сложившейся системы производственных отношений явилась идея деятелей Первого Интернационала об "экспроприации экспроприаторов", толкнувшая предпринимателя (участника №1) в сообщество собственников, принявших его с распростёртыми объятиями. Одновременно одним из "оснований" для неэкономического присвоения части дохода явился законодательный произвол, проявившийся в признании вкладчиков собственниками юридического лица, его производственных фондов и его доходов.

Конечно, такое признание не означало, что участники останутся вообще без зарплаты. И дело не только в нарушении прав человека. Вопрос в другом. Если участник осознаёт, что его заработок зависит только от эффективности его труда, он будет стремиться к повышению эффективности. Если же он считает, что всё зависит от "хозяина", то зачем стараться работать более эффективно? Нужно либо "умаслить" хозяина, либо заставить.

Но на начальной стадии товарного производства производительность труда была ещё невысокой, а расходы на модернизацию процессов производства в связи с его укрупнением, были большими. Поэтому эксплуатация рабочей силы в условиях установленных производственных отношений была неизбежным явлением. Хотя главным раздражителем, вероятнее всего, была не столько низкая оплата труда сама по себе, сколько несправедливость в распределении его результатов.

Представим себе, что в тех достаточно сложных условиях экономического развития возобладали бы не идеи классовой борьбы, а идеи социального партнёрства, предлагавшиеся II Интернационалом ещё в тот период (конец XIX − начало XX. в.в.). Если бы при той же низкой зарплате и продолжительности рабочего дня, рабочие знали, что деньги, которые им явно недоплачивают, идут на создание производственных фондов, которые им же будут и принадлежать, это могло бы полностью изменить социальную обстановку на предприятии, что неизбежно привело бы к росту производительности труда и, соответственно, заработной платы.

Возможно, тогда массовый рост заработной платы, который имел место в Европе в начале второй половины XX столетия, мог произойти на 40-50 лет раньше. Но история не знает сослагательного склонения.

В результате в Европе весь XIX век, первую половину XX века, а в России и ряде других стран − и в XXI веке в сфере материального производства имело место намеренное занижение оплаты труда участников путём отстранения их от управления предприятиями, в которых им должны принадлежать и юридическое лицо, и производственные фонды, и доходы.

Конечно, технический прогресс, для развития которого мощным толчком стало разделение труда, продолжался, росла производительность труда, и жизненные условия граждан всё равно улучшались. Производительные силы, созданные человечеством, вполне способны обеспечить жизненными благами всё население нашей планеты. Однако статистика констатирует, что почти треть человечества живёт в условиях нищеты. Хотя при более правильном распределении дохода и имеющиеся производительные силы использовались бы более эффективно, и экономика развивалась бы более интенсивно.

Правильность этого утверждения полностью подтверждается на примере развития Европы во второй половине XX века. Осуществлённое в кратчайший срок повышение зарплаты в два и более раз позволило забыть о кризисах перепроизводства, создать у граждан запасы свободных денег, позволивших всем им стать вкладчиками, резко повысить уровень социального обеспечения. А так как "некорректное" (скажем так) экономическое законодательство во всех европейских странах сохраняется по сей день, то сегодня 70% их граждан работают в МСП, число которых составляет 99,8% (!) всех юридических лиц, где ими устанавливаются такая система производственных отношений, которую они считают оптимальной.

Хотя, из-за политических игр в перетягивание каната и в более серьёзные "игры" со смертельным исходом, процесс социально-экономического оздоровления произошёл с опозданием лет на 50 и обошёлся европейским странам в сотню-другую миллионов человеческих жизней.

Таким образом система неэкономического распределения дохода. основанная на противоестественной системе производственных отношений, уже привела к очень тяжёлым последствиям, но, не смотря на это, сохраняется во многих государствах, в частности, в России.